Время

- Не, мы точно перестарались… - Ну, кто ж знал, что его капитан… эм… тоже очень широких взглядов? - Мда… Теперь нам тренировок точно не видать… Раньше надо было думать! - Вот именно! Хоть раз бы включила свой крошечный мозг! - Что ты сказал?! - Что слышала, шерстяная! Ты все это придумала! - Да неужели? А кто еще утром вопил, что он – гений? Идиот ты, а не гений! - А ты…! Ты…! Ты – розовая мочалка! Да! - А ну стоять! Я тебе покажу мочалку, земноводное! Хвост оторву! - Не тронь святое!.. Ренджи лежал на смятой простыне и без единого намека на сон пялился в потолок. Он никак не мог прийти в себя после событий того вечера, который, к слову, закончился всего несколько часов назад, но лейтенанту казалось, что прошло не меньше нескольких дней. После того, как он, спустя некоторое время, очнулся на груди так же вырубившегося капитана, Абараи аккуратно взял его на руки и на еле переставляемых ногах отнес Бьякую на небольшую софу в углу библиотеки. Уложив Кучики максимально удобно на коротковатое для его стройного тела ложе, Ренджи накрыл мерно дышащего капитана его же хаори и оделся сам. Все еще розоватые скулы и истерзанные его же зубами губы капитана манили прикоснуться, но Абараи вместо этого практически пулей вылетел из библиотеки. Сейчас, лежа на невероятно неудобном футоне, лейтенант об этом жалел. С одной стороны, оставлять Бьякую после такого в одиночестве было, мягко говоря, не по-джентельменски, и такое поведение явно заслуживало возмездия. С другой стороны, все, что Ренджи в принципе натворил несколько часов назад, заслуживало его мучительной смерти, поэтому факт трусливого побега был, собственно, несущественен. В очередной раз заворочавшись, Ренджи тяжело вздохнул и снова попытался уснуть. В голову лезли мысли одна мрачнее другой, но все они с переменным успехом вытеснялись одной весьма положительной – он был с Бьякуей. Несколько часов назад Кучики Бьякуя был его, принадлежал ему. Он касался его руками, губами, языком, прижимал к своему телу, был внутри него, и ему отвечали взаимностью… Последний пункт для Ренджи был самым значимым, и именно воспоминания о нем заставляли лейтенанта непроизвольно напрягаться, чувствуя, как томящее возбуждение накатывает с новой силой. Взаимность. Капитан отвечал ему взаимностью. Легкое головокружение заставило Абараи зажмуриться и даже на секунду поверить, что все произошедшее может иметь продолжение. Всего лишь на секунду. За много лет их знакомства Ренджи довольно неплохо узнал капитана Кучики, во всяком случае, хотя бы с той его стороны, которую последний ему, да и всем остальным, показывал. И именно это знание подсказывало Абараи, что все произошедшее накануне, всего лишь результат какого-то нервного срыва капитана или, возможно, невесть откуда взявшегося желания поэкспериментировать… Да мало ли что могло послужить причиной такого поведения Кучики? Главное, что это поведение было ему совершенно несвойственно и, значит, что это был всего лишь какой-то порыв или импульс, о котором Бьякуя уже, наверное, жалеет. Хотя с чего капитану об этом жалеть, Ренджи придумать не мог, потому что перед глазами все время стояло залившееся румянцем от возбуждения и удовольствия лицо Кучики, и его ярко-алые губы, с угрозами требовавшие от Абараи активных действий. Мгновенно натянувшееся в районе паха покрывало заставило Ренджи сжать кулаки, подняться с футона и направиться в ванную. В четвертый раз за ночь. Поспать этой ночью лейтенанту так и не удалось, так как то мрачные мысли, то всякие топорщащиеся покрывала мучили его до самого утра, не давая забыть о том, что капитан велел ему появиться в бараках отряда раньше обычного. В том, что сам капитан тоже придет к назначенному времени и озвучит наказание лейтенанта за столь сомнительную провинность, Ренджи сильно сомневался. Ведь это бы значило, что Бьякуя придает хоть какое-то значение произошедшему и не собирается выкидывать тот вечер из своей памяти. Мысли о том, какое в таком случае наказание ждет Абараи, заставили его сбегать в душ в пятый, да и, собственно, в шестой раз тоже. К слову, не только лейтенант шестого отряда не сомкнул глаз этой ночью. Капитана Кучики тоже мучила бессонница, но совершенно по другому поводу, не предполагавшему никаких душевных терзаний и мук совести. Бьякуя просто-напросто выспался. Проснувшись благодаря ноющим от затекания конечностям, Кучики сладко потянулся, почувствовав, как с него соскользнуло на пол хаори и как одна, вполне конкретная часть его тела пониже спины, отозвалась непривычными тянущими ощущениями. Бьякуя усмехнулся, заметив позабытую в явной спешке на полу черную резинку для волос и, представив панику ее обладателя, осознавшего случившееся. Взглянув на клочки разорванной лейтенантом в порыве страсти формы, капитан накинул на себя хаори и направился в ванные комнаты. - Оно того стоило. Наградив встретившихся по пути слуг нервным тиком в виде дергающегося глаза до конца их дней, Бьякуя, вполголоса насвистывая какую-то весьма фривольную мелодию, принял ванны и закрылся в своей спальне, распорядившись, чтобы его не беспокоили. К сожалению капитана, сон совершенно не шел, несмотря даже на весьма поздний час. Бьякуя чувствовал себя отдохнувшим и бодрым но, что все же приводило Кучики в некоторое смущение, не вполне удовлетворенным. Капитану хотелось продолжения. Именно продолжения, а не повторения, потому что однообразие в планы Бьякуи не входило. Так, пофантазировав оставшиеся полночи о том, какие именно продолжения его бы устроили, Кучики еще некоторое время поудивлялся собственному воображению и, собравшись, направился в бараки шестого отряда. К слову, вновь открывшиеся способности воображения капитана не далеко ушли от способностей воображения его лейтенанта. Разница была лишь в том, что Бьякуя в этих фантазиях выделял себе чуть более активную роль, чем это делал Ренджи. Впрочем, это совершенно не мешало Кучики представлять себя и учителем Абараи и его сэмпаем. Очки, которые, как понял капитан, вызывают у Ренджи весьма неоднозначную реакцию, в фантазиях тоже присутствовали. Ровно как и проливные дожди. Кабинет, вопреки ожиданиям, встретил Бьякую тишиной. Взглянув на часы, Кучики нахмурился. Восемь часов, три минуты. Опустившись на свое место, капитан взял в руки оставленный прошлым вечером на столе документ и погрузился в его изучение. Через тридцать секунд взгляд Бьякуи непроизвольно скользнул по часам, потом еще раз и еще. Только спустя несколько таких взглядов дверь в кабинет медленно отворилась, впуская тут же замершего на пороге лейтенанта. Весь вид Абараи кричал о том, что эта ночь для него была бессонной, а моментально опущенный в пол взгляд и покрасневшие скулы – о том, какова была причина бессонницы. - Ты опоздал, Ренджи. Абараи вздрогнул, но поднять взгляд так и не решился. - Простите, тайчо… Я… - Ты плохо усвоил вчерашний урок, Ренджи. Лейтенант резко вскинул голову и уперся взглядом в невозмутимое лицо капитана. Серые глаза сверкали огнем азарта. Ренджи не мог поверить в то, что видит – Кучики явно намекал на то, что вчерашний вечер не был случайностью или ошибкой. Это походило на какую-то игру, правила которой Абараи объяснить забыли, но если она будет включать в себя такие моменты как тот в библиотеке, то Ренджи готов был окунуться в нее с головой. - Тогда вам следует наказать меня, капитан. Собственно, именно это Бьякуя и собирался сделать, но вызов в глазах лейтенанта заставил Кучики пересмотреть выбранные им методы. - Непременно, Ренджи, - капитан опустил взгляд на все тот же документ, лежащий на его столе, и словно потерял к происходящему интерес. – Принеси чаю. Абараи проглотил удивленно-облегченный вздох и скрылся за дверью. Происходящее нервировало Ренджи до глубины души и до трясущихся ладоней, что заставило переделывать разливающийся чай три раза. Вернувшись в кабинет с подносом, Абараи, не глядя в сторону капитана, поставил его на низкий столик у софы. - Ваш чай готов, Кучики-тайчо. - Спасибо, Ренджи. Садись. Лейтенант замер, ощущая на себе пристальный взгляд серых глаз. Капитан никогда не предлагал и уж тем более не приказывал ему сесть, имея в виду его рабочее место. Абараи обернулся и встретился с ожидающим его дальнейших действий взглядом. Игра, да? Ренджи развернулся к кофейному столику и опустился на стоявшую рядом с ним софу. Не сводя взгляда с поднявшегося из-за стола капитана, Абараи пытался придать себе невозмутимый вид, что, впрочем, выходило из ряда вон плохо, демонстрируя Бьякуе всю нервозность лейтенанта. Кучики опустился на софу рядом с Ренджи и, пристально глядя ему в глаза, начал не торопясь стягивать с ладоней белоснежные перчатки. Когда они были отложены на столик, Бьякуя так же молча стянул с волос кенсейкан, чем заставил глаза Абараи удивленно округлиться. Не отрывая взгляда, капитан потянулся к туго завязанному оби лейтенанта. Дыхание Ренджи сбилось, но он не шелохнулся, продолжая все так же смотреть в не отпускающие его серые глаза. Зашуршала ткань, и белый пояс соскользнул на пол, позволив теплым рукам распахнуть края лейтенантского косодэ. Длинные пальцы заскользили вверх по груди, очерчивая ломаные линии черных татуировок, дальше на плечи, шею и обратно, стягивая за собой грубоватую ткань формы. Когда ладонь капитана спустилась ниже живота, Ренджи все же непроизвольно вздрогнул, за что получил лишь легкую усмешку на тонких губах. Та же ладонь вернулась на грудь и чуть надавила, заставив Абараи откинуться назад, оперевшись на локти. Хитрый взгляд капитана не предвещал ничего хорошего, поэтому Ренджи был готов даже к тому, что в следующее мгновение Кучики отстранится и вернется на свое место, сделав вид, что ничего не было. Но вот к тому, что все те же теплые ладони стянут хакама Ренджи с его бедер, а сам Бьякуя, все так же не отрывая взгляда, безумно медленно оближет кончиком языка головку его члена, Абараи готов совершенно не был.