Всё же это не "ты"

All the lonely people, where do they all come from? All the lonely people, where do they all belong?

Таканори пнул камешек, зло провожая его взглядом. И так каждый раз! Стоит ему заикнуться, что он хочется заниматься музыкой или поступить в художественный вуз, этот старик начинал сначала ворчать, потом громко возмущаться, затем орать. Така даже успел выучить все выражения отцовского лица, когда тот приходил в бешенство. Он мечтал стать значимым, знаменитым. И, наверное, на подсознательном уровне, знал, что когда-нибудь станет тем, кем хочет. Тем, кто будет нравится всем, о ком будут думать. С одной стороны. А с другой, ему просто хотелось играть, хотелось посвятить жизнь искусству. Таканори решительно не понимал, почему родители не хотят его поддержать. А ведь он старался задобрить папашу как только мог. Хорошее поведение, оценки, помогал матери, если та просила. Он делал всё, чтобы однажды, хоть раз, услышать "молодец, сынок" или "я верю в тебя". Да пошло всё к чёрту! Почему Таканори не может делать то, что хочет, то, что ему нравится! И ведь временами вся сложившаяся ситуация кажется безвыходной. Если он поддастся? И мысль о том, чтобы сбежать, посещает всё чаще и чаще. Ещё одна затяжка, и тело накрывает тёплой волной. Чувство долгожданной расслабленности и отстранённости. Таканори глупо хихикает и перекатывается с одного бока на другой. Рядом лежит такой же Аой. Им так хорошо сейчас. Пусть даже с помощью травки, лёгкого наркотика, но проблемы забыты на ближайший час или два. -Знаешь что было бы ещё круче? - спрашивает Аой, улыбаясь и глядя куда-то в потолок. -Ммм... - отозвался Таканори. Ему казалось, что он где-то далеко, не в городе NN, не в Японии. -Секс. Он сейчас был бы так кстати. И та эйфория, которую ощущаешь в конце... Шикарно. -Ты где-то здесь видишь девушку? - слова, собственный голос звучали так непривычно, будто кто-то другой говорил за него. -А зачем нам девушка? - Аой всё так же улыбается медленно поворачивается на бок, лицом к малышу Руки. Но, не смотря на большое количество друзей, знакомых, приятелей, каждый вечер Таканори тосковал по тому, чего даже не было. Ему не хватало понимания того, что он кому-то нужен. Не хватало поддержки и взаимной заботы. Было легче притворятся кем-то другим. Меланхоличным и отчасти ранимым Таканори его не знал никто. Но все знали весёлого и серьёзного в своих намерениях Руки. Один был душой компании, а второй, настоящий, сидел редкими тихими вечерами дома и писал стихи, которые должны были стать песнями.