Шипы невинной розы

Не входят в истину иначе, как через любовь. Августин.

Он спешил, закусив удила, мчась навстречу своей новой судьбе. Злость и обида жгли его сердце, заставляя погонять коня. Как такое могло произойти? Закаленный в походах воин не смог устоять перед стрелами Купидона и пал на поле брани, на поле благодати и любви. Его сердце изнывало от тоски и предательства к той, которую он так боготворил. Юноша погонял своего верного друга, который был опорой и поддержкой в боях. Конь весь был в мыле, но не мог подвести своего хозяина. Вперед... подальше от этого проклятого города. Города, где он познал все прелести любви... и потерял. Как был наивен он в своих мечтах. Пошел на поводу у сладкоголосой девы, поддался чарам неземным. Глупец... Ведь он искусный воин, не знающий усталости и поражений. Он был одним из избранных, что прятался в коне в бою за Трою. Хитер, смекалист и ловок, он словно лев бросался в драку, рубя врага без страху. Все говорили, что он сам дьявол во плоти и вместо сердца – камень. Но Кай был просто человек, не знавший раньше ласки материнской. Отец которого был занят своим делом и вовсе не смотрел на сына. Ребенок рос совсем один, заброшенный и никому не нужный. Со временем в душе и сердце поселились горечь и обида. Чтоб больно не было ему, Кай возводил вокруг своего сердца стену. Никто не мог пробиться сквозь нее. Лишь только дева юная смогла пробить его броню. Она была прекрасна, как богиня, нежна, как роза поутру, и заставляла его сердце биться от неведанного им чувства. Белокурый юноша притормозил своего коня и, спрыгнув на ходу, припал губами к водной глади ручейка, что протекал в небольшой роще. Напившись вдоволь и умыв лицо, он привалился, тяжело дыша, к большому дереву, скрывшись в тени его листвы. За что все это? За какие грехи он расплачивается своим разбитым сердцем? Все эти мысли не давали юноше покоя. В итоге – измученный душевными терзаньями, палящим зноем и изнуряющей дорогой – он задремал. Сон, который ему привиделся, был просто чудесен... В свои двадцать с небольшим он, сын простого купца, был призван в армию служить. Военное дело увлекало и радовало его, постепенно мальчик возмужал и превратился в прекрасного юношу. Он был приятен внешне: светлые волосы, цвета спелой пшеницы, свободными волнами рассыпались по плечам; глаза цвета безоблачного неба проникали глубоко в душу и касались самого естества; тренированное в боях тело, обладающее грацией пантеры. Все в нем было гармонично и прекрасно. Своей внешностью он сводил с ума многих юных дев и дам постарше, но лишь одна смогла завоевать его внимание и навеки забрать его сердце и душу себе на хранение. Прелестница была из голубых кровей. Ее девичий стан был строен и изящен, прекрасны очи цвета янтаря жгли души изнутри. Когда она проходила мимо, то казалось, что и не идет вовсе, а словно плывет, насколько ее поступь была легкой и незаметной. А волосы... он готов был вечно перебирать эти шелковые пряди руками и вдыхать нежнейший аромат цитруса. Они познакомились случайно, сошлись как в море корабли в великой битве под названием «Любовь». Всего лишь кроткий взгляд на званом ужине ее отца, и сердце бешено умчалось вдаль. Он очень долго не решался подойти к ней, боялся, что своим напором спугнет и опечалит деву. Кай лишь стоял и наблюдал издалека, как юная прелестница порхала меж гостей. Потом, не выдержав накала обстановки, он робко пригласил ее во двор, где легкой поступью они прогуливались, молча, не смея слово молвить ни о чем. Она была чудесна, как богиня, и имя подходило очень ей – Дайон. - Дайон! – сорвалось имя с губ его. Он резко распахнул глаза, и взгляд печальный устремился в небо, сквозь листву. - Дайон! – повторил он, словно пробуя ее имя на вкус. На языке осталось только горечь... Юноша прикрыл глаза и углубился вновь в воспоминанья, причиняя себе новую боль. Познал он тонкое, как легкий шелк, то чувство, что человек любовью называет, и с каждым днем, смотря на милый образ, Кай понимал: оно все больше прорастало в сердце. Один лишь взгляд ее, улыбка, и он готов идти за ней до края света, сметая все преграды на пути. А робкий поцелуй, подаренный украдкой милой девой в час вечерний, заставит сердце замереть от наслажденья. То есть великая любовь, что не щадит ни знатных, ни рабов. И наш герой попался в сети Мойр, что с Афродитой состроили коварный план, решив потешиться над смертным. Добравшись до небольшой рощицы, где они облюбовали место для свиданий, он увидал ее в неярком свете призрачной луны. Она была чудесна в бледном мерцаньи звезд, что россыпью бриллиантов украсили собою небосвод. Прелестница стояла у обрыва и вдумчиво смотрела вдаль. Она не слышала, как он подошел, лишь только, когда легкий ветерок донес до нее его запах, она поняла, что не одна. - Дайон! – промолвил он, не в силах отвести глаза. Слегка склонила голову она, и так же молча посмотрела на него. В глазах прекрасных увидел он печаль. - О чем печалишься, моя богиня? – спросил он, подходя к ней ближе. Молчание... оно терзало его душу. - В чем дело? – с болью в сердце молвил он. - Ты уезжаешь? – чуть слышно начала она. - Так надо! – тихо молвил он, приобнимая деву. – Всего лишь год, и вновь я у тебя. - Год... - бесцветно произнесла она. - Дайон! – сказал он, поворачивая ее к себе лицом, смотря в любимые глаза. – В чем дело? Ты что-то от меня скрываешь? В душу начала закрадываться неизвестная тревога, он все смотрел в ее глаза, пытаясь выяснить причину. В них видел он лишь блеск от невыплаканных слез и больше ничего... - Как мне прожить все эти дни вдали от глаз твоих? – промолвил он, вздыхая тяжко. – Не видеть ласковой улыбки, которую ты даришь мне. Я не пойму, что происходит. Мне кажется, что я тебя теряю... Девушка лишь мило улыбнулась и, смахнув непрошеную слезу, взглянула на него. - А ты вспоминай обо мне чаще, - произнесла она. – Глаза свои прикрой, и образ мой увидишь пред собой. И губы их слились в нежнейшем поцелуе, что словно крылья бабочек ласкали их. Так трепетно, так нежно и несмело, он прикасался к ним. Даруя им обоим утешенье, наслажденье. Кай словно пил нектар с прекрасных губ, от каждого прикосновения пьянея все сильней. Она была его богиней, ангелом небесной красоты. Дарила ему радость в час унылый, несла с собою мир и красоту. Любовь закралась в его сердце и навечно поселилась в нем. Она цвела как роза в день погожий, свой раскрывая аленький бутон. Вот только страшны были ее шипы, что могли неосторожно ранить это сердце... Прошел тот год, который так пугал его. Ушла ее любовь, как утекает время сквозь песок, как будто вовсе не было ее. Она все реже вспоминала о любимом, купаясь во внимании мужчин. Все были благосклонны к ней, одаривали комплиментами и ждали, когда прелестница сделает свой выбор. Пока Кай был в походе, девица встретила другого. Богатство, знать и красота пленили деву, ей было наплевать на чувства юноши, чье сердце согревал лишь образ милый, который не давал погибнуть на поле брани. Он бережно хранил воспоминания о ней, а она... предала. Спустя лишь год он был у ее порога. Все так же статен и красив, она смотрела на него с презрением. Как будто он был лишь мелкой пылью на ее хитоне. - Что надобно тебе? – спросила холодно она, не глядя на него. - Дайон... - лишь смог произнести он. Она остановила его взмахом изящной ручки и повторила свой вопрос. - Я вернулся, как и обещал! – в недоуменьи начал он. - Я вижу! Что еще? - Ты мне не рада? Я думал... - Не стоит продолжать, - говорит она, а голос, словно лед. – Я выбрала другого. - А как же я? – растеряно молвит он. - Ты? – вдруг смотрит на него, и смех разносится по саду, такой заливистый, но в тоже время ледяной и страшный. – Ты мне не нужен. Я не люблю тебя. Неужто ты подумал, что я выйду за тебя? Те встречи были роковой ошибкой, заблужденьем. Ты посмотри хоть на себя – без рода и без племени, простой солдат, что никогда не станет полководцем. Зачем ты мне? Ее слова жгли сердце изнутри, разрывали душу в клочья. Она как та змея, пригретая у груди, ужалила больнее своего спасителя. Пустила яду в его кровь и медленно его губила. - А как же твои слова любви? – упавшим голосом спросил он. - Я лгала! – ответила надменно и жестоко. – Все... уходи, нет мочи мне с тобой общаться. Ты мне противен! И гордою походкой богиня удалилась в свои покои. Шипы невинной розы пронзили сердце, заставляя кровоточить ранки. В его разбитом сердце остались лишь занозы, как напоминание о ней. Как мог он не заметить обманчивую душу девы? Как смог доверить свое сердце ей? Она пленила его, заставляя голос разума молчать. Прислушайся к своим ощущениям он раньше, возможно, не было бы той пустоты в душе. Он все стоял, боясь пошевелиться, все думал, что это страшный сон. Вот вскоре он проснется, и снова солнце заиграет в глазах от ласковой улыбки... его богини. Но нет... это был не сон, а та жестокая реальность, которую он так боялся. Еще мгновение... еще чуть-чуть... нет смысла больше тут стоять, бежать... Куда? Подальше, чтоб не видеть этот город, не видеть этих мест, где счастлив был он вместе с ней. Бежать, куда глаза глядят... Кай вновь вернулся в бренный мир, он встал с земли и, подойдя к воде, умылся. Холод ручейка, казалось, проникал ему под кожу и, словно маленькие змейки, держал путь к его сердцу. Постепенно кровь стала стынуть, а сердце покрываться стужей ледяной. На всю оставшуюся жизнь его измученное сердце замерло в груди. Оно умолкло для любви, лишь ненависть и злоба поселилась в нем. Юноша встал с колен и, вспрыгнув на коня, в последний раз он бросил взгляд на город. В глазах его плескался лишь холодный блеск, что мог заморозить все живое. Исчез влюбленный юноша с чарующей улыбкой – вернулся воин, что не знал пощады, готовый биться до конца со своим врагом. Подставив лицо ветру, пустив коня спокойным ходом, он уезжал... куда глаза глядят... навстречу новой жизни... Пройдут года, и встретятся они случайно, но больше его сердце не тронет взгляд прекрасный и печальный. Она пройдет, с надеждой глядя на него, а он... он полоснет Дайон холодным взглядом. Прелестница поймет все молча и, потупив взор, скользнет тихонько мимо, не смея больше беспокоить Кая. Но сердце юноши не дрогнуло от боли, оно молчало, прошитое насквозь шипами. Шипами той невинной розы, что он сорвал однажды. Он проиграл в той битве под названием «Любовь», но с ним осталась только память. Кай выжег тот отрезок жизни у себя на сердце, чтоб каждый раз, смотря на юных дам, мог вспоминать, каким они коварством обладают. Все женщины в округе для него не значили уж больше ничего. Он презирал, губил порою их, лишь сердце бережно свое оберегая... Возможно, где-нибудь живет прелестница, которая растопит сердца лед. Залечит внутренние раны, откроет дверцу счастья ему. Покажет истинную цену чувствам и любви. Возможно... где-то... а пока он вновь пускается в походы, не зная страха и пощады, идет вперед, не смея посмотреть назад. Уж слишком высока цена за ту ошибку роковую, Кай истину познал через любовь, и эта истина дороже всех на свете. Убить любовь нельзя - она бессмертна. Терзает раненое сердце до последних дней шипами памяти, что с точностью все сохранила. И горечь от обиды затмит пылающее чувство, убьет прекрасные порывы, оставив за собой в душе лишь отголоски дней былых. Как мы презренны пред тобой, о, Афродита. Простые смертные, подвластны твоим чарам. И ты нещадна к нам, даруя ту любовь, что превращает чувственное сердце в камень. Мы лишь рабы, рабы любви. Всю жизнь, всю вечность, все существование. Так дай нам мудрости, великая Афина, дай разума ты верным слугам, чтоб защитить себя от чар сестры твоей, чтоб обойти обманчивые сети. Любовь одна. Ты сохрани ее навеки. Храни, как ценное сокровище свое. Борись за счастье, что так редко выпадает нам, и будь мудрей. Ты слушай голос разума, не сердце, ведь оно коварный друг, обманщик. И наш герой, поддавшись чувственным его порывом, пал раненым на поле битвы, что незримо шла меж ними. И сохранил в себе лишь горечь той обиды, которую бессмертие не поглотило, не убило, оставив в каменной душе на веки вечные. **** Дайон (с древнегреческого) - богиня.