Печеньки.

      Никого, не трогая, я сидел и ел печеньки, запивая их молоком, хёны уже спят, а мне не спится. Главное чтоб Ки — хён не спалил, а то сам меня съест, вместе с печеньками. Нам прописали диету к дебюту, поэтому Ки за всеми следит.       Как — то раз я решил возразить Ки, сказав, что уже не маленький и могу сам проследить за собой и тем более за своим весом, так он лишил меня еды, сказав, что раз я уже взрослый то и готовить буду для себя сам. Пришлось перебороть свою гордость и попросить у хёна прощения за своё поведение.       Сейчас моля Бога, и надеясь, что Ки не приспичит сходить на кухню попить водички. Я доедал уже 10-ую печеньку.       Конечно же, Бог не услышал мои молитвы, и со стороны гостиной послышались звуки соприкосновения босых ног с холодным паркетом. Не долго думая, я пихаю последнюю печеньку в рот, и заползаю под стол, не забывая стакан молока, забиваюсь как можно дальше от двери, и ожидаю своей неминуемой участи.       А вот и моя «смерть» зашла. Лениво прошлёпала до холодильника, достала из него не знаю что, и села за стол. Я услышал, как опустился на стол стакан и по столу, с моей стороны, что — то прошуршало в её сторону. Чёрт! Там же ещё одна пачка с печеньем осталась.       Кажется, меня не спалили. Значит, Бог услышал меня.       — Темин, вылезай уже, — прохрипел сонный голос.       Поняв, что прятаться бесполезно, я опасливо выглядываю из-под стола. Видимо, Бог меня все-таки услышал и решил исполнить только часть моего желания.       За столом сидел ДжинКи, который зевал и тёр глаза после сна. Волосы были растрёпаны и торчали в разные стороны, футболка местами помята и сползала с правого плеча.       Честно говоря, картина очень милая, поэтому я ненадолго завис.       — И долго будешь пялиться? — спросил Онью, отпивая молоко, не вытерев рот, и оставил едва заметные белые усы.       — Хён, у тебя усы белые, — стараюсь громко не смеяться, всё — таки Ки — хён может проснуться.       — А у тебя диета и пачка съеденного печенья, не боишься, что Ки узнает? Хотя, видимо боишься, раз спрятался под стол, — сказал Онью и тут же открыл ещё одну пачку.       Я стоял и смотрел, как он поглощает уже третью печеньку и довольно ухмыляется.       Не выдержав такой наглости, я вскрикнул:       — Эй! А сам то! Тебе так — то тоже диета прописана, — наигранно обиженным голосом сказал я.       — Мне можно, я — лидер! — гордо произнёс ДжинКи       — Наглый, ты, хён, — надулся я, и, наконец, сел на стул напротив него.       — Да не обижайся, ты, я же шучу, — сказал ДжинКи и потрепал меня по волосам.       — Тебе — то чего не спится? — забыв про свою обиду, я отобрал печеньку из рук ДжинКи.       — Я есть хочу, — прохрумкал Онью, почти вновь засыпая.       — Хён, ты всегда ешь и всегда хочешь есть, поэтому пошли спать, твой живот никогда не будет сыт, — усмехаюсь я, наблюдая, как Онью опять зевает и сам непроизвольно зеваю.       — С чего ты взял? — вылупился он на меня, как будто впервые видит       — Ты сам сказал, на какой — то передаче, тебе ещё Минхо — хён сказал, чтоб ты перестал постоянно хомячить.       Онью немного задумался. Думал, думал, думал. Как я заметил, ему видимо без печенья совсем не думалось.       Недолго думая, я забираю пачку с оставшимся печеньем и стакан с молоком. ДжинКи в туже секунду очнулся:       — Эй! Мелочь, верни вкусняшку, — таких жалостливых глаз я ещё не видел.       — Давай так, — начал я, — мы доедаем, и идём спать, хорошо?       — Ладно, ладно, договорились, только верни еду, — Онью опять потянулся к пачке, я её передвинул на середину стола и взял одну печеньку. Я взял только ОДНУ, а Онью сразу три! Вот как так можно? Усмехнувшись мыслям, я отпиваю молоко.       Нам очень повезло, что Ки так и не проснулся.       Пачка была уничтожена так же быстро, как и пакет с молоком. Я вытер крошки со стола и вымыл стаканы. Короче говоря, уничтожил все улики.       Мы пошли спать. Когда мы подошли к комнатам, я неожиданно для Онью остановился.       Дело в том, что у Джонга бессонница, а сегодня за долгое время он впервые уснул, и я боялся его разбудить.       — Ты чего остановился? — опять зевая, спросил ДжинКи.       Он прямо герой! Жертвует своим сном ради еды, а сейчас ещё и на меня пару драгоценных секунд выделил.       — Хёёёён, спаси макнешу, — состроил я щенячьи глазки.       — Чего тебе надо, опять? — ему, видимо, пофиг, что я попрошу, лишь бы отвязался.       — Можно я с тобой переночую, пожалуйста.       — Ладно, пошли. Только вот что, ты ведь знаешь, что я во сне могу обнять, поэтому не пугайся.       Так просто? Я думал, упрашивать его придется или хотя бы попросит причину назвать, почему мне приспичило с ним спать.       — Да не испугаюсь, пошли, давай, — протолкнул я его в комнату и закрыл за собой дверь.       Когда я повернулся, Онью уже развалился на кровати в форме звёздочки, а местами и снежинки. Недолго думая, я плюхнулся рядом с ним.       Минуты 2-3 ещё полежав, я услышал тихое сопение справо, значит уснул.       Я повернулся к нему спиной. Закрывая глаза, я почувствовал, как хён переворачивается ко мне, обхватывает руками грудь и прижимает ближе к себе.       Уже засыпая в объятиях лидера, я неожиданно почувствовал, как меня сильно укусило за ухо.       — Ай! — от неожиданности вскрикнув, я слегка вздрогнул. От моих действий Онью во сне нахмурился и снова прижал меня к себе.       — ДжинКи, вот как там можно? — прошептал я вопрос, на который, естественно, не услышал ответа.       Надеясь, что сейчас спокойно усну, закрыл глаза.       И снова!       Почувствовав губы на своей шее, я уже приготовился к укусу, но вместо них я услышал причмокивание и еле разборчивое бормотание.       — Курочка…- причмокивание       — Печеньки… — и снова причмокивание.       — Хён, ты не исправим, — вновь закрываю я глаза и снова чувствую губы на своей шее и бормотание лидера. — Ты действительно живёшь ради еды.