Вдохни в меня жизнь

Кин молча наблюдал за пробегающие за стеклом автомобиля укрытые снегом деревья, не решаясь завести разговор с явно разозленным и расстроенным Сашкой. Было видно, что он сдерживается, стараясь не наговорить гадостей отцу, который изредка бросал на них взгляды в зеркало заднего вида. - Эй, ты в порядке? – не выдержав мучительного молчания, тихо поинтересовался Ростислав, положив ладонь на плечо прикрывшего глаза Саши. Тот опалил его сердитым взглядом, от которого парню захотелось тут же убрать руку, но Орловский неожиданно остановил его, сжав пальцы на ладони Кина, едва заметно улыбнулся и кивнул. От этих нехитрых действий Ростислав расслабился, чувствуя, как понемногу отпускает напряжение, появившееся еще в больнице, и, плюнув на присутствие родителей, притянул своего парня ближе к себе, с удовольствием отметив, что тот не сопротивляется. Через полчаса автомобиль, умудрившийся кое-как выползти из вечной пробки на шоссе, остановился у дома Ростислава. - Александр, - Орловский-старший негромко окликнул уже собиравшегося вылезти из машины сына. - Я хотел… - Нет, - оборвал тот мужчину. – Я не хочу ни о чем разговаривать, отец. Не сейчас, ладно? Виктору оставалось только кивнуть, особенно после недоброго взгляда Маргариты, которым она одарила мужчину. - Спасибо вам, Маргарита Алексеевна, - Сашка улыбнулся Киншевой и, немного подумав, видимо что-то решая в уме, слегка повернул голову к отцу. – И тебе спасибо, что приехал, папа. - Чтобы ты не думал, ты все равно мой сын, - тихо проронил мужчина, усаживаясь на место водителя вместо Маргариты. - Знаю, папа, знаю, - отозвался Сашка и стиснул руку Кина, словно пытаясь что-что сказать тому. Ростислав намек понял правильно и, обняв Сашу за плечи, проговорил: - Ладно, мам, Виктор, мы домой. Саше отдохнуть не мешало бы после больницы. Мы позвоним, хорошо? - и не дожидаясь ответа, утащил своего парня в подъезд. Вообще, Кину было немного страшно заходить домой – мучила неопределенность относительно грядущего разговора с Орловским. Он не забыл обещание того припомнить причину ссоры и подпортить ему, Ростиславу, кровь. Вот только опасения, кажется, подтверждаться не собирались – вместо того, чтобы начать с порога разбор полетов, Саша снял пальто и обувь и, привычно поцеловав Кина в уголок губ, отправился варить кофе на двоих. Замешкавшись, вскоре Ростислав последовал вслед за ним на кухню. Войдя, устроился на табурете за столом, подперев подбородок ладонью и любуясь возившимся за плитой Сашкой. Тот оглянулся и, увидев удивленно-ошарашенное лицо парня, недовольно спросил: - Что? - Ничего, - последовал лаконичный ответ. - Киншев, - снимая закипевший кофе и разливая его по чашкам, с нажимом проговорил Орловский, - что означает это выражение на твоем лице? - Думаю. Обо всем. - О чем "обо всем"? - многообещающие интонации Сашкиного голоса, похоже, разбудили красноречие Кина. - Я ведь виноват в нашей ссоре, - рука Саши немного дрогнула, но кофе пролит не был, а Кин, не заметивший этого, продолжил: - И ты в больнице обещал мне кары небесные... А теперь... - Что теперь? - заинтересованно спросил Орловский, поворачиваясь и ставя чашки на стол. - Неожиданно тихо. - А ты, значит, ждешь от меня истерик, показательного битья посуды и швыряния в тебя всего, что попадется под руку? – Сашка улыбнулся и сел на свое привычное место рядом с Ростиславом. - Ммм, - Кин сделал глоток обжигающе горячего кофе, а уже потом ответил, сделав неопределенный жест свободной рукой, согласно кивнув: - Ну, что-то вроде. Парень в ответ понимающе хмыкнул и отхлебнул из своей чашки. Да и что он мог сказать? Опасения Кина он вполне понимал – в идеале, ему бы собрать вещи да убраться из квартиры бойфренда, ну или как минимум устроить скандал с выяснением. Вот только не хотелось снова ругаться, спорить, что-то доказывать. В конце концов, оба хороши и за все время немало наговорили друг другу всякого, и припоминать каждую, пусть даже и болезненную брошенную фразу, было бы глупо. - Рос, не то, чтобы я горел желанием сейчас обсуждать все, что случилось… - он развернулся к Кину и провел кончиками пальцем по его ладони. - Но? - Я простил тебя, правда. Еще в тот первый день, когда только очнулся и понял – простил, - Саша говорил тихо и немного сбивчиво, стараясь подобрать правильные слова. – Не думай, что так легко все забудется, и твои слова вылетят у меня из головы, просто… Я слишком хорошо знаю, что это такое – не знать, откроет ли глаза дорогой тебе человек, услышит ли когда-нибудь твои извинения. Кин отставил чашку и притянул Сашу к себе поближе. Зарывшись носом в его волосы, он тихо выдохнул: - Прости... - Только не распускай сопли, - хмыкнул Орловский, но вопреки своим словам, неловко обнял парня в ответ одной рукой. – Я люблю тебя, Киншев. Ростислав в ответ промолчал, продолжая сопеть в макушку Орловскому, лишь прижав того еще крепче. - Я… - начал было он, но Сашка его остановил, приложив палец к губам. - Знаю. Когда-нибудь скажешь… и добавил, уже вставая со своего места. - Я устал, пойду спать, хорошо? Кин почти молниеносно перехватил руку Саши, не успевшего отойти далеко, и, встав и притянув того к себе, чмокнул в щеку, не решившись на полноценный поцелуй во избежание ненужных реакций со стороны Орловского, негромко буркнув на удивленный взгляд того: - Традиционный поцелуй на ночь. А то не усну, - и состроил умиленную мордочку брошенного котенка, на что Саша фыркнул, но ничего не сказал, улыбнувшись уголками губ. Уже после того, как Саша уснул, удобно устроившись на диване, Ростислав сидел и разглядывал его. Он понимал, что это вроде как неуместно, но сделать с собой ничего не мог. Уж больно его любимый парень был во сне хорош: расслабленный, мягкий, без вечных своих колючек и иголок - так и хотелось протянуть руки, прижать к себе и не отпускать долго-долго. А еще тот так сопел и забавно морщил нос, когда, вертясь во сне, неосторожно задевал не до конца зажившие повреждения. Кин вздохнул, вспомнив о том, как его самого в буквальном смысле ломало и физически и эмоционально, когда он понял, что натворил своими неосторожными словами и Саша, убегая от него, попал под машину. Помнил, как боялся больше не увидеть блеска стального цвета глаз, с плескавшимися в них страстью и нежностью, солнечную улыбку на родных губах. Усевшись за столом и открыв изрядно потрепанный блокнот, Кин повернулся к окну, за которым уже начинало темнеть, и задумчиво погрыз любимую ручку. Быстро-быстро написать пришедшие на ум слова, зачеркнуть их густо-густо, ведь они не отражают и малой доли настоящего, написать снова и, не выдержав издевательства над листком, вырвать его, скомкать и бросить прямо на пол… И так раз за разом. Киншев снова склонился над блокнотом и замер с ручкой в пальцах. Кажется, прошла уже целая вечность с того момента, как Ростислав увидел Сашку в том кафе рядом с универом – отстраненного и от этого еще более притягивающего взгляд, запоминающегося с самых первых секунд. А потом была та встреча в парке, когда Орловский почему-то не послал его вслед за остальными по известному адресу, а поговорил, не строя из себя неприступную стену. И сигарета, обхватываемая красивыми, уже тогда любимыми губами, когда Кин притащил полуживого, избитого, всего в синяках и ссадинах парня к себе домой. «А ведь у нас был действительно глупый первый поцелуй, - хмыкнул Ростислав про себя. – Нарочно не отрепетируешь то тисканье в туалете. А ведь это могло закончиться, даже не начавшись". Ему так много хотелось сказать Сашке, выразить всю свою гамму чувств, не опускаясь до банальностей, больше подходящих сопливой девчонке, достучаться куда-то намного дальше разума и сердца, но слов не находилось. Словно великий русский язык вмиг обеднел и ограничивался скудным и неинтересным созвучием согласных и гласных. Включив музыку с компа и надев наушники, чтобы не разбудить уснувшего Орловского, Кин прокрутил список аудиозаписей в "VK" и остановил свой выбор на одной из когда-то понравившихся групп и снова закрыл глаза. And this is how it feels when I ignore the words you spoke to me. Теперь я знаю, каково это - игнорировать слова, что ты говоришь мне. And this is where I lose myself when I keep running away from you. Теперь я знаю, что убегая от тебя, я могу потерять самого себя. And this is how it hurts when I pretend I don't feel any pain… Теперь я знаю, как больно делать вид, что не чувствуешь никакой боли… *** - Твой отец улетает сегодня вечером, неплохо бы проводить его, - Ростислав подошел к расположившемуся за компом Сашке и обнял его за шею. - Думаешь, он не найдет аэропорт самостоятельно? - ехидно хмыкнул тот в ответ, продолжая крутить колесиком мышки. Киншев крутанул стул, разворачивая парня к себе, и присел на корточки возле его ног: - Слушай, может, ты все-таки уже перестанешь воевать с ним? - Дай-ка подумаю... - Орловский возвел глаза к потолку и приложил палец к губам, замолчал на пару минут, после чего резко перевел взгляд на Кина. - Нет, не перестану, - и попытался развернуться обратно. Перехвативший стул за подлокотники, Ростислав не дал Орловскому это сделать, легко удерживая парня лицом к себе. - А тебе ведь это нравится...- обвиняющее проговорил он. - Киншев, из нас двоих ты имеешь нормальную семью из любящих родителей и брата с сестрой. А у моего отца пожизненный инцест с работой - она и жена, и любовница, и любимое детище. Так что прекрати подбивать меня на примирение, не я первым прекратил нормальное общение с отцом. Согласись, немного трудно после двадцати лет сомнительно-соседских отношений восстанавливать родственные связи. - Ну, он все же делает хоть какие-то попытки наладить отношения, - продолжил уговаривать Кин Сашу. - Вот смотри, он даже к тебе в больницу примчался, а ведь его никто не заставлял это делать. Может, все-таки подумаешь над этим? - Господи, Кин, ты вообще способен воспринимать отказ? - Орловский страдальчески закатил глаза. - Есть вещи, на которые ответ "нет" - единственно правильный. - Способен, - Ростислав хмыкнул. - К примеру, уже вторую неделю живу без личной жизни. А все почему? Потому что кое-кто знает слово "нет" слишком хорошо. - Опять ты за свое... - И опять и снова...- протянул Ростислав, беря одной рукой ладонь Орловского и переворачивая ее, а пальцами второй начиная выписывать одному ему понятные узоры на ней. - Я тебя ненавижу... - прошипел Сашка, прикрывая глаза и наслаждаясь лаской. – Ну, чего ты от меня хочешь, изверг? Чтобы я бросился на шею к папочке и попросил приезжать почаще? - Не-е-ет, - тоном змея-искусителя протянул Кин. - Просто начни с ним нормально разговаривать. И еще... - До «еще» ты пока не дорос, - Орловский с улыбкой оттолкнул от себя парня и поднялся со стула. - Так и быть, пойду собираться, раз уж мне не дают делать курсовую... - Значит, я все же еще могу оказывать на тебя влияние? - Кин рассмеялся, поднимаясь с пола и направляясь вслед за Сашкой, который внимательно изучал содержание шкафа на предмет чистых вещей. Дождавшись, пока он отыщет футболку и свитер, Ростислав аккуратным, но властным движением развернул парня к себе и, прижав к зеркальной дверце, поцеловал, с удовольствием поймав тихий полувздох-полустон. Решив не сопротивляться, Орловский, не глядя, засунул вещи на полку и обвил руками шею бойфренда. С трудом заставив себя отвлечься, чего, собственно говоря, не очень то и хотелось, если вспомнить, сколько дней его обламывали даже в такой мелочи, как поцелуи, Киншев проговорил прямо в губы Сашке: - Ты не ответил на мой вопрос - я оказываю на тебя влияние? - Совсем чуть-чуть, - улыбнулся Орловский. – Но не советую тебе задирать нос, иначе сфера твоего влияния на меня сузится до неприлично маленьких размеров. - Тогда я лучше помолчу, - Кин вернулся к прерванному было занятию - поцелуям, проговаривая между ними: - чтобы не потерять завоеванных с таким трудом территорий. - Не увлекайся… Иначе я могу изменить свое решение поддаться на твои уговоры и точно не поеду ни в какой аэропорт… - запустив пальцы в каштановые волосы Ростислава и слегка потянув пряди, проговорил Сашка. - А чем именно не увлекаться? - больше прошептал, чем проговорил Ростислав. - Вот этим… - пальцы скользнули по шее, обвели вырез футболки и прошлись по твердому накаченному животу, остановившись на молнии джинс. - Да я бы и рад... - с хитрым видом развел руками Кин, - Но кто ж мне даст-то? - с преувеличенно тяжелым вздохом добавил он. - Это зависит от того, как будешь просить, - деловито отметил Сашка, медленно потянув за язычок молнии. - Могу встать на колени, - с какой-то странной горячностью проговорил Кин, - только скажи... - Неплохая идея, - парень улыбнулся, заметив, что Ростислав тут же попытался осуществить свое предложение, но остановил его. – Но знаешь, мне всегда казалось, что добиваться чего-то, стоя на коленях, - он многозначительно сделал ударение на последнем слове, - больше моя специализация. Не боишься, что уступишь мне несколько очков? На мгновение, прижавшись к Саше всем телом и потершись об него пахом, Кин не смог удержаться, чтобы не спошлить, хотя и понимал, что если Орловский обидится, то не видать ему секса еще энное количество дней. - Очко у меня положим одно, и я уже передал его в твое личное владение, ты сам редко пользуешься этим правом. И смешливо застонал, когда Сашина ладонь несильно стукнула его по затылку: - Даже не спрашивай за что, - предупредил его нарочито суровый голос того. - Не буду, я и сам знаю, что дурак, - покладисто поднял руки в защитном жесте Кин. - Ты не дурак, ты деревенщина неотесанная, - заметил Сашка, еле сдержав улыбку. Не стоит Кину лишний раз демонстрировать свое истинное расположение – чтобы не расслаблялся. - Но, признаюсь, в мужчине с вилами в руках что-то есть… - последние слова он прошептал куда-то в шею Ростиславу и едва ощутимо скользнул по коже кончиком языка. - А аэропорт?.. – судорожно выдохнул тот, ощущая как вмиг пересохли губы, а в джинсах стало до безумия тесно. – Нужно убедиться, что твой отец покинул наш гостеприимный город. Сашка хмыкнул и отстранился от шеи парня, чтобы посмотреть на часы: - Думаю, у нас есть еще пара часов, прежде чем предстоит говорить прощальную речь и махать синим платочком вслед улетающему самолету, - и в подтверждение своих слов потянул наверх белую футболку Кина. Открывшийся вид заставил его мысленно облизнуться и растянуть губы в немного шальной улыбке, а ладони тут же скользнули по широким плечам и груди. Ростислав со свистом втянул воздух, пытаясь сдержать себя. - Саш-ша, ты понимаешь, что с огнем играешь, - сдержанно выговорил он, стараясь не застонать от столь долгожданной ласки. - Как бы твой брандспойт не сработал до начала пожара… - глядя в потемневшие зеленые глаза, хмыкнул Орловский, продолжая гладить сильное тело ладонями. - Будем медлить, так и произойдет, - без тени смущения ответил Кин, начиная ответные действия в виде поглаживаний и притискивания к себе поближе горячего тела. Еще очень заводило то, что Орловский и не подумал возмущаться даже в ответ на сжавшиеся в нетерпении пальцы Кина на своих ягодицах. Ростислав начал стаскивать с парня одежду, не особо заботясь о сохранности той, лишь бы быстрее добраться до теплой, гладкой кожи и целовать, облизывать, несильно покусывать, делать все, чтобы тому в голову не пришло больше сопротивляться. Сашка же сопротивляться и не думал, помогая стаскивать с себя футболку. Лишь отстранился на минуту, чтобы запомнить вот такого Кина – шального, разгоряченного, потерявшего голову, после чего впился в губы жарким поцелуем и ощутимо подтолкнул в сторону дивана. На что тот без возражений поддался, остановившись лишь на несколько мгновений, чтобы обнять Орловского и крепко прижать к себе. Ростислав, в несколько шагов оказавшись рядом со спальным местом, рухнул на диван, утягивая за собой бойфренда и выработанным до автоматизма движением тут же подминая его под себя. - Ты уверен, что мне можно продолжить? - улыбаясь, промурлыкал обрадованно Кин. - Или ты сейчас очнешься и я снова останусь без секса? - на последних словах лицо парня выразило надежду на то, что сказанное не исполнится. - Как оказалось, соблюдение целибата не для меня, особенно когда рядом источает свои флюиды один неугомонный шатен, - поерзал под ним Сашка. - Не гожусь я на роль праведника... Кин выразил свое согласие со словами Орловского шумным фырканьем и поцелуями. А затем, несильно куснув того за мочку, прошептал в ухо: - Нельзя тебе в праведники, иначе что я буду делать? - и красноречиво потерся пахом о бедро Саши.