***
Но, судя по всему, просто проезжими они не были. Дженни работала по понедельникам, четвергам и на выходных, поскольку это было единственное свободное время, когда она могла работать без того, чтобы это плохо влияло на ее успеваемость в колледже. Снова была суббота – следующая суббота, утро, – и Дженни отвечала за обслуживание полицейских. Они были ничего, но больше других Дженни нравились новички, потому что они всегда держались вежливее и с большим достоинством, чем их коллеги. В этом году новичком был очень рыжий Сэм, и, судя по всему, Сэм был также очень большим любителем кофе. Он пил уже третью чашку, когда над входной дверью звякнул маленький колокольчик. Дженни поглядела сквозь толпу посетителей и в дверном проеме увидела Хэви и его доктора. Их встретила Эллисон, но даже несмотря на то, что эти двое были далеко, Дженни услышала, как громогласный голос Хэви перекрыл голоса остальных людей. – Доброе утро, мы бы хотели… А Дженни здесь? Завтракавшие принялись оборачиваться на нее, и Дженни едва успела заметить, что кофе, который она наливает Сэму, почти переливается через край чашки. Она отошла к барной стойке, чтобы вернуть кофейник на место, и к ней приблизилась Эллисон: – Твои друзья вернулись. Я посадила их за твой столик. Там, в углу. Дженни едва кивнула в ответ и направилась к ним. – Доброе утро, Хэви, – вежливо наклонив голову, она посмотрела на немца. – Доктор. Доктор ответил таким же наклоном головы, а Хэви расплылся в улыбке: – Очень доброе утро, Дженни. Хэви уже держал в руках салфетку - его пальцы сминали ее, сгибали, выворачивали во все стороны, придавая сходство с каким-то еще непонятным животным. Разговоры по обе стороны от этих двоих возобновились, другие посетители перестали глазеть на Дженни, и она смущенно переступила с ноги на ногу, взяв в руки ручку: – Вы уже определились с заказом или вам нужно время? Доктор откашлялся: – Один кофе, яичницу-болтунью и… – Ржаной тост, – Дженни закусила губу, записывая. – Поняла. Доктор сморгнул, и легкая усмешка чуть тронула уголки его губ на секунду. Дженни повернулась к Хэви: – А вам? Блинчики с клубникой? Хэви перегнул салфетку пополам: – У вас есть голубика? Дженни кивнула: – Есть. – И все, что осталось Хэви, это улыбнуться, а Дженни добавила голубику в заказ. – Сейчас принесу кофе и молоко. Никто из них еще этого не знал, но так они закрепили традицию. Сегодня у Дженни было больше заказов, поскольку Хэви и доктор пришли позже, чем в первый раз. Как только у нее освободилось время, она вернулась к их столику, чтобы убедиться, что завтрак проходит хорошо. Но вместо того, чтобы просто посмотреть, она неожиданно для самой себя вдруг задала вопрос, который не имел никакого отношения к еде: – А вы здесь… в отпуске? Не самый элегантный способ завязать разговор, но, по крайней мере, вопрос был задан. Хэви жевал блинчик, поэтому, сурово взглянув на Дженни, ей ответил доктор: – Отошли от дел. Хэви проглотил блинчик: – Мы недавно здесь. Приехали в тот день, когда зашли сюда первый раз, – Хэви вздохнул. – Город такой большой, такой огромный. Мы не знаем, что посмотреть, куда пойти. Дженни перебежала глазами от помрачневшего Хэви к замкнутому доктору, склонившемуся над газетой и неторопливо решавшему кроссворд. – Вы любите скульптуру? – В ответ на их вопросительные взгляды Дженни перевернула страницу блокнота и принялась быстро строчить ручкой. – Это мой друг, его зовут Рикки, и он… своего рода мастер на все руки. Скульптурные композиции – лишь часть его работ. Она положила листок между ними. Немец покосился на него, прикидывая: – Это недалеко отсюда. Непохоже было, что он в восторге от этой идеи, но Хэви с воодушевлением принялся говорить что-то на, как полагала Дженни, русском. К ее удивлению, немец ответил на том же языке. И их дискуссия звучала... красиво, хотя девушка ни слова не понимала. Судя по всему, они даже спорили, и этот спор доктор проиграл, потому что спустя минуту он откинулся обратно в кресло и поправил очки: – Хорошо, – Дженни могла поклясться, что немец на секунду позволил себе улыбнуться, – ты выиграл, schatz. – Нет, – Хэви усмехнулся, – мы оба выиграли. Они снова оставили чаевые, а Хэви – еще и бумажного журавлика с выводком птенцов. Дженни бережно собрала их и спрятала в свою сумочку, прежде чем Эллисон или Старый Джо заметили.***
В среду Дженни с друзьями отправилась в торговый центр, чтобы купить кое-какие книги по учебе. В секции скидок Дженни нашла два тоненьких разговорника – англо-русский и англо-немецкий. Они стоили совсем дешево. И Дженни их купила.***
– Доброе утро. – Дженни уже привычно подавала кофе и молоко. – Guten Morgen, Доктор. Она добавила также приветствие на русском и улыбнулась. Хэви отреагировал тепло и с энтузиазмом, но доктор посмотрел на нее с тревогой. Дженни выучила фразы правильно, в этом она не сомневалась, но, должно быть, ее американский акцент заставил их прозвучать странно, несмотря на старания. Хэви улыбался: – Вы говорите по-русски? Немец мрачно сверлил ее взглядом: – И по-немецки? Дженни покачала головой: – Нет-нет. Я… знаете, я купила пару книжек на неделе и выучила оттуда фразы, чтобы… быть вежливой. Доктор расслабился, а Хэви продолжал улыбаться: – Значит, теперь вы знаете как говорить некоторые фразы на русском? Дженни закусила губу: – Ну… русский довольно трудный, если честно. Выучить фразы на немецком было проще. Но я стараюсь. Немец едва слышно фыркнул, но затем сложил на груди руки и сделал вид, что сохраняет серьезное выражение лица: – Вы могли бы поработать над вашим произношением. Его строгий голос заставил Дженни вздрогнуть и напомнил ей ее старого школьного директора. – Да, сэр! Повисла пауза, наконец, доктор вздохнул: – Я не говорил, что оно ужасно. Просто с ним можно работать. Дженни кивнула, записывая заказ немца – тот же самый, как всегда, – затем повернулась к Хэви: – С сегодняшнего дня действует спецпредложение – французская вафля с яблоком и корицей. Я подумала, что… Хэви счастливо улыбнулся, и Дженни записала вафлю, а затем отправилась на кухню передать заказ. Она захватила кофейник и вернулась к Сэму, чтобы налить ему еще кофе. – Эй, Дженни. Она обернулась на голос и взглянула в голубоглазое, покрытое бледными веснушками лицо Сэма. Хмыкнула, и он продолжил: – Тебе, кажется, нравятся эти двое. Эти иностранцы. Иногда Дженни задавалась вопросом, исчезнет ли когда-нибудь такая вот паранойя. Ее оптимистичный профессор из колледжа вещал студентам о светлом будущем, полном мира и толерантности. Но большинство ее знакомых словно сговорились – они были уверены, что до тех пор, пока людям на земле есть чем дышать, они всегда будут ненавидеть друг друга. Дженни расстроенно отступила, сжимая в руке кофейник. – Сэм, они милые пожилые люди. В отставке. Сэм откинулся на стуле и расстегнул ворот рубашки: – Не сомневаюсь в этом, Дженни. Просто считаю, что ты должна быть осторожна, вот и все. Дженни сделала все возможное, чтобы не закатить глаза и не начать иронизировать. – Спасибо за заботу, но я большая девочка, правда. Затем она ушла, прежде чем Сэм успел снова открыть рот. Хэви был в восторге от вафли и сказал, что скульптурные композиции ему тоже понравились, потому что металл, из которого они были сделаны, «непривычный материал для искусства». Дженни предложила им посетить государственный парк, если они хотят порыбачить, и закончилось все тем, что она снова записала для них адрес и план проезда. После того, как они ушли, Дженни забрала себе бумажную лягушку, оставшуюся на столе.***
Спустя месяц Дженни знала уже достаточно фраз на русском и немецком, чему несомненно способствовали два ее любимых посетителя. Хэви радостно хвалил ее, повторяя, что она «говорит прекрасно». Доктор, которого Дженни наконец позволила себе называть порой «Док» – если, конечно, у нее было достаточно смелое для этого настроение, – внимательно следил за правильностью ее произношения. Сэм перебрасывался с ней парой фраз иногда, но не слишком часто. Он оставлял чаевые, так что Дженни решила не принимать его слова о подозрительных иностранцах близко к сердцу. В то утро, когда запылившийся с дороги фургончик притормозил у дайнера, Дженни держала в кармане своего передника два рекламных проспекта – в них желающим предлагалось попробовать верховую езду по окрестностям города. Дженни вернулась к столику с заказом – привычный завтрак для немца и банановые блинчики с персиками для русского, – когда звякнул дверной колокольчик. Дженни расставила тарелки и сказала пару фраз на немецком. Доктор как раз собирался подсказать ей, как продвинуться в изучении языка, как вдруг кто-то осторожно хлопнул ее по плечу, словно просил разрешения пройти. Ленивый австралийский акцент повис в воздухе: – Вы только гляньте, кто у нас здесь… Рука, хлопнувшая по плечу, отстранилась, и из-за спины ее обошел высокий долговязый мужчина в очках-авиаторах, блеснувших в лучах утреннего солнца. Хэви и доктор поднялись с мест, и Хэви обнял его, слегка приподняв над полом. Дженни могла бы поклясться, что слышала, как у бедняги хрустнули кости. Едва Хэви отпустил его, он подался вперед и сам обнял доктора. – Эй! – доктор нахмурился, отпихивая австралийца. – Отпусти меня, dummkopf! Дженни едва рот не открыла от удивления и во все глаза уставилась на новоприбывшего – ей бы и в голову не пришло, что доктора можно попытаться обнять. Когда австралиец отпустил его, очки у него перекосились, идеально выглаженная рубашка слегка помялась. Австралиец усмехнулся и присел рядом с суровым доктором, отчего тот, поморщившись, слегка отодвинулся. – Ты такой же жизнерадостный, каким я тебя помню, честное слово. Немец сердито пробормотал что-то неопределенное в ответ. Дженни глубоко выдохнула и раскрыла свой блокнот: – Я… могу я предложить вам что-нибудь? Он посмотрел на нее из-под авиаторов: – Ваш лучший омлет. С сыром фета. Дженни кивнула, записала и вернулась к барной стойке, чтобы дать друзьям возможность пообщаться. Она обошла полицейских, чтобы предложить им еще кофе, и услышала, как один из них проворчал: «Вы посмотрите, еще один явился». Девушка отвернулась и постаралась не смотреть, как протекает дискуссия ее любимых посетителей – краем глаза она видела, что доктор и Хэви говорят быстрее и оживленнее, чем обычно. Когда Дженни вернулась с омлетом, она заметила неровный шрам, пересекавший лицо австралийца на уровне глаза. Должно быть, она так удивилась внезапному появлению незнакомца, что поначалу не обратила внимания на его шрам. Ставя на стол тарелку с омлетом, она едва не уронила ее, услышав вдруг, к своему изумлению, что доктор смеется. Это был короткий сдержанный смешок, но все же он означал, что смеяться немец умеет. – Америка далеко не так радушна к иностранцам, как об этом говорят, – доктор поморщился и отхлебнул кофе из чашки, продолжая разговор, – их всех пугают Хэви и мой акцент, – его голубые глаза внезапно сверкнули на Дженни. – Кроме Дженни. Дженни растерянно обмерла, прежде чем выпрямиться: – О, я уверена, вы многим нравитесь. Вы и Хэви. – Она повернулась к австралийцу: – Желаете кофе? Тот покачал головой: – Благодарю вас, мисс, но я не задержусь. Он занялся омлетом, а Дженни достала из кармана передника рекламные проспекты и положила их на стол. Хэви подвинулся на своем диванчике и хлопнул по освободившемуся месту ладонью: – Вот, – улыбнулся он, – садись. Поговорим немного все вместе. Дженни никогда еще так не делала. Она смущенно присела и подвинула рекламные проспекты ближе к доктору и Хэви. – Я нашла для вас интересный маршрут. Не знаю, любите ли вы верховую езду, но окрестности, которые они предлагают посмотреть, очень красивы. Туда можно отправиться и пешком, – она указала на один из вариантов. – Особенно здесь, в горах, замечательно. Австралиец с удивлением вскинул голову: – Что? Вы еще и экскурсии им устраиваете? Дженни замялась, но затем пожала плечами: – Ну, в каком-то смысле, да. Он хихикнул, но тут же получил от вспыхнувшего доктора локтем промеж ребер. – Эй, прекрати пихаться, а то смотри, как бы тебе не пришлось снова меня латать, Медик. Брови у Дженни поползли вверх: – Медик? – Сейчас она жалела, что не слишком внимательно слушала рассказы своего дядюшки о войне. – Так вы, ребята, были в армии? – Нет, – быстро ответил австралиец. – Мы занимались… раскопками. – О… – Дженни не поняла, что это означает, однако заметила, что один из полицейских внимательно посмотрел на нее, намекая, должно быть, что ему нужна еще одна чашка кофе. – Меня ждут посетители. Приятного вам аппетита. Медик понимающе кивнул, и она ушла. Обошла посетителей и добавила кофе тем, кто желал добавки, а когда пришло время Хэви и Медику уходить, австралиец поцеловал ей на прощание руку. Медик раздраженно закатил глаза, а Хэви рассмеялся, заметив, что она покраснела от смущения. На столике ее ждал маленький бумажный динозаврик.***
В тот день на рассвете глаза у Медика закрывались сами собой, и, когда Дженни подошла с кофе и молоком, Хэви прижал свой огромный указательный палец к губам. Дженни тихонько налила напитки, и Хэви шепнул, не сводя с Медика внимательного заботливого взгляда: – Нужно потише. Доктор работал всю ночь, – он вздохнул. – Много больных людей. Доктор говорит, грипп. Дженни кивнула. Она слышала, что за последние две недели по городу распространилась инфекция. Хэви немного подвинулся, и она присела рядом. В заведении никого не было, утренние посетители должны были подтянуться чуть позже, и у нее оставалось еще несколько свободных минут. Она сидела плечом к плечу с огромным русским, и ее маленький теннисный кед пару раз задел под столом его гигантский ботинок. Порой, когда Дженни наблюдала, как местные смотрят на них... как настораживаются матери, если их дети смеются, глядя на Хэви, как бросают недоверчивые взгляды полицейские, как оборачиваются случайные посетители... в такие моменты ей на ум приходила песочница в детском садике. Несмотря ни на что и какие бы дети там ни возились, всегда среди них найдутся малыши, которых все остальные избегают по непонятным, пустым и мелочным причинам. Вроде таких, что шнурки на их ботинках другого цвета, или они, например, не посещают воскресную школу. В любом случае, какими бы они ни были, эти причины, обычно их почему-то оказывается достаточно, чтобы одинокий ребенок начал задаваться вопросом, а каково бы ему было, если бы ради разнообразия он построил песочный замок вдвоем с кем-нибудь. Дженни знала, каково строить песочный замок в одиночку. Она вздохнула, не сводя со спящего Медика внимательного взгляда – тот подпирал во сне щеку рукой, и морщины на его лице слегка разгладились. – Ты очень добрая, – Дженни подняла взгляд на заговорившего Хэви. – Я знаю, мы с Доктором… – он замялся, пытаясь подыскать подходящее слово, – мы – не очень обычные. Дженни слегка улыбнулась, грея руки о чашку Медика и думая над тем, что имеет в виду Хэви. – Обычные – это скучно, – сказала она. Хэви снова перевел взгляд на Медика и тепло посмотрел на него. Старый Джо сидел у себя, проверяя счета. Эллисон крутилась где-то там же, занимаясь неизвестно чем. Их было трое в тихом пустом заведении, и Дженни вдруг заметила, как одна прядь волос выбилась из прически Медика и упала ему на лицо. Без малейшего колебания Хэви подался вперед и осторожно вернул прядь на место. Жест вышел настолько естественным, что не возникло ни малейших сомнений в том, что русский далеко, далеко не в первый раз это делает. Его пальцы задержались надо лбом доктора, и тот тихонько вздохнул во сне, слегка пошевелившись, но не просыпаясь: – Mein liebling… Дженни все еще плохо воспринимала немецкий на слух, но, чтобы понять эмоциональный оттенок фразы, этого и не требовалось. Хэви тепло улыбнулся и мягко сказал что-то ласковое на русском. Позже Дженни принесла им завтрак – французскую вафлю для Хэви и «один кофе, яичницу-болтунью, ржаной тост» для Медика, но только с чаем, вместо кофе, поскольку Хэви настаивал на этом. Медик поворчал, однако чай все-таки выпил. В качестве поощрения Дженни принесла ему немного свежих фруктов с йогуртом, за которые заплатила позже из своих чаевых. Медик позволил себе улыбнуться и пробормотать короткое неровное: «Danke», – должно быть, ввиду того, что падал с ног от усталости. С началом утренней суматохи, когда в дайнере стали собираться первые посетители, Медик проснулся и больше не позволял себе дремать. Дженни развлекала полицейских шутками и была с ними особенно мила, чтобы они не заметили, как ботинки Хэви и Медика касаются друг друга под столом. Однажды – Дженни была уверена – однажды Хэви и Медик смогут в открытую держаться за руки, не боясь косых взглядов. Однажды. Дженни надеялась, что это «однажды» наступит скоро. До того, как оплатить счет – Медик пытался уговорить Дженни, чтобы она добавила туда йогурт, но она не поддалась, – немец махнул ей рукой. Девушка подошла, и на секунду он прикоснулся тыльной стороной ладони к ее лбу: – Sehr gut. – Он убрал руку и, нахмурившись, внимательно поглядел на Дженни. – Пейте витамины. Мне бы не хотелось увидеть вас в госпитале. Замаскированная забота Медика была так трогательна, что Дженни невольно улыбнулась. – Я буду следить за собой, Док. – Она легонько сжала плечо Хэви и попрощалась с ним по-русски, добавив: – Увидимся на следующей неделе. Хэви улыбнулся и протянул ей бумажную розу. Затем они ушли. Дженни смотрела, как их машина скрывается вдали, а потом Старый Джо крикнул из-за стойки, что платит ей не за то, чтобы она стояла целый день, уставившись в окно. Эллисон заметила бумажную розу и передернула плечиком, буркнув себе под нос: «Эти русские». И полицейские потребовали еще кофе. Но у Дженни все равно нашлась драгоценная минутка на то, чтобы улыбнуться своим мыслям и вставить бумажную розу в нагрудный кармашек. _______________ * Дайнер (diner) – тип ресторанчиков быстрого обслуживания, часто круглосуточного, характерный для США и Канады.