Алиса и Белый Рыцарь

Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади - она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. (Льюис Кэрролл, «Алиса в Зазеркалье»)

Китнисс Эвердин сидела у окна, рассеянно глядя на редкие огни полуразрушенной столицы. Оставалась одна-единственная ночь до часа Икс. Завтра утром будет казнен ее злейший враг - бывший президент страны Кориолан Сноу, и сделает это она своими cобственными руками. Новая власть честно расплачивалась по всем пунктам договора. Костюм Сойки-Пересмешницы, почищенный и отглаженный, уже висел на стене, знаменитый лук тоже был в порядке. Завтра утром вся страна, от столицы до самых дальних дистриктов, увидит, как стрела воткнется в ненавистный змеиный глаз. Плевать, что Плутарх Хэвенсби велел целиться в белую розу, которую специально для этого приколют на грудь приговоренного - это ее работа, и только ей решать, как она будет сделана. Когда за окном окончательно стемнело, ноги сами понесли Китнисс дворцовыми коридорами – только почему-то не направо, как обычно, а налево, куда она не заходила еще никогда. Здесь было тихо и безлюдно, как в самой чаще густого леса. Словно толстый слой мха, поглощающий любой звук, стены покрывали тяжелые ковры и гобелены. В этом месте либо отдыхали от трудов, либо вершили какие-то особо гнусные дела… и тут до Китнисс донесся сильный запах роз, убеждая в последнем. Она бежала прочь от этого запаха, навсегда ставшего для нее запахом смерти, пока не наткнулась на людей – тощих, оборванных, зато вооруженных до зубов. Странно было их видеть среди дворцовой роскоши. Они стерегли черную кованую дверь с большой серебряной розой. Здесь был тупик. - Дайте ей пройти, - приказал знакомый женский голос. Китнисс оглянулась и увидела капитана Пейлор из Восьмого дистрикта. - Она имеет право. Конечно же, за этой дверью была оранжерея. Личный розарий президента. Десятки, сотни цветов, оранжевых, желтых, кремовых, алых, голубых, фиолетовых - даже черных, сидящих на длинных шипастых стеблях с темными кожистыми листьями. И только белых нигде не было видно. Сняв со стены секатор, Китнисс пошла в глубину оранжереи, как будто кто-то ее туда настойчиво звал. Она еще не знала, зачем идет и что должна сделать, но шаг ее становился все тверже, а рука сжимала железо все сильнее. Вот оно. Белый бутон, едва начавший раскрываться, смотрел на нее с высокого куста, словно разумное существо. Захотелось немедленно снести его, как голову мерзкого чудовища. Китнисс остановилась и подняла секатор… - Нравится? – послышался знакомый голос. Президент Сноу совсем не был похож на арестованного. Даже рубашка имела свежий вид. Чего нельзя было сказать о лице, измятом и бледном до зелени. Он сидел на деревянной садовой скамейке у стены, будто отдыхая после трудного дня. Руки и ноги были скованы цепями, тонкими и блестящими, как капитолийская бижутерия. - Вот и дождался, - он отнял от губ бумажный носовой платок со свежими пятнами крови. – Теперь ты у меня в гостях… с ответным визитом. – В его голосе не было ни капли яда. - Извини, что чаю не предлагаю, - он побренчал кандалами, - но у меня есть для тебя кое-что позабористей. Китнисс бросилась на него, вложив в этот бросок все силы, что у нее остались… и отлетела в колючие кусты. Оставляя на шипах клочья одежды, не замечая ни боли, ни крови, она снова бросилась на неподвижного скованного Сноу… и снова мимо. Бывший президент даже пальцем не пошевелил – да что он мог, только смотреть своими змеиными гляделками... только взгляд был не его. Не смертельного врага, загнанного в угол, а старшего друга, отца, учителя или даже доктора. Это вызвало новую волну ярости - подняв выпавший секатор, Китнисс приготовилась навсегда стереть этот взгляд с гадкой бледно-зеленой физиономии. Она поклялась убить – она убьет… Сноу задумчиво глядел куда-то поверх головы Китнисс, полностью раскрывшись – бей, не хочу. Китнисс бросилась – и на этот раз попала. Секатор намертво застрял в стене, а сама она – в стальном захвате: тоненькая цепь держала на удивление крепко. Китнисс дернулась изо всех сил, пытаясь стащить противника на пол, а там уже вывернуться и затоптать – и со второго раза у нее получилось. Вскочив на ноги, она несколько раз пнула Сноу в живот: это тебе за Прим… это тебе за Пита… это тебе за Финника…. Сноу лежал на боку, обхватив живот скованными руками, змеиные глаза были закрыты. Китнисс смотрела на него, примериваясь, как бы ударить, чтоб он больше не встал. Немного смущало то, что придется бить лежачего. И когда ее нога была уже занесена над его горлом, Кориолан Сноу открыл глаза и сипло выдохнул: - Dummkopf! Rotznase! Китнисс так и замерла с поднятой ногой - эта абракадабра, подобно мощному заклинанию, вмиг парализовала ее разум и тело. Заглянув с пола в бессмысленные глаза застывшей Сойки, Сноу четко произнес: - Tonta! Morosa! – потом еще: - Baka gaijin! Китнисс так и стояла - не мигая и с поднятой ногой. - Вот оно что… - Сноу сел, взял дыхание и заговорил на чистом русском языке: - Ах ты ж едрить твоей бабушки лысый череп через вертушку по девятой усиленной, да через тридцать семь гробов в центр мирового равновесия… - Это было самое последнее средство, и оно сработало. Каждый узел древней замысловатой конструкции, именуемой Большой Петровский Загиб, служил ключом от своего потайного ящика. Ящики открывались один за другим, пока все их содержимое не явилось на свет и не озарило мозг Сойки до последнего платинового контакта. - Помоги мне подняться. - Теперь отцовский взгляд бывшего президента Панема и злейшего врага, а ныне неизвестно кого, больше не приводил в бешенство. Китнисс бережно подхватила незнакомого пожилого человека под мышки, усадила на скамью и присела рядом. - Снеговой Кирилл Сергеевич, работник галактической безопасности, - представился человек по-русски. – Мы готовим спасение этой несчастной планеты. Все-таки бывшая земная колония… - Так это не Земля? – по контактам кибермозга снова побежала искра. - Конечно, нет, дурочка, - мягко ответил Снеговой. - На Земле шесть континентов, а здесь всего один. Впрочем, у тебя география наверняка не активирована, так что «дурочку» беру обратно… Ну, вспомнила, кто ты есть? - Киборг А-349, класс «Алиса Селезнева», - отчеканила Китнисс. – Мы созданы в Новосибирском Академгородке, названы по имени прототипа и предназначены для особо глубокого внедрения. - Именно так, моя девочка, – Снеговой с огромным облегчением откинулся на спинку скамьи, - для особо глубокого внедрения. А еще у вас высокий интеллект, мгновенная обучаемость, необыкновенная способность к регенерации – если тебе оторвут руку, вырастет новая… да, да, хотя вряд ли стоит это проверять. Вы, Алисы, попадаете на планету младенцами и растете, как все нормальные младенцы - разве что нуждаетесь в регулярном техобслуживании и периодической активации программ. - Значит, мои родители… - Папа – глубоко внедренный землянин Тони Мендес, а мама – местная. Да, да, твоя мама предпочла пекарю не шахтера, а настоящего землянина. И первым ребенком у них была ты… а в лес тебя папа водил, сама понимаешь, не столько для обучения охоте, сколько для техобслуживания и текущего ремонта. - Он жив? - у Китнисс загорелись глаза. - Где он? - На Земле, разумеется. Ему пришлось уйти, не попрощавшись – была раскрыта целая агентурная сеть. А тут как раз авария в шахте – он не мог не воспользоваться. - Мы же с Прим без него чуть с голоду не померли! – по-человечески возмутилась Китнисс. - Ну, умереть бы вам не дали, - твердо сказал Снеговой. - Вспомни, никто из вас даже не заболел – хотя мог. А у тебя – правда, с некоторым опозданием - активировалась программа «снайпер», и ты начала охотиться… Ты сама-то не догадывалась, кто ты такая? Вот скажи, разве можно так фантастически стрелять без встроенного лазерного прицела? А тебя никогда не удивляло, что ты столько раз падала с высоты, но не сломала ни косточки? А то, что на тебе все так быстро заживает? А то, что кот на тебя шипит – они ведь чувствуют? А то, что ты так и не смогла полюбить ни одного из парней – и каких парней! - Снеговой сокрушенно вздохнул. – Вот уж повезло ребятам… - Кстати, о парнях, - вспомнила Китнисс, - где они? - Один во Втором, в самое пекло полез - что поделать, пришлось ему сказать, кто ты такая… - Снеговой вздохнул еще глубже - видимо, вспомнив что-то очень личное. - Ничего, он сильный, переживет. Надеюсь, когда-нибудь он сможет еще полюбить… - он снова вздохнул, - настоящую человеческую девушку. - А другой? – нетерпеливо спросила Китнисс, давая понять, до кого из этих двоих ей действительно есть дело. - Что вы с ним сотворили? - Ничего, - с сожалением ответил Снеговой. – Ничего мы с ним так и не сотворили. Парень очень переживал – ну, его пожалели и сказали, что убить тебя можно, только засунув голову под кузнечный пресс… кстати, это чистая правда, но проверять опять же не советую. Тут его и переклинило: вы, мол, убили Китнисс, а вместо нее запустили переродка - ну, не знает он слова «киборг» и не понимает, что это такое - и все это наложилось на контузию. А вы – охмор, охмор… Его бы вылечили, если бы не это ваше дурацкое похищение. Как назло, мне тогда было ну совершенно не до мальчишки – крутился, как мог, чтоб ваше сумасшедшее население само себя не угробило. - А то, что Финник рассказал про вас… - Китнисс покраснела, - это все правда? - Я ему этот рассказ еще припомню, - Снеговой, забыв о приличиях, сплюнул в кусты. - Где только нахватался этой похабщины! С-сочинитель, тоже мне… Шекспир и сыновья… - Как припомню? - опешила Китнисс. - Его же при мне сожрали переродки! - Какие переродки, - землянин махнул скованной рукой, будто отгоняя докучливое насекомое, - что за дурацкое слово, терпеть его не могу… Я выслал за вами группу захвата. Естественно, они были в противохимических скафандрах, а вы без. Знаешь, что сливают в здешнюю канализацию? Вот то-то и оно. Вы надышались этой гадостью, и у вас приключились видения. - Но если я не такая, как все, – стояла на своем Китнисс, - то на меня и яды не действуют! И я видела своими глазами, как ему откусили голову! - Милая моя, - ласково сказал Снеговой, - ты даже представить себе не можешь, что такое сложная, подробная, тщательно наведенная галлюцинация. Хотя дурную голову Филипа Свифта - тьфу, Финника Одейра - неплохо было бы и в самом деле отожрать. Я бы на его месте только сказал спасибо. - Так Финник тоже… землянин? - совсем потерялась Китнисс. - Ну да, - с досадой ответил Снеговой, - и мне стыдно, что землянин – такой осел… Теперь вот надо ломать голову, как переправить к нему жену - все равно сюда ему больше хода нет. - А… Прим? – тихо спросила Китнисс и затаила дыхание - уж очень многое зависело от ответа. - Все нормально, - Снеговой обнадеживающе похлопал ее по плечу. – Врать не буду, мы чуть ее не потеряли, но она прошла интенсивный курс лечения на орбитальной станции, а теперь выздоравливает на Земле. У нее все хорошо, с отцом видится, скоро оба встретятся с мамой. Ну как, - улыбнулся он, - больше не хочешь меня убить? - Извините, Кирилл Сергеевич, - Китнисс глядела на него твердо и ясно, - но очень уж легко было поверить, что вы и есть самый главный негодяй. Я понимаю, вы делали все, что могли, и все, что разрешено… но почему нельзя было запретить Голодные Игры? Зачем вы позволяли детям убивать друг друга на потеху Капитолию? - А знаешь ли ты, какими эти Игры были раньше? – рассердился задетый за живое Снеговой. – Нет, не проси, не расскажу - хоть ты и киборг, но все-таки девушка… - он снова сплюнул красным. – Мы не могли совсем отменить эти проклятые Игры, зато старались вытащить с каждой Арены как можно больше детей – и, представь себе, нам удавалось. Как ты понимаешь, это были те, которые числились погибшими от голода, обезвоживания и укусов разных ядовитых тварей. На самом деле им просто отключали датчики и уносили под видом покойников. Не могли спасти только тех, кого убивали такие же дети… - он вынул из пачки новый бумажный платок. – Последние три года Главным распорядителем Игр был мой коллега Сеня Журавлев - тот вообще запускал на Арены наших людей. Одну ты помнишь - Аня Лисичкина. Молодец девчонка, блестяще справилась, за Цепа ей отдельное спасибо – отличный парень, он сейчас на Земле, в учебном лагере, его готовят в резиденты на Саракш. Десятерых вытащила, а после сама притворилась мертвой, - Снеговой довольно улыбнулся, - ну точно лиса из сказки. Умница девочка, - он снова нахмурился, - не то, что некоторые… - А Сенека… Журавлев – куда он делся? - Пришлось отправить на Землю, - совсем потемнел Снеговой. – Перегорел парень. Не могу, говорит, больше смотреть, как дети убивают детей, а вся планета этим повязана, словно круговой порукой. Коллективное преступление – залог единства нации… как у подростковой банды, которая вешает котов, - он снова сплюнул. - До сих пор сидит в тибетском монастыре – принял обет молчания. Вот тут-то Филя и всунул своего Хэвенсби – сказал, что временно, а вышло вон что. - А Квартальная Бойня с Победителями - она зачем была? - За забором, - буркнул Снеговой, удивительно напомнив Хеймитча. – Принеси попить. За дверью стояла Пейлор. - Дайте воды, - потребовала Китнисс. – И еще платков. - Может, чаю? – тихо предложила Пейлор. – Зеленого? – Приняв молчание Китнисс за согласие, она подтолкнула ее обратно к двери: - Сейчас принесут. Китнисс вернулась в оранжерею со стаканом воды, окончательно убедившись, что кибермозг ничуть не прочнее человеческого. - Так вот, о Бойне, - продолжил Снеговой, отпив несколько глотков. - Мне просто нужно было вас всех собрать. Ну да, Победители – это земляне, люди и киборги, слегка разбавленные местной шпаной. Я хотел вам вправить мозги, а кое-кому и заменить – например, Джоанне с Энобарией, этих бы я вообще на запчасти разобрал. Никогда себе не прощу, что поручил это Свифту… то есть Одейру. Я и знать не знал, что этот болван за моей спиной сговорился с Хэвенсби и, того хуже, с Койн. Видите ли, ему все надоело, и он захотел покончить со всем и сразу. Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным… - А разве можно так жить, как мы живем? – горячо возразила Китнисс, снова почувствовав себя символом революции. - Разве можно, чтоб человеческая жизнь вообще ничего не стоила? И разве можно просто на все это смотреть – так, как вы? - Девочка моя, - Снеговой взял еще один платок, - нас здесь двести пятьдесят на всей планете. Все держат себя в руках, и всем это очень трудно. Самые опытные живут здесь уже больше тридцати лет. Они прилетели сюда всего лишь как наблюдатели. Им было запрещено вообще что-либо предпринимать.– Он выпил еще немного воды. - Я не Белый Ферзь, как легендарный Мак Сим, а всего лишь белый слон – или, если угодно, белый рыцарь. Знаешь, как ходит шахматный слон, он же рыцарь? По всей диагонали, и если стоит на белом, то только по белому, а если на черном… Я стал президентом этого кровавого бедлама и уже третий десяток лет хожу по черным клеткам, - он закашлялся, на платке расплылось красное пятно, - потому что иначе здешнее население не только прикончит друг друга, но и загубит жизнь на планете. А планета, на которой можно жить – великое сокровище Вселенной, такими не разбрасываются. Дела наши – даже не посев, мы готовим почву для посева. А тут прибывают с Земли… мальчики с коротким дыханием и девочки с недоделанными кибермозгами… Вот из-за одного такого хорошего мальчика, который хотел всем счастья, все и завалилось по принципу домино. - И Двенадцатый? – догадалась Китнисс. - И Двенадцатый, - жестко сказал Снеговой. – Я не смог помешать. Восемь тысяч смертей теперь на моей совести - а Филя с чистыми руками и в белом смокинге… Вошел один из охранников-оборванцев, катя перед собой маленький столик с чайником, двумя чашками и вазочкой, полной белых сухарей. - У тебя хорошие программы, - сказал Снеговой, как только за охранником закрылась дверь. – Когда пошла вся эта свистопляска с несчастными влюбленными, я подумал о самопроизвольной активации программы «сердце» - есть такой прогрессорский миф - и выбрался лично на тебя поглядеть. Оказалось, что это был просто эффект от суперпозиции ранее активированных программ «семья» и «долг» – зато очень интересный, я о нем написал в рапорте… и он вселяет некоторую надежду. Слушай, Алиса… завтра меня, как тебе известно, будут казнить. И ты сделаешь последний выстрел в этой войне, - он вздохнул сквозь зубы, - если бы только он был последним… - Я не смогу, вы же знаете, - быстро сказала Китнисс: о том, чтобы убить землянина или даже позволить убить, не могло быть и речи. - Выстрелишь в Койн, - приказал Снеговой. – Придется пойти на крайние меры. Да, придется! – повысил он голос. - Тебе известно, например, что война уничтожила половину запасов продовольствия? Тебе известно, что в Десятом падеж скота, в Девятом неурожай, в Пятом авария на трех энергоблоках, а в Восьмом вообще полная разруха? Тебе известно, что между дистриктами нет никакого сообщения, а центральная магистраль изношена на семьдесят процентов? Тебе известно, что на дворе зима, а людям нечем отапливаться, потому что израсходованы все запасы угля, а нового нет и не будет? Тебе известно, что прежняя экономика завалена, а новой еще нет? Тебе вообще известно, что такое экономика? Тебе известно, наконец, что во Втором война не кончилась, а только начинается – потому что можно победить в войне с режимом, но нельзя победить в войне с народом, а там воюют, черт возьми, с народом, да еще в горах? Разгрести это сможет только наш человек, а Койн добровольно властью не поделится – она ради нее влезла в такое дерьмо, что назад просто нет хода. - То есть бомба на площади… это она? – у Китнисс пересохло во рту. - Ну не я же, - устало ответил Снеговой. – К тому же я знаю, что она замышляет новые Голодные Игры – уже с детьми Капитолия. Привычный способ объединения нации… Если сделаешь все, как надо, президентом станет наш человек, и тогда за планету можно не беспокоиться. - Пейлор? – Снеговой кивнул, и по контактам кибермозга пробежала искра еще ярче прежних: - Неужели… сама? - Да, милая, - улыбнулся Снеговой, - Алиса Игоревна собственной персоной. Твой прототип. Теперь к делу. Как только выстрелишь, сразу глотай капсулу… да, да, ту фиолетовую. Для человека мгновенная смерть, для тебя глубокий анабиоз. Отправишься на Землю, к маме, папе и сестренке… - А вы? - За меня не беспокойся, - отрубил Снеговой. - Это приказ. Повтори. - Не беспокоиться, - старательно повторила Алиса. - А если все пойдет не так, и я не попаду на Землю? - Тогда переходим к плану «Б». – Снеговой пристально смотрел в ее глаза, будто активируя взглядом нужную программу. - Возвращаешься в Двенадцатый, выходишь замуж за Пита Мелларка и ждешь дальнейших указаний. Для начала займешься внучкой Сальной Сэй – у ребенка богатейший набор программ, а она до сих пор только ложку держать умеет. Инструкции получишь. А потом – правда, я не скажу, когда именно – тебе принесут сначала девочку, потом мальчика…. - То есть буду обычным человеком? – разочарованно спросила Алиса. - Думаешь, это легко? – сверкнул глазами Снеговой. – Кругом бурлит дерьмо, а тебе нужно оставаться человеком и ждать приказа. В любых обстоятельствах. Поверь мне, киборгу это намного легче, чем живому человеку – меньше соблазнов, меньше чувств, меньше боли... Допивай чай и иди спать, а то тебя наверняка уже хватились. - Он крепко сжал ее руку на прощание. - До завтра, Кирилл Сергеевич! - Алиса старалась запомнить его лицо, чувствуя, что говорит с этим человеком в последний раз. – Кстати… - она подняла к его глазам срезанный бутон, - почему розы? - Почему в последние минуты прощания люди всегда спрашивают друг друга не о главном, а о всякой ерунде? - Память о Земле, - просто ответил Снеговой. – На этой планете розы могут расти только в оранжерее. – Он похлопал ее по плечу. - Все будет хорошо, Алиса. Иди и не оглядывайся. Нехотя отпустив руку землянина, Алиса вышла, согласно приказу - не оглядываясь. За дверью ждала Селезнева. - Узнала, что хотела? – спросила она по-русски. Алиса молча показала ей срезанный бутон и пошла прочь. Она еще не знала, чем ей дальше предстоит заниматься на этой планете, но одно понимала твердо: Голодных Игр больше не должно быть. Никаких. Никогда. Человек ты или киборг, землянин или местный - у того, кто пережил Голодные Игры, единственное желание: покончить с ними навсегда. Если на Земле этого не понимают, она готова идти против - неважно, по белым клеткам или по черным. Сначала она, конечно, выполнит приказ и выстрелит в Койн. А потом будет видно.