Give Unto Me

Тьма опускается на город, порождая глубокие неясные мысли. Мысль, которая обеспокоила одного человека, не дает никакого исхода. «Лучше бы этого всего не было», - подумал доктор Уотсон, вспоминавший и описывающий только что дело под названием «Призрак собаки Баскервилей». Это было нечто опасное не только физически, но и психологически на то время. Доктор нехорошо себя чувствует: у него психологический шок, эмоциональное расстройство и он ничего не может с собой поделать. Видит ли это Холмс? Он физически пострадал, ему нужен отдых, доктор не хочет его беспокоить. Уотсон оставляет рукописи, гасит лампу, встаёт из-за стола, оставляет гостинную, унося с собой один предмет. Доктор стоит посреди комнаты, пытаясь привыкнуть к «мысленной» боли; недолго смотрит на револьвер, прежде, чем зарядить. Он вытягивает руку, чтобы потом её согнуть. Приложив дуло к виску, дотрагивается до спускового крючка, но не нажимает… Резко открывается дверь, и Холмс вбегает в комнату. Нервно дыша он с ужасом произносит: - Уотсон!.. Не смейте делать этого!.. Прошу… Доктор силой отводит руку и расслабляет её; револьвер поддаётся гравитации. Повернувшись к Холмсу, он увидел шокированное и перепуганное лицо друга. Кроме ощущения скованности в голове, Уотсон начинает чувствовать вину. Он смотрит в глаза детективу – в них столько страха и боли. Доктор делает несколько прерывистых вдохов и выдохов, закрывает глаза (а потом и руками) и падает на колени перед Холмсом. Детектив не сразу находит, что сказать, а когда нашёл, то дрожащим, но холодным голосом произнёс: - Уотсон, вы зачем… Почему вы решили это сделать? Вы хотели предать меня, Уотсон. После этих слов доктор немного опомнился и с глубоким отчаянием обратился к другу: - Холмс! Простите… Простите меня, Холмс! Я нездоров, я сошёл с ума, Холмс! Никто не в силах мне помочь. - Вы зашли далеко, Уотсон. - Я уже потерял вас однажды. А потом… я не мог на это смотреть, будучи прикованным и неподвижным. Я хотел вам помочь, но не смог. Если бы ещё раз такое пережил… Нет, пожалуй, я не смогу это пережить более. - То, что намеревались вы сделать сейчас, - Холмс подошёл к Уотсону и встал на колени возле него, - лишило бы меня всего, в первую очередь – разума. Я не смог бы без вас жить, мой друг. Я благодарю Господа за то, что успел. Уотсон посмотрел на друга и с отчаянием прокричал: - Какой же я эгоист, Холмс! Простите меня, умоляю… - Вы осознанно этого хотели, - с каменным лицом, но с болью на душе проговорил детектив. Слёзы горечи потекли по его щекам. Уотсон взял его за плечи и дрожащими руками прижал к себе, бесконечно проклиная себя… Холмс, немного успокоившись, старательно, через силу произнес: - Я понимаю Ваше состояние, но не могу уяснить все причины... - Что это значит? Прошу вас простить меня, Холмс… О, Господи, зачем же я требую у вас прощения? Я ненормален, совсем ничего не соображаю! За такое нельзя прощать. Я пойду на исповедь, но на лечение идти нет смысла. Холмс посмотрел доктору в глаза: - Уотсон… Скажите же мне сами: зачем Вы это хотели сделать? - Чтобы не видеть всего происходящего, чтобы не вспоминать, что случилось с вами. Поверьте, это убивает. Я не хотел себя терзать и приносить вам страданий. - Вы бы могли мне, таким образом, их донести ещё больше. Почему же ещё, Уотсон? Вы не могли так быстро сдаться, - Холмс взял за руку доктора, пристально смотря в глаза, выжидая ответа. - Произошло бы то, что лишило меня жизни по вынесенному приговору в суде. За запрещенное, от чего нельзя избавиться вовсе. - О, нет… - Лицо Холмса опечалилось, он опустил глаза. Потом, собравшись, произнес: - Значит это правда, Уотсон. Вы из-за этого страдаете. Аналогично, Джон. - Холмс, этого не может быть… - Доктор опустил глаза. Детектив продолжил: - Я не буду врать вам, но после того случая (мы это с вами делом называем), увиденного и пережитого моя рука непроизвольно тянулась к горячему оружию. Я знал, что в таком случае вы будете страдать, Уотсон. Я рад, что успел сейчас: мы можем жить дальше и ничто не способно нас этого лишить. То, по какой причине вы решили покинуть жизнь - я решил остаться… Я знаю, что вы живете ради меня, и больше не смейте совершать подобное. - Ваши слова проникают глубоко ко мне в душу, и я чувствую перед вами вину и… благодарность. Вы не готовы простить меня, я знаю… - Но я понимаю, как вам было тяжело и есть на данный момент. Я, в какой-то степени удивлён, что вы ещё здесь, со мной, потому что вам, на самом деле, предназначено долго жить. И я буду с вами; ни я, ни вы не будем чувствовать себя одинокими и незащищенными от опасности, как в тот раз. - У вас великое сердце, Шерлок! – Воскликнул приглушенно Уотсон и почувствовал боль в груди и в голове. – Вы мне очень дороги, я не смогу перестать вас любить, друг мой. Мне искренне жаль, что я осмелился дойти до такого. - Вы не соображали, что делали, - Уотсон кивнул головой, взял за плечи Холмса и посмотрел в отведённые глаза. Доктор отчаялся, и упал в объятья к своему другу, который тихо шептал: - Уотсон… Мой дорогой Уотсон… - Могу ли я попросить вашей помощи? - доктор с долей уверенностью отстранился от Холмса. - Да, Уотсон, несомненно. Мы поедем на отдых, я смогу сделать вас таким же, как и прежде. - Я уже не тот сильный и непоколебимый солдат, я думаю, что есть смысл восстановить хотя бы часть своего разума. Спасибо, мой дорогой Холмс. Я вам многим обязан, - на эти слова детектив коротко улыбнулся, посмотрев вновь на Уотсона. - Вас что-то беспокоит, Уотсон. Прошу вас… - Что, Холмс? – говорил доктор, расслабленным голосом, и страстно хотел, чтобы тьма поглотила его клубок запутавшихся мыслей и её производных. Доктор взял за руку детектива и спокойно, но искренне проговорил: - Отдайте мне, мой дорогой, свои проблемы. Я заберу страданья, не минуя Ад. Оставьте, я молю, свои дилеммы. Ведь я желаю выпить ваш смертельный яд. Тьма всё ещё окутывает пространство, но взгляд Холмса и Уотсона не рассеивается. Детектив негромко произносит: - Это великолепно, Джон!.. Вы меня полностью расторгали. Я принимаю Ваши слова, я прекрасно понимаю Вас и... живу Вами также, остаюсь с Вами и не покидаю Вас. Просто так я сделать этого не смогу. Я отдаюсь Вам: у меня нет другого выбора, и я сам этого желаю. Не смейте больше... - Не посмею. Я услышал и увидел то, чего боялся не услышать. Вы уже частично меня исцелили. Детектив встаёт, даёт руку Уотсону и сквозь темноту ведет его к кровати. Доктору нужен отдых, он устал, он засыпает. Но перед ним всё тот же темный лес, в нём - страшное животное-мутант, Холмс и много крови вперемешку с яростью... Доктор Уотсон не может больше спать. Ему хочется кричать, но голос срывается и пропадает в пространственной темноте. Холмс берет доктора за плечи и пытается вернуть его обратно. Уотсон засыпает. Детектив всё ещё переживает за него, и не может не произнести тот самый ответ на чувство: - Когда-нибудь свеча моя погаснет, От собственного страха вашей доброты, Уберегу я вас от ужасов, ненастий… Не будет в вашем мире темноты.