Что ты знаешь о смерти?

      — Хочешь сказать, я был слишком суров к тебе? — Каэль, он же Инвокер, он же Комплексный Маг, шел по тихой дороге в город и оборачивался, кидая редкие фразы в собеседника.       — Нет, что ты! Ты просто унижал меня своими способностями, заставляя считать себя последним дураком! — Рубик, чья кровь в этот момент пылала, чей характер был настолько тонок и ироничен, что даже его одноклассник мог едва уловить настроение, возмущался всей душой, но это получалось, как обычно, в слишком шутливой форме.       Они спорили уже довольно долго, пока шли в город за припасами да навестить старых знакомых. Карл и Рубик встретились случайно, они не общались особо с того момента, как вместе закончили школу. Разговор начался с привычных "здравствуй" и "как твои дела", а закончился жарким спором, кто все же сильнее: Маг, победивший своей хитростью и ловкостью или Маг, ставший великим благодаря своей феноменальной памяти.       — Рубик, я не считаю тебя врагом, — только и ответил Каэль, ловя около себя вексы да квасы, приручая их как мотыльков.       — Да я тоже, Арсенал Магус, — ответил Рубик с легкой иронией, что Каэлю сразу стало не по себе. Они уже достаточно выросли, а характер загадочного одноклассника совсем не изменился! Даже, скорее, стал более дерзок и саркастичен, чем раньше.       Может быть, дело дошло бы до драки, или, по крайней мере, "измерения ширинок", если бы навстречу им не кинулась Кробелус, не самая странная, но достойная внимания особа, с вечной печалью на лице, удрученностью в голосе и решительностью в действиях.       — Опять! Опять! — раздалось в воздухе, отзываясь эхом из ничего. Возможно, многие бы привыкли к странности пророка, если бы звон не стоял в ушах еще долгое время, навевая холод и ужас в самые смелые сердца. Такой голос любого бы остановил, запугал, а то и вовсе бы убил, не говоря уже о сестрах-баньши, которых Кробелус призывала во время самых страшных битв.       Рубик, привыкший к приключениям на свою сексуальную филейную часть, вздохнул и состроил вопросительное выражение лица, а Каэль, все еще возбужденный беседой, нервно глянул на проповедницу. Кробелус, однако, было все равно, выслушают ее или нет, поэтому она продолжила практически сразу:       — Я взывала Ее, молила о пощаде, мне нужен Ее холод, но нет! Она отвергает меня, не дает мне умереть, почему?! Скажите, почему???       — Потому что ты дура, Кробелус, — ответил Рубик, зевая. Он знал баньши не понаслышке, общался с ней многие разы, но запомнил одну вещь: что вечно мертвой девушке не хочется существовать на этом свете, посему она злая и нервная, как гарпия в критические дни, а также вечно грустная и отторженная от этого мира. Однако, ни сама Смерть, ни мать-природа, не признавали смерть женщины, заставляя ее страдать и обращаться за помощью к старым знакомым и сестрам-духам. — А знаешь, почему? Многие твое проклятие восприняли бы как божий подарок, но не ты.       — Что-то не так с тобой, Кробелус, может прекратишь кидаться с крыш и приносить себя в жертвы, а смиришься со своим бессмертием? — закончил Каэль, поняв суть разговора. Он вовсе не был застенчив и мог поддержать любую тему, даже если это его не касалось.       — Нет! Нет!!! — простонала баньши, вскидывая свои длинные ладони то к небу, то опуская к земле, словно не зная, к кому обратиться и куда. — Мне пора, пора покинуть уже этот мир, забыть его, но ОНА не дает мне покоя.       Рубик ожидал продолжения заунывной речи, но понял, что это все. Казалось, что Кробелус сейчас проронит слезинку, но эта вечно горюющая дама никогда не плакала (и даже если так, то этого никто не видел, кроме ее драгоценных сестер). Он лишь перекинулся взглядом с Каэлем, а тот, кивнув, распугивал и подзывал разноцветных "мотыльков", быстро составляя комбинации сложнейших заклинаний. В баньши уже полетел мощный вихрь ветра, морозил его и без того холоднейшую кожу, но та посмотрела на него со слепым безразличием, вскинула руки и закричала так пронзительно, что у Рубика и Каэля зазвенело в ушах.       — Сестры!... — прокричала Кробел, и затихла, сливаясь с воем создавшегося ветра, и десятки духов окружили ее тело, не давая убить свою предводительницу и проходя сквозь двух мужчин, принося им пронзительную боль и опустошая эмоции. — Вам повезет умереть, Маг, — кивнула проповедница на инвокера с, то ли уважением, то ли с завистью. И ни то, ни другое для нормального существа не показалось бы знаком того, что с головой Кробелус все в порядке. Хотя, с какой головой, она умирала уже десятки раз, и все равно жила, все больше принимая заунывное выражение лица и все больше озлобляясь на внешний мир.       И в этот момент Рубик бы не был Великим магом, не призвав духов проповедницы на свою сторону, кусая и терзая опустошенное тело Кробелус.       — Нравится тебе, пророк? — хмыкал Рубик, всякий раз, как пролетала баньши сквозь тело своей предводительницы, а Кробелус стонала, кричала, пыталась отбиться, но давая себе шанс умереть, и так и не возразила ни слова. — Уверен, многое ты знаешь о смерти, Бездыханная. Однако, в этом мире тебе дано только страдать.       Каэль, удивленный столь безжалостным, жестоким, но в то же время благородным поступком своего бывшего одноклассника, думал было кого защитить, как духи вроде бы поняли, кто их хозяин, и растворились в Кробелус, словно тех и не было среди бела дня около города.       Проповедница лишь вновь застонала своим мертвым голосом, улетая прочь, навевая на мимо прохожих тоску.       За всем этим наблюдала одна любопытная особа, скрывшаяся в тени крон деревьев, хмыкая и комментируя вкрадчивым и грубоватым голосом. Она особенно следила за мужчиной в зеленом плаще с посохом, наполненным непонятной зеленой субстанцией, но его периодически закрывал платиноволосый с круглыми разноцветными маячками вокруг себя.       — Ну что вы оба знаете о смерти? — последнее, что сказала девушка с бледным лицом, сбегая назад в лес, дабы не быть замеченной, сверкнув ледяным наконечником и скрылась в лесу, наполненным тайнами.