Вакуум

Я сглотнул сухой комок в горле и перешагнул головы. Ен сделал резкое движение вперед, забросил меня на могучее плечо и в гробовой тишине вынес из зала. Я покорно молчал до тех пор, пока он не свалил меня на кровать в своей спальне. - Раздевайся. - Что? – мой голос предательски дрогнул, и я совершенно по-девчачьи свел колени вместе. - Что слышал. Я хочу видеть тебя всего. Трясущимися руками я начал расстегивать комбинезон, ненавидя себя за испытываемые эмоции. Ненависть к своему уродству, которая когда-то была заложена моим отцом, вспыхнула с новой силой, но возразить этому полуметаллическому зверю, покрытому кровью с ног до головы, я не смел. Я сел на кровати, поджав под себя ноги – обнаженный, беззащитный и сотрясаемый крупной дрожью. - Прекрати это, - логианец подобрался ко мне по меховому одеялу и опрокинул на спину. – Я уже принял тебя, заявив об этом во всеуслышание. Теперь покажи мне всё. Отвернув от Ена лицо, я медленно раздвинул и согнул ноги в коленях. Теплая ладонь на бедре заставила меня снова сжаться. - Раздвинь. Меня бесила его манера говорить уверенно и спокойно, тоном, не терпящим возражений. Как он может сохранять равнодушие в такой момент? Хотя... чего я ожидал? Что он с воплем отвращения побежит блевать? После такого я, наверное, наложу на себя руки. - Шире. Я рывком раздвинул ноги и злобно уставился в красные глаза. Лицо Ена было сосредоточенным, слегка выпяченный вперед подбородок выдавал напряжение. Мое сердце сделало кульбит и зачастило: подобных эмоций у невозмутимого начальника колонии я еще не наблюдал. Ен одной рукой приподнял мне мошонку, а когтями второй провел по недавно образовавшимся складкам кожи под ней. Очень осторожно, практически невесомо, а потом сделал то, что заставило меня покраснеть от корней волос до пальцев ног: устроился между моих ног, закинув их на плечи. Я наблюдал за ним с широко раскрытыми глазами и не верил в происходящее. На лице Ена дернулся желвак, верхняя губа приподнялась оголив клыки, и тихий возбужденный рык прокатился по комнате. - Ен, - позвал я и в ту же секунду распластался по кровати с удивленным стоном. Горячий, влажный и немного шершавый язык Ена широко лизнул меня между бедер. Я запутался в сладко-липкой паутине ощущений, вырывая клочья шерсти из одеяла. Все тело загорелось огнем. Сильные ладони мяли мои ягодицы, слегка царапая когтями, движения языка становились то жесткими, то снова мягкими, дразнящими, я захлебывался стонами, извивался и взбрыкивал ногами. Когда Ен навис надо мной, потираясь каменным стояком, я бездумно обхватил его ногами, желая только усилить наслаждение. Забыв на время про свое уродство, я выгибался и подавался навстречу мужчине, который с легкостью взял меня как женщину. Я растворился в этих ощущениях цепляясь за него, как за единственное, ради чего стоит жить в этом мире. Утром меня разбудил Ен, чистый и застегнутый на все клапаны формы. - Я опаздываю! – вскочил я, вспомнив о построение. - Ты больше не работаешь на рудниках. Я непонимающе уставился на него. - Теперь ты - мой рохаэ, ты больше не заключенный, - пояснил Ен, пристально наблюдая за мной. - … Что если об этом узнает Федерация? - Меня это не волнует, здесь я – Царь, Бог и Господин, а ты - рохаэ Царя, Бога и Господина. Это ясно? - Но… - Дален, ты думаешь вашей Федерации есть дело до того, что произойдет с вами на Логе? Нет, им плевать. Ссылая сюда приговоренных, они ставят на них жирную точку. Все верно. Я окинул Ена придирчивым взглядом и решил, что раз уж я получил статус «жены», то можно сказать вслух то, что я сейчас думаю: - Ты красивый. Темная бровь изогнулась, приподняв переливающиеся темно-бардовые чешуйки. - Серьезно? Я насторожился: его голос, и без того низкий и хриплый, стал глубоким и обволакивающим. - Повтори, - попросил Ен. - Ты красивый. - Встань. Я насторожился еще сильнее, но все же встал на кровати, прикрывшись тонким одеялом. Ен дернул одеяло на себя и меня бросило в его раскрывшиеся объятия. Шквал горячих поцелуев обрушился на меня, и я, в состоянии бездумном, но восхитительном, обхватил его ногами и руками. Вся кожа горела от прикосновений, особенно что-то невероятное творилось с моими сосками, когда его губы засасывали всю ореолу. - Еееен…. Он рыкнул и с явным нежеланием поставил меня на пол. - Продолжим позже. Получив шлепок по заду я остался в одиночестве. Офигеть… Что это было? Упав спиной на мягкие покрывала, я со стоном завернулся в них и уснул, чувствуя себя... Хорошо я себя чувствовал, очень, очень хорошо… *** - Как твое самочувствие? - В норме, пытаюсь привыкнуть к тому, что я - не совсем мужчина. Тришер хмыкнула, не отвлекаясь от монитора: она с таким интересом разглядывала мои внутренности, что я чувствовал себя беременным кентавром, не иначе. - Одевайся, - сказала она, вырубив скан-камеру. - Все в норме? – не удержался я от вопроса. - Все просто замечательно, насколько это может быть у двуполого. Я замер на мгновенье. - Стерва, - выдохнул я, посмеиваясь. Тришер широко улыбнулась, показав большую часть острых зубов, и подмигнула кислотно-желтым глазом: - Все для тебя, лапуля. - Женщина, не будь вульгарной! – фыркнул я. Логианка открыла рот, чтобы ляпнуть мне что-то в ответ, но резкий писк, который издал её коммуникатор, заставил тюремного врача сорваться с места и опрометью броситься в реанимационный бокс. Я зачем-то кинулся следом. Тришер оперативно взялась за реанимацию схватив в руки дефибриллятор, хрупкое тело на больничной койке выгнулось дугой, получив разряд. На изуродованном и отекшем лице распахнулся рот со свистом втянув воздух, на секунду открылись серые мутные глаза, а потом все затихло, осталась только ритмичная пульсация на приборах. В реанимации находился практически неузнаваемый, едва дышащий Клайв. - Что произошло? В шахте завалило? - Нет. Пустили по кругу. Прошлой ночью. Взгляд Тришер стал непроницаемым, на лице появилась профессиональная маска: - Ты можешь идти. В её голосе не было обвинения или намека на упрек, но из бокса я вышел с давящей тяжестью в груди. Будь Торият жив, с Клайвом не произошло бы подобного. *** Прошел день, другой, а Клайв так и не приходил в себя. Мысль о том, что в его нынешнем состоянии повинен я, угнетала меня больше, чем одиночество. Я, как никогда, нуждался в поддержке своего рохаэ, эгоистично надеясь, что он скажет: «В том нет твоей вины». Но как бы мне не хотелось монополизировать Ена, его обязанностей начальника колонии никто не отменял. Хоть бы отпуск на «медовый месяц» предоставили, что ли… Бред какой-то… О чем я думаю? Наш союз даже юридической силы не имеет. - Что с тобой? Я едва не подпрыгнул на кровати, потому что не услышал легкого цоканья обычно сопровождающего каждого логианца. Я видел, как они передвигаются по камням и песку – бесшумно и быстро, но в помещении ни один логианец, как бы не старался, не может полностью приглушить удары когтей по полу. - Без понятия, - солгал я, хлопая на него ресницами. Ен изогнул бровь и продолжил внимательно сканировать меня с макушки до ногтей на пальцах ног. Я, в свою очередь, преданно смотрел ему в глаза. - Будь готов через пять минут. - К чему? – удивился я. - К длительной поездке. - Куда? - Увидишь. Ен вышел в кабинет и защелкал по консоли, я воспользовался моментом и одел то, что подарила мне Тришер, мол, она приобрела это для себя, но - в этом месте логианка уж больно драматично вздохнула - не пригодилось, увы. Тут бы мне задуматься, но… Тяжелый головной убор оттягивал голову, обилие разноцветных камушков и ярких перьев делало его практически неподъемным. Пестрая голограмма ткани, из которой был сшит балахон скрывающий меня с ног до шеи, рябила в глазах до дурноты. И вот это логианки носят первые 10 лун после замужества… Я был несколько опечален, но Тришер уверила меня, что любой нормальный мужчина родом с Лога будет в восторге, увидев свою спутницу в столь радужных одеждах, они, видите ли, олицетворяют радость новобрачной. Ен отреагировал на мой наряд каменным лицом, не единый мускул не дрогнул на его лице… Только глаза странно полыхнули. Как-то не выглядел он особо радостным. Интересно, что он скажет про то, что у меня под одеждой? *** Маленький катер тихо гудел над красным ландшафтом Лога, Ен аккуратно лавировал среди камней и сосредоточенно пялился в иллюминатор. Я ерзал задницей по сидению, при этом стараясь не шевелить головой, желание сорвать с себя всю эту разноцветную безвкусную дрянь уже достигло апогея. Катер сманеврировал в широкую пещеру и при этом наклонился вперед, тяжелая конструкция на моей голове накренилась туда же и я едва успел придержать её руками. Пропыхтев секунд тридцать, пытаясь восстановить баланс на макушке, я все же зафиксировал её ровно и нечаянно поймал странный взгляд Ена. Он смеется надо мной? Нет, такого не может быть, это существо способно только злобно ухмыляться. Тем временем, катер ловко шел сквозь каменный коридор освещенный симбионтами и минут через пять мне открылся захватывающий вид подземелья. Огромное пространство перемежающееся каменными колонами – сросшимися сталагмитами и сталактитами, обвитыми разноцветными гроздьями симбионтов. Внизу было алое море с пурпурными и ярко-синими всполохами. - Что это? - Сао Нагар, - ответил Ен. - А что означает это название? – я нетерпеливо подпрыгивал в кресле, стараясь поближе рассмотреть то, что у нас под ногами и не уронить при этом с головы аццкий кандибобер. - Если приблизительно - Море Блаженства. Катер приземлился на голый каменный выступ перед арочным входом в грот. Я ступил на узкую тропу с двух сторон окруженную яркими симбионтами и Ен подхватил меня на руки, цилиндр Безумного Шляпника качнулся и свалился. - Упала, - буркнул я. Ен и ухом не повел, а я тем более. В небольшом гроте стены, пол и потолок переливались живыми искрами, у меня дух перехватило от такого фейерверка цветных всполохов. Я даже предположить не мог, что на этой суровой планете может быть что-то настолько восхитительное. Красный, пурпурный и синий где-то идеально перетекали друг в друга, где-то вспыхивали пятнами. У дальней стены клубилось озеро пара, наполняя помещение мерцающей дымкой. - Здесь жарко, - сказал я. - Разденься. - Ен поставил меня на ноги. Я вскинул голову и встретил его потемневший взгляд, мое лицо залило краской – знает ли он, что на мне под балахоном? Должен ведь знать? - Не стесняйся, - мой Бог и Господин сделал царственный жест рукой. Я вскинул руки и развязал все завязки, а затем скинул груды ткани на пол. Ен медленно вдохнул полной грудью, ноздри хищно раздулись, взгляд стал диким и налился звериной похотью. На мне был белый и обтягивающий, словно вторая кожа, костюм. Ну, костюмом это было трудно назвать, всего-то чулки да топ соединенные друг с другом по бокам металлическими кольцами. Топ имел широкие бретельки и открывал полностью грудь и спину. Я уже давно перестал быть тонким и звонким, в пищу заключенным добавляют протеин и мое тело стало мускулистым и крепким, поэтому смотрелся я в этой специфической одежке весьма похабно. Судя по лицу Ена, он считал, что сексуально. Кто я такой, чтобы спорить с ним о вкусах? Рохаэ принялся срывать клапаны со своей формы пригвоздив меня взглядом к месту, широкая грудь тяжело вздымалась, перекачивая жаркий воздух, передавая мне импульс звериного желания. Я не хотел заниматься сексом или любовью, я хотел трахнуться так, чтобы в ушах звенело и в глазах сверкало. Ен хотел того же. Он всегда хочет именно этого, даже в состоянии покоя ощущается его подавленное желание отыметь меня. Пар оседал на моей коже каплями и они струйками стекали вниз, я машинально провел ладонью по голой груди и… и понеслось – Ен зарычал гортанно, предупреждающе, его рык срезонировал внутри меня, заставив разом напрячься все нервные окончания в предвкушении. А потом я потерялся в ощущениях, в его жесткой хватке, обжигающих поцелуях, почти укусах; мое тело дрожало, пылало, плавилось, я стонал от удовольствия, хватаясь за широкие шрамированные плечи, подставляя шею, грудь его губам. Ен вертел меня как ему вздумается, облизывал, мял, вжимал в себя. - Пожалуйста, - молил я шепотом, ласкаясь о шершавую когтистую ладонь, накрывшую полностью мое лицо, - поторопись…. Он уложил меня на теплые влажные камни, закинул мои ноги себе на плечи и я ощутил дыхание на оголенной коже между ног. Мое тело выгнулось дугой и содрогнулось от оглушающего оргазма, стоило Ену только прикоснуться ко мне языком. Я закричал вцепившись ему в волосы. Когда я отдышался и открыл глаза, то обнаружил, что до сих пор не отпустил его, он смотрел на меня с неудовлетворенным желанием, вся полнота которого отражалась в глубине горящего взгляда. Рохаэ взял мои руки в свои и демонстративно лизнул оба запястья по очереди, затем провел языком до сгиба локтя и надавил зубами, я протяжно застонал почувствовав, как снова завожусь. Не желая больше терпеть я поднялся и буквально впился зубами в красноватую влажную шею. Ен замер на мгновение, а затем судорожно вдохнул. Да-а, эффект, что надо. Меня словно с цепи сорвало, раньше я не позволял себе так атаковать его, но в этом заполненном горячей дымкой гроте все казалось нереальным, словно в эротическом сне. - Хочу тебя, - бормотал я, облизывая его грудь, прикусывая соски, - возьми меня, трахни меня так, чтобы ноги не держали. - Да запросто, - хмыкнул Ен и одним движением развернул меня к себе задом, поставив на колени. Я ощутил прикосновение его груди к своей спине и прохладное дыхание над ухом. – Держись крепче. Ен вошел в меня, и я вновь почувствовал подавляющее желание подчиниться. Подчиниться его несокрушимому телу, его несгибаемой воли. Мощные толчки и жесткая хватка сильных рук на бедрах, хриплое дыхание - его, мое, и мир взрывается красными, синими и пурпурными огнями. Внутри все задрожало, выворачивая мышцы и суставы в удовольствии, сжалось и рвануло по всему телу чистым наслаждением. Я в эйфории. Ен снял подаренный Тришер чудо-комбинезон и уложил меня на себя, обняв одной рукой за плечи. Я удобно устроился головой у него на груди, обвив мощное тело ногами и руками как осьминог. В этом небольшом гроте, в маленькой каменной чаше наполненной паром, мне словно открылась в платяном шкафу собственная Нарния. Я широко улыбнулся, представив Ена в роле Алана и потерся щекой о голую влажную грудь. Он глубоко вздохнул и обхватил меня второй рукой. Ен был немногословен и загадочен до противного, но сейчас мой мужчина был доволен и расслаблен: я ощущал это всем своим существом. Умиротворенное дыхание рохаэ подействовало на меня как снотворное и я погрузился в мир грез, где Ен-Алан, яростный и справедливый, вел за собой угнетенных и восставших обитателей Нарнии. *** Тихо гудела система кондиционирования в катере, гоня прохладу. Я открыл глаза и горько пожалел об этом - внутри моей головы случился маленький такой, но вполне себе настоящий атомный взрыв. - Фу-у, что-то я себя странно чувствую, - простонал я, скрючиваясь в кресле и обхватывая голову руками. - У тебя случился тепловой удар, - произнес Ен с плохо скрытой тревогой. Первый раз я слышу подобную интонацию в его рычащем голосе. От удивление я взглянул на него, не скрывая интереса. - Моя вина. Я сожалею, - рохаэ ответил мне немигающим взглядом и, спустя мгновение, снова вперился в приборную доску и иллюминатор. Он сожалеет. И смущен? Да ла-адно… Что-то мне поплохело от избытка эмоций, надо срочно переключиться на что-нибудь. В этот момент мы вылетели из пещеры, и красный однообразный, успевший мне наскучить еще месяцы назад, Лог показался весьма занимательным. Только сердце бухало в груди, кровь стучала в висках в одном четком ритме, недавая мне больше заниматься самообманом. Я влюбился. И самое страшное было то, что любовь эта была на грани отчаяния: я отдам все, что бы быть рядом с ним, даже собственную жизнь, как бы бессмысленно это не звучало. *** - Отпусти меня! – шипел я, вырываясь. – Я сам могу, не при смерти! Только Ен был неумолим и непробиваем, и продолжал нести меня на руках через всю колонию. Наконец-то сообразив, что мое сопротивление бесполезно, я сложил руки на груди и постарался принять достойный вид. Какое мне дело до прихеревших лиц надзирателей и мрачных заключенных? Я – король!... Только вот Ен думал, что принцесса. Меня наконец-таки сгрузили в медблоке, прямо на кушетку, а то вдруг помру, сделав пару шагов до нее. - Что на этот раз? – не удержалась от сарказма Тришер. - Понос, - съязвил я, - чуть не обосрался. - Перегрелся, - ответил Ен, не обращая на меня внимания. Тришер хмыкнула и достала тонометр. - Как тебе мой подарок? - спросила она. Я нахмурился: какой подарок? - Весьма своеобразный наряд, - ответил Ен ухмыляясь. – Головной убор был лишнем. Э-э?! - Постойте, - дошло до меня: - вы хотите сказать, что это был не традиционный наряд невесты? - Кто тебе такое сказал? – почти искренне удивился Ен. Почти. - Тришер! – рявкнул я на неё. - А разве тебе не понравилось? – нагло заявила эта... эта ядовитая ящерица! Я стушевался и, кажется, начал краснеть. Я давно не был девственником, но с тех пор, как мое тело изменилось, Ен брал меня исключительно как женщину. Это безумно меня смущало, словно нечто постыдное. Постыдное и невообразимо сладостное. - Осмотри его, - внезапно закончил дебаты рохаэ и вышел из медблока. Похлопав ему вслед ресницами, я направил свой гнев на ту, кто выставил меня полным дебилом. - Объясни мне, что это был за нафиг?! - Не горячись. Это всего лишь подарок другу ко дню свадьбы, - пожала она плечами. - Нельзя дарить людей в идиотских нарядах! - Да, ну? - засмеялась Тришер. Я еще не успел излить на неё всё свое праведное негодование, как из отсека реанимации раздался истошный вопль. Тришер сорвалась с места и кинулась в палату, я метнулся за ней. Узкая койка со смятыми светло-голубыми простынями была пуста, сорванные датчики пищали как потерпевшие потеряв своего подопечного. В дальнем от двери углу съежился трясущийся и поскуливающий Клайв. Вот он и пришел в себя. *** Прошло четыре дня с момента, как Везнер очнулся. Я не находил себе места и по нескольку раз на дню отирался возле медблока, но только и слышал от тирана, правящего в лазарете, что «еще рано», и никак не мог попасть в палату Клайва. Совесть и, наверное, сострадание, а может, и чувство вины не давали мне покоя, подстегивая увидеть своего бывшего сокамерника. Думаю, мне стало бы легче, наткнись я на озлобленного, пышущего на меня гневом Клайва, но когда я смог беспрепятственно попасть к нему, то обнаружил безжизненную куклу. Он сидел на кровати, устремив пустой взгляд в противоположную стену, бледные руки лежали поверх одеяла. Словно марионетка с обрезанными нитями. - Давно он так? – спросил я у стоявшей за мной Тришер. - С момента пробуждения, - ответила она. – Оставлю вас. За моей спиной зашипела дверная панель, отгораживая нас с Клайвом от суеты колонии. Подтянув стул к кровати, я сел лицом к лицу с Везнером, он никак не отреагировал на мое появление, продолжая видеть что-то свое. - Клайв, - позвал я. Тяжелый ком распирал мне горло и грудь, было очень тяжело видеть его в таком состоянии: красивый замшево-серый цвет его волос словно выцвел, да он весь словно выгорел, превратившись в бесцветное подобие себя. - Мне очень жаль, - выдохнул я и дотронулся до бледной кисти, лежащей на одеяле. – Мне, правда, очень-очень жаль. Не дождавшись реакции, я взял его ладонь в свои и слабо сжал. В этот момент губы Клайва задрожали, он вырвался и закрыл руками лицо, всё его тело задрожало от воя. Так ревут дикие звери, когда неимоверно больно и спастись от боли невозможно. Я растеряно хлопал глазами, не зная, что сделать чтобы его успокоить, но прежде чем я до чего-то додумался, Клайв заговорил все еще закрывая ладонями лицо: - Я любил его. Правда, любил. По-своему. Чем ты лучше меня? Ты такой же. Выбрал себе самого страшного и сильного зверя и влюбился в то ощущение защиты, которое он тебе дал. Я выбрал Торрията. Ты выбрал орх Дагана. В чем между нами разница?! – последнее он проорал мне в лицо. Я сглотнул сухой комок в горле, увидев мокрое от слез лицо Клайва, того начало потряхивать от обуревающих эмоций. - Он не мог остановить Звуро, потому что тот был его гайди – побратим, это - связь на всю жизнь, куда брат - туда и ты, эти узы сильнее брачных! …А теперь его нет… Что же делать мне? Что? Ответь мне! – выкрикнул Клайв, метнулся ко мне и вцепился в плечи: – Как мне дальше жить без него?! - Попробуй найти другого самого страшного зверя в этой колонии, - выдавил я из себя первую разумную мысль. Клайв еще пару секунд безумно смотрел на меня, а потом горько усмехнулся: - Как ты не понимаешь, другого такого нет. На этом наш разговор был окончен, Везнер словно сдулся, будто выпустил все клокотавшие внутри чувства и остался совершено пустым. - Уйди, пожалуйста, - сказал он и снова принял безучастный ко всему вид. Выйдя из его палаты я встретился взглядом с Тришер, подпирающей косяк в коридоре. - Думаешь, он справится? – спросил я. - Увидим, - ответила она мрачно. Придя в медблок на следующий день, я обнаружил логианку в палате Клайва. Вокруг его койки опять сновали и пищали датчики состояния здоровья, аппарат искусственного дыхания качал воздух в его легкие, закрывая пол-лица прозрачной мембранной. В груди разлился неприятный холодок: - Что произошло? Тришер пальцами отодвинула ворот больничной пижамы, и я увидел опоясавший шею кровоподтек. - Пытался повеситься. На моих же трубках от капельницы. Я ошибочно полагал, что, выплакавшись, Клайв смирится с ситуацией. Видимо, нет. Следующий день не принес никаких изменений. Мне хотелось завыть где-нибудь в углу. Уже поздней ночью, когда тяжелая рука прижала меня к сильной широкой груди, я осознал, что свернулся кренделем на самом краю нашей с Еном кровати. В этот момент я глупо разревелся в подушку, ощущая молчаливую защиту и поддержку обнаженной спиной. *** - Убери от меня это! – рявкнул Клайв. Я притормозил возле приоткрытой дверной панели, услышав впервые за неделю голос Клайва. - С чего бы мне это делать? – обманчиво спокойным голосом возразила Тришер и колыхнула в зажатой руке…клизму. Прогресс не стоит на месте, в том числе и медицинский, но вид этого предмета не менялся, кажется, с бородатых времен. - Я сам могу сделать это! – не сдавался Везнер, забившись в угол комнаты и угрожающе выставив перед собой табуретку. - К сожалению, нет, - Тришер растянула губы в ехидной улыбке. – Ты забыл, что твой зад порван на мелкие лоскуты и швы еще не рассосались? - Как о таком забудешь, дура, если ты все время мне об этом напоминаешь?! Я опешил от такого обращения, но, кажется, «дура» не возражала, она только снова поиграла клизмой в когтистой руке и сделала приглашающий жест на койку: - Запомни, Везнер, даже не пытайся снова наложить на себя руки, не зли меня, иначе я снова вытащу тебя с того света и накачаю этой дрянью так, что у тебя дерьмо через рот польется. - Заткнись, больная ты баба! Дальнейшее развитие событий рисовало мне не самые радужные перспективы, и я тихо удалился, но туго сжатый ком в груди стал медленно распускаться. Яростный блеск в глазах Клайва и упрямо сжатые губы дали мне наконец-таки повод думать, что обошлось. Он справится. Я помогу. И, судя по всему, Тришер тоже.