Блондинки предпочитают джентльменов

      Владельца заведения он достал из-под стойки и, не колеблясь, пустил ему кровь. Ну не по-джентльменски подмешивать дурь в еду посетителям. Да и не по-людски как-то. За полгода Чарли сильно изменилась, трудно было это не заметить. Повзрослела. Стала жестче. Появилась уверенность в собственных силах, человеческие глотки резались без колебаний (другие части тела, впрочем, тоже), и... вместе с этим появилось эфемерное чувство могущества, излечить которое могло только огромное попадалово в неприятности. Выжившие после такого обычно мигом вразумлялись, приобретая на всю оставшуюся жизнь осмотрительность вкупе с осторожностью.       Он всегда старался вести себя, как джентльмен. Ну, когда у него был выбор. В какой-то момент ему даже показалось, что он слышит знакомый негромкий смешок мисс Джонсон.       Судьба свела его с этой старой леди в тот час, когда необходимость сесть за стол переговоров с южанами стала более насущной, чем победа в очередном военном сражении. И когда стало ясно, что бравый генерал, отчаянный парень и надежда республики, вознесенный удачей и упорством на вершину славы… совершенно не представляет, что такое непринужденная светская беседа, чем отличается бокал для красного вина от почти такого же, но совершенно другого бокала для воды, не знает, о чем говорить с дамами (о, ужас, послы и представители образований, независимых территорий, государств приезжали со своими женами и дочерьми).       И пускай в этой новой стране на приемах вместо доотключенных лобстеров подавали самую простую, почти полевую кухню, а изысканные сортовые вина сменились напитками попроще, но общество уже воспроизводило ту модель поведения, что создавало веками. И генерал Монро чувствовал себя в нем крайне неуютно.       Мисс Джонсон разыскал вездесущий Джереми и доставил в ставку. Басс помнил их первую встречу, хотя в тот момент ему очень сильно хотелось придушить одну маленькую старушку в скромной вязаной шали, что восседала с совершенно прямой спиной, развернутыми плечами и, не повышая голоса, отчитывала его, как мальчишку. За неподобающее генералу и джентльмену поведение. Надо сказать, что перед этим она вежливо попросила сопровождающих оставить ее с генералом наедине, так что никого постороннего, кто мог бы ненароком рассказать о происходящем, не было.       Себастиана боялись. Уважали. Ненавидели. Поклонялись. Но его уже давно никто не отчитывал. Тогда этот божий одуванчик не стала с ним разговаривать, отметив только, что если он хочет о чем бы то ни было с ней поговорить, и это столь важно, то пусть нанесет ей ответный визит. И больше не произнесла ни звука, сидя в кресле как какая-нибудь доотключенная королева, скромно сложив руки на коленях.       Долгие секунды генерал размышлял на тему, если он сейчас убьет мерзкую старушенцию, то поверит ли его окружение в версию о самообороне? Потом он сам не раз возносил хвалу всякими неведомым силам (в которые все еще верили некоторое его подчиненные), что не дали ему совершить ошибку и поддаться разрушительному порыву.       Басс тяжело вздохнул, прогоняя непрошеные воспоминания о прежней жизни, и ногой перевернул свежий труп. Побуждения, из-за которых он незримой тенью следовал за девчонкой Мэтисон уже не первые сутки, были исключительно меркантильные - не появись она так внезапно на его горизонте, он бы и не подумал разыскивать ее дядюшку. Который, сволочь такая, единолично владел информацией о его, Себастиана, сыне. Ситуацию следовало исправить, попутно разъяснив Майлзу, что он гад и зануда, не меньше.       Поискав, обо что бы вытереть клинки и не найдя ничего более подходящего, чем замызганное полотенце, экс-диктатор, экс-генерал, экс-балаганный боец споро обыскал трупы, экспроприировав наиболее ценные находки, и направился в угол, где в совершеннейшей отключке пребывало блондинистое дитя доктора Мэтисон.       Воспоминания о Рейчел камнем легли на его сердце, но, откровенно говоря, вряд ли бы он и сейчас поступил бы с ней иначе. Закон военного времени, что тут скажешь.       В дурманном сне Чарли дернулась, свет от факела лег причудливым образом, подчеркивая схожесть матери и дочери. Басс примерился, как бы сподручнее подхватить бессознательную тушку: красиво на руки, как герой романа — не слишком-то умно, если кто нападет по дороге, то тело сперва придется бросить, а уж потом доставать клинок. А потеря драгоценных секунд сродни смерти. Прикинув и так и эдак, он взвалил ее на плечо, досадно поморщившись:       — А выглядишь ты гораздо легче, — и осторожно двинулся к выходу, опасаясь как бы ненароком не ударить свою ношу головой об углы мебели или строения. Чарли пошевелилась что-то сонно пробормотав. — Но пахнешь ты лучше, — фыркнул он себе под нос, стараясь не делать глубоких вдохов: по помещению к обычной какофонии запахов настойчиво добавлялись новые — мочи, дерьма и смерти.       Ночь встретила их с распростертыми объятиями, надежно укутав запахами цветов, трав и надвигающегося дождя.       Вот гадость. Опять мокнуть. ***       Как эта неугомонная девчонка находит себе приключения? Вот казалось бы, живи и радуйся. Но нет, то ее несет за братом, то за дядей, то за ним. То вообще в какие-то дебри. «Я тебя убью! Монстр! Ненавижу!» Тьфу. С какого перепоя ее понесло в этот забытый богом еще до отключения Потсборо?       Басс был там как-то раз, вместе с Майлзом. Три сломанных ребра, отбитые костяшки пальцев и саднящая губа оставили неприятные воспоминания о гостеприимстве местной забегаловки. Чем запомнились жителям они с приятелем, его волновало мало.       Но как только стало ясно, что нелегкая несет туда же Чарли, он просто не мог оставаться сторонним наблюдателем. В конце концов, он всегда старался вести себя, как джентльмен, как завещала мисс Джонс. Так что как только нелегкая понесла неосмотрительную Мэтисон в кабак, ему не оставалось ничего другого, как выругавшись в сердцах, демаскировать себя и вмешаться в происходящее непотребство. К тому же, молодая Мэтисон была пока ему нужна.       Именно мисс Джонсон в итоге научила его тому, что называлось когда-то «поведением в обществе», и именно ее наука позволила довести до совершенства тот образ генерала Республики, что бесповоротно внушал уважение и страх окружающим. Немного лоска, немного отстраненности, немного самоконтроля… и он научился этим достаточно неплохо пользоваться, обуздывая свой взрывной характер, эмоции и импульсивность. Наверное, доведись ему учиться этому искусству с детства, он бы достиг полного совершенства.       А еще она научила его общаться с дамами. Точнее, почти научила, ибо этого знания было достаточно, чтобы осознать, какая пропасть лежит между привычной ему средой весело кутящих девчонок из кабаков и несколько отмороженными «светскими» лядями (до «леди» они никак не дотягивали, а на другое наименование искренне обижались). Хотя на поверку последние мало отличались от первых, только фору могли дать по занудству. Но, как бы то ни было, этикет оставался этикетом.       Девушка пошевелилась, чуть слышно застонав. Потом еще раз, несколько громче. Вдруг заметалась, как в бреду, сбрасывая импровизированное одеяло в сторону, и тут же свернувшись калачиком, мелко задрожала.       — Ну да. Конечно, — похоже, что спокойно спать ему сегодня не придется. Сколько продлится действие этой дури, и каковы будут ее последствия — непредсказуемо.       А последствия не заставили себя ждать. Несколько успокоившись после очередного приступа Чарли затихла, и, спустя какое-то время, сон таки сморил Басса. Однако, немного погодя он резко проснулся, как насторожившийся охранный пёс. И не зря. Пристальный взгляд широко распахнутых глаз, казалось, изучал его уже целую вечность. Стало как-то неуютно.       — Чарли? — на звук голоса девушка отреагировала тут же, слегка подавшись вперед. Прислушиваясь. Изучая. Молча. — Эй! Ты как?       Пауза затянулась и Басс уже думал, что не дождется ответа, как розовый язык пробежал по сухим губам, и он услышал приглушенный голос, почти не похожий на тот, который он знал.       — Я… Нормально… Кажется… Пить…       Если Басс что-то и знал об одурманивающих средствах, так то, что сушняк является их постоянным спутником. Баклага с водой полетела в сторону девчонки. И осталась лежать нетронутой неподалеку от ее руки. Она даже попытки дотянуться не сделала, только пялилсь куда-то в пустоту, иногда проводя языком по пересохшим губам.       — Да за что ж мне это, — проворчал экс-диктатор, поднимаясь с нагретого места и перемещаясь к ней. — На, пей, — вода полилась в пересохшие губы, выплескиваясь и стекая по шее и груди. Девушка пила много и жадно, достаточно долго, чтобы Басс смог наконец-то рассмотреть ее внимательно. Ее глаза были почти черными от расширившихся зрачков, не реагировавших на перепады света. Дыхание было отрывистым, а грудь вздымалась учащенно, как после пробежки.       — Н-да, нехило тебя приложило, — почти сочувственно произнес он. — Давай попробуй поспа… — он замер на полуслове, когда девичья ладонь скользнула по виску, а ее пальцы погрузились в его волосы.       — А ты симпатичный. Я тебе когда-нибудь говорила это? — Экс-генерал не поверил своим глазам — она облизывалась. Нет, вот правда, смотрела на него в упор и… облизывалась. Губы уже были не сухие, а влажные. Припухшие. Приоткрытые. Приглашающие. В этот момент Басс почувствовал, как ее вторая рука начала свое путешествие где-то по груди, скользнула по боку и уверенно продолжила свое движения куда-то… ниже.       — Да епт! — мужчина раздраженно откатился в сторону, выворачиваясь из настойчивых объятий. Девушка насупилась и расстроено хныкнула. — Чарли! Ау! — он несколько раз щелкнул пальцами перед ее носом. — Это же я. Тиран, палач, монстр. Ты же мне отомстить хотела!       — Ну, вот и отомщу! — в голосе Чарли появились низкие, почти бархатные гортанные нотки, а во взгляде плескалось черное безумие и одержимость. — Отымею и отомщу.       От подобного оборота женской логики Басс на время потерял дар речи, и, почти, концентрацию внимания, что мгновенно стоило ему... нет, не жизни. Извернувшись ужом и в точности повторив его маневр, неугомонная Мэтисон оказалась верхом на пятящемся от нее мужчине.       — Да ладно тебе, Басс, — она запустила руки под его рубашку и, склонившись к лицу, с придыханием зашептала: — Ты же хотел этого, да? С самой нашей первой встречи. Ты. Я. Пистолет. Где твой пистолет, Басс? Не хочешь его мне показать? — она томно застонала, нескромно ерзая по «поверженному» врагу.       Экс-генерал славился своей выдержкой. Преодолением. Боли, невзгод, лишений. Но евнухом он не был. От прикосновений девичьих ладошек по телу рассыпались искры привычного возбуждения, вихрем ударившие в голову и собравшиеся в горячий ком где-то в животе. Дыхание перехватило, во рту как-то сразу пересохло, а тело привычно, как-то даже само по себе, действовало. В обход головного мозга. Руки огладили плечи девушки, пальцы пробежались по пояснице — вызвав ответный полувсхлип-полувздох, ладони сжали полупопия.       Положение начинало становиться критическим. Похоже, что те козлы подсыпали не только усыпляющую, но и возбуждающую дурь. С одной стороны, племянница Майлза, не отдающая отчета, что с ней происходит, но весьма настойчиво добивающаяся желаемого. С другой… Додумать мысль ему не пришлось, ибо рубашка таки не выдержала напора и, жалобно треснув, отправила в последний полет весь ряд пуговиц.       — Аххх, — теплые пальчики пробежали по ребрам, и внезапно сорвались вниз когтями возбужденной кошки, вызывая невольный ответный вздох и сильнейшую дрожь. Тело предательски потряхивало в ответ на настойчивые действия девичьих рук и губ.       — Всё, Чарли! — Он приподнялся, поймал ее запястья и крепко сжал слегка разведя руки. Голос хрипел, каждое слово вырывалось с трудом перерываясь судорожными глотками воздуха. — Хватит. Она обиженно заныла, продолжая ерзать, стараясь прижаться к нему всем телом, как можно теснее. И в какой-то момент, найдя подходящее положение, задвигалась ритмичнее, и он почувствовал, как волна мелкой дрожи сотрясает ее тело. Его самого повело, в голове зашумело, тело задеревенело от напряжения. А она запрокинула голову, разрумяненная, стонущая… Не так уж много оказалось нужно для оргазма. Он обнял ее укачивая и гладя по голове, как ребенка.       — Ну всё, всё хорошо. Теперь спать. — Слова давались с трудом. Осипшие связки протестовали. Напряженное тело, требующее разрядки протестовало так же. Член был готов предъявить ультиматум на оставшиеся годы вперед, если вот прямо сейчас…       — Спать? — он встретил ее взгляд. Все еще шальной, глубокий, черный. — Спать — это хорошо. — И прежде чем он успел ей помешать, одним движением буквально вывернулась из своих майки и бюстгальтера.       Себастиан «Басс» Монро никогда не ретировался с поля боя. Он смело встречал противника, смеясь опасности в лицо, принимая пули и удары клинков, но в подобной передряге он оказался впервые. А в голове настойчиво звучал голос мисс Джонсон, утверждающий, что мужчина всегда должен оставаться джентльменом. Другой же голос, более ехидный и опасный, говорил, что если он сейчас поимеет племянницу Майлза, то и мужчиной-то ему оставаться недолго. Аккурат до встречи с Майлзом. А у члена на все всегда было свое собственное мнение.       — Майлз. Ты мне должен! — прохрипел он, уходя от очередной настойчивой атаки Чарли. Ее взгляд блуждал по телу Басса, как взгляд голодного по свиному окороку, разве что слюна не капала. Капельки пота стекали по золотистой коже, блики костра причудливо играли на теле, то лаская щеки, то высвечивая грудь с возбужденно сморщившимися сосками. Приятную такую грудь. Которую хотелось взять в ладонь, сжать и… орган размножения, не иначе, тут же подсунул мозгу ряд чрезвычайно горячих порнографических картинок, с ними в главных ролях.       Ну нет. Надо думать о чем-нибудь отрезвляющем. О Майлзе, например. О том, как ходили в увольнительные, как снимали девок, иногда даже одну на двоих… Тело мгновенно отреагировало на воспоминания, увеличивая напряжение в пару раз. А его глаза теперь пристально и неотрывно следили за прыгающими холмиками грудей… Чооорт…       Нет, надо точно найти что-нибудь отрезвляющее в мыслях. Рейчел. Взгляд Снежной Королевы, изгиб бровей, как тугие луки. Высокомерная и одновременно снисходительная улыбка. Разметавшиеся волосы на сбившихся потных простынях. По позвоночнику скользнули ледяные иглы, посылая одновременно остужающие и возбуждающие импульсы.       — Да что ж у вас за семейка такая!!! — Чарли наконец-то посчастливилось догнать свою «жертву» и самым коварным образом присосавшись, упоенно оставлять засосы на груди.       Конечно, можно было бы вырубить ее ударом под дых, как тогда у забора. Но Басс как-то не привык бить обнаженных женщин. И одно дело, когда они на тебя с кулаками и мордобитием бросаются, другое… Он чуть не взвыл, когда ее зубы сомкнулись на его соске и стали слегка покусывать… И посасывать…       Похоже, что Чарли не собиралась останавливаться на достигнутом. Какая разительная перемена! Полгода назад она была почти невинным ребенком, бросившим вызов ему, Майлзу, матери, а сейчас… он вновь встретился с ее жадным взглядом — сейчас она явно набралась опыта. Очередной укус оказался более сильным, чем предыдущие. Кровь очередной волной ударила в голову, из горла вырвался судорожный хрип, а тело выгнулось в судорожной агонии. Он хотел ее. Его член хотел ее. Возбуждение волной гасило глас разума…       «А ведь точно поимеет, — обреченно пронеслось в голове сквозь баряную мглу вожделения, — иначе и не назвать». «А может ну его? Сучка не захочет, кобель не вскочит», — мелькнула предательская мысль. Разрядиться. Забыться. Отодрать так, чтоб мало не показалось этой чертовой пигалице. Член согласно и радостно воспрял.       Отомстить. Кому? В голове издевательски расхохотался голос заклятого друга. Мелодичными переливом колокольчиков ему вторил голос Рейчел.       Перевозбужденный мозг тут же нарисовал картину, как его лучший друг (который пытался его убить и не смог) сидит на заполненной солнечным светом кухне деревенского дома и, очень приветливо улыбаясь ему, Бассу, обнажает палаш. Рядом с ним чрезвычайно радостная (не к добру) Рейчел поигрывает кухонным тесаком для разделки мяса. Этакая семейная идиллия. И они приветливо машут ему руками, подзывая подойти поближе. Ближе. Еще ближе.       Вброс в реальность сопровождался тревогой, дрожью и… осознанием того, что эта… исследовательница, посасывая и причмокивая, спускается по его телу всё ниже и ниже. Его силы и терпение иссякали. Член не помнил себя от радости. Тело ломало, мозг плавился, все чувства обострились до предела. Ее стон, вздох отзывался десятикратно, ее прикосновения, ее аромат ломали преграды и манили, манили поддаться… Расслабиться… Сперва напрячься, как следует, а потом расслабиться.       Если она вспомнит назавтра, что здесь произошло, она его убьет. С большой натяжкой, но принять то, что брата и отца у нее забрала война, она смогла. И если не простить, то отложить месть, понять логику боевых действий, сопутствующего ущерба. А здесь и сейчас ее действиями руководила наркота в крови. Точно убьет. Если вспомнит. Перед глазами всплыла картинка радостно улыбающихся Майлза и Рейчел.       Со вздохом Атланта, взваливающего Землю на плечи, он поднял Чарли с колен и попытался донести до ее сознания мысль, что всё. Действительно всё. И если потребуется, он будет фиксировать ее до тех пор, пока действие дури не закончится.       Она была против. Его тело было против. Да и сам он тоже был против, но его конечная цель была важнее сиюминутного удовлетворения, он так решил. Вообще, генерал он или где, пусть даже и бывший? Девушка скуксилась, по щекам потекли слезы — от обиды, отчаяния, разочарования… но безжалостный монстр не отпустил ее, не позволил удовлетворить сжигающий изнутри пожар, а только издевался, повторяя раз за разом : «Все будет хорошо. Все будет хорошо», пока окончательно обессилив, она не провалилась в тяжелое и глубокое забытье. ***       — Как долго я была в отключке?       — Целый день.       Страх в голубых глаз стал почти осязаем, кажется, еще немного и можно будет к нему прикоснуться…       — Не волнуйся, — он слегка усмехнулся: наглухо застегнутая рубашка надежно скрывала все следы ее укусов и засосов. — Я был джентльменом все это время.