Тени

Фили видит их. Тусклые и бесформенные, они почти бесшумно скользят к изголовью кровати Торина, обволакивая его непроглядным черным туманом. До этого лежавший спокойно, он начинает стонать и метаться по постели, пересохшими губами выдыхая одни и те же имена... Мертвенный холод обжигает кожу, а зловещая тишина закладывает уши пронзительным звоном. Фили не может дотронуться до теней, но уверен, что на ощупь они противные и липкие. Как пот, что блестит на напряженном бледном лбу его дяди... Он их видит. И проклинает себя за это. Они медленно истощают Торина. И как бы ни пытался он забыться в государственных делах, все равно возвращаются, оставляя на его теле свои отпечатки. Они залегают под глазами, серебристыми змейками вползают в иссиня-черные пряди, сетью морщинок оплетают лицо. Торин отказывается от еды и почти не общается с родными, ограничиваясь лишь жесткими короткими фразами и всячески избегая их прямых взглядов. При этом он упрямо утверждает, что в порядке. Хотя любому, кто с ним хоть раз встречался, уже ясно, что нет. Но никто не знает истинной причины. Никто не видит теней. Кроме Фили. И он прекрасно понимает, что ему не поверят. Даже Кили. И упорно не спит ночами, пытаясь разгадать природу этих теней. Зачем они мучают Торина? Что им нужно от него? Неизвестно. И оттого страшно. Страшно до потери дыхания, до режущей боли в груди. Что если - рассудок? Этот страх не оставляет его ни на мгновение. Не дает заснуть. Раз за разом впечатывает в память белое лицо, искаженное таким безысходным отчаянием, какого он не видел у Торина за всю свою жизнь. Фили кусает губы, пока они не превращаются в кровавое месиво, жалея, что тени бесплотны. Будь это не так, он давно искромсал бы их своими мечами. Он пытается поговорить с Оином, но тот считает, что все проблемы короля - от чрезмерной загруженности и переутомления. Да и что он может сделать? Гномьи знахари не владеют знаниями, способными побороть подобные силы. Вот Гэндальф наверняка помог бы, но волшебник давно уж не появлялся в Эреборе... У него свои дела и заботы, выше тех, что сейчас гложут Фили... И он снова и снова наблюдает за тенями, наблюдает, как каждую ночь они все больше сгущаются и чернеют, и собственное бессилие становится пыткой для него. Если не поторопиться, если не придумать хоть что-то... Единственная надежда - что Торин не сдастся. Что он не напрасно отрицает все то, что с ним неизбежно происходит. Возможно, тени все-таки отступят перед силой его духа и мощью тела... Но эта надежда исчезает, рассыпается неосязаемой серой пылью, когда однажды ночью Торин просто не просыпается. Фили, утомившийся за все эти дни, уже не сопротивляется дреме и не сразу понимает, что что-то не так. Лишь очнувшись словно от толчка, он замечает, что дяди почти не видно за сплошной темной пеленой. Нет. Махал, нет, только не это. - Торин! Тишина, густая и холодная, поглощает его слова. Фили зовет снова - и снова остается без ответа. Вскочив с кровати, он бросается к дяде и хватает его за плечи, встряхивая. Ничего. Торин не умер, нет, он все еще дышит, хрипло и прерывисто, на лбу все так же блестят капельки пота, а лицо белее простыни. Все как раньше. Только теперь его не разбудить. - Торин, Торин… - сипло шепчет принц, вновь тормоша дядю. - Фили, что случилось? - доносится вдруг откуда-то сзади. - Почему ты… Голос Кили прерывается, и Фили оборачивается только, чтобы увидеть, как мгновенно расширяются от ужаса глаза его брата. Он еще не знает, что с Торином, и объяснение этому может быть лишь одно. Он тоже видит тени. - Нужно позвать Оина, - выдыхает Кили. Фили качает головой. - Он не поможет… - Не говори глупостей! Я сейчас… - с этими словами брат исчезает за дверью. Оин, осмотрев Торина, только разводит руками. Как, собственно, и ожидалось. Кили пытается рассказать ему про тени. Фили горько усмехается про себя: наивный. Он не следил за ними каждую ночь. Он не знает, насколько возросла их сила. Он вообще не знает, что они такое. Да и сам Фили не очень-то понимает. Время тянется как мед, стекающий с ложки. Как густая смола. Все бесполезно. Фили осторожно гладит длинные спутанные волосы, черной волной укрывшие подушку. Рука затем скользит чуть ниже, нащупывая загрубелые пальцы и сжимая их. Странно, но они отзываются слабым теплом, мгновенно согревшим и сердце. Значит, не все потеряно? Тени тут же окутывают ледяным покрывалом. Фили даже кажется, что он слышит тихий шелест, с которым они затягивают и его в свою паутину. Комната чуть покачивается перед усталыми глазами. Голова тяжелеет. И он только сильнее стискивает руку Торина в своих, упрямо сопротивляясь сну. Давай же, дядя… Я знаю, ты сильный… Ты сможешь… Король стонет, и в бессвязном шепоте наконец-то различаются имена. Горло словно пронзает острым штыком, но принц берет себя в руки. Мы не уйдем. Не оставим тебя одного. Что бы ни случилось. Мы вместе. До последнего вздоха… Тяжелый, шумный выдох, пальцы мгновенно выскальзывают из его хватки. Темная пелена исчезает без единого звука, словно ее и не было. Поразительной синевы глаза встречают его взгляд. И Фили, не выдерживая, роняет голову на колени своего короля. - Торин… - только и говорит он, не узнавая собственного голоса и чувствуя, как обжигает щеки прозрачная влага. Горячая ладонь на макушке сменяется сухими губами. И отчего-то принц точно знает, что тени больше не вернутся.