***
- Ну тише, тише… Мы почти пришли, - тихо приговаривала Рейко, шагая по тротуару к зданию, мимо которого ей часто доводилось проходить раньше. Она уверенно постучала в дверь. - Это дом милосердия? Девушка, открывшая дверь утвердительно кивнула. Рейко быстро и кратко рассказала о Ёситоки, все, что можно было, сунула ребенка в руки девушки, и, прежде чем та успела задать хоть один вопрос, резко развернулась и пошла прочь. Молодая женщина коротко вздохнула, покачала головой и унесла уже притихшего ребенка в дом. 2. Прошло пять лет с тех пор, как Ёситоки оказался в сиротском приюте. Он был слишком мал, когда мать принесла его сюда, и у него, конечно, не могло остаться никаких воспоминаний о том ничтожно малом времени, что он провел с ней. За эти пять лет он успел полностью приспособиться к жизни в приюте и к мысли о том, что он сирота. Ему в целом нравилось его жизнь в доме милосердия: комната, в которой он жил, была светлой и уютной, еда, которой кормили в приюте, была ничуть не хуже хорошей домашней стряпни, да и к тому же госпожа Рёко Анно всегда была к нему очень добра… Но, все же у Ёситоки были проблемы. Во-первых, ему не удавалось ни с кем подружиться - другие дети как-то легко сходились друг с другом, но Ёситоки все эти пять лет так и оставался один. Во-вторых, он прекрасно знал, что оказался в приюте не потому, что его родители умерли. Мальчику очень хотелось узнать, какими они были - его родители, и почему они оставили его. Обе эти проблемы часто не давали ему покоя, хотя, в целом, его жизнь в приюте была не так уж плоха. В один день, его размышления были прерваны появлением госпожи Анно, когда она вошла в комнату, ведя за руку мальчика. Вид у него был очень грустный. Этого мальчика Ёситоки раньше никогда не видел - «Новенький», подумал он. Госпожа Анно подвела мальчика прямиком к Ёситоки. - Ёситоки, это – Сюя Нанахара, - сказала она. Мальчики несколько секунд разглядывали друг друга, а потом снова посмотрели на госпожу Анно. - Сюя потерял своих родителей, поэтому будет теперь жить здесь с нами. Ёситоки, верхняя койка на кровати в твоей комнате как раз свободна, ты ведь не будешь против, если Сюя займет ее? – голос Рёко Анно как всегда звучал спокойно и мягко. - Конечно, нет, - заявил Ёситоки, широко улыбаясь. Он с энтузиазмом воспринял мысль о том, что у него теперь будет сосед по комнате, и уже думал, что с превеликим удовольствием подружится с новичком. Госпожа Анно вручила Сюе сумку с его вещами и попросила Ёситоки показать новому мальчику их общую комнату. Мальчики зашагали по коридору. По пути, оглянувшись, Ёситоки увидел, что Сюя с трудом тащит свою сумку, и решил помочь ему. Но стоило ему протянуть руку в сторону новенького, как тот еще крепче вцепился в свою ношу. Ёситоки удивленно посмотрел на него, смущенный реакцией новичка. Сюя лишь опустил голову и пробормотал: - Я сам. Где наша комната? В его голосе не прозвучало дружелюбия, и Ёситоки подумал, что, наверное, не стоит особо надеяться на то, что они станут друзьями. Вздохнув, он снова зашагал вперед. Не смотря на столь юный возраст, мальчика неоднократно посещали мысли о том, что он никому не нужен, что никто не захочет впускать его в свою жизнь, и, что, возможно, так будет всегда. 3. Минула первая неделя после появления Сюи в приюте, а любой разговор между ним и Ёситоки выходил коротким и незначительным. Но одной ночью все изменилось... Как обычно перед сном дети посмотрели телевизор, потом почистили зубы и легли спать. Ёситоки не спалось, и, чтобы не было скучно, он достал свою портативную видеоигру и спрятался под одеяло. Два часа в борьбе с космическими чудовищами пролетели незаметно, но внезапно села батарейка, и Ёситоки со вздохом стал укладываться спать, напомнив себе, что завтра первым дело надо будет обязательно ее зарядить. Но тут вдруг мальчик услышал тихие всхлипы, доносившиеся с верхнего яруса кровати. Сначала он даже подумал, что ему послышалось, но потом сомнений не осталось - Сюя Нанахара лежал наверху и плакал. Ёситоки думал, как ему поступить, ведь несмотря на то, что вражды между мальчиками не было, приятелями они тоже не успели стать. Сюя, казалось, вообще старался держаться в стороне от остальных детей в приюте…. Ёситоки же, в свою очередь, сохранял дистанцию потому, что не знал, как подступиться к своему соседу. В приюте не так уж много было детей, чьи родители умерли, но когда такие все же оказывались здесь, остальные первое время не знали, как себя с ними вести. Но сейчас, Ёситоки понимал, что не может просто так позволить своей неловкости и боязни того, что Сюе он возможно не нравится, удержать его в стороне от чужого горя. Мальчик на верхней койке плакал, и кто-то должен был его как-то утешить или ободрить. Ёситоки впервые почувствовал, что может сделать для кого-то что-то хорошее, пусть и такую мелочь. Он выбрался из под одеяла и быстро забрался на верхнюю койку. Несмотря на темноту, он сумел разглядеть удивленное лицо Сюи – тот явно не ожидал его появления, и даже перестал всхлипывать. - Нобу? – смущенно пробормотал Сюя. Это сокращение от фамилии Ёситоки как-то быстро прицепилось к нему с тех пор, как Сюя однажды так к нему обратился. - Что с тобой? - прямо спросил Ёситоки. Сюя помолчал пару минут, и, когда Ёситоки уже стал сомневаться, добьется ли от него ответа, тихо сказал: - Мне приснился страшный сон. - Поэтому ты плакал? – осторожно спросил Ёситоки. Сюя лишь покачал головой и уткнулся лбом в колени. - Из-за чего же тогда? На этот раз Сюя ему не ответил, а снова начал всхлипывать. Ёситоки все понял. Конечно же - ведь дети всегда зовут родителей, если вдруг ночью им снится плохой сон. Он это понимал, несмотря на то, что своих родителей он никогда не знал, и, если кто-то и оказывался рядом, чтобы утешить его, когда он уже достаточно подрос для того, чтобы видеть сны, это была госпожа Анно. Ёситоки понимал также жестокую правду о том, что родителей Сюи уже не вернуть, но ведь ему надо было хоть как-то помочь. Поэтому он придвинулся к нему поближе и просто обнял его. Сюя внезапно затих. - Ты чего? – спросил он, удивленный внезапным порывом Ёситоки. - Мне жаль, что твои родители умерли. Я ничего не могу для тебя сделать, но… сейчас ты можешь спокойно заснуть. Плохой сон тебе больше не будет сниться. Ёситоки так и остался сидеть рядом с ним, и оба очень скоро уснули. Удивительно, но Сюю действительно больше ничто не потревожило до самого утра. Что же касается Ёситоки – он засыпал с чувством радости и гордости от того, что смог помочь своему соседу по комнате, ведь раньше ему не приходилось ни о ком заботиться. Со следующего дня, они, как и полагается настоящим пятилетним мужчинам, стали считать себя лучшими друзьями на всю жизнь. Тот случай все изменил – ведь с этого момента и у Сюи и у Ёситоки в жизни появился кто-то важный, тот, кому не все равно… 4. Все было хорошо. Когда оба мальчика пошли в младшую среднюю школу Сироивы, Ёситоки уже смирился с тем фактом, что Сюя из них двоих считался более симпатичным и заметным, что на него чаще обращали внимания, считали более талантливым и дружелюбным. В целом, все было так же, как и в младшей школе, разве что толпа почитателей достоинств Сюи Нанахара стала еще больше. Разумеется, в основном это касалось девушек - они так и вились вокруг него. На Ёситоки зачастую вообще не обращали внимания, за исключением тех случаев, когда кто-либо из девочек хотел поближе подобраться к его лучшему другу, или просто разузнать о нем побольше. Ёситоки покривил бы душой, сказав, что не испытывал из-за всего этого хотя бы легкой доли зависти. Это было бы неправдой, ведь что касалось его самого, то он по-прежнему оставался все таким же незаметным, невыразительным мальчиком – лучшим другом Сюи Нанахара. Они дружили уже почти десять лет, и Ёситоки иногда задавался вопросом – почему Сюя до сих пор общается с ним? У него с недавних пор были и новые приятели вроде Синдзи Мимуры и Хироки Сугимуры, с которыми, у Сюи, казалось, могло быть гораздо больше общего. Но он по-прежнему не расставался с Ёситоки. Они по-прежнему вместе ходили в школу, вместе возвращались в приют после уроков, вместе смотрели телевизор. Они могли болтать ночами напролет обо всем на свете: о своих мечтах или о проблемах в школе; о важных вещах, или о мелочах, о которых сами могли забыть на следующий же день. Они продолжали оставаться друзьями, и Сюя, несмотря на свою популярность и ту симпатию, что он вызывал чуть ли не у каждого, кто был с ним знаком, ни на минуту не оставался в стороне от того, кто был рядом с ним столько лет. Именно это и восхищало Ёситоки в лучшем друге, и именно за это он больше всего был ему благодарен. К тому же, даже ничтожную долю ревности к успехам Сюи затмевало чувство радости за него, хотя бы потому, что Ёситоки предпочел бы наблюдать за растущей популярностью своего друга на мирном поприще, чем опасаться, что когда-нибудь тот нарвется на кого-то вроде Кадзуо Кириямы и его дружков. В конце концов, не так уж важно, кто кого затмевает, главное, что им удавалось сохранить свою дружбу. Поэтому, все было хорошо. 5. С тех самых пор, как Ёситоки осознал правду о причинах своего нахождения в сиротском приюте, у него в голове создалась четкая установка против таких понятий, как «влюбиться», «завести детей» и прочего в том же духе. В то время как его лучший друг запал на Казуми Синтани, Ёситоки говорил себе, что это того не стоит, и, что все обязательно закончится тем, что кое-кому разобьют сердце, как бы прискорбно это ни звучало. В то же время, пока все это продолжалось, Ёситоки обратил внимание на нечто помимо сердечных терзаний Сюи. Это было в ноябре, когда многие из учеников отсутствовали на занятиях из-за гриппа. И одно из таких «отсутствий» Ёситоки неожиданно ощутил сильнее остальных. Отсутствовали некоторые из девочек-«нейтралок» - Тисато Мацуи, Изуми Канаи и еще кое-кто – та, кого больше всех хвалил учитель литературы – Норико Накагава. Ее не было больше недели. Ёситоки, естественно, доводилось иногда поболтать с девочками из класса, но за последнее время наибольшее удовольствие ему доставляли именно разговоры с Норико. Она была довольно застенчивой девочкой, но, когда ей удавалось эту застенчивость побороть, становилось понятно, что Норико очень добрая и дружелюбная. Правда иногда Ёситоки казалось, что ей нравится Сюя, и при мысли об этом ему почему-то становилось слегка тревожно. Всю неделю пока Норико болела, Ёситоки как-то менее охотно собирался по утрам в школу, поэтому, когда в очередной раз он пришел на занятия и вдруг увидел, что она как обычно сидит за своей партой, он обрадовался. - Накагава, как ты себя чувствуешь? Тебя сто лет не было, - гаркнул он, подскочив к ней. Девочка кивнула и мягко улыбнулась ему: - Да меня всего неделю не было. Но теперь все хорошо, спасибо за беспокойство. Я рада, что вернулась, наконец. - Эээ… ну.. я просто хотел убедиться, что все в порядке, - сказал он, сам смутившись от того, как сильно заволновался. В остальном день прошел как обычно, пока не наступил урок физкультуры. В тот день ребята играли в «вышибалу» и Ёситоки выбили одним из первых. Просидев на скамейке без дела, мальчик заскучал и решил переодеться обратно в школьную форму. По пути из раздевалки он столкнулся с Норико, вид у нее был бледный и не очень-то бодрый. - Ох, извини, мне нужно забрать вещи. Я снова неважно себя чувствую, поэтому пришлось отпроситься домой, - пояснила девочка, направляясь в сторону раздевалок. Ёситоки ощутил легкое беспокойство – ему было жаль Норико из-за того, что она плохо себя чувствует, к тому же это означало, что она могла не прийти в школу на следующий день. Но он не понимал, почему его так расстраивает эта мысль. Когда Норико на обратном пути постаралась тихонько прошмыгнуть мимо Ёситоки, он все еще стоял и думал, как ему поступить. - Норико, постой! Я провожу тебя до выхода, - вдруг выкрикнул он, устремляясь следом за ней. - А разве тебе не надо быть на уроке физкультуры? – удивленно спросила девочка. Он пожал плечами и смущенно улыбнулся: - Я просто… ну, просто…надо же проследить, чтобы с тобой все было в порядке, - выпалил он и покраснел, понимая, что объяснение, в общем-то, не очень складное. - Спасибо, очень мило с твоей стороны, - с улыбкой ответила Норико. Ёситоки отметил про себя, что, даже не смотря на плохое самочувствие, Норико все равно очень хорошенькая. Внешность девочки можно было отнести к тому типу, который многие считают милым и невинным, хотя ее взгляд порой был не по годам взрослым. «Она всегда такая», - подумал он, - «Странно, вообще, что самая популярная девочка в классе – не она». Он с головой погрузился в эти размышления на те несколько минут, что они с Норико шли по коридору к выходу из школы. Очнулся Ёситоки только когда увидел маму девочки, которая приехала, чтобы забрать ее домой. - До встречи, Нобу-сан! Я надеюсь, что скоро вернусь в школу – сказала Норико и направилась к машине. Ёситоки попрощался в ответ. Именно в этот момент его вдруг посетила мысль о том, что все его заявления о том, что он никогда ни в кого не влюбится, больше не будут столь категоричны. Теперь он сильно сомневался в своих суждениях - ведь ему совершенно определенно нравилась Норико Накагава. И ему очень хотелось, чтобы эти чувства были взаимны. 6. Все произошло слишком быстро. Сначала было объявление о том, что их класс участвует в Программе. Ёситоки окидывал взглядом помещение, в котором их собрали, смотрел на своих одноклассников и с ужасом осознавал, что все они, кроме одного, будут мертвы всего лишь через три дня, отведенных Программой. Сорок один ученик. Выживет только один. Это означало, что невозможно будет, чтобы в живых остались и Сюя и Норико. Это означало, что Ёситоки уже сейчас может прощаться и с лучшим другом, и с девушкой, в которую влюблен. А потом Кинпацу Сакамоти невозмутимо заявил, что изнасиловал госпожу Анно за то, что она воспротивилась участию своих воспитанников в Программе...***
Разве можно было такое вынести?! Разве можно было просто так оставить тот факт, что кто-то причинил страдания той, что относилась к Ёситоки, как к собственному сыну, в то время как родная мать бросила его?! У мальчика в голове теперь была какая-то безумная путаница. Единственной четкой мыслью было: «Убить Сакамоти!». Человек, причинивший боль госпоже Анно должен умереть! Это единственное, что Ёситоки мог теперь сделать, чтобы отомстить за нее. И еще – если он убьет Сакамоти, его одноклассники смогут сбежать. Никому не придется умирать! Да, идеально... Он никогда особенно не верил в преступление ради справедливости. Никогда. До этого момента. Сейчас все было по-другому. Если он будет медлить – его заставят убивать своих одноклассников. Единственно верное решение…***
- Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! Я ТЕБЯ УБЬЮ!!! УБЬЮ, ПОДОНОК!!! Ёситоки выкрикивал эти слова, надвигаясь на Сакамоти, не обращая внимания ни на окрики Сюи, ни на слова самого Сакамоти о том, что мальчик «оглашает оппозицию правительству». Через мгновение он почувствовал, как пули от выстрелов трех пистолетов прошивают его тело…***
Ёситоки Кунинобу (мальчик №7) лежал в проходе между столами. Он все еще был жив, его правая рука судорожно дергалась, а и без того черная школьная форма становилась еще темнее от пропитывавшей ее крови. Господи…что же я наделал…Теперь…я больше никому не смогу помочь… Сакамоти жив, а госпожа Рёко… кто теперь отомстит за нее? Ёситоки не мог повернуть голову, но Сюю ему все же было видно. Падая, он успел услышать, как лучший друг выкрикивает его имя, успел заметить, как он вскакивает со своего места с искаженным от ужаса лицом... Ёситоки вдруг очень захотелось узнать, что Сюя подумал о его поступке. Счел ли такой порыв смелостью? А может он и сам собирался сделать что-то подобное? Или наоборот, подумал, что это было глупо – пойти на такой риск и дать себя в итоге застрелить? А Норико? Мальчик попытался перевести взгляд на то место, где девочка только что сидела, но не увидел ее. Паника… Где же она? Что с ней? И вдруг…ее лицо… Она склонилась над ним… Вся в слезах… Почему она плачет? Он никогда не думал, что увидит ее слезы… Неужели из-за него? Ей жаль его?... А вдруг… у него мог быть шанс?...шанс, что она выберет его, а не… Почему я думаю об этом сейчас? Снова раздался выстрел. Кто-то вскрикнул. Ёситоки показалось, что на него кто-то упал. Норико… Если бы он только мог, то с радостью разорвал бы проклятому Сакамоти глотку голыми руками. Они убили Норико… Из-за него… Неужели…Нет, она жива, он слышит ее голос. Она просит, чтобы ему оказали помощь. Боль, пронизывавшая каждую клеточку тела Ёситоки, вдруг стала отступать. Вместо нее пришло безжалостное осознание того, что никто ему больше не поможет. Мальчик под номером 7 Ёситоки Кунинобу будет первым из учеников из 3го класса «Б», кто умрет сегодня… Умрет сейчас… Как жаль… Того, что произошло с госпожой Анно уже не исправить, а Сюя и Норико… Их он не сможет защитить. Не сможет сделать ничего, чтобы помочь им выбраться из этого ада живыми. От этой мысли было в тысячу раз больнее, чем, если бы его разорвали на куски. - Господин Тахара, будьте так любезны, оказать ему помощь. Ёситоки почувствовал, как к его голове приставили пистолет. Оглушительный выстрел… Больше он не чувствовал ничего. 7. Холодным февральским утром Рёко Анно шла по коридору дома милосердия мимо снующих туда-сюда воспитанников. Всем было поручено навести порядок в своих комнатах, и сейчас заведующей приютом приходилось следить, чтобы уборка не превратилась в массовое игрище. Мягко приструнив самых шумных из своих подопечных, женщина направилась к комнате, которую никто не занимал уже много лет. Каждый раз, подходя к этой комнате, она понимала, что заходить туда так часто возможно не стоит, и все же… В очередной раз, достав из кармана ключ, она открыла дверь. Хотя комната была не очень-то просторной, в ней ощущалась бесконечная пустота. У окна по-прежнему стояла двухъярусная кровать, но на ней никто не спал вот уже больше пятнадцати лет. На стенах по-прежнему висели плакаты с изображением Брюса Спрингстина и других рок-звезд. В шкафу по-прежнему были аккуратно сложены вещи, принадлежавшие двум мальчикам, когда-то занимавшим эту комнату. Госпожа Анно прошла по комнате и остановилась у окна. На подоконнике стояла небольшая урна. Никто из нынешних воспитанников дома милосердия никогда не заходил в эту комнату, не видел эту урну и не знал, чей прах покоится в ней. Женщина осторожно взяла ее в руки. Это был прах Еситоки Кунинобу - все, что осталось от его короткой жизни. То, что должно было быть «обычной» школьной экскурсией, оказалось трагедией, прервавшей его жизненный путь. Он так никогда и не окончил школу, не повидал мир, не встретил ту, которой признался бы в любви… Он многого не успел сделать. Его лишили будущего, изрешетив пулями тело. Как странно, что так легко и быстро можно прервать чье-то существование… Второго мальчика, жившего в этой комнате – Сюю Нанахара, Рёко Анно никогда больше не видела. Он ни разу не попытался дать ей о себе знать, и она не могла его в этом винить, но все же ей очень хотелось бы знать, где он находится и все ли с ним в порядке. Сейчас ему должно быть уже тридцать лет, а в ее памяти он так и остался пятнадцатилетним веселым мальчишкой, и теперь ей оставалось лишь молиться за него и надеяться, что его жизнь не закончится так же, как жизнь его друга. Из коридора доносились голоса – ее звали дети, пора было накрывать столы к ужину. Женщина поставила урну обратно на подоконник. Больше она ничего не могла сделать для того, кто был ее воспитанником, чья жизнь оборвалась, едва успев начаться. Небольшая урна с прахом на подоконнике маленькой комнаты в сиротском приюте теперь была единственным напоминанием о нем. Тихо вздохнув, она вышла из комнаты и заперла дверь на ключ.