Мой отчим - Михаэль Драу!

Добраться до Питера оказалось куда проще, чем я думал. Видимо, только путь сюда был таким сложным. Баба Марья долго охала и говорила, что ей теперь будет скучно без нас. Конечно, какая-то часть моего сознания гаденько так хихикала из-за того, что теперь бабке придётся всю работу делать самостоятельно, но всё же мне тоже было жалко расставаться со старушкой, которая не только позволила нам жить у себя, но и кормила, а вечерами даже пыталась развлекать, гоняя через всю деревню к какой-то ещё женщине, чтобы узнать последние новости. Денег у меня было ещё предостаточно, ведь в деревне тратить их было особо не на что, так что я смог снять себе квартиру недалеко от того места, где обитали Драу и Слип во времена своей бурной молодости. Днями я слонялся по городу, от которого уже успел отвыкнуть, первое время шарахаясь от общественного транспорта и толп людей, но потом немножко приспособился. Видимо, полностью жизнь, проведённую в каменных джунглях, мне забыть не удастся. Я, наверное, одичал. Вот сейчас стою на мосту, смотрю на мир подо мной. Люди блеклые, серые, боятся поднять голову и посмотреть в небо. Или боятся сказать то, что они думают, а всё из-за того, что это неправильно, так нельзя выражаться - будь как все, и тогда всё у тебя будет хорошо, но вот если ты рискнёшь выделиться, то тебя ждёт осуждение общества и бесконечные нападки тех, кто вокруг. А машины? Постоянно сигналят, торопятся, словно водители уверены, что если ты добавишь и свою машину к общему шуму, сможешь быстрее выехать из пробки. А машины железные, холодные, но многие мужчины, сами себе боясь в этом признаться, любят их куда больше своих жён и девушек. И мотор-сердце заставляет забывать обо всём, звереть в этих заторах и проклинать того, кто вообще выдумал автомобили. И каждый день одинаковый. Не только у меня, у миллионов людей. И всё так уже надоело, хочется вырваться из всей этой рутины, но что-то мешает. Опять мнение. Опять страшно что-то поменять, ведь тебя попросту не поймут, а ведь есть неписаный закон: не понимаешь чего-то – осуди. Мы боимся. Все. Боимся непонятно чего, но всё же есть страх, пожирающий каждого изнутри. Кто-то боится умереть, а кто-то - потерять близкого человека, один боится взгляда глаза в глаза, а другой - пятницы тринадцатого. А те, кто говорят, что ничего не боятся – врут. Вообще все врут. Невесёлые мысли. И каждый день они одни и те же. Школу я поменял сам. Кто там говорил о том, что в элитных школах всё прилично и дети сами ничего не могут сделать? Я заплатил энную сумму денег, и мне выдали мои документы и хорошие рекомендации, а ещё пожелали удачи и напоили чаем с мной же принесённым тортом. Одноклассники, которые проходили мимо кабинета директора, даже не обращали на меня внимания, видимо принимая за новичка, а я всё гадал, неужели я так изменился за то время, что прожил в Коханово? А ещё мне было интересно, что же им сказали по поводу того, что я не посещаю занятия. Только одна меня узнала. И я был бы удивлён, если бы этого не произошло. Тихое «Тёма?» и мой утвердительный кивок, и через пару минут мы уже стояли в давно заброшенной курилке. - Где тебя носило? Тут твой Драу полгорода на уши поднял! – зашипела Сапфи, поправляя уже изрядно отросшие волосы. - Он не мой. Давай называть вещи своими именами, - получилось как-то слишком поспешно, но мне было всё равно, от Сапфиры мне скрывать всё равно было нечего. - Ты живёшь не дома? – теперь вопрос гораздо тише, наверное, девушка поняла, в каком состоянии я нахожусь. Ну, вообще, если не лукавить, сейчас было гораздо легче. Я уже почти смог жить нормальной жизнью, не вспоминая того, с кем мне не быть. И даже пусть я понял, что никто и ни в коем случае меня не предавал и не изменял мне, но я решил поставить точку в этих отношениях. Они глупы и бессмысленны. А ещё у них нет будущего. Отношения кумир-фанат, разница в возрасте и разное восприятие одинаковых вещей. Может, я сам себе это напридумывал, ну, как оправдание того, что сейчас творю, но просто так мне было спокойнее жить. - Нет. Я снял квартиру. - Рядом с Драу? – чёрт, опять она попала в точку. Я не вижу его утром, даже, честно говоря, не знаю, он живёт у нас или в городе, но всё равно снимаю квартирку за бешеные деньги. Я мазохист. Сам пытаюсь отделаться от прошлого, но и сам же пытаюсь его вспоминать. Это как с побитыми коленками в детстве: корочка только появляется, но её надо содрать, а потом опять ныть, что больно. - Да. - Ты переезжаешь ко мне, - Сапфи уверена в своих словах, а значит, у меня нет выбора. – Родители уехали на месяц, я живу одна, - заметив мой удивлённый взгляд, девушка подала плечами. – я же не ты, я у мамы с папой примерная девочка, так что на меня не страшно оставить всё, непосильным трудом нажитое. - Я могу отказаться? – да. Глупый вопрос… - Как ты думаешь? - Да? – а строить из себя дурачка у меня хорошо получается. - Сколько сейчас? – сама у себя спросила девушка и посмотрела на часы. – Осталось два урока… Ну и хрен с ними, у меня друг вернулся, - она сгребла меня в охапку (как только смогла?!) и поволокла к выходу из школы. Мне выделили просторную гостиную в конце коридора. Именно тут я мог разбрасывать свои вещи, вешать кроссовки на люстру и рисовать на стенах, но последнее мне строго-настрого делать запретили, ибо я взрослый, а так делают только малыши. Но всё же дорогущие обои я испортил. Случайно. Когда почти спал. Я что-то пытался нарисовать, но усталость уже настойчиво закрывала мне глаза и укладывала на пол, а я всё ещё думал, что творю. А когда проснулся от матерного вопля моей подруги утром, увидел на стене нечто, написанное неровным и малопонятным почерком. Ich liebe dich, Michael