Only to Touch

      Это началось тогда, когда Гьёкуэн была ещё почтенной супругой предыдущего императора Ко, а Коэн был не более чем посторонним из побочной семейной ветви.       Он был старшим сыном в своей ветви, но у Императора уже имелись сильные и талантливые сыновья, так что не было смысла верить в то, что престол когда-нибудь будет близким к нему.       Несмотря на это, будучи старшим сыном, Коэн имел некоторые привилегии перед своими младшими родственниками. Когда он достиг нужного возраста, он жил и обучался вместе с принцами главного дома. Он должен был вырасти прекрасным генералом, который будет верным и полезным для главной ветви, и Коэн гордился этим.       Императрица Гьёкуэн мгновенно заинтересовалась Коэном, а он был ослеплён и испуган её красотой и изяществом. Она была похожа на богиню, сошедшую с рисунков на бесценных свитках во дворце.       Когда он чувствовал себя неловко перед имеющими преимущества двоюродными братьями, она была так добра к нему, разговаривала с ним гораздо чаще, всё больше своего драгоценного времени с ним.       Коэн не понимал почему, но Гьёкуэн пристрастилась к нему, испортила его, говорила, что он был таким хорошим мальчиком, даже несмотря на то, что у неё были сыновья сильнее и лучше его. Она привязалась к нему так, как не привязывалась его родная мать, и его слуги всегда относились к нему с уважением, даже если и дразнили.       Гьёкуэн часто прижимала его всё ближе, и он долго упивался этими объятиями, ведь чувствовал себя нужным. Она поощряла Коэна, позволяя ему оборачивать свою талию без смущения, словно бы она была его собственной матерью, и он ознакомился с мягкостью всех её изгибов.       Маленькие поцелуи в его лоб, щёки и губы стали обычными во время приветствия, прощания или даже в любое время, когда ей того хотелось. Её поцелуи были нежными и немного щекотными, и он чувствовал нечто особенное, когда их губы прижимались друг к другу. Он чувствовал себя зрелым и с нетерпением ожидал момента, когда вырастет, чтобы быть взрослым юношей, как она и говорила.       Однажды летом Гьёкуэн сидела вместе с ним в её личном саду. Она ласкала его, гладила и кормила кусочками летних фруктов прямо со своих губ, слизывая стекавший сок. Её слуги всегда покупали наилучшие вещи, которые он когда-либо пробовал, но её прикосновения были гораздо более дразнящими.       И когда прошли года, она всё ещё была рядом с ним, даже когда он был в купальне. Приближалась церемония совершеннолетия Коэна, и это смущало его, как ничто другое. Она могла видеть всё: как его тело реагировало на горячую воду, на массажирующие его пальцы служанок и на её взгляд. Когда Гьёкуэн видела это, она смеялась и говорила, как он хорошо вырос.       Однажды Гьёкуэн захотела узнать, как часто Коэн касался себя и о чём он думал при этом. Он прошёлся взглядом по её телу, показывая свою вину перед ней. Он признался во всём под её уговорами. Тогда она позволила Коэну увидеть её полностью.       Тогда он начал понимать, чего ему стоило опасаться в этой ситуации. Будет это изгнание или же смерть, если Император узнает об этом? Он хотел избегать Гьёкуэн, держась на расстоянии, но она не позволяла ему этого. Она обещала ему быть такой же доброй, если он будет оставаться её дорогим сыном. Она пообещала, что её муж никогда не узнает об этом. По правде, Император не прожил достаточно, чтоб узнать, но Коэн всё ещё боялся.