Котяра с волчьим взглядом

И вновь подъемом стопы я получил по запястью, уткнувшись рожей в мат. - Бля, Юрьич, заебал! – сил подняться уже не было. И даже откатиться в сторону, чтобы не получить в очередной раз по ребрам, не удалось. Правда, Димка бил не столько больно, сколько подзуживая меня наброситься на него. Но я уже все. Пас. Выдохся. - Закончил трепыхаться? – Дима стоял надо мной, в одних спортивных кальсонах, босиком, расслабленный, и посмеивался. И правильно делал. Я, как ужаленный, ворвался к нему в особняк, нашел и, ни слова не говоря, зарядил в морду. И был прав! И до сих пор считаю себя правым! Вот только последующие два часа я оказался энное количество раз повалянным на матах, и вряд ли все удары, которые блокировал, не останутся на моем теле синяками и кровоподтеками. Можно даже сказать, что Димка методично и спортивно меня избивал, вытрясая дурь из закипевшего мозга. - Пошел в жопу! - О, это еще только впереди, - он заехал мне по бедренной мышце, заставив ногу мгновенно занеметь. – Вставай давай, не закончили еще. - Сука... – выдохнул я, попытавшись встать, вновь получив по запястью. – Да угомонишься ты или нет?! - Вообще-то, это я должен у тебя спрашивать, угомонишься ли ты? Или это у тебя такая прелюдия была – заехать мне в рожу, чтобы взбеленить окончательно? Ну, так не на того нарвался, Санек. - Блядун! – не выдержал я, вновь ощущая закипающую злость. – Трахаешься с кем не попадя, а я еще и виноват?! Следующий удар не пропустил. Ухватил его за ступню, буквально повалив на себя, крякнув от веса почти в центнер, обрушившегося сверху. И снова попытался заехать в челюсть, промазав, оказавшись в болевом захвате. - Сашок, не серди, - Димка был еще спокоен, но дыхание уже сбилось на яростное глухое рычание. – Въебу так, что мало не покажется. Ты же меня знаешь. - Слезь с меня, слоняра! – я вскинулся, застонав от жуткой боли в вывернутой руке и, не выдержав, заколотил по мату свободной ладонью, показывая, что теперь уже точно все. - Рыпнешься – будешь бит, - предупредил меня Дима, легко поднявшись на ноги. – Давай, жалуйся. - Да пошел ты... – злость и правда, поутихла. Уж не знаю, чем и как Юрьич думал, буквально на руках притащив меня в спортзал, кинув на маты, позволив пытаться пробиться сквозь его защиту, но дело свое сделал. - Ты достал, - вздохнул Дима, присев у стены, дотянувшись до пачки сигарет, прикурив пару, протянув одну мне. – Нет, ну твои завихи я уже все выучил. Но чтобы так... объясни мне, каким местом я блядун. Кто-то накрякал, что я тебе изменяю или что? - Накрякал? – я попытался подорваться, но онемение в ноге еще не прошло, и только и удалось, что приподняться и вновь упасть на маты. Сигарету в дрожащей руке и вовсе удавалось держать с трудом. – Бля, Димыч, если у меня от твоих ударов на завтра запястье распухнет – сам за меня документы подписывать будешь! - Расслабься, от пары синяков еще никто не умирал, - и тут же посерьезнел. – Ладно, колись уже. Раз пять я пытался просунуть руку в карман, но, видимо, Дима перестарался с «учением», потому что даже пальцы не слушались. Наконец, мне удалось достать конверт, швырнув ему на колени. - Скажешь, не было?! Зажав сигарету в уголке рта, Димка хмыкал, просматривая фотографии, на которых был запечатлен в неглиже, с парой телок. - Было, - наконец, он отложил конверт, смотря на меня своим хитрым котячьим взглядом. - Я же говорю – блядун! - Бля, Санек, ты как маленький, - затушив сигарету, он поднялся на ноги, за шкирку подняв меня, поставив на ноги. – Идем. - Куда? – я, поддерживаемый за ворот куртки, не пытаясь вырваться, хромал рядом. И все-таки Димка молодец. Я бы на его месте измочалил бы человека, попытавшегося мне в морду заехать, а он ничего, сдержался. Устроил мне только внеплановую и жесткую тренировку до полного истощения. - В спальню, ревнивец хренов! Как же ты меня достал! Вроде и нормальный, но как зайдет ум за разум – так хоть охране тебя отдавай... - Ну, уж нет! Охране меня не надо! – вышло жалобно, несмотря на то, что я еще пытался ерепениться. После последнего раза, когда пришлось работать против двух охранников сразу, доказывая, что я тоже что-то умею – потом на весь живот синяк был. Димка, сука такая, мне никакой защиты не дал, а их против меня в бронниках выпустил. Хорошо еще, что ребра не поломали. Вовремя Дима заметил, что я в несознанку вошел и уже не просто дерусь против них, а наскакиваю из последних сил, пытаясь достать хоть одного из них. - Надо, еще как надо! Доведешь же, прости господи, я тебя сам уложу. И не дай бог – с увечьями, - стряхнув меня на кровать, Дима полез в стол, достав диск. – Видишь? - Ну? - Лапти гну! Дату смотри, ненормальный! - А может, ты ее недавно накарябал, чтобы отмазаться! – желание сжаться в комок и закрыться от удара было настолько велико, что я даже дернулся, получив вместо зуботычины, звонкий подзатыльник. Но блядь, как же страшно было смотреть в эти его холодные волчьи глаза! С таким взглядом не уму-разуму учат, а убивают нахер! Забьет же однажды, не задумается! И ведь, знаю все, понимаю! Но если клинит, то хрена с два я понять могу, когда он нормальный, а когда вот такой! Это потом, когда попускает, когда начинаю воспринимать мир – осознаю, что по грани ходил. - Нет, Саш, уж не знаю, какими правдами и неправдами ты в бизнесе держишься, но с таким перекошенным мозгом, как у тебя – в псишке лежать надо, - Дима покачал головой, поставив диск, включив на быструю перемотку, остановив кадр где-то посередине. Да, он, две телки. Но я смотрел не на это, а на дату в углу экрана. – Ну? Узрел? Отелло недорезанный. Ты мне лучше скажи, как к тебе фотки попали? С этой фигней разбираться надо, а не на меня с кулаками прыгать! - На столе нашел, в документах, - проворчал я, постепенно начиная ощущать каждую клеточку своего избитого тела, понимая, что завтра точно придется остаться дома. Но ведь, что удивительно – ни единого вывиха или серьезного удара. Димка только по мышцам работал, довольно-таки аккуратно выбивая из меня дурь. - Ладно, шуруй в ванну, отмокай. С тебя сейчас толку – как с козла молока. - Сам виноват! – огрызнувшись, прихрамывая, я побрел в ванную комнату, включив горячую воду, со стоном опустившись в ванну. - На, выпей, - Дима протянул стакан с какой-то обезболивающей растворимой мурой, осматривая мое тело на предмет синяков, которых, на удивление, не было. Разве что, локоть ссадил, когда вырывался, пока он меня в спортзал тащил. – Хотя, крепатура завтра тебя достанет. - А то я не знаю... - После ванны – в койку. Буду тебя лечить. Ох, лучше бы он это не говорил! Ко всему прочему «удовольствию», у меня еще и член встал. Димка только хмыкнул, склонившись, жестко придержав меня за затылок, прикусив губы в болезненном поцелуе. - Да ну нахрен, Димыч! Я пошевелиться не могу! - Вот, как раз, кровь и разгоним. А послезавтра охране отдам! – спокойно продолжил он. – И теперь каждые два дня – на маты! Дурь выбивать! - он слегка тряхнул меня за волосы. – А то совсем охренел. Нашел, на кого бросаться. И думай, Сашок. Думай, кто мог тебе эти фотки подложить. А я со своей стороны подумаю. И снова леденящий кровь взгляд, пустой и бездумный. Так что, даже жалко стало того, кто именно, по дурости или еще по каким домыслам, попытался нас рассорить. Видимо, Дима уловил мое состояние, потому что только усмехнулся. - Ладно, тебе отдам. Щенкам полезно зубки точить. - Димыч! Не нарывайся! – грозно, но совершенно беззлобно прорычал я потому, что всех желаний осталось – выбраться из воды и дохромать до кровати. - Не, Санек, ты не прав, - Димка покачал головой, присев на крышку унитаза. – Щенок ты еще. Хоть и злобный. И до волкодава тебе еще расти и расти. Не возрастом, умом! – постучал он себя по лбу. – Нарываешься не по делу, потом сам же и страдаешь. - Да пошел ты нахрен со своими нравоучениями!.. – я попытался приподняться, но рука, отбитая хоть и не сильными, но множественными ударами – соскользнула с бортика. Кажется, я слишком хорошо оценил свое состояние и растяжение запястья все-таки получил. За руль теперь садиться опасно, пока в норму все не придет. - Ну-ка, дай, - я послушно протянул руку, только зубами скрипнув, когда крепкие сильные пальцы начали разминать забитые мышцы. – Перестарался, видимо. Я даже фыркнул от смеха, смотря в его виноватое лицо. Уж чего-чего, а такого вида у Димки никогда еще не было. - Забей, не сдохну. - Сам же говорил, что заставишь документы подписывать. Я только разоржался, охнув от тянущей боли в мышцах живота. - Да ну тебя нафиг! Помоги лучше встать. Садист хренов... - Нарвешься же, что завтра против охраны выставлю, - фыркнул Димыч, помогая мне вылезти, кинув полотенце. – Сам добредешь? - Да уж, справлюсь. Состояние после горячей ванны и вправду стало лучше. Точнее, все тело еще побаливало, но уже не было такой явной пульсирующей боли в местах метких попаданий. Да и нога окончательно прошла. Так что, в спальню я уже не хромая вошел. - Падай, - Димка махнул рукой, услышав мои шаги, но даже не повернулся, так и оставшись склоненным над столом, что-то записывая. - Что ты там? - Сейчас. Я рухнул на кровать, раскинув руки в стороны, блаженно застонав. Сейчас бы поспать... Но Димыч прав. Нельзя. Иначе к утру не то, что двигаться нормально не смогу, но и встать не сумею. Так что, кровь разогнать – дело хорошее. А еще я себя как дурак повел. Так что, извиняться надо. Как именно – знал. Кое-что, несмотря на наши, уже достаточно продолжительные отношения, я еще себе не позволял. Гордый блин, аки арел! Пока не пнут – не полечу! Вот и долетался. Хрена с два теперь с меня Димка слезет, пока всю дурь не выбьет. И охрана – это только первый этап. Как пить дать, потом сам займется моим обучением, да так, что из спортивного зала выползать буду. - Дим, а Дим?.. - Ну? - Слушай, ты это... На всякий случай, когда сам меня тренировать начнешь – найми какого-нибудь травматолога, а?.. А то заклевал, нахрен. А что, если мышцы пробьешь ненароком? Димка только хмыкнул, паскуда такая. А ведь, его «удар клювом» - пальцами сложенными щепотью – куда как опаснее и болезненнее, чем кулаком если бы херачил. Да и если отвлекусь? Не успею мышцы напрячь, увернуться, и получу удар по печени или по почкам? Хрена с два тогда на следующий день поднимусь. Да и ребром ладони тоже бьет так, что отлетаешь на пару шагов, очумевший. А в азарте, да на адреналине – хрен сразу заметишь, что не все в порядке. - Ладно, девица-краса, найму я тебе лекаря, - Димыч распрямился, поведя плечами. - Не ерничай! Я серьезно говорю! Знаешь же, что когда меня шторит – я боли практически не ощущаю! У меня, блять, было дело, что я панка одного отхерачил, и только потом, дохромав на следующий день до больницы, узнал, что пару плюсневых костей сломал. - Может, тебе вообще передвижную клинику устроить? – хмыкнул Димка, но я уже увидел. К сведению принял. - Можешь и устроить, - я наблюдал, как он раздевается, поигрывая всем телом. И ведь не нарочно. Мышцы переливаются под кожей, как у барса какого. Красивый телом, чертяка. Не только на морду. Вот уж повезло, так повезло, отхватить себе такой шмат. Порой, все, чего хотелось – зацеловать его, довести до хриплого рыка. Но, блять, все никак не удавалось. Можно сказать, я вообще впервые наблюдал, как он спокойно раздевается, собираясь просто заняться сексом со мной, а не игрища устраивать. Когда член, освобожденный от плена трусов, шлепнул его по животу, я понял, что и сам уже в полной готовности. Одна мысль, что сейчас почувствую, как в меня входит это совершенство, довела буквально до предоргазменного состояния, заставив сердце гулко колотиться в ребра. А когда, красуясь, Димка провел ладонью по стволу вверх-вниз, так и вовсе колотить всего начало от предвкушения. - Хватит уже выебываться, красавец. Видишь же, что и так шторит, - прохрипел я, приподнявшись, ухватив его за руку и затащив на кровать, предупредив: - не дергаться, не елозить! Димка вскинул бровь, хмыкнув в ответ и увлек меня в грубый жадный поцелуй, от которого тело словно тяжестью свинцовой наливается, становясь податливым и каким-то слабым. Но я вывернулся. Извиняться – так по полной. - Дернешься – откушу нахер! – предупредил, склонившись к его паху, забрав его член в рот почти на две трети, пока головка не уперлась в горло. И блять, у самого тормоза слетели. Редко я себе позволял мужика ртом ласкать. Было в этом не то, что унизительное что-то, но, почему-то почти всем казалось, что после отсоса я на все готовый. Хера с два! Только когда самому хотелось, да повод был – мог себе позволить. И вот сейчас был именно этот момент: насаживаться ртом на его крупный член, постанывая от переполнявшего желания, умудряясь даже еще посасывать, работая мышцами гортани. Под конец даже задыхаться стал, но не от нехватки воздуха, а от того, что тело совсем сдурело. По бедру, капая на простыню, смазка стекала, задница не то, что ныла, требуя это сокровище в себя, а пульсировало все, а я никак не мог насладиться ощущением горячего, большого, перевитого венами члена в своей глотке. - Хватит, Санька, - прохрипел Димыч, видимо тоже доведенный почти до полного улета. – Перестань, иначе не выдержу, слышишь? И, понимая, что не слышу, резко поддернул за волосы мою голову вверх, впившись в губы, поймав мой жадный недовольный стон. - Совсем шизеешь, когда член колом? – усмехнувшись, он перевернул меня под себя, приподняв за бедра, медленно, используя вместо смазки только мою слюну, размазанную по его члену – проникнув на всю глубину. И – не пережидая, пока привыкну – начал размашисто трахать, вновь склонившись к моим губам, увлекая в жесткий водоворот поцелуя. Я то хрипел, то выл в голос, подаваясь вперед, впиваясь пальцами в его ягодицы, чтобы еще плотнее к себе прижать, медленно, но верно уходя за грань восприятия реальности, вот-вот готовый сорваться в безудержный водоворот наслаждения, под конец впившись зубами ему в плечо, прижавшись к его животу своим перенапряженным членом, двигаясь в едином, жестком ритме, пока не упал на кровать, истощенный, ощущая, как толчками, выдаивая до капли яйца, выплескивается сперма. Но не успел даже передохнуть, как Димыч перевернул меня, поставив раком, вновь вбившись в самую глубину. Я только поморщился. Чувствительность обострилась до боли. Да и по сухому почти. Завтра ругаться буду на чем свет стоит. Но сегодня... Сегодня можно расслабиться. Хотя, член встал далеко не сразу. Да и как встал. Скорее подал признаки жизни, чем до полноценного стояка дошел. Но даже этого хватило, чтобы ощутить желание, вновь наполняющее тело, и двинуться навстречу, подмахивая крепким жестким движениям, таранящим мой зад. - Все... Не могу больше... – наконец, простонал я, понимая, что, как бы Димыч не старался, а второй раз не кончу. – Заканчивай. - Уверен? - Угу... Димка еще пару раз двинулся, оросив мои внутренности спермой, и рухнул сверху, подмяв под себя. - Бля, Юрьич, сука, рука!!! – я дернулся в сторону, перекатив его на край кровати, баюкая свое запястье. – Слоняра шестипудовая! Блять, худой вроде, а как придавишь, так хоть вешайся! - Да ты тоже не маленький, - Димка хмыкнул, притянув меня к себе на грудь, осторожно пощупав запястье. – Скорее всего нерв набит. Скоро пройдет. - Я тебе сейчас сам что-нибудь набью! – пробухтел я, заехав ему кулаком в плечо. – Вот только погоди, в себя приду – морду точно расквашу. И за баб этих – тоже! И за всех остальных! - Может и набьешь, когда совсем старым стану, - усмехнулся он, чмокнув меня рядом с ухом, да так, что от звона мгновенно мозги прочистились. – И да, я вот что подумал. Ты себе в кабинете камеры установи. На всякий случай. Если какая-то падла к тебе в кабинет шляется – выловить ее точно надо. - А ты себе установи. Да записывай! Хоть час без записи увижу – кастрирую. И че ржешь? Че ржешь, спрашую?! - Да так, больно ты ревнивый, - Димка сграбастал мое лицо в ладони, смотря глаза в глаза, буквально лаская своим теплым кошачьим взглядом. – Но обещаю. Камеры поставлю, - он посерьезнел. – Мне тоже не в тему, когда кто-то по дому шастает в мое отсутствие. Все? Разобрались? – я кивнул. – Спи тогда, а то завтра скулить будешь, что болит все. - Не знаю как все, но жопа точно болеть будет, - я фыркнул, устроившись на его плече, ощущая, как сладкая истома сна затягивает меня в свои глубины. – И да, Димыч, ты это... – я подавил зевоту. – Прости, что не разобрался сразу. Клемануло. Он только фыркнул, потрепав меня по волосам, заснув даже раньше, чем я.