Drabble, from the series: What if?

Фэндом: Первородные, Однажды в сказке "Вампиры не чувствуют холода", — напоминает себе Ребекка, растирая ледяные ладони. Ветер ласково играет с белокурыми локонами, окутывая первородную запахом Карибского моря, пробуждающим болезненно-счастливые воспоминания, а кровь в ее жилах становится холоднее арктического течения — она никогда не могла оставаться спокойной, вспоминая его... — Проклятье, Марсель, из всех мест в этом Богом забытом городе тебе нужно было выбрать именно это, да еще и опоздать? — шепчет в пустоту Ребекка, потому что говорить нормальным тоном нет сил, как и оторвать взгляд от линии горизонта. "Он не вернется" — еще одно ненужное напоминание, не властное над ее телом, над чертовыми чувствами, что так и не прошли, даже не стали слабее. А ведь когда-то, моря и океаны не вызывали у Ребекки Майклсон столь противоречивых эмоций. Она любила их... в каком-то смысле водная стихия олицетворяла то, в кого превратилась ее семья: необузданность, красота, беспощадность. Да, Ребекка Майклсон любила море даже в тот день, когда магическая буря перенесла их корабль в Неверлэнд... Это случилось спустя три столетия после обращения: Майкл (к тому моменту они уже перестали называть его отцом) неустанно преследовал их по Европе, безжалостно уничтожая все, что им дорого. Он почти нагнал их во Франции. Кол в очередной раз ушел в отрыв, оставляя за собой дорожку из выпотрошенных тел, и Никлаусу с Элайджей пришлось начать собственную охоту на их импульсивного младшего брата, пока Майкл не схватил его. Ребекка же взяла лишенного права выбора Финна и, пустив Охотника по своему следу, отправилась в Гале, где реквизировала корабль вместе с командой. Майклсон планировала оторваться от Майкла в открытом море, а затем вернуться в Гале за братьями, но на словах выполнение плана казалось куда легче, чем в жизни: корабль Майкла стремительно сокращал расстояние между ними, оторваться не было шанса... как вдруг на горизонте появилась буря. Небо заволокло черными тучами, под которыми образовалась огромная воронка: сомнений быть не могло — буря была вызвана магией. Это был шанс, и Ребекка им воспользовалась, внушив капитану следовать прямо в бурю. Вся команда погибла. Майклсон сбилась со счета, сколько раз она умирала захлебываясь ледяной водой, прежде чем прийти в себя на летящем среди облаков корабле в окружении пиратов. — Как, черт возьми, тебе удалось выжить? — потребовал ответа мужчина с черными, как смоль, волосами и глазами дьявола. — Кто так разговаривает с дамой, грубиян? — усмехнулась Ребекка и, не теряя времени понапрасну, впилась в горло мужчины. Горячая кровь хлынула в ее рот, даря неземное блаженство, запах моря ударил в нос, испуганные крики членов команды заглушили звук биения сердца незнакомца, чья кровь была лучшей, что Майклсон пробовала за три века, она могла бы пить ее вечно... вдруг острая боль пронзила лопатку, вынуждая ее выпустить жертву. Ребекка чувствовала, как ее собственная кровь смешалась с кровью незнакомца во рту. — Твои манеры также далеки от совершенства, милая, — прошептал пират, вынимая крюк из ее спины, не обращая внимания на стекающую по шее струйку крови. — Заприте ее в трюме, мы узнаем, кто она, позже. Нас ждет Пен. Ребекка проваливалась в темноту, запоздало поняв, что крюк отравлен. Дьявольские глаза капитаны были последним, что она видела прежде, чем тьма приняла ее в свои заботливые объятия... — Ты вся дрожишь, — вырвал ее из болезненных воспоминаний голос Марселя Жерарда, чьи крепкие руки обвили ее талию. — Сомневаешься? — с тревогой спросил он. — Нет, — отгоняя от себя образ дьявольских глаз Киллиана Джонса, измученно улыбнулась Ребекка. — Я никогда еще не была ни в чем так уверенна. "Киллиану не попасть в наш мир", — целуя Марселя, с болью и облегчением напомнила себе Ребекка, не подозревая, что маленький мальчик по имени Генри уже запустил цепь событий, распахнувших ворота в их мир...