Мой отчим - Михаэль Драу!

Первые две недели в новой школе прошли как в тумане. У меня из-за Майкла, который постоянно пытался устроиться спать в моей кровати, развился жестокий недосып. Я начал засыпать прямо на уроках, потому что ночью боялся сомкнуть глаза, ведь в случае даже минутной потери бдительности рыжий оказывался в подозрительной от меня близости. Поэтому я кардинально изменил свой образ жизни: днём – спал, а ночью занимался своими делами. Внутренние часы первое время не хотели мириться с такими переменами в моём режиме дня, но потом привыкли, я стал абсолютно спокойно засыпать днём и просыпаться ровно к отбою. Когда я позвонил домой, мама сказала, что Михаэль спит и что завтра он уезжает на месяц в тур. Честно, я был в шоке. В группах не было никакой информации о предстоящих концертах, все ждали релиза нового альбома, а потом уже гастролей. Но, наверное, Михаэль решил сначала покататься с песнями, а потом уже порадовать нас, фанатов, новым диском. Новостей дома не было никаких, разве что мама ввязалась опять в какую-то рекламную акцию (она падка на это дело, скорее всего, сказываются годы бедности еще до знакомства с папой) и из-за этого потеряла кругленькую сумму денег. Отчитывать её, как обычно, нужно было мне. Порой меня убивают женщины. Знаешь же, что так может случиться, сама неоднократно отдавала деньги мошенникам, так нет же, надо пробовать ещё и ещё, а вдруг всё-таки фортуна повернётся лицом, вдруг удастся выиграть? Устав от монолога мамы, я попрощался и закрыл ноут. Честно говоря, теперь я стал побаиваться ночи. Днём Майкл не обращал на мня внимания, вёл себя так, будто мы просто одноклассники и соседи по комнате, но вот тогда, когда на нашу школу - да и на всю Британию в целом - опускалась ночь, он менялся. Постоянно твердил, что любит меня, что любой ценой сделает меня своим, пытался целовать. Пару раз я просыпался от того, что он переносил меня к себе на кровать, словно чувствуя так себя на своей территории. У одной из многочисленных русских групп была песня с фразой «Вот и я (ха-ха!) до боли в ушах посмеяться не прочь. Лишь пока светло в небесах, лишь пока не наступит ночь…» - песня о преображении человека ночью. Словно специально писали про идиота, живущего рядом со мной. Самое страшное то, что я начал замечать, что всё чаще думаю о Майкле - точнее, не о нём, а о том, как избежать его приставаний, - и всё реже - о Михаэле. Первые два дня после того, как рыжий поцеловал меня перед камерой, я не мог жить спокойно, всё пытался найти способ оправдаться перед любимым человеком. Хотя мне кажется, что он понял, что я-то сам не особо горел желанием ему изменять, а всему виной слишком инициативный сосед по комнате, но вот сейчас… Я тут подумал, что стоит разузнать побольше о ближних своих. Так что, дождавшись выходных, я, вместо того чтобы как обычно отправиться спать, пошёл в общую комнату, где проводила свободное время большая часть учеников нашей школы. Общая комната представляла собой большой зал с камином, многочисленными креслами, книжными шкафами и столиками. Еще там стоял красивый чёрный рояль, на котором время от времени играл кто-то из воспитанников школы. Никаких телевизоров, приставок и компьютеров не было в помине, всё это находилось в другом корпусе, куда нас ещё не допускали из-за возраста. Так что в свободное время школьники от 12 до 17 совершенствовали себя сугубо духовно, не используя при этом новейшие изобретения своих же товарищей (разрешалось посещать разные кружки при школе, так вот один из них собирал всю электротехнику для учебного заведения). Как обычно, в креслах уселись старшеклассники с книгами, ребята помладше грелись у камина, кто-то болтал, сидя на полу. Моё внимание привлекла компания парней, стоящих возле рояля. Среди них я заметил уже снящееся мне в кошмарных снах рыжее создание, поэтому решил держаться от них подальше. Устроившись в кресле, я молча наблюдал за всем происходящим в радиусе пяти метров от меня. Неожиданно рядом уселся худощавый мальчишка. - Не возражаешь? – спросил он, я сначала даже не услышал его, настолько тихо он говорил. - Я? Нет, садись, конечно, - я перевёл взгляд на него. - Наблюдаешь за Валентайном и компанией? – в голосе было столько презрения, что я сразу понял, что это худое нечто - именно то, что мне нужно. - Ты о Майкле, да? – я сделал самое невинное выражение лица. – Я просто новенький, живу с ним в одной комнате, а ничего не знаю о своём соседе. - Поверь, лучше тебе оставаться в неведении, - глядя в огонь, посоветовал парень. - Я, кстати, Жан Роден. - Француз что ли? – не поверил я своим ушам. - Да, у родителей бизнес во Франции, а меня отправили учиться сюда, чтобы я перестал общаться со своими друзьями, которые, по мнению отца, превращают меня в человека, недостойного моей фамилии, - Жан фыркнул. - А сколько ты уже здесь? - Пятый год. Уже как-то надоело, хочется обратно, домой. - И ты знаешь здесь всё обо всех? – продолжал допытываться я. - Да. - Расскажешь? - Нет. - Почему? - Тебе это не нужно, лучше всё узнавать самому, а не пользоваться моими сведениями. Я же человек и могу быть предвзят. - Жа-ан… - я уже начал откровенно ныть. Сам ненавижу, когда приходится прибегать к подобным методам добычи информации. – Ты знаешь слишком много, делись! - Вижу, тебе не терпится узнать всю подноготную о наших одноклассниках, - лёгкая улыбка. – Хорошо. Этот, - он кивнул на невысокого мальчика в очках, читающего какую-то книгу, - Элис Скар, он один из немногих, кто попал в школу не из-за денег своих родителей, а благодаря собственным достоинствам. И знаешь, это отнюдь не хорошее знание языков… Несмотря на свою внешнюю неприметность он, говорят, чертовски искушён в другом, - Роден перевёл взгляд на старшеклассника, сидящего на стуле возле рояля. – Марк Вебер пошёл музыкальным талантом в своего однофамильца, однако его не интересует ничего, кроме музыки, скорее всего, его исключат за неуспеваемость. Стеф Блейк, или, как он сам просит называть себя, Стефания, - лёгкий кивок в сторону высокого парня с длинными светлыми волосами. – Трансвестит, любит парней всей душой. Один из немногих в нашей школе, кто этого абсолютно не стыдится. Хотя, честно говоря, здесь многие грешат тем, что древние называли содомией, - Жан улыбался, глядя на меня. – Доволен? - А Валентайн? – я был немного в шоке от того, что в этой школе, которую все считают элитной, водятся и трансвеститы, и те, кто попадали сюда через постель (ведь именно на это и намекал Жан, когда говорил про Элиса). - А Валентайн - местный королёк… - задумался Роден. – К своим пятнадцати - он на год младше нас всех - он, как мне кажется, познал всё, что только может познать человек в плане разврата. Его отец никогда не жалел на сыночка денег, напротив, он даже поощряет то, что его отпрыск не падок на слабый пол. Обманщицу-женщину вычислить куда сложнее, чем раскусить мошенника-парня. Майклу нелегко понравиться, он выбирает только лучших из лучших, но всё же ни с кем долго не встречается: попользовался и бросил. - А что, если он положил на тебя глаз? – спросил я, искренне надеясь, что француз не поймёт, к чему я это спрашиваю. - То чёрта с два отвертишься, - произнёс кто-то за моей спиной. Я вздрогнул, видимо так заговорился, что не заметил приближения Майкла. – Жан, уже знакомишь нашего новенького со всеми достопримечательностями нашей замечательной школы? Не вздумай, он уже мой, - в голосе прозвучала откровенная угроза, но я чувствовал, что он улыбается. - Валентайн, я один из немногих натуралов в нашей замечательной школе, - вызывающая улыбка Родена заставила меня поёжиться, мне казалось, что эти двое сейчас подерутся из-за одному мне неизвестных причин. Вся комната затихла, наблюдая за происходящим. - Если я захочу, то ты со своей натуральностью попрощаешься в рекордные сроки, - пообещал Валентайн. - Если я захочу, то ты перестанешь быть легендарным Казановой, - не остался в долгу парень. - Надейся, - фыркнул Майкл, возвращаясь к своей компании. Я же попрощался с Жаном и ушёл к себе. Я снова связался с мамой, и она сказала, что Михаэль уже уехал. Стало как-то горько и обидно, у меня ведь даже его мобильного нет, чтобы пожелать удачи или чего-то в этом роде, а спросить номер у мамы было как-то страшновато. Всё, что мне оставалось - ждать, пока Драу сам свяжется со мной. Уверен, что если бы он этого хотел, то нашел бы меня без особых трудностей.