Часть 34
2 августа 2014 г. в 22:42
- Но я рад, что нахожусь в компании столь очаровательной принцессы, - неожиданно произнёс Нефрит после долгого молчания. Мизуки боялась сказать или сделать что-то, что разрушит хрупкое спокойствие, воцарившееся вокруг них после тяжёлых слов, сказанных Нефритом. Она знала, что мужчины не любят откровенничать, обнажать душу, тем более, рассказывать о своих чувствах. Поэтому она тоже молчала, изо всех сил стараясь одновременно показать, что ей не безразличны его чувства, и при этом стараясь отдалить наступление момента, когда сказать хоть что-нибудь да придётся.
- Ты так хорошо видишь в темноте, что ли? - отозвалась она. - Или ночью я выгляжу лучше, так как считается, что по ночам все кошки серые? Правда, Луна ночью всё равно чёрная, а Артемис - белый.
- Вы, девушки, так любите кокетничать, - ей показалось, что Нефрит почувствовал себя лучше на привычной почве соблазнителя. - Конечно, ты выглядишь превосходно, принцесса, - эти слова парень произнёс, склонившись над ней. - Не хочу показаться назойливым, но, похоже, ты уже засыпаешь, Мизуки.
- Мне больше нравится, когда ты называешь меня по имени, - пробормотала девушка, позволяя ему взять её на руки.
- Буду иметь в виду, - тихо произнёс Нефрит и отправился вверх по лестнице.
- Купальник, наверное, ты сама снимешь? - положив её на кровать, сказал Нефрит.
В ужасе распахнув глаза, осознав его слова, Мизуки подскочила и едва не свалилась с постели.
- Я так и думал, - с несколько огорчённым видом, скользя взглядом по её телу, произнёс парень. - Спокойной ночи, Мизуки.
- Тебе тоже, - она заставила себя сесть на кровать, хотя и вправду буквально валилась с ног от усталости.
Когда дверь закрылась, Мизуки отбросила парео, стянула с себя уже почти высохший купальник, натянула заранее вытащенную из сумки ночную рубашку и, закутавшись в одеяло, мгновенно погрузилась в сон.
Прошлое. Иногда оно возвращалось к ней. Особенно после тревожных и опасных событий. Во сне она вновь и вновь видела безжизненное лицо сестры - и это накладывалось на то видение, которое ей послал серебряный кристалл, когда она захотела увидеть прошлое.
Она видела сестру, чьё прекрасное белоснежное платье было залито кровью, а из груди торчал меч.
Она видела сестру, которая плавно, будто в танце или в обмороке, падала на холодный лёд Антарктиды после победы над Металлией и Берилл.
А затем, когда Мизуки во сне попыталась избавиться от ужасных видений, она увидела саму себя и снова почувствовала ужасающую боль от части тяжёлой колонны, сломавшей ей рёбра и раздавившей грудную клетку. Её почти разорвало на два куска.
Она задыхалась, истекала кровью, испытывала ужасную боль, которая уничтожала сознание, превращая её лишь в вопящего от боли зверя - если бы она могла кричать - а над ней склонилась белая, будто смерть, разом поседевшая королева, безуспешно пытающаяся скинуть с неё великолепное мраморное изделие искусных мастеров. А когда-то она так любила эти колонны!
Королева тоже не могла кричать, так как у неё отнялся голос, женщина только всхлипывала, почти задыхаясь от рвущихся из груди рыданий.
И проклятый полумесяц впервые "прорезался" на лбу, будто отвечая, посылая сигнал серебряному кристаллу, который пытался защитить обеих принцесс, долго, слишком долго не давая им умереть, из-за чего смерть растянулась на несколько часов.
Мизуки вдруг с ужасом поняла, что то время, которое мать провела с ней, не в силах оставить её умирать в одиночестве, даже когда поняла, что не сможет ей помочь, а все воины либо погибли, либо безуспешно пытаются отстоять разрушающееся королевство, Усаги убивала себя.
- Нет!!! - Мизуки в холодном поту подскочила на постели.
- Мизуки? - Нефрит буквально ворвался в комнату и кинулся к ней. - Что случилось?!
- Я... Я весь дом хоть не перебудила? - спросила она, постепенно осознавая реальность. Протянув руку, она сжала пальцами его запястье. - Кошмар! - сев на кровать, свободной рукой она провела по влажному от пота лбу. - То есть, ненавижу свои кошмары! И этот запах соли... Крови. Но, да, я и забыла, что морская вода тоже пахнет солью, - заговорила она словно в трансе.
- Тебе приснилось что-то страшное? - Нефрит сел рядом.
- Моя смерть. Я рассказывала тебе. С тех пор я страстно ненавижу колонны в греческом стиле! Даже в музей никогда не пойду и не буду смотреть фильмы про римских богов! Ни за что!
- Да тебя же никто не заставляет, - Нефрит прижал девушку к себе, обнимая стройное тело. - Ты пахнешь морем, а не кровью.
- Да, уже не было сил душ принимать. Надо, наверное, этим заняться, - словно в трансе Мизуки отправилась в душ, сделала его похолоднее, тщательно вымылась, а затем вышла в одном полотенце, обёрнутом вокруг тела, напрочь забыв, что её должен ожидать Нефрит. Она думала, что, убедившись, что с ней всё в порядке, он уйдёт к себе.
- Отвернись, пожалуйста, я переоденусь, - попросила она меланхолично, подумав, что ничего страшного ведь не случилось. И что банное белое полотенце большое, скрывает не хуже какого-нибудь короткого дизайнерского вечернего платья без бретелек.
Надев ночнушку, она принялась вытирать влажные волосы.
- Почему ты не уходишь? - спохватилась девушка, немного придя в себя, ощущая неловкость.
- Я за тебя беспокоюсь. Но, если прикажешь, я уйду, - лицо Нефрита ничего не выражало, словно бы он нацепил маску.
- Я не собираюсь тебе ничего приказывать. Уж точно не на ночь глядя, - вздохнула она. - Спасибо за поддержку, Нефрит.
- Если бы я мог сделать что-нибудь, что угодно, чтобы изменить прошлое... - начал парень, неожиданно ударив кулаком по кровати. В синих глазах мелькнул отблеск воронённой стали.
- Увы, это невозможно. Даже дочь Усаги, когда появилась, смогла только подарить мне защитное ожерелье. И то, его хватило лишь на один заряд. Основную работу пришлось делать мне, Усаги и самому Мамору. Ну и вам.
- Про это ты мне не рассказывала! - встрепенулся Нефрит. - Значит, мой господин и моя госпожа поженятся в будущем и у них родится дочь? Я счастлив! - он улыбался, его глаза сверкали. Маска рассыпалась пеплом.
- Да, я видела дочь Усаги и Мамору, - с ответной улыбкой произнесла Мизуки. - Теперь я точно уверенна, что эта девушка не была врагом. Удивительно, ей было примерно столько лет, сколько нам сейчас. Очень женственная, очень красивая. Удивительный цвет волос и глаз. Глаза будто чешский гранат, а волосы - словно чайная роза.
- Интересно, кто там ещё затесался в её родстве, с таким-то дивным колором, - потёр лоб Нефрит, задумываясь. - Ой, прости, машинально вырвалось, - он округлил глаза в ужасе, правда, несколько картинном.
- Наша общая прабабушка, - пояснила Мизуки. - По легендам, сама богиня Селена. - Мы с Усаги часто любовались её портретом в царской галерее.
- Мизуки, с тобой всё в порядке?! - на пороге спальни, освещаемой лишь светом ночника, появились Венера с Кунсайтом.
Проморгавшись, Мизуки осознала, что ей таки не почудилось. Минако была в коротеньком халатике с расстёгнутой сверху одной пуговицей, отчего бюст четвёртого размера и так всегда стремившийся познать мир, презрев земные преграды в виде белья, маек, платьев и другой одежды, угрожающе натягивал халатик, буквально вываливаясь наружу. Кунсайт тоже был наполовину голым. Штаны на нём были, а рубашки уже не имелось.
- Мы услышали крики, - запинаясь, мучительно краснея, произнесла Минако.
- Интересно, вы не успели одеться или раздеться? - задумчиво глядя в пространство, поинтересовался Нефрит.
Теперь уже покраснел и Кунсайт, пытаясь спрятаться за своей благоверной.
- Ну, давайте так: мы молчим о том, что видели вас в одной постели, а вы тоже станете скромно помалкивать? - с надеждой уладить дело быстро и без последствий, заговорила Минако.
- О чём это моя сестра и Нефрит должны помалкивать? - позади раздался звонкий голос Усаги, которую обнимал Мамору. Сестра была в длинной ночной рубашке, а Мамору целиком в пижаме. Мизуки подумала, что это оттого, что сестра сегодня пострадала, и любимый просто лёг рядом без всяких посягательств. В авангарде маячили и остальные: Харука в обнимку с Мичиру, а также Ами - одна.
- Э, уже ни о чём, - махнула рукой Минако. - И перестань прятаться за моей спиной, трусишка!