Чувства за гранью.

Я не спешу протягивать руку в ответ. Почувствовав во мне напряжение, та лишь ухмыляется и вдруг обнимает меня, отчего по всему моему телу разливается тепло. — Ты ведь доверяешь мне? Несмотря на весь мой страх и злобу на эту девушку, я почему-то утвердительно киваю и спрашиваю: — Что я получу, если соглашусь? Ее лицо не меняется, оно остаётся таким же добрым и приветливым, но я чувствую что-то зловещее в этих глазах. — Ты будешь жить обычной жизнью, забудешь свое старое горе и сможешь быть счастливой, как в детстве. Неужели тебе это не надо? — выдержав небольшую паузу, она добавляет, — лучше не ври мне, я чувствую все, что и ты. Я знаю, что тебе это не нравится. К горлу подкатывает комок от мысли о прошлом. — Тогда зачем спрашиваешь? — через силу спрашиваю я. Кажется, будто кто-то или что-то удерживает меня от вопроса. Девушка слегка колеблется, видимо, подбирая нужные слова. Потом она вновь улыбается: — Я даю тебе шанс. Свой выбор. Правильный выбор. На меня как будто давят изнутри, губы вздрагивают в безмолвных "нет", но вопреки всему я утвердительно киваю. — Вот и хорошо, — девушка, наконец, отпускает меня. Вокруг начинает светлеть, и тьма вокруг отступает вглубь бесконечности. — Теперь ты проснешься и, наконец, сможешь быть счастлива. Я исполню твое желание, — вторая "Я" медленно растворяется в лучах света. Мягкое чувство комфорта и тепла исчезает, и в туже секунду меня будто пронзает тысячей иголок. Болит все: голова, руки, тело, каждая клеточка, а свет все наступает, и, кажется, сжигает меня снаружи. И вот теперь, когда терпеть больше нет сил, я просыпаюсь. В глазах моментами появляются темные пятна, но на душе светло. По возвращению меня будто обливают ледяной водой. Как бы объяснить... Я вдруг снова чувствую себя собой. Тело больше не отторгает меня, и я впервые за много лет, наконец, искренне, по-настоящему улыбаюсь. Мне так приятно чувствовать теплые лучики солнца, мягкий махровый плед с незамысловатым рисунком, укрывающий меня, легкий прохладный ветерок, тянущийся от открытого окна, приносящий с собой аромат ночного дождя и мокрой травы. Я потягиваюсь, как всегда делала, когда была маленькой, и, поерзав в кровати, встаю. От восторга кружит голову. Я наспех одеваю лифчик, захожу в ванную, и, повернувшись к зеркалу с ужасом понимаю, насколько я изменилась за год. Тонкие ключицы, рвущие бледную натянутую кожу, полоски ребер, впалый до невозможного живот. Острые линии скул виднеются под копной черных волос, которые еще больше отросли за последнее время. А в глазах – что-то нечеловеческое. Я пугаюсь этого взгляда и выхожу в свою комнату, стараясь больше не смотреть в зеркало. В душе ясно и светло, но мысли о прошедшем сне преодолевают меня снова и снова. Возможно теперь я не слишком рада тому, что вернулась. Тогда я жила как кукла, не думала ни о новой семье, ни о своих проблемах, не могла принимать это всерьез. Теперь же все мысли нахлынули таким потоком, что я едва бы устояла на ногах, если не стоящая рядом с кроватью пыльная тумбочка. Передышка. Мой взгляд уперся в белую стену, на которой висела моя детская фотография. Кажется, она была сделана на мой шестой день рожденья, а, может, на 1 сентября. Напуганная девочка с несоразмерно огромным букетом роз не была заинтересована камерой и с опаской смотрела куда-то в сторону. Я тоже было посмотрела туда, но, наткнувшись на второе зеркало, встроенное в шкаф, тут же отвернулась. Минувшие дни вдруг показались мне такими далекими, будто их и не было. Я вздохнула. Впереди меня ждало будущее. Счастливое будущее. Я вышла в коридор и оглянулась по сторонам. За открытой дверью в спальне мирно спали мои вторые родители, держа друг друга за руки. "А теперь - убей их", — прошептало у меня в голове. От этой мысли по всему телу прокатилось тепло, меня захлестнула эйфория. Взять бы сейчас нож, подойти к ним тихо и перерезать горло сначала мужу, а потом жене, и смотреть, как их лица искажаются в мерзких гримасах, как из их глотки рвется булькающий хрип, как у моей матери перед смертью. Потом порезать себе щеку и спрятать под домом нож , позвонить в полицию. Рыдать им о воре, который пробрался в квартиру и убил родителей, сказать им, что я чудом сумела спрятаться. Но эта система неправильная, в ней много недочетов и меня бы раскусили. Вот если бы я могла бросить их с обрыва или утопить... И тут я ужасаюсь. В глазах темнеет. Как такое могло прийти ко мне в голову? Как я могла получить удовольствие от мысли о такой ужасной смерти? Меня знобит, я сажусь на холодный пол и хватаюсь за голову. Все путается, на глаза наворачиваются слезы, я рыдаю. Что со мной не так? - Все с тобой не так, - отвечает мне голос в голове. - Ты действительно думала, что на этом все закончится? Счастливый конец? Девочка здорова? Не-е-ет... Это она? Та девушка из сна? - Ты – это я, а я – это ты, и так будет всегда. Взамен на свои чувства ты будешь должна убивать, а если не сможешь, придется убить тебя. Сердце стукнуло раз и остановилось. Я пыталась вдохнуть воздух, но ничего не получалось: в глотку будто залили цемент. Весь мир начал плыть перед глазами. И это все? Это моя смерть? Зачем тогда было мучить меня, если мне все равно придется вот так просто и бессмысленно умереть? Я сквозь заплывшие щелки глаз смотрю на двери родительской спальни. Неидеальное убийство. Все поймут, что это я. Но сейчас я даже это готова сделать, лишь бы не умереть самой. Я решила. Горло отпускает, сердце снова начинает биться своим чередом. Я сижу на полу уставившись на дверь и не могу поверить в то, что сейчас произошло. Убить их? Иду на кухню, беру кухонный нож. Он тускло блестит, отражая мое напуганное лицо. Нет, не смогу, не хватит сил. "Придется тебя убить," - отозвалось у меня в голове. Слезы потекли по щекам, капая на пол, я сцепила руки вместе и зашла к родителям. Из груди невольно вырвался всхлип. За что? Они же обычные люди, следили за мной несмотря на все мои отклонения. Горло опять застыло. Сейчас или никогда. Сердце сжалось. Подношу нож к горлу отчима. Закрываю глаза. - Что за..