Свет горизонта

Оба проснулись от громкого сигнала будильника. Наруто метким ударом, не раскрывая глаз, отправил бедный прибор на пол, где тот продолжил дребезжать. Неохотно поднявшись, Узумаки выключил будильник. Выглянув в окно, блондин убедился в том, что на улице светает. Небо по-прежнему было чистым и темным, однако на горизонте по темно-синей массе уже начал распространяться оранжевый свет. Узумаки открыл окно, перешагивая через протирающего заспанные глаза Инузуку, и тем самым пустил в комнату влажный и холодный утренний воздух. Ветерок ворвался в комнату, ударив в занавески, но не подняв их, и сбросил с тумбочки какие-то бумажки. Очевидно, это были кроссворды на маленьких листочках бумаги, прилепленные к крышкам упаковок от рамена. Блондин редко, но все же сдирал их с пластиковых стаканчиков и напрягал извилины, а потом так и оставлял на тумбочке, решив оставить на потом. Блондин отправился в ванную, склонившись над пожелтевшей раковиной, непринужденно разглядывая в ней отверстие трубы с остатками зубной пасты. Он повернул проржавевшую ручку воды, и из крана неохотно вырвалась сначала коричневая, а затем прозрачная холодная, как в роднике, вода. Узумаки умылся, почистил зубы, потом поднял взгляд и уперся взглядом в маленькое зеркальце на стене, пытаясь вспомнить, почему у него такие красные глаза и почему раскалывается от боли голова. Наруто отправился в самый чистый уголок своей квартиры – маленькую кухню, где не было ничего лишнего, по крайней мере, чрезмерно лишнего. — Наруто, что это такое? – донесся до Узумаки голос Кибы из комнаты. Рыскающий в пыльных шкафчиках и холодильнике в поисках чего-то съедобного Наруто выглянул из кухни. Собачник вертел в руках конверт. Идеально белая бумага, без всяких отличительных знаков, без печатей и адресов. Такой конверт Узумаки уже видел. Возможно, это опять было послание от неизвестного отправителя с нечеткими указаниями. — Откуда это у тебя? – быстро спросил он. — Да так, в окно залетело, — ответил Киба. Он начал обнюхивать конверт. — Что ты делаешь?! – воскликнул Узумаки. Инузука укоризненно посмотрел на него. — Надо же узнать, от кого оно пришло… — протянул он и продолжил свое дело. Однако никаких результатов это не дало. — Такое ощущение, что его действительно принес ветер. Как будто его даже в руках никто никогда не держал, — удивленно промолвил собачник, протягивая конверт Наруто. Узумаки чуть ли не вырвал конверт из рук друга, неосторожно вскрыл его и трясущимися от нетерпения руками достал сложенную вдвое бумажку. — Совсем скоро… — прочитал Наруто и поднял взгляд на Кибу, на лице которого тоже застыло беспокойство. Узумаки небрежно выронил конверт и отправился на кухню, погруженный в раздумья. Уже третий месяц Наруто жил на деньги, полученные за миссию в Суне. Довольно солидная сумма практически полностью испарилась в первый же месяц, в основном на походы в Ичираку. Но некоторая часть этих средств была потрачена на некоторое оборудование кухни. Узумаки купил некоторую мебель, без которой маленькая комнатушка казалась слишком пустой, например, это был столик на трех ножках, самый обычный, по выгодной скидке, а так же шкафчик с множеством полок, на которых можно было разместить продукты. Оставшись без половины денег, генин решил экономить. Инузука же, видимо, деньги не тратил, а собирал их изначально, решив сберечь на будущее. Вчера весь капитал Кибы ушел на поход в ресторан «Черное пламя». Сам Инузука ничуть об этом не жалел, а вот у Наруто о вчерашнем дне остались неприятные напоминания: сильная головная боль, постоянная жажда и пересохшее горло. Блондин открыл дверцу под раковиной, за которой хранил хозяйственные принадлежности — веник, совок и половую тряпку, вернее, две половые тряпки, которые когда-то служили ему одеждой. Старые куртки нашли свое применение, хоть и редкое, зато полезное. За грязной ржавой трубой угадывались упаковки лапши быстрого приготовления, спрятанные именно так, чтобы их было хорошо видно. У Узумаки недавно появилось новое хобби – прятать что-нибудь на будущее. Например, когда он забил все ящики и полки упаковками от рамена, то решил спрятать пару штук в редко посещаемое им место, зная, что скоро забудет об этом, а когда появится острая нужда в продуктах, вспомнит. Это был, как бы, подарок самому себе. — Есть, — удовлетворенно прошептал Наруто, вытаскивая заначку и протирая ее от пыли. На этот раз рамен был в квадратных пластиковых стаканчиках с приклеенной сверху этикеткой и с кроссвордами на обратной стороне. Узумаки небрежно протер стаканчики со всех сторон, не особо заботясь о гигиене. Спустя несколько секунд в помещение зашел Киба. Он лицезрел значительные изменения на кухне. Казалось, что блондин проводит здесь больше времени, чем в своей маленькой комнатушке. Если комната напоминала свалку, то кухня была в идеальной чистоте, за исключением, пожалуй, ободранных обоев на стенах. Помимо новой мебели на кухне, в квартире появилась еще одна заметная деталь – странные кунаи с двумя зубцами по бокам от основного лезвия. Лезвие было почти вдвое короче, чем у обычного куная, а ручка была деревянной. Именно на рукоятке красовалась странная печать, которую никто из гостей Наруто (а это был, как правило, только Киба) никогда не видел. — Смотрю, на экзотику подсел? – спросил как-то Инузука, показывая на покачивающийся на длинном шнурке кунай, изредка ударяющийся деревянной рукояткой об стену. Тогда Киба не знал истинного предназначения этого необычного оружия и придрался к короткому лезвию и зубцам, которые по его мнению не были нужны вообще, — вот застрянет он где-то из-за этих штук, как вытаскивать будешь? Наруто пояснил, что это необычное оружие, и в ближнем бою его, в основном, не используют. Кунаи, в основном, метательные. Зубцы служили, как верно догадался Киба, для надежного крепления. В то время Узумаки впервые попытался разобраться с пространственно-временной техникой отца и развесил кунаи по всей квартире. Блондин поставил чайник, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, подождал, пока он вскипит, после чего вскрыл стаканчики, где обнаружились одноразовые вилки, а затем залил лапшу кипятком, предварительно высыпав предложенные в маленьких пакетиках приправы. — О, завтрак королей, — усмехнулся Киба, садясь за маленький столик, как уже было сказано выше, новый элемент мебели в квартире джинчурики. Узумаки вновь поставил чайник, выудив с одной из полок два чайных пакетика. — А то, — поддержал его Наруто, сев по другую сторону столика. Завтрак в виде двух порций лапши быстрого приготовления и чашки чая «на одно рыло» вполне устроил обоих. Видимо, Кибе тошнотворная пародия на настоящий рамен нравилась куда больше наскучившей стряпни матери. — Ты уже получал такое сообщение раньше? – поинтересовался Киба, отхлебнув из чашки. — Да, три месяца назад, — ответил Наруто. Узумаки задумчиво водил пальцем по ручке чашки сначала вверх, а потом вниз. — Нет догадок, кто бы мог тебе это послать? – спросил Инузука. Наруто внимательно посмотрел на Кибу. Ему он мог рассказать обо всем, что только сердце пожелает, но только не об отце. Если эти письма отправлял Минато, то другим незачем об этом знать. — Нет, — произнес Наруто, опустошая чашку. Киба последовал его примеру и посмотрел на часы, прикрепленные к стене над дверью. Это тоже была новая вещь в доме Узумаки. Тихо тикая почти под потолком, часы идеально смотрелись над этим местом. — Хм, нам пора. Пять минут осталось, — сообщил он. Узумаки хитро посмотрел на товарища. — Пять минут? Успеем, — пробормотал он беззаботно. Инузука отрицательно покачал головой. — Еще нужно за Акамару заскочить, — напомнил он. Наруто вспомнил про то, что пес Кибы остался у Инузуки дома и сморщился. — Тогда действительно пора, — признал он. Узумаки встал, обнажив запястье, отодвинув рукав куртки. Киба тоже встал и положил ему руку на плечо, после чего похожая на татуировку печать на запястье сверкнула, и оба исчезли в фиолетовой вспышке. Генины оставили о себе напоминание в виде чашек и упаковок рамена на столе. Теперь все по порядку. Как вы, наверно, верно догадались, Наруто освоил пространственную технику. На ее освоение ушло два с половиной месяца. Узумаки использовал клонов только на начальном этапе обучения, поэтому они почти не ускорили процесс освоения этого дзюцу. Первую неделю он вообще не мог совершить перемещение, даже из одного конца комнаты в другой. По началу второй недели, Узумаки догадался открыть одну из книг, появившихся в шкафу вместе с одеждой и кунаями. Книга поясняла основы призыва и обратного призыва. Узумаки не знал, подходит ли под особенности пространственно-временной техники отца. Может, там требовалась особая стихия или, скажем, знание печати? Еще две недели ушло на то, чтобы блондин перерыл все книги отца, выискивая ту, что поясняла основы печатей. И когда Наруто нашел ее, не было конца его радости. В книге, как алфавит, были расписаны разные символы и иероглифы, слияние которых создавало определенную печать с собственными свойствами. Узумаки выучил запечатывающую технику, которая впоследствии позволила ему запечатывать в свитки свои вещи, оружие, даже некоторое количество воды. Прежде чем попробовать совершить первое перемещение, Узумаки внимательнейшим образом перечитал книгу по обратному призыву. Узумаки неоднократно пытался использовать технику призыва, но как и прежде ничего у него не вышло. Извращенный Отшельник говорил, что, когда шиноби без подписанного контракта использует «призыв», его самого телепортирует в случайное место. Именно так Джирайя заключил контракт с жабами. Но на Наруто это правило почему-то не распространялось. «Ты еще не стал настолько весомой частью этой вселенной, как обычный человек», — усмехался Кьюби с издевкой: «Удивляюсь, как тебя вообще земля держит!» «То есть я даже не человек?» — возмущался Наруто, что очень забавляло Девятихвостого. Блондин решил пробовать технику призыва каждый месяц. Авось, его забросит на Гору Мьебоку или куда еще. Начать изучение пространственно-временного дзюцу он решил именно с «обратного призыва».Обратный призыв был очень похож на обычный призыв. Фактически, это была одна и та же техника, только действовала она в обратном направлении. Узумаки вспомнил, как во время битвы с Пейном старик Фукасаку призывал его клонов, погруженных в медитацию, прямо с Горы Мьебоку, чтобы продлить Режим Жабьего Отшельника. Для этого ему пришлось вызвать нескольких клонов, после чего нарисовать у каждого из них на запястье (в том числе и у себя) специальную печать. Обратный призыв работал примерно как техника подмены. Генин призывал к себе клона, и тот появлялся вместо отцовского куная в то время как оружие перемещалось на то место, где исчез клон. Это была двойная связь. Правда, после всех этих манипуляций у Наруто жутко болели пальцы с множеством царапин, затянувшихся на следующий день. Техника обратного призыва постоянно требовала крови, ведь особая печать перемещения реагировала именно на нее. Убедившись, что с клонами все в порядке, Наруто попробовал переместиться сам. Его призвал один из клонов. Генин ничего не почувствовал, а просто оказался возле своей точной копии в облаке белого дыма. Перед тем, как совершить перемещение, Наруто вспомнил, как прыгнул в дыру в пространстве вслед за отцом. Но, вопреки его ожиданиям, все получилось гораздо приятнее и быстрее. Но обратный призыв требовал создания клонов, которые бы телепортировали Узумаки к себе. Это блондину категорически не нравилось, и, потренировавшись пару-тройку дней, тот вновь углубился в чтение, пробуя технику на другой основе. Узумаки попробовал около десятка вариантов пространственно-временного дзюцу. В половине случаев его клоны исчезали и не возвращались, в остальных вариациях Наруто требовалось складывать печати для перемещения, а он помнил, что отцу этого не требовалось. Наконец, блондину улыбнулась удача. Наруто понял, что техника отца, называющаяся «Полет Бога Грома» была основана на пространственно-временном дзюцу Тобирамы Сенджу. Особая печать, оставленная на любой поверхности в любом месте создавала маленький портал, место, в которое хозяин техники мог вернуться в любой момент. Именно такая печать была выжжена на деревянных рукоятках кунаев. Для того, чтобы использовать печати, Наруто пришлось внести в них собственную лепту. Чтобы не рисковать испортить печать он не стал пририсовывать к ней ничего нового, а просто пометил каждую из них своей кровью. К удивлению Узумаки, как только он это сделал, ему показалось, что печать для техники Полета Бога Грома вновь ожила. Узумаки как бы чувствовал каждую печать на каждой рукоятке. В его сознании к каждому из порталов тянулась маленькая нить. Наруто требовалось лишь покрепче сжать в руке кунай, представить, как он дергает за эту нить и… наслажлаться полетом. Да-да, именно полетом. Перемещение напоминало ему ощущение падения с следующим за ним сильным рывком. Тренировки все больше и больше нравились Наруто. Сначала он перемещался из одной комнаты в другую, потом расширил диапазон техники подальше, взобравшись на один из столбов, к которым крепились провода, и оставив кунай воткнутым в деревянный столб. Наруто как будто совершил огромный прыжок, потянув за нить, ведущую к порталу. Нить эта пронзала время и пространство, проходила сквозь стены домов, сквозь людей, сквозь деревья, и эта нить тянула Наруто вслед за собой. Когда Узумаки достаточно натренировался, то оставил по кунаю в часто посещаемых им местах: на полигоне, где он тренировался с командой, возле дома Кибы в листве деревьев, на одной из крыш самых высоких зданий в Конохе (после Резиденции Хокаге, естественно) и во многих других местах. Позже Узумаки сообразил, что печать можно оставлять на любых поверхностях, поэтому заменил кунаи в особо людных местах на рисунки фломастером, помеченные собственной кровью. Такую же печать он каждое утро рисовал себе на запястье, чтобы телепортироваться без помощи куная. Кунаи отца он носил с собой. Блондину вспомнилось то время, когда он попытался обуздать силу Курамы, высосав его чакру. В сознании возникла мать Наруто, Кушина, рассказавшая и показавшая Узумаки некоторые моменты из прошлого. В том числе Наруто успел увидеть схватку Минато с кем-то из шиноби Облака. Намекадзе использовал пространственно-временную технику так же и для тайдзюцу. Разбрасывая кунаи вокруг себя, Желтая Молния получал возможность телепортироваться к любому из них и нанести неожиданный удар противнику в спину. Наруто тоже пообещал себе попробовать этот прием, поэтому носил кунаи отца в подсумке. Пару недель назад он позвал Кибу, продемонстрировав ему свое новое изобретение. Инузука удивленно присвистнул, и когда Узумаки спросил, на что это похоже, то сообщил, что Наруто исчезает и появляется в ослепляющей фиолетовой вспышке. Позже обнаружилось, что Узумаки переносит вслед за собой все, что находится с ним в физическом контакте. Этим «всем» могли быть любые вещи, а так же люди, касающиеся блондина в момент перемещения. Никому, кроме Кибы, Наруто эту технику не показывал. Даже на тренировках он старался ее не использовать. Только оторвавшись от Асумы и Сумару на достаточное расстояние, Узумаки мог пометить какое-то дерево печатью, теперь уже одним прикосновением ладони, а затем переместиться к другому дереву. Таким образом весь полигон команды номер десять вместе с лесом превратился для Наруто в маленькую песочницу, в которой он мог в любой момент одним легким движением оказаться в любом месте. Ставить печати одним касанием руки Наруто тоже научился не сразу. Для этого потребовалось перечитать заново два параграфа в книге про запечатывающие техники, уж в этом ему помогли клоны, и уже через два дня Наруто заменил фломастерные рисунки настоящими печатями, самостоятельно скрывшимися исчезающими на поверхностях стен, деревьев и так далее. Узумаки наконец таки стер немного кривоватый рисунок на запястье, заменив его настоящей печатью, скрывшейся под кожей. Печать становилась видна только при ее использовании, становясь похожей на татуировку, а в остальное время оставалась невидимой для глаз. Телепортация требовала достаточно больших затрат чакры, но Наруто этого не боялся. Его каналы чакры были сильно расширены давними тренировками, позволяя течь и, соответственно, восстанавливаться энергии гораздо быстрее. А об огромном объеме чакры блондина, думаю, напоминать не стоит. К тому же телепортация экономила много времени на дорогу. Пространственная техника Наруто фактически являлась его собственным изобретением, поскольку в финальной стадии не была похожа ни на технику Тобирамы, ни на Полет Бога Грома отца. Даже Кьюби, много повидавший в жизни, не давал ему никаких подсказок. Созданию новой пространственной техники Наруто был обязан отличным книгам, которые подарил ему Минато. Теперь с этой техникой Узумаки вновь достиг такой же скорости, как и при Режиме Чакры Курамы, только без яркого оранжевого свечения, покрывающего все тело. «Наверняка в Режиме Жабьего Отшельника эта техника будет еще эффективнее!» — думал Наруто, но до проб у него не доходили руки. Кстати, входить в Режим Санина он снова мог на ходу. Правда, не настолько быстро, как раньше, но все же это было лучше, чем сидеть в позе лотоса перед разъяренным врагом. Киба и Наруто оказались перед сразу распахнувшейся дверью. — Где ты шлялся, разгильдяй? – прошипела Тсуме, но потом в поле ее зрения попал Наруто, и мать Кибы мгновенно расслабилась. — Я ночевал у Наруто. Мы очень спешим, — фыркнул Киба, громко свистнул, и в глубине дома раздался слоновий топот, после чего на пороге показался огромный белый пес с черными ушами, едва не сбивший Тсуме с ног. Наруто с Кибой поспешили ретироваться, Акамару бросился вслед за ними за угол дома. Затем улицу озарила фиолетовая яркая вспышка, и все трое исчезли. Тсуме с недовольным видом и ворчанием спустилась с маленького крыльца, выглянула из-за угла, но на улице, куда побежали генины было совсем пусто: ни одного человека. Узумаки, Инузука и его верный пес оказались на полигоне возле дерева, на котором на миг загорелась печать телепортации. — Интересно, как она узнала, что мы рядом? – пробормотал Наруто. — По запаху, — ответствовал Киба, сверкнув глазами. Узумаки огляделся. По-прежнему, на полигоне не было ни души помимо двух генинов и огромной собаки. — Ну вот, а ты говорил, не успеем, — пробормотал Узумаки. Он поднял взгляд к небу. Над полем, отгороженным с одной стороны густым лесом, уже поднялось солнце, озаряя траву холодным оранжевым светом. От этого мокрая от росы трава переливалась в солнечных лучах всеми цветами радуги. На небе красовались небольшие рваные облака, рассредоточившиеся в разных углах, но над полигоном небо было чистым. Наруто посильнее запахнул куртку. Все-таки, утром в Конохе было достаточно холодно. Инузука последовал его примеру. — Как идут дела? – холодно поинтересовался Данзо, устремив взгляд своего холодного глаза на парня в форме АНБУ. Это был среднего роста худощавый парень с длинными пепельно-серыми волосами, завязанными в хвост. АНБУ потянулся рукой к лицу, которое скрывала маска, а затем ловким движением снял ее, показывая лицо с ярко-голубыми глазами, поверх которых блестели очки с круглыми небольшими стеклами. — Орочимару смог исправить свою ошибку? – холодный голос Хокаге, казалось, проникает в каждую клеточку тела парня, но тот был достаточно натренирован, чтобы выдержать это и не показать своего страха. На самом деле, страха перед Данзо у него не было, ведь на шее красовалась причудливая печать, подавляющая почти все эмоции. — Орочимару-сама потерпел неудачу. Погибло еще двое подопытных. Похоже, болезнь Хару Сенджу смертельна, — доложил Кабуто, — Сообщить об этом Наваки-сану? — Нет! – ответил Третий. Рука старика сжала ручку трости. — Это плохо. Сенджу – опасные враги. Впрочем, на каждого найдется управа, — промолвил Данзо. Взгляд его метнулся к противоположной стене, где в гробовом молчании шеренгой выстроились несколько шиноби. Кабуто непроизвольно обернулся. Одного из этих АНБУ он уже видел. Кажется, его зовут Тэнзо. Правда, Третий дал ему кодовое имя… Повернувшись обратно, Якуши вновь наткнулся на пронзающий его взгляд Хокаге., — А как насчет Узумаки? — Похоже, он ни о чем не догадался, — предположил Якуши, основываясь на последних наблюдениях. Хокаге пошевелил забинтованной рукой. Якуши, столько времени проводивший в компании Хокаге в далеком прошлом не знал, когда Третий получил столь серьезную травму. Кажется, ходить с забинтованной рукой он начал после предательства Шисуи Учихи… — Еще что-нибудь? – поинтересовался Хокаге, перехватив взгляд АНБУ, прикованный к руке. — Орочимару-сама все еще пытается восстановить некоторых клонов, пострадавших после нападения Желтой Молнии, — немного подумав, сказал Кабуто, поправив очки указательным пальцем, — Пока что успехов нет. — Передай ему, чтобы не пытался: это пустая трата времени. Пусть радуется, что некоторые остались в живых, — буркнул Данзо и внимательно посмотрел на очкарика. Да, взгляд по-прежнему холодный, как лед, лицо каменное. Только иногда появляющаяся кривая улыбка на устах парня была новшеством в мимике Якуши. Стало быть, влияние Орочимару. Нет, не надо было отдавать ему столь ценного помощника. — Кабуто, запомни, ты подчиняешься мне, а не Орочимару. Это я тебя подобрал и вырастил, это я тебя обучил. Обо всем, что происходит в лаборатории, докладывай мне, — произнес Шимура, прищурив единственный глаз. Якуши кивнул. — Да, Хокаге-сама, — произнес он. — Свободен, — буркнул старик, и Якуши развернулся, выйдя через дверь. — Никому нельзя верить, даже своему советнику, — прошептал Данзо, повернувшись в кресле и устремив взгляд в окно, — Что-то нехорошее назревает… Узумаки и Инузука, сидящие под деревом, возле которого появились, поочередно зевали. Так или иначе, после вчерашнего хотелось забиться в самый дальний угол и не высовываться. Хорошенько выспаться у напарников не получилось ввиду необходимости вставать на тренировку. И вот уже целый час они торчат под деревом в полном одиночестве, если не считать огромного белого пса. — Наруто, с твоим будильником точно все в порядке? – пробормотал Инузука. — Вроде да, — буркнул Узумаки, недовольный тем, что сквозь густую листву таки пробился особо настойчивый луч солнца, попавший генину прямо в глаз. Акамару, прежде бегающий туда-сюда по полю, с высунутым языком вернулся к Кибе и Наруто и улегся напротив них, свернувшись калачиком на земле. — Жарко ему, — вздохнул Киба. «Жарко? Да я сейчас в ледышку превращусь!» — подумал Узумаки. — Пойти что ли искупаться? – продолжил свою тираду Инузука, хотя и сам съежился и, подтянув к себе ноги, обхватил их, как при прыжке в воду «бомбочкой». — Заткнись, — проворчал блондин. Инузука хитро посмотрел на него. В глазах парня мелькнули озорные веселые искорки. — Слушай, Наруто. Мы же с тобой давно не дрались, верно? – поинтересовался Киба. Наруто непонимающе уставился на него. — Хм, ну, практически с детства, — промямлил Узумаки. — Да нет, ты не понял. Вот уже пятый месяц мы каждый день совместными усилиями противостоим Асуме-сенсею. И не понятно, кто из нас сильнее… — произнес Киба. Наруто сощурился. — Что-то я не понимаю, куда ты клонишь, — вздохнул он. — Давай устроим спарринг, ты же хочешь согреться? – предложил напарник. Наруто хихикнул. В его глазах тоже блеснули веселые огоньки. — Бессмысленно, — пробормотал он, — я сильнее. Киба возмущенно фыркнул. — А вот и нет, я сильнее, — возразил он. Узумаки неохотно вздохнул, но все-таки поднялся. — Ты не узнаешь этого наверняка, пока не проверишь, — подначил его Киба. Наруто встретился взглядом с Кибой. Да, все как тогда. Когда Какаши решил начать тренировку своих учеников с подъема по деревьям без помощи рук, началось соревнование Саске и Наруто, которое не прекращалось больше никогда. Они соперничали, стараясь стать сильнее друг друга. То один, то второй периодически вырывались в лидеры, но потом вновь становились равны по силе. Эта же жажда соперничества, которую Наруто пришлось подавить, так как у Саске не было на него времени, жила и в Кибе. И теперь блондин ясно видел задорный огонь в его глазах. — Ты даже не дотронешься до моего протектора, — усмехнулся Наруто, ткнув большим пальцем в железную пластину с символом Конохи, повязанную на лоб. Он повторил ту самую фразу, что когда-то услышал от Саске перед их сражением на крыше больницы Конохи. — Посмотрим, — усмехнулся Инузука, — у тебя есть новая техника, даже несколько новых техник. Но и я в это время не дремал! Пора показать тебе то, что я берег и не показывал во время тренировок. Узумаки удивился, но не подал виду. — Прекрасно, — высказался он, когда ребята разошлись на порядочное расстояние, — сражаемся пять минут? — Десять, — решил Инузука. Акамару вскочил, бросившись к хозяину, — Нет, Акамару. Сейчас это мой бой. Затем он обратился к Наруто. — Только давай без поддавков? — Хорошо, — согласился Наруто, но подумал, что у Кибы в таком случае не будет ни единого шанса и решил действовать по обстоятельствам. Пес, расстроившись, вернулся обратно под дерево, с печальным видом созерцая Наруто и Кибу, стоящих друг от друга на расстоянии сорока метров. — Готов? – крикнул Наруто. — А то! – ответствовал Инузука. Над полем, озаряемым алым солнцем, повисла гробовая тишина. Не только птицы, но и кузнечики, не замолкающие даже ночью сейчас вдруг притихли. По полю прошелся ветер, взволновав короткую траву и шевелюры двух оппонентов. «Раз, два, три!» — отсчитал Наруто и ринулся вперед. Киба одновременно с противником сорвался со своего места, устремившись к блондину с появившимся в руках кунаем. Узумаки, заметив, что его товарищ вооружился, молниеносным движением расстегнул карманы, и в его руках сверкнули ножи-кастеты. Еще до столкновения Узумаки успел заметить ехидную ухмылку Кибы. Когда до Наруто оставалось всего шесть-семь метров, Киба резко остановился и метнул свой кунай прямо в Узумаки. Его руки задвигались, складывая печати. «Так быстро? Я еще никогда не видел, как Киба использует что-то помимо Гацуги», — сообразил Наруто: «От куная я могу ускользнуть, но что он задумал?» Пальцы собачника слились в последней печати. — Техника теневых кунаев! – крикнул он. Глаза Наруто расширились, когда кунай скрылся в белом облаке, а затем вновь устремился к блондину в компании целого облака метательных ножей. Он еле успел нажать пальцем на печать на запястье, представив, как хватается за призрачную нить, после чего исчез в фиолетовой вспышке, оказавшись на противоположном конце поля, где успел поставить на земле печать на всякий случай. «Не думал, что использую эту технику так быстро», — пронеслось в голове. Киба, зажмурившись от фиолетовой вспышки, повернулся туда, где сверкнула новая и торжествующе уставился на Наруто. «Это от этой техники он спас меня тогда на миссии», — вспомнил Наруто. Внезапно пальцы Инузуки сплелись в новой короткой серии печатей, которые Наруто за прошлую свою жизнь столько раз успел увидеть. — Стихия Огня: Великий огненный шар! – промолвил он, выдувая изо рта тонкую огненную струю, которая постепенно стала расширяться, превратившись в гигантскую сферу огня, которая, вращаясь, устремилась к Наруто. Руки Кибы так умело и быстро выполняли печати, что Узумаки даже позавидовал товарищу. Размер этой махины ничуть не уступал в размере огненному шару Саске, правда тот выполнял печати и создавал шар чуть-чуть быстрее. На то, чтобы сложить самую простую комбинацию печатей, блондину самому требовалось вдвое или даже втрое больше времени, чем собачнику. Тем не менее, времени оказалось достаточно, поскольку огненный шар двигался медленно. — Стихия Воды: Водная пушка! – промолвил он и сморщился, чувствуя, как в горле и во рту образуется вода, вырвавшаяся навстречу огненной стихии стремительно, как молния. Наруто все больше и больше не любил Стихию Воды, так как от выполнения половины техник с использованием рта его потом чуть ли не тошнило. Столкновение двух противоположных стихий вызвало появление пара, создавшего завесу между двумя напарниками. — Цуга: Вращающийся клык! – услышал Наруто крик Кибы с той стороны поля, после чего сквозь туман пролетело с поразительной скоростью черное сверло. Это был Киба. Правда, собачнику не удалось прицелиться из-за плохой видимости, поэтому он действовал, ориентируясь на обоняние. Сверло проделало глубокую борозду всего в двух метрах от того места, где стоял Наруто. Узумаки отскочил в сторону, не сводя взгляда с напоминающей окоп канавы, откуда в любой миг мог выскочить Киба. То-то было его удивление, когда за плечи его схватили чьи-то руки, а сзади донесся знакомый голос: — Попался! Киба, мистическим образом возникший сзади, перебросил Узумаки через себя, впечатав его в землю. Узумаки вскочил, в его руках вновь появились ножи. — Не ты один можешь использовать теневых клонов. Правда, меня хватает всего на десятерых, — промолвил Инузука, взмахнув кунаем. Напарники вновь ринулись друг к другу, встретившись на сей раз в ближнем бою. Наруто вновь поразился, насколько Киба стал быстр и хитер. Его движения были непредсказуемыми. Но все же, реакция Узумаки помогла ему избежать ран. Только один раз Киба задел его, оставив маленькую царапинку на щеке. Наруто же пару раз удачно попал по Кибе кастетами, но не лезвиями. Тот стал менее увертливым, но сражаться продолжил. Узумаки отскочил назад, Киба повелся на эту уловку, метнувшись вперед. Наруто на миг закрыл глаза, сосредоточившись, а затем в его освободившейся руке закрутился расенган. Инузука вытаращился, не веря своим глазам. Наруто никогда еще не создавал расенган одной рукой. Он едва успел подставить кунай под вращающуюся сферу. Расенган сточил лезвие куная, оставив только рукоятку, и погас. Вероятно, это Узумаки перестал подавать в него чакру. — А ты силен, — пробормотал Наруто, — неужели берег все эти приемы для меня? — А ты умен, — передразнил его Киба, приготовившись к новой огненной технике. Но Узумаки оказался быстрее. Он метнул нож Кибе через плечо. Оружие Асумы просвистело прямо мимо уха Инузуки. Меткий глаз собачника не успел заметить на ноже одну новую деталь – печать телепортации, засветившуюся тусклым фиолетовым. - Стихия Огня: Дыхание Дракона! – быстро сказал он, и прямо в Наруто ударил мощный огненный поток. Казалось бы, от него не должно было остаться ничего, кроме кучки пепла. Киба вздрогнул, прервав технику. Перед ним не было ничего, кроме выжженной дотла травы. — О нет, — испуганно пролепетал он, осознавая, что только что испепелил своего лучшего друга. — Рано радуешься, — донесся знакомый смешок из-за спины. Наруто, успевший за долю секунды до контакта с разрушающим огнем исчезнуть в фиолетовой вспышке. Фиолетовый свет был незаметен в ярком пламени. Наруто, даже не подозревая об этом, использовал любимый прием отца. Он появился сзади собачника, поглощенного техникой, схватившись за нож. Оказавшись сзади, Узумаки хотел приставить лезвие к горлу Кибы для устрашающего эффекта, но мальчишеский характер взял вверх, и он от души пнул собачника так, что тот рухнул на горячую землю, едва выставив перед собой руки. — За что? — За то, что чуть не убил меня, — проворчал Наруто, протягивая Инузуке руку. В глазах Кибы была обида и… неимоверное счастье, что друг цел и невредим. Он так увлекся сражением, что даже не подумал о безопасности своего оппонента. Внезапно где-то вдали раздался громкий взрыв. Земля содрогнулась от мощного толчка. Киба подскочил на месте, испуганно озираясь. — Это не я, — прошептал он. И это действительно оказался не собачник. Наруто развернулся в сторону жилых районов, видневшихся вдали. Через реку, отгораживающую полигон с противоположной стороны от леса, находилось еще несколько аккуратно постриженных полей, предназначенных для игр и тренировок. За ними где-то в пятистах метрах виднелись ровные ряды домов. Над Конохой поднимался столб дыма, врезающийся в небо. Из деревни послышались вопли и крики, долетевшие даже до тренировочных полигонов. Наруто и Киба переглянулись. Акамару, вовремя сообразивший, что сейчас последует, вскочил и подбежал к хозяину. Киба ухватился одной рукой за плечо Наруто, другой – за Акамару, и в следующий миг все трое исчезли в фиолетовой вспышке. «Неужели снова Акацуки?» — думал Наруто, представляя себе призрачные нити, ведущие в Коноху. Он выбрал одну из них наугад и дернул, чувствуя, как летит, превратившись в яркую фиолетовую вспышку: «Неужто об этом предупреждали те письма?»