Cielo morto, viva il cielo

Новый Босс. Воздух разрезал громкий хлопок и металлический аромат крови. Ланчия поднял голову, чтобы взглянуть на Босса и едва успел его поймать. За спиной Тсунаеши стоял тот самый убийца, что не так давно валялся без сознания около старого амбара. Он усмехался своей удаче собираясь забрать добычу и отправиться к Вонголе. Однако, этому не суждено было случится, поскольку со сломанной шеей сложно получить награду. Прошло уже два дня, Ланчия сидел в кресле у кровати Босса и молил Святую Магдалину о его скором выздоровлении. Пуля прошла на вылет, повредив лёгкое, горе-стрелок целился в сердце, но промахнулся всего на пару сантиметров. К счастью, у телохранителя имеются навыки быстро и оперативно делать перевязку, а бинты нашлись в мешке Тсунаеши, видимо это было не первое его ранение. Кольцо начало полыхать пламенем Неба сразу же, как только парень упал в руки мужчины, и снять его не удавалось. Хоть пламя Неба и было мягким, но обжигало, словно настоящее, не позволяя к себе прикоснуться, лишь плоть Босса оставалась невредимой. Доктор ушёл час назад, не суля ничего хорошего, если парень не очнется в ближайшие часы. Но, не смотря на столь пессимистичный прогноз, Ураган продолжал верить и рассказывать разные увлекательные истории. Даже если Босс и без сознания, ему необходимо знать что в него верят, и ждут его скорого возвращения. Еще не успела остыть новость о том, что у семьи Эстранэо появился Босс, как подпольный мир облетела другая: на жизнь Босса Эстранэо совершенно покушение и сейчас он находится на волосок от смерти. Для Тсунаеши же эти два дня показались вечностью. Блуждая в лабиринтах своей памяти, желаний и фантазий он никак не мог понять, почему оказался в столь странном месте: прозрачно-голубое небо без единого намёка на облака или солнце, пустыня с оранжевым песком, и множество дверей висящих в воздухе. Каждая дверь вела к какому-то моменту жизни Савады Тсунаеши – к победе или поражению, к разочарованию или мести. Но только одна единственная дверь вела к выходу из этого странного места, в жизнь или смерть, как подсказывала интуиция. Шатен уже давно устал шагать по просторам этой совсем не жаркой пустыни и открывать дверь за дверью. Их было так много, что глаза не могли охватить все, и что самое главное, все двери были совершенно одинаковые. Он не знал сколько прошло времени с тех пор, как сознание поглотил липкий мрак, но старался не терять надежды выбраться из этого кошмара. Он успел посмотреть знакомство со всеми своими, уже бывшими, Хранителями, день, когда впервые увидел Киоко-чан, всегда улыбающуюся маму, полёт с лестницы и Реборна, заламывавшего его руку, предварительно треснув по голове огромным молотком, не ясно откуда взявшегося, свои битвы и тренировки, своих врагов и друзей. И вот теперь Тсунаеши логично подошел к моменту, который вспоминать не хотелось, но и пропустить это поворотное событие в жизни тоже было никак нельзя. Ведь именно из-за того дня он находится сейчас здесь и вспоминает свою жизнь. Толкнув дверь, парень снова почувствовал, как мир вокруг меняется со скоростью света, возвращая его в последний день осени в среднюю школу Намимори. Он зажмурился, чтобы не видеть предательства, ненависти в глазах друзей, и разочарования в возложенных на него надеждах Реборна, но их голоса все равно разрывали его сердце, заставляли плакать словно ребёнка. Никакая физическая боль не может сравниться с болью от колких слов, никто не может обидеть больше, чем близкие друзья. И эти невидимые раны никогда не заживут и постоянно будут напоминать о себе. Тсунаеши хорошо это понимал, и когда воспоминание, наконец, окончилось он осел на песок, и не стесняясь, а стесняться было некого, горько заплакал в голос. С каждой слезой, с каждым криком, из него выходили накопленные за всё это время горечь и, как ни странно, ненависть. Но ненависть к кому? К себе за то, что такой никчёмный? Или к друзьям, что не смогли принять его таким, какой он есть? Шатен не заметил, как все двери в одно мгновение исчезли, оставляю только одну, оранжевую, словно рассветное Небо весной, дверь ранее не замеченную им. Куда она ведёт, обратно в жизнь или к финалу существования, решать нужно было только Тсунаеши. Усталость все же смогла сморить Демона Северной Италии, и впервые за несколько дней он дремал, периодически вздрагивая и просыпаясь, чтобы убедиться, что Босс все ещё здесь. Именно в таком положении его и застал юный Босс, открыв глаза и обнаружив себя в тёплом помещении на большой мягкой кровати под балдахином, и Ланчию, дремавшем в кресле рядом. Судя по тому, как птицы заливались в саду, было раннее утро и солнце только начинало свой победный марш. В горле пересохло, и шатен потянулся за водой, что стояла на прикроватном столике, но острая боль перехватила дыхание, а из горла вырвался хриплый стон, разбудивший так мирно дремавшего мужчину. – Босс! – соскочил Ланчия, без слов понимая чего хочет парень. – Святая Магдалина, вы проснулись! Когда жажда была утолена, а доктор снова вызван, Тсунаеши решил задать вопрос: – Что произошло Ланчия-сан? – Убийца из амбара, он выстрелил вам в спину. Целился, наверняка, в сердце, но промазал и повредил только легкое. Это моя вина, что я не смог... – Ланчия-сан, – перебил он мужчину корящего себя. – Я знал, что придя в себя, он отправится в погоню за мной, и это моя вина, что я не успел уйти достаточно далеко и замести следы, – парень вздохнул. – Они всегда так делают. Поймав непонимающий взгляд мужчины, Тсунаеши решил объяснить все подробнее, хоть физических сил было не так уж и много. – Я тот, кого объявили виновником безвременной кончины кандидата на роль Десятого Босса Вонголы Савады Тсунаеши. Ланчия впал в ступор, не понимая, что происходит, то ли у его Босса что-то произошло с памятью, после этого ранения, то ли он тронулся умом. Продолжить развивать мысль о том, что же всё-таки произошло не позволил переливчатый звон. Доктором оказалась женщина, немногим старше Ланчии, с вьющимися волосами цвета грецкого ореха до середины спины. Она спокойно прошла в комнату и поставив саквояж на прикроватный столик, раздвинула тяжёлые портьеры и распахнула окно, впуская в комнату свежий воздух. Только теперь доктор таки смогла разглядеть нового Босса Эстранэо, в подчинении которого находится уже третий день. Решение было спонтанным и глупым, но в тот момент иного выхода она не видела. Боссом оказался подросток, со множеством шрамов и карамельными глазами. Его волосы до плеч растрепались, а во взгляде не читалось совершенно ничего, будто он и не думал вовсе. Нет, не так. Казалось он заглядывает в душу и видит своего доктора без прикрас, и не осуждая. – Босс, это Росинта Тенто, ваш личный доктор, – представил Ланчия. Росинта поклонилась в знак почтения и подошла ближе. Осмотр занял менее двадцати минут, и оставил доктора довольной собой, поскольку, во многих случаях смертельная рана, начала заживать, и стоит заметить, быстрее обычного. – На мне всегда все заживает быстро, – пояснил Тсунаеши, заметив удивлённый взгляд женщины. – Ясно, тогда я оставлю обезболивающее и инструкцию. Повязку менять дважды в день, то есть утром и вечером, – пояснила она, а то некоторые субъекты дважды в день понимают, как дважды за час, и больше никакой мороки. Ей совсем не хотелось расстаться с жизнью, после неожиданной кончины Босса по её вине. Она уже собралась уходить, как Босс подал голос, и то, что он сказал, ей совсем не понравилось. – Ланчия-сан, заприте доктора. Мужчина кивнул и взял женщину за локоть, чтобы отвести в другую комнату. – Что? Нет! Комната заточения оказалась не так далеко. И вовсе не в подвале, с цепями в сырой и холодной камере, как ожидала Тенто, а самая обычная спальня в пастельных тонах. – Ланчия, что это все значит!? – Приказ Босса не обсуждается, – коротко прокомментировал мужчина, которого уже тоже начало доставать любопытство. – Ты сказал, что мне ничего не грозит, если я войду в семью Эстранэо. – Помнится, клятву ты ещё не давала, так что посиди спокойно и не пытайся сбежать. Потому что тогда, я тебя найду и убью, – с этими словами Ланчия вышел, не забыв запереть дверь на ключ. *** Когда Ланчия вернулся к Боссу, тот уже мирно посапывал, время от времени морщась во сне, наверное, от боли. Мужчина прикрыл окно, чтобы подросток не простудился, и направился на кухню, приготовить завтрак. Этот процесс затянулся, поскольку холодильник был пуст, только Доширак, но Боссу сейчас нужно здоровое питание, а не полуфабрикаты. Именно по сей причине Ланчия отправился в ближайший магазин, находившийся в семи милях от поместья. Деревня ничего особенного собой не представляла. Только три года назад получила статус города и коммуникации от правительства, которые проложили, но так и не подключили, поскольку у жителей с роду таких огромных денег, сколько требовали за подключение, не водилось. Хозяин не был особо радушен, впрочем, никто не будет счастлив, если его разбудят на два часа раньше положенного, но магазин все же открыл и позволил отовариться. Вернулся мужчина, когда утреннее солнце осветило комнату Босса своими осенними лучами. Будто в насмешку напоминая о том роковом дне, когда опасные, но веселые приключения с друзьями закончились и подросток остался один в целом белом свете. Приготовить омлет не составило труда, тем более, что рецепт Ланчия помнил наизусть. Так что три порции стояли на столе и ждали, когда их отнесут голодным обитателям этого старого поместья, с полями подсолнухов и полевыми цветами, на сколько глаз хватало. Первым свой завтрак получил невольный пленник в лице доктора Росинты Тенто. И это вполне логично, ведь омлет остывает быстро, теряя при этом свои вкусовые качества. У Босса мужчина собирался задержаться подольше, и узнать, что произошло, в тайне надеясь, что у подростка лишь посттравматический шок. Тсунаеши смотрел в окно, гадая, где он находится, и очень надеясь, что никого из Вонголы поблизости нет. Впрочем, если бы его взяли в плен, то уже бы казнили, поскольку приговор подписан давно, и смысла сохранять ему жизнь нет. Дверь с тихим скрипом открылась, и в комнату вошёл Ланчия, неся завтрак для Босса. Кажется, мужчина выглядел счастливым, но в то же время мрачным. Под гнётом неприятных мыслей он опустил поднос на прикроватный столик и помог поудобнее утроится Боссу. – Меня не нужно кормить с ложечки, – возмутился шатен, видя, как Ланчия нарезает омлет и бекон, и явно собирается все это класть в рот парню. – Вы уверенны, Босс? – Ланчия-сан, я не болен, – пояснил Тсунаеши, принимаясь за свой завтрак. Он и не подозревал на сколько голоден. – Что это за место? – Это поместье неподалёку от городка, в котором мы встретились. Точнее, это штаб-квартира семьи Эстранэо. Здесь давно никто не живёт, поскольку от семьи остались только я и трое преступников. Но теперь, когда вы, Босс, с нами, это место снова обретает смысл. – Ланчия-сан, вас беспокоит не это, не так ли? Мужчина опустил взгляд в тарелку, не решаясь задать вопрос. – Босс, простите моё любопытство, но вы нигде головой сильно не ударялись последнее время? Видимо Ланчия забыл, что в амбаре шатена не хило приложил киллер. – А что у меня большая шишка? – спохватился подросток, не понимая сути вопроса. – Вы сказали, что вас объявили виновником безвременной кончины кандидата на роль Десятого Босса Вонголы Савады Тсунаеши, но вы и есть Савада Тсунаеши-сама. Через секунду осмысления, Тсунаеши рассмеялся, но смех был совсем не весёлым, напротив, он походил на какой-то сумасшедший и маниакальный, словно шишиканье Принца Варии. И пока парень доедал свой завтрак, под пристальным взглядом своего первого подчинённого, он хихикал, стараясь сдержать рвущийся наружу истерический хохот. – Ланчия-сан, позвольте спросить, когда вы в последний раз разговаривали с Мукуро? Мужчина напрягся, при упоминании имени Тумана Дечимо Вонголы, но на вопрос всё же ответил: – Осенью, два года назад, он, как обычно, меня донимал, а потом, к счастью, я ему надоел, и он от меня отстал. – Это произошло в последний день осени? – Нет, на день раньше. Почему вы... – Я расскажу вам то, что произошло в последний день осени, но вы не должны больше никому об этом рассказывать. Это очень важная информация и её утечка может сильно мне навредить. – Клянусь, Босс! Весь следующий час Ланчия молча слушал тихий голос Тсунаеши. Его глаза то расширялись в ужасе, то закрывались, чтобы перевести дыхание. К концу истории, казалось, он потерял огромное количество нервных клеток, и обзавёлся новыми врагами, коих готов разорвать на мельчайшие кусочки прямо сейчас. – ...Виндиче отказались позволить мне поговорить с Мукуро, и он будет казнён сразу после нового года. Однако, у Бермуды свои планы, нежели желания Вонголы, – Тсунаеши усмехнулся. – Он отдаст мне Мукуро, если до его казни я успею поймать и привести живыми тринадцать преступников, которых Виндиче не могут выследить, – подросток вздохнул. – И затем я пришёл в маленький городок и встретил вас, Ланчия-сан. Остальное вы сами знаете. – Зачем вам Рокудо Мукуро? – Чтобы ни случилось, видимо, только он успел закрыть свое сознание и не попасть под вражескую технику. Следовательно, только он поможет мне избавится от охотников за моей головой, – шатен вздохнул. – В противном случае, жить мне осталось недолго. – Вот как. Босс, я уже говорил, я стану лучшим другом Рокудо Мукуро, только прикажите! – Нет, не нужно этого делать, – покачал головой Тсунаеши, хорошо помня, что говорил, когда пытался уйти от участи Босса Эстранэо. – А кто эта женщина, что приходила раньше? – Росинта Тенто, доктор. Её отец был доктором предыдущего Босса много лет, но его убил Рокудо Мукуро. Я не знал, к кому ещё можно обратиться, и при этом не навлечь беду, поэтому вспомнил, что дочь Тенто пошла по его стопам. Я запер её, как вы и приказали, но даже если она и сбежит, ничего никому не расскажет, поскольку сама находится в розыске. – В розыске? За что? – Да на сколько мне известно, она украла какие-то данные из научно-исследовательской лаборатории в которой работала. К сожалению, большего я не смог разузнать. – Ланчия-сан, никто не должен знать, кто Босс Эстранэо, и даже имени моего мелькать нигде не должно. Иначе от семьи не останется абсолютно никого, а Вонгола со своим влиянием и силой, способна вообще стереть из истории всякое упоминания о нас. – В семье Эстранэо Босса всегда звали Сиэло, что значит Небо на итальянском. – Сиэло... мне нравится, – улыбнулся шатен, решив встать с кровати. – Что вы делаете? Босс, вам нужен полный покой! –Мне нужно в туалет, Ланчия-сан. Да и на покой времени нет, я здоров, – отрезал Тсунаеши, нащупывая рукой что-то не приятное на постели. – Что это? Часть одеяла была обожжена, будто дети играли со спичками и подпалили его. – Вы пролежали без сознания двое суток, и все это время кольцо на вашем пальце полыхало, обжигая всё вокруг, кроме вас. – Снова... – Снова? – Да, оно постоянно что-нибудь отжигает, и чаще всего в самый не подходящий момент, – вздохнул подросток. – Босс, – Ланчия встал на одно колено и склонил голову, – позвольте принести клятву верности, как это полагается. – Хорошо, сделаем, как положено, – кивнул Тсунаеши. Тем временем Ланчия достал из кармана пиджака образ Святой Магдалины и взяв нож, коим не так давно нарезал омлет и бекон для Босса, разрезал ладонь, рядом с точно таким же шрамом. Тсунаеши хотел было вскрикнуть и найти, чем перевязать рану, но вовремя вспомнил, что клятва верности произносится на крови, и промолчал. Алые струи капала на образ, а Ланчия произносил клятву: – Я клянусь в верности Эстранэо. Если я предам семью, пусть плоть моя горит так же, как этот образ, – и достав из кармана зажигалку поджёг образ Святой, окроплённый его собственной кровью. Ланчия поцеловал кольцо Босса и замер в ожидании одобрения. Если говорить честно, то мужчина сам отчаянно желал служить Боссу и семье, но не был до конца уверен в том, что достоин такой чести снова. – Я, Босс Эстранэо, принимаю вашу клятву Ланчия-сан.