Эва как!

* Skillet - Comatose* Прошло две недели, как Андрей Быков был в коме. Из второй городской больницы его перевели в больницу Кисегач. Почему и куда так спешил доктор Быков в тот вечер, было неизвестно. Известно было только то, что он на огромной скорости вылетел с моста и упал на трассу. Состояние его было крайне тяжелое, множественные переломы, повреждение черепа, разрыв печени. Вероятность восстановления Андрея была мала, но все обитатели больницы верили в это. Казалось, коридоры больницы опустели. Вроде бы все так же сновали туда и сюда медсестры, санитары, пациенты, но чего-то не хватало. Может быть, колких саркастических шуток, а может, громких оскорбительных криков из ординаторской. Всем сейчас был тяжело. Алиса жила у Вари, но ничего кроме дружбы между ними не было. Варя поддерживала девушку, как могла, а Алиса часами сидела в палате отца. Тяжело было и Насте. Все валилось из рук. Ночами снился тот вечер с Купитманом, сильно терзала совесть. Она разъедала женщину изнутри, она считала себя предателем, не находя себе места. Сейчас она как нельзя сблизилась с его дочерью, часами разговаривая об Андрее. Алиса не осудила ее, но от этого легче не становилось. Еще тяжелее было Глебу. Он специально каждую ночь оставался на дежурство, чтобы побыть рядом с Андреем. Делать это днем было сложно: куча пациентов, к тому же у Андрея постоянно ошивались целые толпы. Глеб практически жил в больнице: днем он, приглушая сонливость литрами кофе, слонялся по больнице, а ночью часами тайно сидел у родного Андрея, разговаривая с ним, нежно поглаживая по исцарапанным щекам и подбородку. Настя, разумеется, знала об этом, но говорить с сыном об увиденном ею, сейчас было не время. Купитман полностью пошел в разнос, перестав себя контролировать. Это был четвертый запой, причем впервые не из-за развода. В терапевтическом отделении был полный хаос. Делившие между собой власть и пациентов интерны абсолютно не справлялись со своими обязанностями. Любовь Михайловна зашивалась, пытаясь усмирить врачей и одновременно выполнять свои обязанности. Но этот день выдался для всех особенно тяжелым. Настя узнала то, о чем раньше даже боялась думать. То, в чем признаться себе было за гранью возможного, а кому-то другому тем более. Отправиться сейчас к Купитману было бессмысленно, поэтому Настя побрела к Андрею. Несмело открыв до боли знакомую дверь палаты, она обнаружила, что посторонних там не было. Женщина заперла замок изнутри, никто не должен был помешать. Пожалуй, это был самый трудный и откровенный разговор в ее жизни. Приборы равномерно попискивали. Настя присела на край кровати, взяла Андрея за руку и робко начала: - Дорогой Андрей! Дорогой не потому, что так принято говорить, а потому что любимый. Я совершила ошибку и искренне надеюсь ее исправить. Но, видимо, есть вещи, которые исправить уже нельзя. И простить, наверное, тоже. За те двадцать с лишним лет, что мы с тобой знакомы, мы постоянно врем друг другу. «Все врут, мышка моя» - саркастично ответишь ты. Нет. Я хочу сказать правду. Чтобы не было этих недомолвок, смущенных взглядов и опущенных глаз. Ты станешь относиться ко мне по-другому. Это точно. Но я надеюсь, Андрей, - по Настиной щеке прокатилась слеза, и комок в горле сжался еще сильней, речь выходила нескладной, но, сглотнув, девушка продолжила- я верю, я мечтаю о том, что у нас все будет так же, как раньше. Помнишь, как ты катал меня на мотоцикле по всей Москве? А потом мы решили прямо на мотоцикле доехать до Владивостока. А попали в Питер… А там гуляли по крышам… Помнишь? – она провела ладонью по его щетине, - Но это все мечты. Пустые мечты. Ведь как раньше уже не будет, знаю. Андрей, я беременна, - тихо произнесла она, - отец ребенка - Ваня. Прости… - тихо добавила она. Равномерное попискивание прибора резко превратилось в протяжный звук. Это был словно крик о помощи, словно последнее слово… Линия на кардиомониторе стала длинной и протяжной. Его сердце остановилось.

Что ж? веселитесь... Он мучений Последних вынести не мог: Угас, как светоч, дивный гений, Увял торжественный венок.