* * *
За год он объездил пол-Европы, не останавливаясь нигде дольше, чем на месяц. В каждой новой стране, в каждом новом регионе, он был туристом, который вместе со школой поехал отдыхать. С документами все стало немного проще. Целый ворох поддельных бланков, договоров и разрешений гарантировали безопасность. Хаято заполнял нужные из них перед въездом в новую страну, чтобы избежать лишних проблем, но понимал, что долго так продолжаться не может. Пришло время где-то осесть, но выбрать место оказалось сложно. Хаято перебирал страны, пытаясь не ошибиться, и в итоге остановился на Нидерландах: там, как ему казалось, было проще всего слиться с толпой. Добраться до Амстердама не составило особого труда, найти убежище — тоже, а вот с общением возникли сложности. В тех районах города, где приходилось бывать, довольно приличный уровень английского Хаято не спасал: местные обитатели иностранный язык почти не понимали. Через год жизни в Амстердаме Хаято пошел в школу. Просто так, чтобы забить хоть чем-то серые скучные будни. Не сказать, что учиться было интереснее, чем просиживать штаны в обшарпанной комнате, которую он снимал в старом многоквартирном доме, но смена обстановки помогала не думать. Курить хотелось безбожно сильно. Денег не хватало ни на что, но за пару лет Хаято привык к этому состоянию, поэтому терпеть получалось неплохо. Он не заметил, когда начал курить, просто начал и все тут, но отказываться от вредной привычки не хотелось. Поджигать динамит от сигареты оказалось удобнее, чем от зажигалки. Начать курить так рано вряд ли было здравой идеей, но Хаято это мало волновало; его вообще мало что волновало. Когда ты один на всем белом свете, тебя не интересуют такие мелочи, как рак легких в сорок лет, ведь по тебе все равно некому будет горевать. Любопытство сгубило кошку, Хаято знал об этом, но не мог ничего с собой поделать. Он часами сидел в компьютерном классе, ища в интернете хоть какую-то информацию о своей матери. Нужно отдать мафии должное, они скрыли следы ее существования очень успешно — ни телефона, ни адреса. Прошло довольно много времени, прежде чем он нашел хоть какую-то информацию: название города в Японии — Намимори, и чье-то фото в каком-то итальянском кафе, где на заднем плане за фортепиано сидела красивая молодая девушка. Старый черно-белый принтер противно скрипел, распечатывая фотографию, а Хаято уже искал способы отправиться в Японию. Перебраться на другой конец света — не самая легкая задача, и Хаято понимал это. Но он бы не был собой, если бы не смог достичь своей цели. Он смотрел на отдаляющиеся земли Амстердама через стекло иллюминатора и думал о том, что скоро будет в Токио — как можно дальше от Италии, мафии и своих проблем. В Японии не будет запаха пороха и вечного страха, думал Хаято, а также мыслей о том, что рано или поздно за ним придут. В Японии он начнет новую жизнь. Хаято ни о чем не жалел.Часть 1
26 апреля 2014 г. в 11:35
Хаято до сих пор не мог понять, как ему удалось с такой легкостью покинуть Сицилию. Люди отца преследовали его до самой Мессины, караулили выходы к парому, прочесывали ближайший аэропорт. Кто бы сказал, на что они рассчитывали — у Хаято не было с собой денег, да и вещей, в принципе, тоже; он ушел налегке. А с Сицилии сбежал на рыбацкой лодке, умаслив всеми правдами и неправдами хозяина судна. Повезло, что лодка принадлежала старику из Пальми, что чуть севернее, чем пролегал курс парома из Мессины. Было немного стыдно перед рыбаками, управлявшими посудиной. Но это чувство отпустило его спустя несколько часов, когда он высадился на маленьком причале. Люди отца, безусловно, вели поиски в близлежащих городах, поэтому задерживаться на одном месте не стоило.
Старый поезд трясся и скрипел, увозя подальше от Пальми, где рано или поздно Хаято могли бы найти. Куда ехать дальше — он не знал. Его так раздражал родительский дом, что Хаято даже не задумывался, чем он займется потом, когда уйдет оттуда, сбежит подальше от пристальных взглядов отца и старшей сестрицы. Сестры ли? Хаято не знал, как теперь к ней относиться; он вообще уже ничего не знал и никому не верил. Одно понимал точно — теперь он один, и отныне ему никто не мог помочь. В сказки он больше не верил.
С поезда пришлось сойти, когда контроллеры стали проверять билеты. Хаято выпрыгнул на ходу, стоило только составу тронуться со станции «Кастровиллари» и начать набирать скорость. Контроллер свистел в спину, и казалось, что прежде, чем этот звук пропал, прошло не менее десяти минут, хотя на самом деле — лишь несколько секунд. Спрыгнув с поезда, Хаято помчался, не останавливаясь и не разбирая дороги; он даже сбил кого-то с ног, и ему очень повезло, что не полицейского. Хаято бежал по городку, петляя среди узких улочек, пока не выдохся окончательно. Он неплохо знал географию и понимал, что делать в этом Богом забытом месте ему нечего. Кастровиллари был слишком маленьким, и спрятаться в нем от людей отца или найти хоть какую-то работу не стоило и мечтать. Здесь сразу заметили бы ребенка, скитающегося в одиночку. Оказаться в приюте ему не хотелось — он сбежал из одной клетки не для того, чтобы угодить в другую.
До Сапри он добрался пешком, и не сказать, что его устраивал такой способ передвижения — Хаято быстро уставал, а идти во время сиесты было невыносимо. Жара давила на него, от нее безумно хотелось спрятаться, и ему сразу же вспоминался прохладный кондиционированный воздух его спальни в отцовском особняке. Подобные мысли раздражали. Сапри не нравился Хаято, да и эту деревню язык не повернулся бы назвать городом. Густо пахло апельсинами и миндалем, отчего голова болела, а необходимость дышать заставляла продолжать тянуть носом этот приторный воздух. В Сапри не было смысла даже останавливаться, Святой Вито Хаято явно не смог бы помочь.
Он нигде не задерживался подолгу, стараясь проводить в маленьких городках не больше нескольких часов, но южная Италия сплошь была усеяна мелкими деревушками да городами на несколько тысяч жителей. По сравнению с ними покинутый Кастровиллари казался мегаполисом. Хаято понимал, что ему нужно сбежать из страны, отправиться куда-нибудь на север Европы, подальше от знойной Италии с ее бесконечно воюющими кланами и мафиозными семьями, которые могли сдать его отцу в любой момент. Но как получить заветную свободу без документов и денег? Хаято не знал.
Он быстро научился воровать, и это помогало ему не умереть с голода, а иногда — даже заплатить за дорогу. Он старался держаться подальше от поездов, ведь их могли прочесывать люди отца. Вроде это состояние можно было назвать паранойей, но Хаято больше ничему не удивлялся. В этом сумасшедшем мире было возможно все. Например то, что репетитор по игре на фортепиано оказалась твоей матерью, а после она погибла от рук человека, которого когда-то любила. Хаято старался не думать об этом, но каждый раз подобные мысли заводили его в тупик, и он становился все злее и злее. Это чувство переполняло его, не находя выхода, что казалось проще не думать вовсе.
В Неаполе Хаято не нравилось. Но бессмысленные скитания по стране выматывали еще сильнее, чем серость некогда великого города. К тому же в нем легко было затеряться в толпе, скрыться на узких темных улицах, не попадаться на глаза одним и тем же уличным торгашам. Шатаясь по подворотням, Хаято осознал, что необдуманное бегство оказалось не такой уж хорошей идеей. Он напоминал себе бродячую собаку — шавку, которую выкинули из дома за ненадобностью. Но все же между ним и псиной была большая разница — он выбрал этот путь сам. Поэтому не сомневался, что поступил правильно, несмотря ни на что. От ухоженного и опрятного ребенка не осталось и следа, он напоминал себе оборванца из исторических сериалов, которые так любила Бьянки. Хотя, почему только напоминал? Он и был им — без дома и семьи, но что ужасало больше всего — без цели в жизни.
Хаято решил остаться в Неаполе до дня святого Януария, когда на площади перед кафедральным собором должен был собраться почти весь город и бессчетное количество туристов. Все ждали чуда, появления чего-то божественного, молились вслух, громко, стараясь перекричать друг друга. Хаято ждала нажива. Увлеченные проповедью кардинала люди забывали следить за своими вещами. Хаято надеялся на добычу, которую получилось бы собрать за столь короткий срок. Этого бы хватило на поддельные документы и тогда наконец удалось бы выбраться из этой проклятой страны. На какой-то момент Хаято отвлекся на свои мысли, и тут же мужская рука сильно схватила его за запястье. Похоже, он подобрался слишком близко к рядам, где стояли, слушая проповеди святош, влиятельные люди. Он вырывался, пытаясь убежать, толкался, выворачивал руку и громко сквернословил, но мужчина держал крепко. Наконец ему надоело неодобрительное шиканье толпы, слушавшей торжественную часть мессы, и он увел Хаято за собой.
Хаято по своей прошлой жизни помнил дона семьи Де Росси — небольшого клана, который сотрудничал с его отцом. Отец, кажется, планировал подписать с ним какой-то контракт. И надо же было попасть в руки именно к этому человеку. Хаято пока не мог понять — хорошо это или плохо.
Дон привел его в свой гостиничный номер, где остановился вместе с женой. Хаято не собирался ничего объяснять, а хмурый итальянец лишь пристально смотрел на него, будто раздумывая, что сделать с мелким воришкой. Хаято перебирал все возможные варианты развития событий — от побега до возвращения в отцовский особняк, — но оказался не готов к тому, что услышал. Старик предложил уехать с ним на север Италии. Семья Де России имела влияние в землях Сан-Марино, а в Неаполе дон оказался лишь проездом. О причинах такого участия Хаято гадать не стал, но и иллюзий не строил. Он не сомневался, что дон попытается извлечь выгоду из проблемного положения своего пленника. Хаято больше не верил в доброту людей, чтобы так просто повестись на сладкие речи жены дона Де Росси, но поехал с ними — только для того, чтобы оказаться еще дальше от Палермо. Готовый сбежать в любую минуту, Хаято использовал их, как относительно безопасный способ передвижения. Сбегать Хаято научился в совершенстве.
Римини встретил его запахом моря и оглушающим гомоном множества туристов. Хаято всю дорогу ждал подвоха, и не сказать, что потом расслабился. Де Росси жили в своем доме далеко за чертой оживленной части города. Дону было плевать, чем целыми днями занимался мальчишка, ему лишь запретили покидать особняк. Он оказался достаточно большим, чтобы не попадаться на глаза хозяевам. Иногда жена дона все-таки вылавливала Хаято и пыталась уговорить сыграть на фортепиано, но он каждый раз отказывал. Он больше не будет играть, никогда.
В доме было все, что нужно: несколько забытых в дальнем ящике карт, интернет и мелкие, но дорогие вещи, которые легко можно было прихватить с собой. Однажды они с Бьянки долго не хотели идти спать и демонстративно сидели напротив телевизора, игнорируя увещевания няни. Тогда сестра включила какой-то скучный фильм. Про что была эта мелодрама, Хаято так и не понял, но он хорошо запомнил одну фразу: «Говорят, в Альпах между Веной и Венецией проложили железную дорогу, когда еще не было поезда, который мог бы по ней проехать, но ее все равно построили. Они знали, что такой поезд появится». Хаято уже все решил для себя. Его ждала Вена.
Сбежать сразу не получилось, но теперь он никуда не спешил. Хаято провел в особняке семьи Де Росси несколько недель, тщательно обдумывая план побега. Среди прислуги ходили слухи, что жена дона не наигралась в мамочку, а сам же Де Росси хотел оттяпать большой кусок состояния семьи Гокудера за счет возвращения мальчишки, что из этого было правдой — никто не знал, но Хаято не устраивали оба варианта. Дон явно пытался усыпить его бдительность, надеясь, что он расслабится, привыкнет снова жить вот так — на широкую ногу, когда все есть и не нужно ночевать на улице. Но Де Росси не на того напал. Пусть Хаято и был своенравным ребенком — глупым он никогда не был. Он ушел средь бела дня, во время сиесты, когда охрану больше заботили отдых и игра в карты; хозяева же особняка еще утром отбыли по каким-то своим делам. Хаято было смешно от того, как легко он ушел. Кажется, бдительность потерял совсем не он, а этот напыщенный богатый старик, который слишком много о себе возомнил.
До станции Хаято добрался без проблем, и также спокойно сел на поезд. Ближе к ночи он пересек границу и стал недосягаем для мафии и ее интриг. Мерный стук колес состава звучал у него в голове, как победный гимн. Австрия — не Италия, там они его так просто не достанут — он был уверен в этом. Интернет — замечательная штука, думал Хаято, облокотившись на стенку тамбура, там можно найти все, что угодно, если ты знаешь, как правильно вбить поисковой запрос. Хаято выяснил, где в Вене можно сделать поддельные документы, и где обменять столовое серебро на деньги — на первое время должно было хватить, а что делать дальше, он собирался придумать потом.