любить и ненавидеть

Страх… Эта липкая, гадкая эмоция. Она пожирает все чувства людей, безжалостно забивает на всё. Рвано колотится сердце, холодный пот по всему телу… и страх… Его не изгнать доводами рассудка, не укротить силой воли… Страшное оружие, не так ли? А если страх преследует на каждом шагу, подбирается вязким туманом во сне? Что тогда? Когда боишься уснуть и не проснуться? Когда все радостные моменты из жизни почти стерты, а их место заняли новые, всепоглощающие, раздирающие изнутри? Страшно… Кто-то гонится следом, вон она, его тень. Знакомые силуэты друзей покрыты кровавой дымкой. Жуткий, уничтожающий все на своем пути, страх… И этого не изменить, уже прошло то время, когда ты хотел воплотить в жизнь наивные детские мечты, которые уже не сбудутся. От осознания всей безысходности ситуации хочется рвать волосы на голове, кричать во все горло о том, что ненавидишь, презираешь и никогда не простишь. А кого ненавидеть, презирать, не прощать? Никого. Абсолютно. Больше не вспомнить те счастливые моменты, те редкие встречи с друзьями, которые в итоге заканчивались веселой пьянкой. Одна. Совершенно одна. Ей не хочется быть с Ним, вдыхать едкий запах крови, которым он буквально провонял, ей хочется плакать от безысходности всего этого, но у нее нет на это права. Она — Прайд, сильнейший гомункул, который присоединился к отцу совсем недавно, но уже успела полюбиться всем, Ему в том числе тоже. Она ненавидит Его за все, за ту боль, которую причиняет каждый день, за его фиалковые глаза, в которые можно смотреть вечно, а он все такой же, беспощадный, смертельно опасный и такой… А какой? Никакой. Вот ее постоянный ответ на вопрос Ласт, которая стала для неё любимой сестрой и лучшей подругой, с которой можно поговорить и не стесняться проявлять эмоции и чувства, рассказать о том, как ненавидит, презирает, хочет убить в конце концов, а та скажет, что все пройдет и время лечит. И все повторится снова, он вернется с очередного задания, данному ему Отцом. Медленно, как хищник подойдет к ней, повалит на мягкую кровать и поцелует, нежно, трепетно, как фарфоровую куклу, боясь сломать ее.  А сломал ли он уже её, сделал ли больно? Он не знает, поэтому и продолжает целовать, слегка прикусывая её нижнюю губу, принося сладостную муку. Медленно, аккуратно спустится к бледно-молочной шее и впиваясь в нее зубами, оставит яркий засос, метку, которая доказывает, что она принадлежит лишь ему и никому больше. А она в ответ издает страстный стон, прося большего от него и от себя тоже, обвив руками его шею сама примкнёт к желанным губам, вырывая поцелуй. Он снова возьмет инициативу на себя и протолкнется языком в горячий ротик, желая исследовать все на своем пути. Она как всегда ответит на поцелуй, не желая отставать от него, а он на это усмехнется прямо в её губы, и так каждый раз. Энви яростно сорвет с нее топ, который очень некстати мешает его делу, она попытается прикрыть грудь, но брат вновь не позволит ей сделать, очередной раз повторяя, что она прекрасна и не надо ничего скрывать. Эд на эти слова легко улыбнется в ответ, подставляя свое тело под его поцелуи, которые оставляют багряный след на её белоснежной коже. Прильнет губами к розовому соску и получит в ответ полу-стон, который так ласкает уши, а она тем временем успеет сорвать с него мешающую одежду и штаны. Он аккуратно снимет с нее юбку-шорты, вместе с трусиками и примкнёт к её киске, из которой уже сочится сок, она выгнется дугой и вскрикнет то ли от боли, то ли от наслаждения, а он не остановится, продолжит ласкать её, приносить ей удовольствие, да и себе тоже. Энви слегка надавит пальцами на её клитор, а потом резко протолкнет их и заставит её вскрикнуть, теперь уже от боли, медленно растянет пальцами стенки влагалища, заставляя выгибаться до хруста позвоночника и резко вынет. Снова пройдется мокрой дорожкой поцелуев от вагины до шеи и прикусит, сильно, больно, по садистски, но она вытерпит, не закричит о том, чтобы тот прекратил эту сладостную муку, а наоборот, потребует большего, он подчиниться, не станет возражать, а просто войдет во всю длину своего ствола, который от нарастающего возбуждения словно окаменел, сразу же сорвется на бешеный ритм, не давая ей привыкнуть к этим ощущением, а она не будет против, как всегда. Они снова будут стонать в такт друг другу, стараясь не отставать, полностью углубляться в этот процесс, полный похоти, страсти, нежности и…любви? А есть ли любовь в этом занятии, в занятии сексом? Наверное есть, а может и нет. Это известно лишь им двоим, которые погрузились в самую пучину удовольствия, оргазм накрывает с головой, вместе с ним приходит полное удовлетворение потребностей и расслабление. Приятное ощущение разливается по всему телу, даря не свойственную им, гомункулам, теплоту. Ей хочется кричать от безысходности всего этого, не хочет быть рядом с ним, ненавидит, презирает, хочет убить. Все как всегда. И как всегда: он ляжет рядом с ней, прижмет её покрепче к себе и спросит: — Эд, ты меня ненавидишь? Но на этот раз её ответ послужит надеждой для него. — Да. Ненавижу… И люблю.