“Оставь надежду, всяк сюда входящий”. Данте “Божественная комедия” “Вещи не всегда таковы, какими они кажутся на первый взгляд”. “Labyrinth”
Джарет летел над развалинами в поисках невидимого перехода, соединявшего Андеграунд с Верхним Миром. Он не оглядывался на разрушенный замок, оставшийся далеко внизу, – здание уже восстанавливалось – медленно, но верно, дюйм за дюймом. К его возвращению всё будет так, как раньше. Древняя магия, сотворившая этот замок из праха и забытых грез, была слишком сильна, чтобы быть побежденной жалкой смертной. С другой стороны, думал Джарет, стоит признать, Лабиринт не без основания позволил ему проиграть – да ещё и так красочно. Он недооценил эту девушку, и теперь её должны были навязать ему. Что ж, по крайней мере, у неё имелся потенциал, чтобы стать достойным партнером. И ещё лучше: она была реальна. Это всё компенсировало, доставляя такое глубокое удовлетворение, какое иные находят лишь в мечтах. Джарет легко проскользнул в Верхний Мир. Не было ни единого сомнения в том, что она уже созвала к себе своих “друзей” – когда он улетал из Андеграунда, там не было уже ни одного существа из тех, что встречались ей в Лабиринте во время её путешествия. И не знай он, где она сейчас, Джарет всё равно легко бы отыскал её: как и любой другой обитатель Андеграунда, Сара теперь видна ему так же отчетливо, как виден во тьме свет маяка. Джарет опустился на дерево около её окна, созерцая царившее внутри шумное веселье: как и ожидалось, подданные стекались к своей новой королеве. Был вечер, холодало, и, пытаясь согреться, он распушил перья, внимательно исследуя каждое лицо в переполненной комнате, пытаясь понять, сказал ли кто из них ей правду. Нет, решил он, не сказал – для этого она была слишком счастлива. Джарет тут же отказался от идеи говорить с Сарой прямо сейчас. Другие не сказали ей правду, и она вновь окажется в замке – и довольно скоро. Ждать здесь было совершенно бессмысленно. Он поспешно взлетел, направляясь назад в Андеграунд. Оставшееся время он провёл, развлекая себя полетом над Лабиринтом и Городом Гоблинов и выбирая лучший способ сблизиться с Сарой. Пока он обдумывал это со всех сторон, в его сознании промелькнула идея – фрагмент мечты, что он уже посылал ей. Ослепительный, в блистательном темно-синем одеянии, он танцевал с нею в волшебной бальной зале, среди толпы своих давних друзей и соратников... Возможно, думал он, Сара могла бы принять всё и смириться с неизбежностью. В конце концов, она уже обнаружила и раскрыла свое влечение к нему. Да и в самом деле, как будто у них был выбор!..***
Как он и ожидал, замок вновь был невредим, но были и существенные изменения. Кругом было чисто, но тихо – так тихо, что пока он шагал по коридорам, тишину нарушал лишь звук его шагов. Гоблины и прочая живность, которой обычно кишел каждый уголок в его замке, на сей раз отсутствовали. Он вспомнил, что так было лишь однажды – много-много веков назад, когда он только появился в этом ужасном месте. Джарет вошел в свою спальню и замер на пороге. Комната менялась. На его глазах столь любимые им яркие тона сменялись пастельными, а черное дерево и замысловатый орнамент таяли, уступая место свету и строгим линиям. Казалось, его предпочтения отходят на второй план – всё в пользу новой королевы. Кругом мерцало множество свечей, и свет их отражался от каждой поверхности, а в центре большой кровати спала Сара, уютно свернувшись в облаке белого шелка. На ней была зеленая ночная сорочка, а волосы удерживались простой пластиковой заколкой. Джарет тряхнул головой. Он не был удивлен, найдя её тут, но Лабиринт забрал её во время сна, и пробуждение могло быть для неё весьма... неприятным. Он сделал шаг к кровати и остановился вновь: со стоящего неподалеку стула спрыгнул Хоггл. – Держитесь от неё подальше! – решительно прошипел он. Джарет удивленно приподнял бровь. – Вижу, дружба с Сарой сделала тебя безрассудным. Хоггл неловко переступил с ноги на ногу. – Я знал, я просто чуял, что вы прибыли, и я не хочу, чтобы вы причинили ей боль. Глаза Джарета блеснули от лукавого изумления. – С чего вдруг, Хогварт? Странно, что ты мог считать меня настолько жестоким. – Вы пытали меня! – выплюнул Хоггл. – У меня всё ещё свежи шрамы, и они не проходят. – Ты не хотел говорить мне, как покинуть это место, – Джарет кратко пожал плечами. – Ты всё ещё злишься? Это было так давно. – Нет никакого способа покинуть его. Я говорил вам. Но вы не пожелали прекратить, вы лишь продолжали мучить меня. Джарет ухмыльнулся: – Ну да. Я вообще-то думал, что ты лгал. – А потом вы бросили меня в темницу. Я чуть не умер, – глаза Хоггла сверкали. – Ты всё ещё злишься, – констатировал Джарет. – Впрочем, я уже говорил: это было давно. Лучше, если прошлое останется в прошлом. – Его голос понизился, и в нём прозвучало предупреждение: – Ты не будешь беспокоить Сару такими мелочами, Хиггл. Или могут быть... печальные последствия. Хоггл сглотнул и сделал шаг назад. – Зачем вы здесь? – Всего лишь хотел поприветствовать свою новую королеву, когда она проснется, – лицо Джарета было воплощением самой невинности. Хоггл продолжал подозрительно разглядывать его, и Джарет вздохнул: – Я не смог бы войти сюда, будь у меня намерение как-то навредить ей. Лабиринт действительно защищает своих правителей… даже от самих себя. Пристальный взгляд Хоггла вернулся к Саре, и голос его стал печальным: – Я пытался рассказать ей. Я говорил, чтобы она возвращалась. Она не поняла. Никто никогда не понимает, но ведь в этом и весь смысл, не так ли? Лабиринт как паразит. Если только он выбрал тебя, невозможно покинуть его более чем на тринадцать часов: он всегда возвращает тебя обратно, – даже Джарет мог слышать горечь в его голосе. – Что ж, по крайней мере, так будет лучше для всех нас: она добрее, чем вы когда-либо, – бросил наконец Хоггл. – Она чуткая и великодушная. – Она вздорный ребенок, – парировал Джарет, – но она растет. Ещё пара лет – и она превратится в женщину, и тогда я смогу заявить о своих правах. Ночи в Андеграунде слишком уж холодные. – Она ни за что не захочет вас, – бессвязно пробормотал Хоггл. – Конечно, захочет. Я могу быть совершенно очаровательным, когда пожелаю; да и к тому же её-то выбор несколько ограничен. – Джарет ухмыльнулся. – Или ты думал, что она предпочтет тебя? Хоггл вспыхнул. – Вы не должны даже подходить к ней! Лицо Джарета выразило насмешливую симпатию и притворное участие. – Бедный Хогварт, такой благородный – и такой бесполезный. – Его пристальный взгляд стал жестким: – Мы все застряли в этом месте. И вряд ли когда сможем его покинуть. Я советую тебе не лезть в мои дела. – Свои изгнали вас! – неожиданно выпалил Хоггл. Джарет не ответил, но глаза его сузились. – Я слышал шепотки, обрывки историй, – продолжил Хоггл. – Вы были слишком горды, слишком надменны и высокомерны – даже для таких, как они, – и они прогнали вас от себя. Что же такого вы совершили, если даже они отказались от вас?!.. Джарет застыл, горлом ощущая биение пульса; он смотрел сквозь Хоггла, и спальня словно растворилась, вновь воскрешая в памяти то, что никогда и не забывалось: сияющее светом собрание и воинство с гневными лицами. Когда же он вновь заговорил, голос его прозвучал отстраненно и удивительно бесстрастно: – Однажды в мире людей жил поэт, Мильтон, который сказал: “Лучше царствовать в аду, чем прислуживать на небесах”. Взгляд его нечеловеческих глаз внезапно обратился к Хогглу и словно пригвоздил того к месту. – Я же просил тебя не совать нос в мои дела, – сказал Джарет, и голос его стал пугающе мягким. Один щелчок пальцев отправил карлика в полет, заставив его пронестись через всю комнату и врезаться в стену. Когда же тот без сознания сполз на пол, двери спальни распахнулись и Хоггла выбросило в коридор. Двери с грохотом захлопнулись за ним. Джарет расправил манжеты на рукавах и привел в порядок волосы. – Хоть теперь, может, мне дадут немного тишины и покоя, – проворчал он. Он сел на кровать рядом с Сарой и придвинулся ближе, разглядывая каждую мельчайшую деталь. Медленно он снял перчатки и, протянув руку, деликатно коснулся её лица. Её кожа была подобна лепестку розы, и она была весьма хороша – невинной свежестью юности, присущей человеческим детям. Обладать ею было бы наслаждением. Жаль, что она ещё слишком юна – впрочем, ему нужно подождать каких-то пару лет, а он мог быть терпеливым, когда это входило в его планы. Карие глаза Сары открылись, ещё затуманенные со сна, и она в смятении заморгала. Джарет улыбнулся, и его острые зубы блеснули в свете свечей. – Добро пожаловать в Ад, Ваше Величество.