"Евгенес"

Стайлз позволяет себе инициативу, и Питер, вылизывая его шею, всячески ему в этом потворствует, медленно и хищно двигаясь вслед за волчонком в сторону спальни. У Стайлза подрагивают пальцы, когда он начинает освобождать Питера от одежды - он делает это нарочито медленно, сдерживаясь, и оттого пальцы дрожат еще сильнее, вместе с запахом выдавая желания юноши. - Тише, - шепчет Стайлз, а Питер чуть безумно улыбается в ответ, замирая, застывая, позволяя Стайлзу закончить начатое. - Стой. Не двигайся. Пожалуйста. Коротко и отрывисто, слово за словом, пуговица за пуговицей - Стайлз и сам начинает раздеваться, - вещь за вещью. Прикосновение ладони - долгой сладкой лаской вдоль тела, от шеи к паху, долгожданно и чувственно, так, что сил нет сдерживаться. Стайлз делает пару шагов назад, и падает спиной на постель, сгибая ноги в коленях и приглашающе разводя в стороны. В карих глазах разгорается золотое пламя, когда он приподнимается на локтях, чтобы посмотреть на Питера, и Хейл не уверен, что когда-либо в своей жизни видел что-то более сексуальное. Волк тянется к своему волчонку всем существом, разумом и телом, и Стайлз, впервые ощущая на себе весь спектр чужих желаний, предвкушающе вздрагивает, следя за каждым движением мужчины, и негромко стонет, когда Питер накрывает его своим телом, вжимаясь, плотно проводя ладонями под ребрами, оставляя набухающие алым, источающие сладко-металлический аромат крови полосы на коже. Стайлз скулит что-то невнятное, когда мужчина с тихим гулким рыком вжимается лицом в его шею. Волчонок падает на спину, выгибаясь навстречу взрослому хищнику, подставляет горло, одновременно цепляясь пальцами за литые плечи, старясь притянуть мужчину еще ближе, вплавить в себя, стать с ним единым целым. Сейчас, когда Стайлз чувствует в десятки, в сотни раз больше оттенков чувств, даже мыслей, запахов и эмоций, ему кажется это как никогда возможным. - Хочешь мою метку? - кристальная лазурь глаз опаляет словно холодное пламя, от чужого желания, разгорающегося за темнотой расширенных зрачков Стайлза ведет хлеще чем от любого из препаратов выдуманного умельцами “Евгенеса”. - Хочу, - волчонок не перестает изгибаться, притираясь к мужчине всем телом. - Хочу на себе твои отметины… постоянно. Прикосновение губ к шее неожиданно ласковое, почти трепетное, настолько, что Стайлз обескураженно всхлипывает, замирая, дрожа в предвкушении. - Пожалуйста… - тихий, просящий стон. Жажда принадлежать, прочно въевшаяся в подкорку, неожиданно становится едва ли не жизненной необходимостью. - Пожалуйста, Питер… Хейл мягко целует чувственные красивые губы, вжимаясь в юношу, впиваясь пальцами в кожу - руки действуют грубо, жестко, распаляя желание близости контрастами с нежными поцелуями. Страх остаться в одиночестве, пропитавший кожу Стайлза, Питеру знаком до боли. Хищнику бы хотелось заверить мальчика, что по-настоящему этого чувства он никогда не испытает, но Питер слишком реалист, чтобы в это поверить. Стайлз соглашается на утешения вместо обещаний, ему, наверное даже все равно, ему нужен рядом человек, которому он может довериться, ему нужны прикосновения и сила, которым он может отдаться. Питер недолго готовит его пальцами, сам уже чувствуя, как нетерпеливая дрожь волнами проходится вдоль позвоночника, и плавным слитным движением толкается бедрами вперед, заполняя запрокинувшего голову юношу собой, одновременно загоняя клыки в изгиб доверчиво подставленной шеи. Стайлз замолкает на первых нотах стона, на середине выдоха; замирает, изогнувшись под зарычавшим от удовольствия волком, судорожно-сладко сжимаясь на его члене. В голове в одно мгновение будто взрывается хлопушка, рассыпая золотистые конфетти, руки подгибаются, ураганом оглушительно-ярких запахов смывает все собственные мысли - Стайлз чувствует влагу на шее, чувствует запах крови и запах собственной спермы, видит, хоть и мутно, лазурные глаза Питера. Волк тихо, успокаивающе рычит, подхватывая безвольного щенка одной рукой под поясницу, двигается медленно, ловя взгляд совершенно расфокусированных пылающих золотом глаз. Волчонок, принявший себя, свою новую сущность, свои новые способности, едва дышит от обилия усилившихся в десятки раз ощущений и эмоций. Питеру это чувство не знакомо, но хорошее воображение помогает понять состояние Стайлза сейчас. Сам юноша негромко постанывает, стараясь подмахивать бедрами, попадать в заданный мужчиной ритм, но почти не справляется с этой задачей, в конце концов полностью отдаваясь сильным властным рукам оборотня. Питер переворачивает его на живот, удерживая ладонями дрожащие мягкие бедра, вбивается в податливое тело равномерно ускоряющимися движениями, размашисто вылизывая подставленную спину, оставляя темные засосы на белоснежных плечах и кроваво-алые полосы на бедрах. Сексуальное удовольствие, разгоняя кровь, насыщая гормонами, залечивает эти раны почти мгновенно, оставляя от боли только остро-сладкое воспоминание. Только темный след от укуса на шее не заживает, показывая Питеру, как сильно мальчик хочет на себе его отметину. Стайлз с тихим протяжным стоном кончает второй раз, когда Питер, вжавшись губами в его макушку, отпускает себя, позволяя телу пройти часть цикла трансформации. Задницу туго, плотно растягивает узел, руки не слушаются совершенно, а Питер прижимает его бедра к своему паху, рыча от волнами гуляющего по телу удовольствия, и Стайлз кончает, снова так и не дотронувшись до члена, глухо протяжно застонав, ткнувшись лбом в постель. - Молодец, волчонок… - сипло сквозь дымку собственного оргазма урчит Питер. - Все хорошо… Стайлз готов расплакаться от столь явственной собственнической нежности - это необычно, непривычно, но, оказывается это то, что нужно, когда тело не слушается, а разум поглощен обилием своих и чужих эмоций.

***

Два дня проходят почти в полной тишине - Питера никто не беспокоит, даже Дерек заходит только однажды, и то, кажется, лишь для того, чтобы окинуть оценивающим взглядом Стайлза. Стайлз отводит взгляд, вжимаясь в угол дивана, тяжело дышит, чувствуя, как тело меняется под тяжелым, властным взглядом альфы клана. - Не дави на него, - насмешливо отвлекает племянника Питер, кривовато оскаливаясь. Дерек переводит взгляд на него, недовольно качая головой. - Что ты творишь, Питер? - К чему конкретно относится твой вопрос? - старший Хейл кивком приглашает племянника садиться. - Да ко всему, - Дерек устало трет ладонью лоб, откидываясь в кресле. - Ты вообще его контролю не учишь? - альфа коротко кивает в сторону старающегося втянуть вылезшие когти Стайлза. - У меня всё идёт по плану, - спокойно отзывается Питер, тоже переводя взгляд на устало вздохнувшего юношу. - По плану, - мрачно повторяет Дерек, равномерно постукивая когтем по резному подлокотнику, оставляя там углубляющуюся с каждым ударом царапину. - Азиатскую сделку ты аннулировал тоже по плану? - Слишком много нарушений, - Питер пожимает плечами, по-прежнему глядя на Стайлза и его когти. - Нам не следует сейчас рисковать без надобности. - Знаешь, если бы я не знал о твоей лютой неприязни к Девкалиону, я бы подумал, что сливаешь наш бизнес ему, - Дерек поджимает губы, кривясь в ответ на безмятежную улыбку родственника. - Но ты знаешь мое отношение к нему, - Питер улыбается обворожительно, но неприятно. - Я обещал тебе избавить клан от его присутствия и я сделаю это, даже если придется накормить его всеми нашими текущими сделками. Но это не нужно. Только эта. Пускай забирает. - Мне нужен четкий план, дядя, - Дерек вновь косится на затихшего на диване волчонка, но продолжить предложением поговорить наедине не успевает, Питер обрывает его, качнув головой: - Позже. Пока у меня в планах вернуть свою силу. После этого я расскажу тебе всё остальное. Дерек глухо, долго рычит, не сводя взгляда с дяди, обозначая для него степень своего раздражения. Питер выслушивает этот рык с абсолютно спокойным выражением лица, и Стайлз, старающийся принюхиваться к его запаху, не чует в нем ни малейшего изменения. - Я понимаю, что тебя это бесит, - Питер коротко приподнимает брови. - И я знаю, что ты попытаешься изыскать способ остановить меня, когда тебя окончательно выведет из себя эта ситуация. - Я рад, что мы друг друга понимаем, - Дерек рывком поднимается с кресла, направляясь к двери. - Знаешь, дядя, теперь я действительно жалею, что так долго вынуждал тебя завести себе раба. Ты умеешь доказывать свою точку зрения, черт возьми. Стайлз невольно съеживается на диване, обнимая руками колени от густого, насыщенного злостью, которую ни с чем невозможно перепутать, запаха Дерека. - Вот видишь, надо слушать дядю, - насмешливо фыркает Питер. - И сейчас тоже, Дерек. Когда за альфой закрывается дверь, Питер молчит еще долго, что-то обдумывая, до тех пор, пока Стайлз сам не подойдет ближе, осторожно прикасаясь к его плечу. - Завтра мы с Дереком съездим в город, - ровно проговаривает Питер. - И ты пойдешь к француженкам. - Хорошо, - Стайлз старается поймать взгляд мужчины, отвлеченно блуждающий по его лицу. - Айзек остается в особняке, так что, если тебе нужно будет поговорить с кем-то после встречи с ними, я уверен, что он тебе поможет. Мы вернемся поздно. - Хорошо, - так же тихо, как и в первый раз, отзывается юноша, обходя кресло и садясь у ног Питера. Хейл ощущается невероятно уставшим, и Стайлза это немного пугает. - Ты справишься, волчонок? - Питер протягивает руку, укладывая ладонь на макушку прижавшегося щекой к его бедру мальчика. - Я постараюсь, Питер… Ты же говоришь, что у меня получается вполне сносно лгать… - Да, - улыбка у Хейла вымученная, хоть и с оттенком нежности. - Ты сообразительный мальчишка. Солги мне. Скажи так, чтобы я поверил. Стайлз поднимает голову, скашивая взгляд на соскользнувшую с его макушки на плечо руку Питера, несколько долгих секунд смотрит на мужчину, о чем-то раздумывая, и тихо, ровно, но от того не менее эмоционально проговаривает: - Я ненавижу тебя. Питер слабо вздрагивает, как от пощечины, опуская взгляд на сидящего на полу мальчишку. - Я ненавижу тебя за то, что ты со мной сделал. Это больно - на самом деле больно, хотя Питер не думал, что когда-нибудь в его грудной клетке разольется такая щемящая боль от простых слов. - И я никогда тебе этого не прощу, Питер, - спокойно заканчивает Стайлз, внимательно наблюдая за изменившимся лицом Питера. Хейл не знает, верить сказанным им словам или нет ровно до тех пор, пока Стайлз, приподнявшись на коленях, не тянется к нему всем телом, прижимаясь. Питер одним сильным рывком затаскивает его к себе на колени, ловя немного грустный взгляд карамельно-карих глаз, и укоризненно качает головой, потом все-таки кивая: - Молодец. Это им и скажешь.

***

- Ну проходи, волчонок, - Марси пренебрежительным кивком отпускает бледного мальчишку, открывшего дверь, и переводит взгляд на застывшего на пороге их с сестрой покоев Стайлза. Платье цвета индиго так плотно обтягивает подтянутую женскую фигуру, что Стайлз невольно задумывается над тем, как волчица вообще может в нем передвигаться. Уже через секунду, направляясь к арке, ведущей в соседние покои, волчица доказывает юноше, что даже в этом облегающем наряде может двигаться очень грациозно. На её сестре похожее платье серебристого цвета, а на лице похожая плотоядно-хищная усмешка. - А ты умный мальчик, Дженим… - Стайлз, - парень упрямо наклоняет голову, глядя в пол. Сегодня он не чувствует такого смятения, как в прошлый свой визит, во всяком случае гормоны не устраивают бунт при взгляде на демонстрируемые женские прелести. - Стайлз, - мурлычаще мягко подхватывает Марселин, бросая смешливый взгляд на сестру. - Итак, - Сильва изящно наклоняет голову к плечу, проводя кончиками когтей по шелковой обивке подлокотника. - Ты, как умный мальчик, дождался пока Хейлы уедут, и пришел к нам… Значит, тебе есть, что рассказать. Стайлз хорошо помнит, как отец учил его обманывать оборотней - он бы не стал говорить об этом Питеру, но папа в этом преуспел намного больше самого Хейла, Питер скорее просто напомнил ему забытые уже истины. Например о том, что нужно верить в то, что говоришь. Это не очень сложно - Стайлз еще слишком хорошо помнит свою обиду, тоску и разочарование. Горечь, плещущуюся в горле, похожую на ненависть, но так по-настоящему ей и не ставшую. Но волчицам не обязательно об этом знать, они чуют в нем только то, что Стайлз культивировал в себе последние два часа после отъезда Питера. - Вы заберете меня от Хейлов? - Стайлз вспоминает тяжелый взгляд Дерека, его неприязненное раздражение, вызывая в себе неприязнь к альфе клана. - Сразу после боя, - Сильва растягивает губы в улыбке. - Если ты скажешь что-то, что действительно нам поможет. - Я не хочу никому принадлежать, - Стайлз упрямо хмурится, про себя подразумевая, что не хочет принадлежать сумасшедшему садисту Девкалиону. Кажется, ему это удается - волчицы придают холеным личикам одинаково понимающие выражения. - У тебя будут определенные привилегии, Стайлз, - веско роняет Сильва, коротко глянув на одобрительно кивнувшую сестру. - У тебя будет сильный альфа и хорошая защита. Может, ты и сам в будущем станешь альфой. Я думаю это неплохая компенсация за нежелательную смену статуса… Марси насмешливо фыркает, изящно приподняв бровь. - Я не… я еще ни в чем не уверен, - Стайлз бросает короткий, немного сердитый взгляд на Марселин. - В плане того, как я хочу жить дальше… Но я не хочу… - Стайлз сглатывает едкий, горький ком в горле, сам начиная верить в то, что произносит. - Я не смогу быть здесь… рядом с ним… И я не хочу заявлять на него в “Евгенес”, - Стайлз делает паузу. - Дерек меня уничтожит… - А ты действительно умный малый, - Марси улыбается. - Далеко пойдешь, я уверена. - Итак, - Сильвейн нетерпеливо хмурится, сверкнув холодной неестественной лазурью радужки. - Что ты можешь нам сказать? На что он рассчитывает, Фенрир его задери? Стайлз удивленно вскидывает брови в ответ на такое откровенное нетерпение со стороны внешне холодной и сдержанной женщины. Марселин укоризненно качает головой, тем не менее мягко глядя на сестру. - Он хочет использовать когти своей сестры… - начинает Стайлз, но замолкает, когда Сильвейн пренебрежительно обрывает его: - Это невозможно, не рассказывай мне сказки. Марси тихо шикает на сестру, хитро прищуриваясь. - Он уже использовал их… и он сказал, что у него будет около двадцати минут. - Это правда, - удовлетворенно тянет Сильва, удовлетворенно сверкнув глазами, демонстративно принюхиваясь к юноше. - Больше я ничего не знаю, - Стайлз измученно хмурится, чувствуя, как виски наливаются свинцовой тяжестью. - Он больше ничего не говорил… - Этого достаточно, волчонок, - Марси плавно поднимается на ноги, вздернув подбородок. Стайлз с опаской смотрит на приближающуюся женщину, неприязненно вздрагивая, когда она кладет ладонь на его плечо ближе к шее, касаясь голой кожи, но все равно не отстраняется, терпит. - Теперь иди, постарайся не наткнуться на этого кудрявого мальчишку, - Сильва тихо фыркает на этих словах сестры. Стайлз послушно выходит в коридор, невидяще проходит к лестнице, садясь на широкие ступени и поднимая голову, чтобы рассмотреть заинтересовавший его когда-то давно, кажется просто вечность назад, витраж. У Стайлза припасено одно теплое, совсем новое воспоминание, которое он берег, чтобы после разговора с француженками разбавить скопившуюся горечь. Юноша слабо улыбается, вспоминая, как несколько часов назад, перед тем как уйти, Питер притянул его к себе, обнимая. Вчерашним вечером Хейл настоял на том, что спать лучше в разных кроватях, чтобы запах близости и желания не был столь явственным, но утром все-таки не сдержался, глядя на нервничающего волчонка - поцеловал в макушку, тихо проурчав, что он уверен, что Стайлз справится. “Все будет хорошо, волчонок. Не сразу, но будет. Я тебе обещаю.”