Калейдоскоп.

На кухне, освещенной слепящим светом галогеновых ламп, возится молодой повар. Высокий, в форменном кипенно-белом кителе и зеленом фартуке, из-под колпака на шею спускается кудрявый бронзово-рыжий хвост. Парень намурлыкивает песенку, споро помешивает соус в кастрюльке, другой рукой подкидывает блин на сковородке и ловко ловит его. - Игнат! – на кухню ворвался взволнованный хозяин заведения, невысокий полный мужчина южной внешности. – Ты постарайся сегодня, сам знаешь, это особые гости! – он вздернул вверх палец, многозначительно поглядывая на Миланова. – Они должны уйти довольными, иначе закроют, разорят меня! – в его голосе прорезались плаксивые интонации. - Ашот Владленович. – чуть поморщился повар, скидывая румяный ажурный блин на тарелку и заливая новое тесто. – Когда я вас подводил? А во-вторых, жалостливые песни на меня не действуют. Вы лучше за девчонками приглядите, что б не получилось, как в прошлый раз. - А? Ага. Но ты, главное! – хозяин сцепил ладони в замок в жесте поддержки, потряс и засеменил на выход. Ашот вышел успокоенный, ведь на Игната во всем можно положиться. Этот подарок судьбы достался ему случайно: после окончания техникума Миланов искал работу, обивая пороги точек общественного питания, но везде требовался опыт работы, да и внешность соискателя не вызывала доверия. Яркие рыжие кудри, завязанные в хвост, высокая худощавая фигура, пронзительные серые глаза, колечко в левом ухе, улыбчивый рот и россыпь веснушек на тонком носу, этакий повзрослевший рыжий-конопатый. Ашот рискнул нанять его и не прогадал. Двадцатитрехлетний парень искренне любил свою работу, имел склонность к кулинарии от бога и был способен из скромного набора продуктов приготовить множество блюд. Заведение с немудреным названием «У Ашота» славилось качественной кухней и невысоким ценами в частности, потому что вместо деликатесов второй свежести закупались более демократичные продукты, и в качестве сёмги под медовым соусом выступал лосось. Роль кролика играла курица, баранины – говядина и так далее. Единственное, чего не терпел повар кафе – собачатины и тухлятины, но и из скромного набора продуктов готовил невероятно вкусно и разнообразно. Сейчас заведение Ашота трясли налоговая инспекция, пожарная охрана и так далее, а всех накормить, обслужить по высшему разряду надо. Впрочем, алкоголь он из своих запасов достал, не то что рядовым клиентам предлагал, за кухню он спокоен, а вот официантки… Хозяин вытер лысину клетчатым носовым платком, нацепил широкую улыбку и вышел в зал: - Ай, гости дорогие, всем ли довольны? Двое мужчин в форме закивали: - У тебя просто потрясающий повар! Где ты такого отхватил? - Далеко пойдет. Ашот кивал, лучась счастьем: - Верно, хороший мальчик, старательный, скромный. - Только официантки у тебя криворукие. – пожаловался один клиент, кивнув на пару девушек у входа в подсобку – одна на меня чуть суп не вывернула, вторая едва не зарезала. - Молодые еще, глупые. – тоскливо протянул мгновенно побледневший Ашот Владленович, пытаясь одновременно метнуть грозный взгляд на работник и угодливо улыбнуться клиентам. Да, в этом и была беда его заведения: официантки не задерживались, ибо попадались неумехи или хамки. Тем не менее, «представительный» обед закончился благополучно, гости поставили подписи на документах, разрешая дальнейшую работу, и хозяин, приплясывая от радости, направился на кухню: - Вай, молодец, мальчик! – он в обе щеки расцеловал улыбающегося Игната. – Спас меня! - Да что вы, Ашот Владленович, я же люблю свою работу. – чуть смущенно улыбнулся парень, поправляя поварской колпак. - Знаю-знаю, не то что эти вертихвостки. – потирал руки начальник. – Я закрыл кафе пораньше, давай собирайся и иди домой. И все, что осталось своим забери. – Миланов всегда оставлял заготовки блюд, чтобы клиентам не приходилось долго ждать заказа, и под вечер что-то оставалось. Эти полуфабрикаты обычно делились между официантами и поваром, но сейчас хозяин разрешил забрать все. – Бери- бери, девчонкам я деньгам дал, они все равно криворукие сожгут или еще чего, а твоим нужней. – мужчина лично уложил в два пакета полуфабрикаты, пока повар наводил чистоту на рабочем месте. - Спасибо. – от души поблагодарил парень, широко улыбнувшись. От его светлой улыбки, казалось, солнце в кухню заглянуло. Он споро перемыл посуду (заведение второй месяц жило без посудомойки, а на специальную машину у хозяина средств не было), протер столы, переоделся, подхватил пакеты и вышел через черный ход. Поднявшись на восемь ступенек, Миланов с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух. В кухне кафе, расположенном в полуподвальном помещении все-таки душновато, и день пролетает незаметно. Впрочем, сегодня он освободился пораньше, только начало смеркаться. Игнат подхватил пакеты и упругим шагом направился к остановке. Покосившийся дом в частном секторе, ветхая калитка, из будки вылез брехливый кобель и радостно бросился к парню, виляя хвостом: - Цыган, мальчик мой! – Игнат потрепал собаку между ушами, порылся в пакете, достал нежареную котлету по-киевски, скормил охраннику. – Ешь, ешь, хороший. - Опять жратву переводишь? – рявкнул нетрезвый мужчина, державшийся за столбик крыльца. – Оглоед! Толку от тебя никакого – он еще что-то бормотал заплетающимся языком, попытавшись отвесить пинка проходившему мимо сыну. Тот привычно увернулся, бочком прошмыгнув в дверь. - Ау, есть кто дома? - Ига! – топот и в сени вывалился многорукий комок – тройняшки-пятиклассники. – Ой, тебе зарплату дали? – недоверчиво осведомились они, нарезая круги вокруг снимающего верхнюю одежду старшего брата. - Лучше. – подмигнул Миланов, обувая растоптанные тапочки и проходя с пакетами на кухню. – Хозяин разрешил полуфабрикаты домой взять. - Урааа! – от ликующего детского вопля зазвенели стекла. – Мы ужинать будем! - А даже завтракать! - Вот Ирка обрадуется! Ирина, вторая дочь в семье после Игната, в девятнадцать лет неудачно сходила замуж и вскоре вернулась в отчий дом с младенцем. Сейчас она должна вернуться с подработки, вторая сестра с учебы. Поскольку старшие Милановы всю жизнь пили да дрались друг с другом, Игнат тянул семью на себя, не желая, чтобы братья-сестры попали в детдом. Парень хорошо помнил, как голодал в детстве, ночевал в собачьей будке, прятался от побоев пьяного отца в лопухах. Теперь он вырос и мог противостоять родителям. Легкий характер позволял ему «забивать» на проблемы и надеяться на лучшее. Намурлыкивая песенку, Игнат пожарил принесенное, накормил родственников, на пару с сестрой прибрался. Неделя прошла по привычным рельсам до вечера четверга, когда в кафе случился скандал. Зареванная официантка ворвалась на кухню, с воплем: - Насилуют! Охранника бюджет не предусматривал, и поэтому Миланов, как был, с раскаленной сковородкой, рванул в зал. Четверо бугаев опрокинули вторую девушку на стол и срывали с нее одежду… - А ну, пошли вон! – взъярился парень, благословляя противников сковородой. Те с матами пытались отмахиваться, но тут из конторки выбежал ругающийся Ашот, громогласно призывающий на головы дебоширов кары небесные. - Еще увидимся, сучонок. – зловеще пообещал один из бугаев, вытерев кровь с лысины. Разумеется, пока бушевал скандал, все посетители разбежались, не расплатившись, плюс поломанная мебель. Ашот в полуобморочном состоянии причитал, подсчитывая ущерб. Работа застопорилась, они все вчетвером убирались в зале, потом девушки уехали на такси, а Миланов поплелся на остановку. В темноте у черного хода вспыхнул огонек сигареты: - Чё, сучонок? – бугаи обступили парня, отрезая ему пути к отступлению. Игнат напрягся. Конечно, он всю жизнь привык отбиваться, но против шкафов, привыкших убивать… - Бык, ну чо, мочить будем? – лениво спросил один из мужиков, помахивая обрезком трубы. - Не, давай по-особому. По крайне неприятным ухмылкам парень понял, что над ним сначала будут издеваться, а потом изуродованный труп найдут на помойке, или вообще не найдут. Когда все четверо напали одновременно, стремясь завалить на пол и запинать ногами, Ингат прикрыл ребра локтями и попытался отбиться, но профессионально сделанная подсечка подломила ему ногу. Падая, парень взмахнул руками, случайно зацепил толстую цепь на шее у одного братка, оборвав её. - Ах, ты №№№! Провались ты :%:%:%%! И что б тебя ;№;;№;№ без перерыва! – взвыл тот. В глазах Миланова померкло, тело сдавило, полыхнуло огненной болью и темнота. Бугаи замерли: тело жертвы вспыхнуло огнем и исчезло. - Серый, чо это было? - А я знаю! – отозвал бугай, потирая окровавленную шею. – Я эту хрень у бабки на блошином рынке купил. - А ведь заливал, что Картье! – презрительно сплюнул Бык. Бандюки еще немного поругались и уехали, а на следующий день Ашот Владленович и сестры Милановы написали заявление в полицию о пропаже Игната. Сама пропажа очнулась от боли. Тусклый огонек едва разгонял темноту. Парень застонал, попытавшись шевельнуться. - %:%;%;%? – с встревоженной интонацией спросил мужской голос, над Милановым нависло усталое лицо: - ?:::%:::5»»№№! - Не понимаю. – едва ворочая языком, пробормотал Игнат. Его голову осторожно приподняли, губ коснулся край кружки, и повар с жадностью выпил какую-то жидкость с привкусом лимона. - «!»»»№№№»№. – шершавая ладонь погладила его по голове, и парень вновь провалился в беспамятство. В следующий раз первым Игнат почувствовал тряску, вонь давно немытых тел. Со стоном парень сел и только потом открыл глаза. Он сидел в компании пятерых людей в деревянной коробке, которую, судя по покачиванию, везли по бездорожью: - Где я? – удивленно вопросил он и тут же испуганно ахнул. Слова вырывались совершенно незнакомые, но смысл он прекрасно понимал. - В кибитке работорговцев, нас везут на рынок. – буркнул один мужчина из угла. Косой лучик света, падавший из-под потолочного окна, осветил бронзового цвета кожу с угольно-черными узорами. - Чегооо? Эти быки совсем что ли озверели! – возмутился Миланов, изумленно оглядывая сотоварищей по несчастью. Все молоды, довольно привлекательны, как на кастинге. «Да уж, из них бы любого взяли на должность администратора». – резюмировал Игнат, вспомнив свой поход с Мариной на собеседование. Сестру не взяли из-за «неумения» подать себя. – «А вот эти, да… Хоть все потрепаны, разных типов, но чувствуется, что они-то знают свои сильные стороны». – бронзово-полосатый с таким же интересом разглядывал Миланова. Его золотистые глаза сверкнули. - Ты необычный человечек. – задумчиво проговорил он, всем корпусом гибко поворачиваясь в сторону парня. Звякнул металл. - Ни хрена себе! Что за дикость! – обалдел Игнат, увидев, что собеседник плотно обмотан цепями. - Я – хороший воин и чародей. – хищно оскалился тот, выщерив острые клыки. Из-под спутанной гривы черных волос зло блеснули глаза. – Они боятся меня. Схватили, опоив зельем. - И что теперь? Куда нас? – задал животрепещущий вопрос Миланов, чувствуя, как наваливается ощущение нереальности происходящего. - Сказано же тебе – на рабский рынок. – со злостью ответил хрупкий паренек с серебристыми кудрями до плеч. – Нас с тобой в постельные рабы, а их - он кивнул на черно-бронзового и его соседа – на Арену. Его. – юноша хлопнул своего соседа по колену – ученым. - Дурдом. – помотал головой Миланов. – мы живем в свободной стране! Какие рынки?! Неужели в России так развит киднепинг? Не верю. - Вот дурак! – хохотнул бронзово-черный. – Пришелец, ты давно уже не у себя дома. Тебя нашли позавчера на стоянке. Лекарь дал тебе зелье, чтобы ты смог понять нашу речь, хозяин каравана посчитал, что на тебе можно заработать. - Это точно. – закивал сереброволосый. – У нас крайне редко встречается такой тип внешности. За тебя много дадут. - Да вы охренели! – взвыл Игнат, не в силах упихнуть происходящее в рамки своего понимания. – Я хороший повар, а не трахальщик! - Иметь будут тебя. – фыркнул бронзовый. Казалось, его забавляет недоверие пришельца, но в тоже время, в глубине его глаз светилось сочувствие. Мужчина даже думать не хотел, каково это, перенестись в другой мир и попасть в постельное рабство. - Так. Остановимся. Мы же остановимся? – лихорадочно бормотал парень, ероша свои рыжие волосы. – И я поговорю с главным, что я – повар, свободный человек! - Не надо. – с жалостью протянул паренек. – Тебя отхлещут плетью, и будешь болеть до Агары. То, что готовишь хорошо – плюс в твою цену. - П*****ц. – констатировал Игнат. Однако он не сдался, а на вечернем привале, когда «товар» выпустили до ветру, на поляне попытался докричатся до караванщика, но сурового вида мужики в кожаных доспехах немного погоняли его хлыстами. Болезненные кровоточащие ссадины лучшие словесных аргументов объяснили Миланову, что его дело – труба. Бежать, не зная местности, обычаев – самоубийство. Деревья вокруг незнакомые, воздух терпкий, густой, небо – чернильно-черное с незнакомым рисунком созвездий. Как ни противно, но придется набраться терпения и немного изучить окружающий мир, прежде чем предпринимать решительные шаги. До рабского рынка Агары еще неделя пути, а уж ждать Игнат умеет. Писец плотно обвил Игната своим пушистым хвостом. Постепенно местность менялась, караван въехал в заселенные земли, влившись в активный поток путешественников на широкой вымощенной булыжником дороге. На привалах Игнат с любопытством оглядывался: одежда у людей на взгляд современного человека слишком тусклых, темных тонов и из грубого материала. Покрой – свободный, простой. Этот мир оказался многорассовым, все фантастические народы, про которых молодой повар читал на Земле, здесь были обычным населением. На ночь работорговцы останавливались обособленно от остальных путешественников, которые издали оглядывали рабов, но близко никто подходить не рисковал. - Скажи, почему бы не попытаться сбежать? – спустя трое местных суток осведомился Миланов у Маршара, того бронзово-черного дроу. – Допустим, снять твои цепи и можно легко затеряться в толпе. Невеселый смех товарищей по несчастью был ответом. - Игнат, ну, ты даешь! – утирая слезы, сказал среброволосый юноша. – Мы же отравлены. Во-первых, мы не сможем отбежать далеко, потому что каждое утро и вечер нам дают противоядие в питье, а сдохнуть в паре лиг от лагеря… – он поморщился и продолжил. – Потому-то есть и во-вторых - никто не станет помогать рабам. Не знаю, как в твоём мире, а в нашем право собственности очень уважают. - Конечно, иначе какой порядок будет? – желчно усмехнулся красноглазый молодой человек, которого должны продать ученым. - Дурдом. – помотал головой Миланов. – У нас неприкосновенность личности стоит на первом месте. - Повезло. – вздохнул среброволосый. Он слегка подуспокоился, потому что день назад получил сообщение от родных. Магический вестник, птичка, похожая на воробья, влетела в окошко их повозки и прочирикала мотив. – Надеюсь, меня успеют выкупить. – В Агаре молодого барона должен был встретить и выкупить старший брат. По закону раба можно купить только на торгах или передать в подарок, вот юноша и живет надеждой. – Я бы попросил, чтобы Марк кого-нибудь еще купил, но мы не богаты. - Это жизнь. – пробасил молчаливый воин, закованный в цепи. – Хоть ты избежишь это участи. Как уже понял Игнат, все его товарищи по несчастью попали в рабство или случайно, или их продали намеренно. Юного барона выкрали и продали враги рода, дроу и воина, бывших в одном отряде, предали соратники, красноглазый полувампир не тому доверял, и наконец, рыжий повар, попавший сюда не пойми как. Чем более населенные районы они проезжали, тем больше отчаивался Миланов, не видя никаких путей к спасению. Их не били, кормили какой-то кашей, похожей на ячневую, по утрам и вечерам выпускали немного размяться и сходить в туалет. На вопрос, почему им не разрешают помыться, Игнат схлопотал удар бичом, а в кибитке товарищи пояснили, что им не положено. - Немытым можно прожить. – пожал плечами Маршар. – Перед продажей все равно отмоют-очистят, не рад будешь. Ты-то здесь только неделю, а мы три. Когда они въехали в город Агару, Миланов даже обрадовался, настолько хотелось помыться, соскрести щетину и размяться, что даже торги не пугали.