USER

Все свое раннее утро в отеле, я провела за компьютером, которым можно воспользоваться в уважающих себя гостиницах, но за неплохую отдельную плату. Поскольку жить в номере - удел богатых и состоятельных людей, я сижу и усердно отыскиваю какие-либо объявления о съемных квартирах. Я не могу жить больше с сестрой и мне противно ее присутствие. К маме я тоже не пойду, потому что именно от нее, видимо, Джессике передался ген шлюхи. Это очень плохо - говорить так о родных, но если быть до конца честной, то это все правда. Мама ведь просто бросила отца, оставив ему нас и ушла к любовнику. Как все просто, однако. Иногда чувствую себя приемным ребенком в семье или даже надеюсь на это. Ведь тогда я могу быть спокойна за своих детей и за себя тоже. Как еще объяснить мою непохожесть на всех представительниц женского пола в нашей семье? Битый час просматриваю страницу за страницей и сайт за сайтом, но ничего подходящего мне по стоимости и удобствам не нахожу. Я ведь не могу в свинарнике жить верно? Но и позволить себе квартиру дороже, чем плата в отеле за отличный номер - тоже. Но если и есть неплохие варианты, то так далеко, что те деньги, которые сэкономлю на жилье - отдам на общественный транспорт, чтобы доехать до центра. Делаю глоток ароматного и крепкого кофе и чувствую тяжесть в животе. За одно утро три чашки - это слишком. Смотрю на часы и понимаю, что уже скоро мне нужно будет ехать в главную городскую больницу на встречу с Эштоном. Я продумала все до мелочей, поэтому не должно быть провалов. Эта больница находится не слишком далеко от отеля, в котором я остановилась, а главной ее назвали потому, что она порядком лучше и крупнее всех остальных. Признаться, я думала, что Калум со своей болячкой лежит в какой-нибудь платной, частной клинике, в которой дерут деньги за каждый глоток воздуха пациента в их помещении. Закрываю все окна на компьютере и поднимаюсь с места. Нужно тщательно подготовиться к важной встрече. К моему глубочайшему удивлению, от Калума известий нет. В том смысле, что... от зеркального. Ни сообщений, ни присутствия. Опять, скорее всего, обижается на мою упрямую наглость и вторжение в его жизнь. Теперь о нем, как о призраке, мне говорить проще. Привычка и знание правды заметно облегчают всю суть. И да, я убедила себя в собственном идиотизме. Я больная, вот ко мне и липнут всякие сверхъестественные штуки. Поднимаюсь на третий этаж и захожу в свой номер. Все осталось на своих местах: не затестелена кровать и разбросаны по полкам полотенца и халат. Сразу видно, уборщицы тут еще не было. Нахожу свою сумку возле кровати и ищу в ней какую-нибудь косметику. Отлично, нашла даже основу. Кто-то сегодня будет красивой цыпой. Смеюсь над собственной дурацкой шуткой и принимаюсь за сложную "работу". Скрыть мое уставшее рыльце - это проблема, особенно с моими веснушками. Я давно заметила, что если естественным рыжим девушкам затонировать веснушки - то лицо смотрится, как плотная белая маска и выглядит слегка нелепо. Полчаса усилий - и я выгляжу достойно для встречи с Эштоном. Как я поняла, этот парень знаком с Ирэн лично, а у этой "модельки" не должно быть подружек-замухрышек. Это ж гламур, детка. Морщусь от последней мысли, ведь терпеть не могу клубных девок. Все потому, что сама не такая. Не знаю даже, где плюс, а где минус моего мнения. Самое идиотское - я вчера вышла из дома не сменив одежды. А ведь именно в этом видел меня Эштон. Будет слишком странно, если я появлюсь в том же ''наряде''. Сразу решаю, что нужно пробраться в "вражеский лагерь" и переодеться. На это есть около получаса.

***

Ровно в полдень, как и назначил Эштон, я прибыла к главному входу в больницу. Надеюсь, парень имел ввиду именно эту. Оглядываюсь и не нахожу никого, кто бы мог даже немного смахивать на Эштона. Хмурюсь и неспеша прогуливаюсь к другому концу больницы. Я не стала сильно наряжаться, но из-за жаркой погоды долго думала: платье или шорты. Мой выбор пал на классический вариант удлиненных шорт с полупрозрачной блузой. Полупрозрачная она именно со спины, а спереди проходит ткань внахлест, что выгодно играет роль прикрытия бюстгальтера. Волосы убраны в небрежный, но ухоженный высокий хвост. И да, я осмелилась на каблук. Ходить на каблуках для меня совсем не проблема, но чувство, что я такая длинная, высоченная, немного смущает. Смотрю на наручные часы - пять минут после полудня. Я не люблю, когда парни опаздывают. Чувствую, как мое хорошее отношение к Эштону немного улетучивается и на его место приходит настороженность. - Я знал, что придешь именно ты, - послышалось позади меня. Ну так всегда. Почему нельзя подойти спереди, а не со спины?! Медленно поворачиваюсь к парню и взгляд неловко пробегает от головы до ног и вверх по той же схеме. Сегодня он в пиджаке, зауженных джинсах и... ему безусловно идет пиджак. Аккуратно подогнуты рукава и длина приемлемая. Под незастегнутым пиджаком, который служит ветровкой, по видимому, виднеется обычная футболка с хорошо прошитым мысиком. От Эштона за версту несет интеллигенцией, что, опять же, меня настораживает. - Почему? - наконец спрашиваю я и парень отводит от меня взгляд на входную дверь больницы. - Потому что я - молодой человек Ирэн, - так просто говорит Эштон и я вдруг замечаю, что от негодования приоткрыла рот. Мне хочется стукнуть этого парня, но это неприлично. - Как так можно? - брезгливо спрашиваю я, стараясь не смотреть на юношу. - Если ты думаешь, что они расстались из-за меня, то ты ошибаешься, - тут же отвечает Эштон на мой немой вопрос. Не из-за него. Ну да. Дело темное и мне плохо верится в этот бред. Но с другой стороны, нужно иметь железную наглость, чтобы уведя у друга девушку, из-за которой он решил распроститься с жизнью, приходить и навещать его в больнице. Прищуренно всматриваюсь в лицо парня, стараясь найти в нем что-то, что опровергнет его же слова, но нет, Эштон лишь наблюдает за мной со сдержанной ухмылкой и это начинает раздражать. - Раз тебе все известно - зачем назначил встречу? - сухо спрашиваю и чувствую себя на военных переговорах двух правителей, один из которых я. - Ну не добить же ты его стремишься, - с иронией отвечает Эштон и направляется по ступенькам ко входу в больницу. Мне ничего не остается, как последовать за ним. Я не понимаю, что ему известно, или о чем думает этот юноша, но мне нравится, что он решил мне помогать. - Постой тут, - приказал мне Эштон и зашел в один кабинет. Ординаторская, кажется. Ищет лечащего врача Калума, видимо, чтобы меня пропустили в палату. Переминаясь с ноги на ногу, я осматриваю длинный коридор. Время, кажется, остановилось и создается впечатление, что минуты ожидания тянутся, как несколько часов. Наконец, дверь кабинета открывается и оттуда выходит мужчина средних лет с седоватой щетиной и Эш. Я облегченно вздыхаю, ведь с моей скукой покончено. - А, вот и она, - говорит юноша, кивая в мою сторону. Врач подходит ко мне и выражает приветствие скупым кивком. Ну, ладно. Натянуто улыбаюсь в ответ. - Так, состояние больного крайне тяжелое и я бы не рекомендовал находиться в палате больше положенного для этого времени, - говорит мужчина так неоднозначно, что поначалу я подумала, что он обращается ко мне, а по смыслу фразы оказалось, что к Эштону. Юноша кивает в ответ. - Уверяю, правила не будут нарушены, - отвечает Эштон и несильно взяв меня за локоть, тащит вперед по коридору, причем быстро. - С этим врачом не нужно лишний раз сталкиваться. Меняет свое мнение в зависимости от настроения и собственного желания, - находу объясняет Эштон и останавливается напротив двери в палату номер двадцать четыре. Толкает меня вперед и я нахожу в себе силы войти. Эштон тут же закрывает за собой дверь. Я осматриваю комнату, именно комнату. Палата оборудована под домашний уют: здесь есть диван, журнальный столик, настенный телевизор и небольшой холодильник. Полка с несколькими книгами и комнатные цветы - фиалки. Стены обклеены незатейливыми обоями, а на полу линолеум. Все было бы так мило и спокойно, если бы не большая койка посреди комнаты, вокруг которой множество разных приборов. Пикающий звук, свидетель жизни, если можно так сказать, уже с первых минут моего пребывания в палате начинает раздражать, но это намного лучше, чем если бы его не было. Мой взгляд метается куда угодно, только бы не остановиться на нем. Эштон понимающе молчит и ждет, пока я сама справлюсь с ощущениями, которые одолевают меня в этом месте. А еще, я заметила, что прямо напротив больничной койки находится зеркало, в котором я могу поместиться во весь рост. По телу пробегают мурашки, ведь, взглянув на отражение, я вижу Калума. Точнее, его темные волосы и некоторые части лица, свободные от кислородной маски и прочих проводов. Меня передергивает от одной мысли, сколько игл воткнуто в бедного парня. Мне не верится что вижу его вживую. Наконец до меня доходит, что я давно анализирую взглядом положение больного. Белое одеяло покрывает неподвижное тело Калума лишь до пояса. Все выглядит так спокойно и безжизненно, что если бы не звук пульса - можно было бы сделать вывод, что он мертв. Но я допущу мысль, что он просто спит. Подхожу чуть ближе к кровати и уже тогда бросаю взгляд на лицо. Глаза закрыты так некрепко, словно он вот-вот их откроет, нужно лишь подождать. Но это самообман, с каким часто встречаются рыбаки, смотря на поплавок, который, по их мнению, через мгновение должен запрыгать в воде. Я с трудом сдерживаю эмоции и отчетливо чувствую спиной взгляд Эштона. Я хочу, чтобы он ушел, но понимаю, что он останется из недоверия ко мне. - Он ведь давно так? - мрачно спрашиваю я и слышу, как позади меня Эштон, будто превратился из каменной статуи в живого человека с шуршащей временами одеждой. - Четыре с половиной месяца. Врачи говорят, что больше восьми он в таком состоянии не протянет и уже настаивают на отключении от аппаратов. Но мать Калума утверждает, что он узнает ее и порой слышит. Знаешь, наверно, все эти штучки, что человек в состоянии комы может различать знакомых и незнакомых людей, а также отвечать "да" или "нет" на вопросы жестами. Я хочу, чтобы надоедливый паренек заткнулся, ведь я пришла не с ним поболтать, а к Калуму. Бросаю раздраженный взгляд на Эштона, который развалился по-хозяйски на мягком диване. Я знаю обо всем, что сейчас сказал этот парень и не понимаю, зачем он это говорил, ведь я хотела узнать лишь количество месяцев. Просто время, а не подробную историю! Раньше я видела много раз по телевизору, в сериалах, как навещают таких больных, но я никогда не думала, что это так сложно. Почти пять месяцев в неподвижном состоянии! Пять месяцев! Я не могу уместить это в голове, ведь все выглядит так не по-настоящему, будто съемки ванильного сериала. И вот, сейчас кто-то громко скажет "снято!", Калум откроет глаза, освободится от проводов и пойдет готовиться к новым съемкам. Я жду этого, но нужно смириться с реальностью. А еще, в этой палате я чувствую себя, как в другом мире. Словно и не существует никакой Джессики, Люка, семьи и города в целом. Есть только светлые обои этой палаты и грузная койка в центре. Окна наглухо закрыты и не допускают ни единого звука из вне. Только сейчас я чувствую назойливый запах медицинского спирта и какого-то другого лекарства с кисловатым запахом. Снова бросаю взгляд на большое зеркало. В нем отражение Калума кажется таким неестественным и грубым. Он словно кукла. - Медсестра постоянно отодвигает его в угол, но всякий раз, когда она заходит сюда, зеркало стоит ровно напротив "кровати", - поясняет Эштон, видимо, заметил мой заинтересованный взгляд. - Как это возможно? - отзываюсь я, скорее для того, чтобы услышать собственный голос и прорезать шум в ушах, нежели чтобы ответить. Мне известно, какие фишки Калум вытворяет с зеркалами. В ответ парень пожимает плечами и с грустью смотрит на больного. - На самом деле, Ирэн и была моей девушкой, просто Калум, он..., - начал рассказывать Эштон и я невольно прислушиваюсь. Парень замер наполуслове, не зная, как продолжить. - Она его не бросила? - спрашиваю я равнодушно, будто мы разговариваем о событиях в скучном фильме. - М-м-м, скорее, она отказала ему. Калум всегда был пылким. Он не знал слова "нет", точнее, не мог его терпеть. - Мне не нравится, что ты говоришь о нем, как о мертвом. Эштон выдавливает усмешку. - Но и живым его не назовешь, - отвечает юноша, мрачно гладя в пол. - Он всегда сдерживает обещания? - спрашиваю я как бы к слову, но парень все равно переводит на меня подозрительный взгляд. - Он терпеть не мог, когда люди нарушают данные ими слова. Кэл всегда был бойким парнем, гордым и до мозга костей собственником. Однажды он даже наорал на меня за то, что я назвал его маму по имени и на "ты". Это глупо, но... Я усмехнулась. Кажется, теперь я понимаю, откуда в нем столько твердости и выдержки. - Расскажи мне еще о нем, - вдруг прошу я и даже пугаюсь собственных слов. - Если хочешь, - отвечает Эштон, - он был из тех, кого называют сумасшедшими, психами. В том смысле, что всегда говорил прямо, уперто шел к приевшейся цели и во всем искал справедливость, хотя я бы порекомендовал ему вдуматься в смысл этого слова. Я бы не назвал его очень честным. Однако дружить он умел. Но он не умел проигрывать и это главный его недостаток. От поражения он становился похожим на обиженного ребенка и вредность брала верх, - меня все больше бесит рассказ о Калуме в прошедшем времени. Он не был, а есть. Но, если оставить это в стороне, то Эштон довольно не плохо знает его. Я с усмешкой представила его обиженное лицо. Милый, наверное. - А самоубийца из него, скажу я тебе, как из безногого велогонщик, - говорит Эштон с насмешкой, но мне совсем не нравятся его слова. Как можно шутить?! Игнорирую сказанное и устремляю взгляд на Калума. Мне так жаль... - Слушай, мне пора, о без меня сегодня тебя отсюда не выпустят, - говорит парень и я с раздражением оборачиваюсь. Прощаюсь с Калумом лишь взглядом и в мыслях обещаю прийти вновь. Когда мы вышли на улицу, Эштон из вежливости остановился, чтобы сказать "до встречи" или "пока". Я благодарно кивнула, но решила, все же, выразить благодарность на словах. - Спасибо, Эштон, - говорю я и он снова оборачивается. - Слушай, я не знаю, какие у вас там с Калумом мутки были, но ты не похожа ни на одну из тех девушек, с кем он встречался, - вдруг говорит парень и я непонимающе всматриваюсь в его глаза. - Да, все очень плохо? - стыдливо спрашиваю я, но Эштон сразу улыбнулся и на щеках показались ямочки. - Нет, все слишком хорошо, - отвечает он. Я смущенно опускаю взгляд на серый асфальт. - В тебе нет обиды, которую держали на него за любовь к моей девушке, - снова говорит Эштон, но на этот раз, моя улыбка сползла до злости, которую я тут же решила замаскировать. Мне неприятно слышать об этом любовном треугольнике. Эштон чувствует себя королем, а Калума называет вредным мальчишкой. Я не знаю, где здесь правая сторона, но... - Тебя, может, подвести куда? Чтобы не сбавлять темп нашего общения и в дальнейшем использовать Эштона, как проход в палату Калума, я решаю не отказываться от услуги "такси". - В отель. Эштон вопросительно вскинул брови. - Просто, в свете недавних обстоятельств, у меня больше нет дома, - добавляю я и парень кивает. - Я не буду вдаваться в подробности, ладно? Мы проходим к проезжей части, где на разрешенной порковке, в стороне, находится машина парня. Он садится за руль, а я на соседнее с водителем место. Не люблю сидеть впереди, но назад садиться как-то неправильно. Половину дороги мы проводим в тишине и я просто рассматриваю мелькающие яркие витрины магазинов и ресторанчиков. Потом с тревогой замечаю, что едем мы совсем не в сторону моей гостиницы. - Куда мы?! - резко спрашиваю я и в ответ Эштон молчит. Открывает бардачок, откуда вытаскивает связку ключей. - Не обращай внимание на некоторый беспорядок. Он часто оттягивался там, - говорит Эштон, не сводя взгляд с дороги, протягивает ключи мне. Хмурюсь и не знаю, какой вопрос задать раньше. - Его мама знает...? - тихо спрашиваю я и это вовсе не то, что я действительо хотела спросить. Эштон смеется. - Ты знаешь многих двадцати однолетних парней, которые докладывают своей маме о каждом своем шаге? - с сарказмом спрашивает парень и я устремляю взгляд вперед, чтобы не пронзать Эштона тупостью. - Просто, эта квартира уже никому не будет нужна в случае чего. Но ты, все же, постарайся не взлететь с ней на воздух, - он разговаривает со мной, как с ребенком. Сразу подумала отказаться, но... квартира пустует и деньги платить не надо, как я понимаю. - И прошу тебя, не теряй мое доверие... - Зачем все это? - все равно спрашиваю я, ведь не привыкла, что чужая помощь падает на меня с воздуха. Эштон отводит взгляд с дороги, всматриваясь в мои глаза и сдержанно улыбается. - Мне просто кажется, что Калум доверял тебе. -------------------------------------------------------------- 69 плюсиков! Спасибо вам, мои дорогие! Отдельное спасибо за отзывы. Они поднимают во мне писательский дух:) ♥♥♥ Меня прет от плохих мальчиков, поэтому Калум тут совсем не Ромео. Извиняйте)