Истории о

Что в тебе такого, такого абсурдного, Что не позволяет смыслу здравому здравствовать? Что не позволяет верой общею веровать, И огнем сомнения сжигает все начисто? ♪ Обе-Рек — Ты

      Ты глядишь на меня с веселым задором и пьяным угаром в глазах, придвигаясь поближе и наклоняясь к моему лицу.       — Лис, хорош ломаться, тебе что, поцелуя другу жалко?       Нет, думаю я, не жалко. Если бы еще этот друг был в трезвом уме и здравой памяти. Ты касаешься пальцами моей щеки — я заливаюсь легким румянцем, а ты восторженно-пьяно хихикаешь, наблюдая за этим. Рука, на которую ты опираешься, прижимая меня к столу, дрожит, и твоя тушка рушится на меня все с тем же хихиканьем.       — Лис, а Лис, — твой язык заплетается от количества выпитого алкоголя, — что ты красивый такой, а? Дай я тебя расцелую...       Я вздыхаю устало и охватываю твое лицо своими ладонями. Ты замолкаешь и озадаченно смотришь на меня, будто впервые в жизни видишь. Не так мне представлялся наш с тобой первый поцелуй, ох, Кастиэль, не так... На самом деле я боялся, что он может и не произойти никогда, так что я, наверное, должен поблагодарить алкоголь за ускорение развития событий?..       — Ну ты там еще долго думать собрался? — твой голос звучит почти обиженно, и я выдыхаю и снова вдыхаю, будто перед прыжком в ледяную воду.       Осторожно притягиваю твое лицо к себе и касаюсь губ, слегка обветренных, но в то же время мягких и таких желанных. Ты удовлетворенно хмыкаешь и отвечаешь на поцелуй, проводя кончиком языка по моим губам и впиваясь в них так жарко, что я даже начинаю сомневаться, настолько ли ты пьян: запаха алкоголя почти не ощущается. А потом места для сомнений уже не остается, потому что меня захлестывает теплая волна ощущений и эмоций, я весь растворяюсь в ней, чувствуя только твои губы на своих и теплые руки, проходящиеся по моей макушке. Не отдавая себе отчета о своих действиях, я обнимаю тебя, обнимаю крепко, боясь, что все это лишь сладкий, несбыточный сон, который сейчас ускользнет от меня, я вцепляюсь в тебя, прижимаясь сильнее.       Когда воздуха стало уже не хватать, ты отстранился сам, тяжело дыша. Я все еще обнимаю тебя, боясь, что ты исчезнешь, и дышу прерывисто и тяжко, весь раскрасневшийся, с мутным и все еще застланным затаенным желанием взглядом. Ты усмехаешься.       — Лис... Ты только для меня такой... страстный? — я ошеломленно молчу. В твоем голосе теперь нет и намека на опьянение. — Скажи уже хоть что-нибудь!       — Ты нисколько не пьян, так? — я едва справляюсь с оцепенением. — Тогда... зачем это? — и все-таки я иногда задаю глупые вопросы. Радоваться исполнению мечты надо, а я тут допрос устраиваю. Зачем? А просто не верится что-то в такое чудо. Я опасаюсь того, что здесь таится какой-то подвох. Ты подмигиваешь мне и проводишь пальцем по моим губам, все еще приоткрытым, будто надеясь таким образом прервать поток ненужных вопросов.       — Ты сам знаешь ответ, — ты пожимаешь плечами столь безразлично, что я даже немного пугаюсь. — Думаешь, я не замечаю, какими глазами ты на меня смотришь? Не понимаю намеки в твоих песнях? И те стихи с признанием в любви прямым текстом, что ты мне читал якобы для того, чтобы я оценил? Может, ты сочтешь меня параноиком, но все-таки слишком много совпадений, тебе не кажется? Да и твоя реакция на мой поцелуй все подтверждает, — ты довольно смеешься, не торопясь слезать с меня.       — И тебе кажется, что это так уж смешно? — я смотрю на него с грустью. — Да, я люблю тебя. И мне больно от того, что этот поцелуй оказался просто твоей проверкой, — эти две фразы даются мне с неимоверным трудом. Изнутри что-то жжет в области сердца. Ты задумчиво молчишь, а затем легонько и, кажется, даже нежно целуешь меня в кончик носа.       — Идиот, — после секундного молчания выносишь ты мне вердикт. — Стал бы я тебя просто так целовать. Лежу вот на тебе и думаю, когда ж до тебя допрет. Долго еще, а? — мои глаза резко округляются от удивления, а ты едва заметно краснеешь и прячешь взгляд, утыкаясь носом куда-то в мою шею и что-то ворча. Кажется, подвоха все-таки не было. — Неужто дошло, а? — с полушутливым ехидством спрашиваешь ты.       Я улыбаюсь блаженной улыбкой идиота и крепче обнимаю тебя.