Обещание

И дернул меня черт за хвост спросить у Роджерса, был ли наш с ним поцелуй первым за все время его нахождения в новом тысячелетии. Насколько я знаю, в 40-е года у него была всего лишь одна девушка, - Пегги, - но дошло ли у них до постели – мне неизвестно. Собственно, я не должна знать об этом, но любопытство так и распирало изнутри. Хорошо, что я сдержалась и не спросила у него об этом. Хотя руку даю на отсечение, что он все еще девственник. Должно быть, он до сих пор не нашел ту единственную или не может забыть первую любовь. Ну, знаешь ли, Капитан Америка, прошло слишком много времени, чтобы думать о ней. Тем более, в отличие от него, девушка давно состарилась, и нет никакой возможности это исправить. Вернуться в прошлое невозможно, как бы он ни хотел. Надеюсь, он отпустил ее из своего сердца и теперь готов идти дальше. Я как-то посоветовала ему встретиться с одной дамочкой, но сделала это только потому, чтобы он немного отвлекся от спасения мира. Новые правила, новые суждения и новые взгляды на жизнь никак на нем не сказались. Он все тот же джентльмен - извиняется по всяким пустякам и с девушками ведет себя как подросток на выпускном балу, стесняясь пригласить ее на танец. Я провела с ним достаточно времени, чтобы сделать анализ его личности. Отчасти он остался все тем же хилым мальчишкой из Бруклина, стремящимся бороться со злодеями. Его физическая сила возросла благодаря сыворотке, но душой он не изменился, чему я рада. Есть на свете человек, который придерживается своих принципов, не подстраиваясь под окружающий мир. Именно так и должен выглядеть герой, именно таким должен быть настоящий лидер, который без страха и сомнения поведет свое войско в бой. Он не отступит при опасности или ситуации, в которой он явно может проигрывать. Роджерс пойдет по победного, пусть даже это будет стоить ему жизни. Его жизненная позиция – в первую очередь спасай других, а себя - потом. При всем моем уважении к Фьюри, я бы не стала так давить на него, вовлекая во все передряги ЩИТа. Он не агент, а значит, волен отказаться от задания и заниматься своими личными делами. Довольно прислуживать всем, кто попросит о помощи, в конце концов, он никому ничего не должен. Если так и дальше будет повторяться, то к старости он окажется совершенно одиноким человеком. Люди невероятно эгоистичные и самовлюбленные, они любят и уважают тебя только пока ты рядом и спасаешь их задницы. Но стоит сделать всего один промах или дать отказ – они тут же сожрут тебя с потрохами. Они забудут все твои великие подвиги и станут воспринимать тебя как предателя. Быть добрым – значит вечно угождать людям, приходить им на помощь и не просить ничего взамен. Так нельзя. Не нужно быть марионеткой, послушным солдатом. Не стоит жить исключительно ради других. Я понимаю его выбор, но рядом с ним должен быть тот, кто сможет дать ему совет, поддержать в трудную минуту. ЩИТ официально не существует, Фьюри залег на дно, как и многие спасшиеся агенты в тот день, когда практически весь наш штаб был уничтожен Гидрой. Вот уж никогда бы не подумала, что остались ярые приверженцы этого сообщества. Нетрудно догадаться, какие эмоции испытывал Роджерс, когда узнал об этом. И, разумеется, сей факт он не мог оставить без внимания, это я могу понять. Так же как и случай с Зимним солдатом, который оказался его давним другом. Трудно воспринять то, что единственный близкий для него друг, оказывается, не умер, а стал оружием его врага. Ко всему прочему, что-то произошло с его памятью, и теперь Барнс не помнит ничего о своей прошлой жизни. И снова Капитан оказался в худшей для него ситуации. Для меня привязываться к одному человеку – большая привилегия, ведь все, с кем мне приходится находиться рядом, оказываются либо очередным заданием, которое нужно по-тихому устранить, либо такими же хладнокровными и послушными агентами. Однажды я позволила себе лишнее, связавшись с Бартоном, но тогда я была обязана ему жизнью. Мне было необходимо отплатить ему той же монетой, чтобы не чувствовать себя обремененной. Ненавижу это чувство. Именно так я решила поступить и с Роджерсом. Он спас мне жизнь, теперь моя очередь отдать долг. По силе мне никогда не сравниться с ним, да и спасать вряд ли придется, ведь, скорее, он будет прикрывать мою спину, чем я его, поэтому услуга должна была быть немного иной. Так чего ему может не хватать? Фьюри собрался наведаться в Европу по своим делам, Мария устроилась работать у Старка, Коулсен остался и решил разгребать весь завал, учиненный Гидрой. Хочу ли я работать с ним и бороться дальше против тех, кого я знала, но кто оказался нашими врагами? Наверно, нет. Мне нужно время, чтобы переварить всю эту информацию; залечь на самое дно и смириться с тем фактом, что вокруг одни враги, выдающие себя за других. Я сама не раз проделывала такое, меняя личность только для того, чтобы добиться своей цели и выполнить задание. Таким образом я могла не раскрывать себя, но в то же время забывала, кем была на самом деле. Кем была до того момента, пока Фьюри не взял меня под свое крыло. Я обязана ему всем, но, на мой взгляд, этот долг я выплатила сполна. Итак, я пережила публичный суд, где комитет национальной безопасности намеревался засадить меня за решетку. Я прямо заявила им о том, что мы нужны этому миру, лучше нас никто не способен его защитить. И если они меня посадят, они буду знать, где меня найти в случае опасности. Сейчас я совершенно свободная и независимая личность, так чем мне теперь заняться? Я приехала к фальшивой могиле Фьюри только для того, чтобы передать Роджерсу папку с делом Барнса. Вероятно, он возьмется за эту миссию и, как обычно, не отступит от нее. Что поделать, его уже не исправить, и я не хочу быть той, кто попытается это сделать. На сей раз он лично заинтересован в этом, ведь дело касается его друга. Отчасти мне хочется, чтобы он докопался до истины, в результате чего его друг вспомнит, кто он на самом деле и снова станет Роджерсу другом. Ведь он заслуживает лучшего как никто другой. Не знаю, возможно, я помогу ему, если он попросит об этом, но он этого не сделает. Рисковать другими людьми не в его стиле, а я не хочу снова быть ему обязанной. Достать по его просьбе нужную папку – одно дело, но оно никак не перекроет мое спасение. Не удержавшись, я посоветовала ему позвонить той медсестре и старалась говорить как можно более искренно, даже улыбалась, но где-то в глубине души я хотела, чтобы он этого не делал. Можете считать меня эгоисткой, раз на самом деле я не хочу устроить его личную жизнь. Просто он достоин чего-то... другого, что ли. Есть вероятность, что у него все сложится с этой девушкой, но как буду чувствовать себя я? Раньше я не обратила бы на сей факт никакого внимания, но после того, как мы вместе провели некоторое время, я все чаще стала задумывать о том, что и дальше хочу быть рядом с ним. Никогда еще во мне не боролось так много противоречивых чувств. Как я могу желать что-то для Роджерса, когда не знаю, чего хочу для себя? Поцеловав мужчину в щеку на прощание, я пожелала ему быть осторожным и на ватных ногах добралась до машины, чувствуя себя совершенно опустошенной. Села в машину и пальцами вцепилась в руль, борясь с желанием вернуться обратно и спросить у Роджерса, не желает ли он сходить со мной поужинать. Как же глупо прозвучала идея в голове. Даже не глупо, а нелепо. В такой же ситуации, но с другим человеком, я бы сомневаться не стала, однако сейчас разрывалась на части от нерешительности. Нужен ли он мне на самом деле или это всего-навсего мимолетное романтическое чувство? Черт, куда делась отважная и храбрая Романофф? Сбоку от меня в окне машины показалось лицо человека. Я испуганно вздрогнула и чуть было не схватилась за пистолет, спрятанный в бардачке, но, облегчением вздохнув, я недоуменно взглянула на Уилсона и спросила: - В чем дело? - Я хотел пригласить тебя на свидание, красавица, но, к сожалению, меня опередили, - после этих слов он отступил назад и на его месте возник Роджерс. По его выражению лица было ясно, что он ощущает себя неловко, поэтому говорить не торопился. Видимо, собирался с мыслями и готовил речь, чтобы его слова не прозвучали глупо. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, потом он отвел взгляд в сторону и, сделав глубокой вздох, снова взглянул на меня и ровным голосом спросил: - Ты бы хотела пойти поужинать со мной? Не задремала ли я, часом, за рулем? Переборов желание ущипнуть себя, я не нашла ничего другого как спросить: - Что, прости? - Перед тем, как отправиться на поиски друга, я решил, что было бы неплохо пригласить тебя куда-нибудь. В ресторан, например. Ты много сделала для меня, и я просто не могу оставить это без внимания. - А как же медсестра? - Я с ней не знаком, в отличие от тебя. После всего, через что мы прошли, нам необходимо прийти в себя и немного расслабиться. - И ты счел мою кандидатуру идеальной? – недоверчиво спросила я. - На все сто процентов. Он подался вперед, явно намереваясь сказать что-то, чтобы услышала только я, и мне пришлось пододвинуться к нему ближе. На автомате я заправила волосы за ухо, после чего Роджерс наклонился и прошептал: - Я надеюсь, наш с тобой поцелуй не был последним. Его горячее дыхание обдавало ухо жаром, и я прикрыла глаза, почувствовав, как по телу пробежали мурашки, вызвав приятную дрожь. Я определенно испытываю к нему нечто большее, нежели обычные дружеские отношения. Не думаю, что он способен читать мысли, так с чего бы ему приглашать меня куда-либо? Или на моем лице читалось такое отчаяние, что он сделал это только из вежливости? Странно, Роджерс никогда бы такое не сказал. Определенно нет. Так это сон? Убедиться в обратном мне помог его поцелуй в щеку. Я согласилась сходить с ним на ужин, отчего мужчина довольно улыбнулся, как показалось, с облечением. Собственно, почему бы не дать шанс новым отношениям? Тем более, если он что-то чувствует ко мне. - Ты знаешь мой номер телефона, - ответила я на удивления внятно, ведь от волнения язык просто отказывался работать, впрочем, как и все тело. Оно словно оцепенело и не слушалось меня. - И ты права насчет того, что мне нужна практика, - добавил он, видимо, намереваясь таким образом окончательно меня добить. И у него это получилось. Полегче, Капитан Америка! Ты ведь не хочешь, чтобы я прямо сейчас затащила тебя в машину и устроила такую практику, которую ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь. Его слова прозвучали не как приглашение или призрачный намек, а как обещание. Обещание, за которое я буду цепляться изо всех сил.