Мой отчим - Михаэль Драу!

Тяжело находиться в квартире, где только недавно был тот, кого теперь нет. В квартире, где есть хоть маленький, но всё же отпечаток этого человека, валяются его вещи, кулинарная книга открыта на странице с его любимым блюдом и шебуршатся его морские свинки. Кажется, что за одну ночь, которую мы провели вместе, даже моя постель впитала его запах. Тот самый, который нельзя описать словами, ты просто чувствуешь его и любишь, именно он начинает сводить с ума и действовать как наркотик, дозы которого приносят самый большой кайф. И от понимания того, что дивный аромат скоро рассеется, исчезнет, смешавшись с моим собственным запахом, вонью какой-то бытовой химии и «благоуханием» нашего зоопарка, становится очень больно, словно кусочек тебя вырвали, а рану так и оставили, без всякой обработки, даже не остановив кровь. Я никогда не держал в руках оружие. Разве что ради шутки, когда мы с друзьями пробовали стрелять по бутылкам, но я почему-то всё время попадал мимо. Тогда не было цели, просто развлечение, но сейчас у меня была задача: научиться стрелять точно, на поражение. Удерживать пистолет в руках и без колебания убивать. Ничего не чувствовать и никого не жалеть. Жить только ненавистью, не зная никаких других чувств. Да, знаю, я во всём виноват сам, ведь всё-таки я всыпал яд в сок. И глупо будет винить кого-то ещё, но всё равно я считаю, что Папа должен был работать лучше. Чёрт, перекладываю вину на другого человека… Я не знаю почему, но на похороны Драу меня не пригласили, а сам я посчитал неправильным заявиться к Слипу и насильно выбивать из него время и место проведения самого важного праздника в жизни. Да, именно теперь я стал считать смерть чем-то гораздо более красивым и прекрасным, чем раньше. Просто поменялось само отношение к ней. Я устал. Просто умер морально. То, что тело просто функционирует, не считается жизнью, это просто глупое и скучное существование. И я уже знаю, что сейчас поведу себя как самурай, который отомстит за умершего хозяина, а потом совершит самоубийство. Только он сделает это из-за чести, а я – из-за отсутствия смысла жизни. Сейчас он есть: убить Папу. Хочу убить медленно. Чтобы он мучился подольше. Кислоты в чай. Или медленно отрезать конечности, доводя до болевого шока. Вспомнить уроки истории, на которых мы проходили Святую инквизицию, и повторить то, что тогда изучали, всё-всё повторить, начиная от скучноватой дыбы*, заканчивая грушей**. Я уже потерял чувство времени, даже не знал, какой сегодня день недели. И сколько времени. Ориентировался просто по солнцу. Так вот, в один из дней, когда солнце уже село и я был вынужден идти домой, хотя сам-то понимал, что всё ещё недостаточно хорошо стреляю для убийства, в своей квартире я обнаружил тех, кого увидеть там совсем не ожидал. На кухне нагло сидел Валентайн, а у плиты суетился Жан, пытавшийся сотворить, судя по его сосредоточенному лицу, какой-то кулинарный шедевр. - Какого хера вы здесь делаете? – поинтересовался я на русском, но потом понял, что Роден меня не поймёт, и перевёл свой вопрос на английский. - Я узнал о том, что произошло, - Майкл поднял на меня глаза. – И в первую очередь виню в этом себя, - я понимал, что он специально не переходит на мой родной язык, чтобы Жан нас мог понимать и участвовать в диалоге. – Не спрашивай, какую роль я сыграл во всём этом, просто я знаю, что, если бы не я, сейчас ты бы был счастлив и вообще витал бы в облаках, не замечая ничего на своём пути. - Майкл ещё долго собирается разводить тут демагогию, так что скажу я, - француз не поднимал головы от кастрюли, стоящей перед ним, то и дело подсыпая туда какие-то специи. – Мы поможем тебе отомстить, а потом все вместе уедем из страны либо ко мне, либо к Майклу, тут уж как карта ляжет. - Вы понимаете, на что подписываетесь? – я взял на руки подошедшего Тёмку. – Со мной уже всё ясно: я недоделанный мафиози, убийца уже одного человека, готовящий смерть второму. То есть, по идее, меня уже должны посадить лет этак на двадцать. А у вас ещё всё впереди: семья, дети там, хорошая работа, - вздохнул. – Я ценю, конечно, но не надо впутываться в мои дела. Я жопу создал – мне и выбираться. - Мне абсолютно срать, что ты думаешь на эту тему, - разулыбался Валентайн. – Машина есть. Способ убийства мы подгоним, даже замаскируем тебя, чтобы камеры не узнали. Мы сами всё решили и ставим тебя перед фактом. Если тебе будет проще договориться со своей совестью, мы можем дать тебе денег и сказать ей, что ты киллер и просто играешь по правилам заказчиков убийства. - Валентайн, ты понимаешь, что ты несёшь? Тебе, блять, пятнадцать ещё не исполнилось, а ты тут в дона Корлеоне играешь! – зашипел я. - И что? Тебе уже есть шестнадцать, но ты ведёшь себя как маленький ребёнок. А кто возьмёт на себя руководство, если не я? – он покосился на Жана, ища поддержки. – Роден вообще только готовит и морально поддерживает, а руководить не способен. Тебя, властью данной мне мною, я отстраняю от руководства. Путём сложнейших логических умозаключений приходим к тому, что претендентов осталось двое: я и кот. Кот, конечно, милый, но говорить не умеет, значит, он в пролёте. Остаюсь только я, - парень замолчал, переводя дух. – Всё понятно? - Ты идиот, - бессильно вздохнул я, прижимая к себе котёнка. – Как вы хотите его убить? - Врага надо бить его же оружием, - хитро улыбнулся Жан, снимая со своего пальца массивный перстень. – Цианистый калий, сто сорок миллиграммов и всё, - француз положил кольцо на стол передо мной. - Что, предков-Медичи* решил вспомнить? - засмеялся Валентайн. - А мне по национальности положено не забывать свои корни, - парировал Роден и взял из шкафа пару тарелок, раскладывая по ним что-то, смутно напоминающее пасту. Мне выдали строгий костюм, парик и очки, Майкл долго думал о чём-то, глядя на то, как я переодеваюсь, а потом быстро спросил, знаю ли я кого-нибудь из нашей мафиозной банды с похожей внешностью. На что я сразу вспомнил зама Папы. Он был чуть выше меня ростом, глаза были другого цвета, бородка, брови гуще. Жестом фокусника рыжий достал из своей сумки косметичку, отчего у меня глаза на лоб полезли, а он уже из неё извлёк карандаш, которым быстро нарисовал мне недостающие для образа зама детали костюма. Жан аж поперхнулся, когда я вышел на кухню, чтобы показаться ему. - Наушник, - вручил мне Майкл какую-то горошинку, а потом, поняв, что я вообще не в теме, он впихнул её мне в ухо. – Мы будем слышать всё происходящее. Как только всыпешь яд - расшаркивайся. Переоденься в лифте. Машина – чёрный лексус с транзитными номерами. Садишься, и мы рвём когти. Вещи уже будут собраны. - Блять, будешь смеяться, но мне страшно, - признался я, зашнуровывая ботинки. – Уверен, что всё пройдёт нормально и нас не спалят? - Если ты не облажаешься, - из кухни, которая стала его местом жительства, вышел Жан, - то никто и ничего не узнает. - Можно тогда один вопрос? - Ну да, - кивнули одновременно иностранцы. - Нам, блять, ни одному нету восемнадцати, как мы через всю Европу поедем? – прошипел я. - Насчёт этого всё улажено, не беспокойся, - Жан потрепал меня по волосам, а я снова почувствовал себя карликом рядом с ним - разница в росте почти в двадцать сантиметров была воистину серьёзным испытанием для моей психики. - Здравствуйте, - закашлявшись, поздоровался я, входя в кабинет Папы. - Саш, заболел, что ли? – удивился мафиози. - Да, - кивок. – Только я могу заболеть в апреле месяце, когда на улице уже тепло, - улыбнуться. Потеребить ворот рубашки, ослабляя галстук. – У вас жарковато или это уже у меня температура? – спросил я. - Не знаю, - как-то растерянно ответил мужчина. – Хочешь чего-нибудь выпить? - Сок? – как-то без особой уверенности спросил я. - Сейчас, - кивнул Папа и подошёл к бару, стоящему прямо в кабинете, замялся на секунду, пытаясь найти сок, а потом извлёк коробочку, на которой был нарисован апельсинчик. Да уж, символично, нечего сказать. Жёлтая жидкость быстро наполнила мой стакан, потом мафиози налил сока и себе. – Кстати, как там Куколка? - Эмм, - я растерялся, не зная, что ответить. – Жив вроде бы пока, а что? – эх, пальцем в небо, только бы не проколоться… - Мне кажется, что он захочет отомстить. Усиль меры безопасности. В моём кабинете постоянно кто-то должен быть, - отдавал распоряжения мужчина. – Следить за каждым его шагом, лучше всего, что бы он уехал из стр… - зазвонил телефон. Папа отвлёкся на звонок, а я... А я быстро всыпал содержимое кольца в стакан. Папа выпил напиток залпом и улыбнулся, глядя на меня. Так, будто понял, что всё это маскарад и я отомстил. Но внезапно его кожа начала краснеть, зрачки расширялись прямо на глазах, и дыхание частое-частое, а потом что-то вроде судорог… Я попятился к двери, стараясь не смотреть на хрипящего мужчину, который уже еле мог дышать, но всё же в последний момент что-то во мне надломилось, и я снова рванулся к столу. С силой ударил Папу в грудь, делая и без того слабое дыхание ещё и трудным и болезненным. А потом по лицу, и в завершение ударил его ногой в пах. А потом уже удалился с мстительной улыбкой. Всё кончено. Месть свершилась. ___ *дыба - всем известное приспособление, на котором человека растягивали до тех пор, пока у него не разрывались суставы **груша - вставлялась в рот, анальное или вагинальное отверстие и раскрывалась прокручиванием винта. Сегменты груши врезались во внутренние органы и серьёзно их повреждали. Проще говоря, груша как бы разрывала жертву изнутри. ***Медичи – в данной ситуации подразумевается королева Екатерина: женщина, пробивавшаяся на престол с помощью ядов.