Скажи ей

Едва Патрик Джейн вышел в тот день из лифта, к нему решительным шагом направилась Ким Фишер. – Джейн, – сказала она, и он невольно отметил, что редко видит ее такой эмоциональной. – Джейн, так продолжаться не может. У тебя из-под носа уводят любимую женщину, а ты молчишь? Скажи ей, наконец, о своих чувствах! Давай, ты же мужчина! Патрик грустно взглянул на нее, пробормотал что-то о том, как все сложно, и продолжил путь. Однако спокойно дойти до дивана ему не дали. Деннис Эббот собственной персоной высунулся из кабинета и поманил Патрика к себе. – Слушай, – сказал начальник, едва за Джейном закрылась дверь. – Этот Пайк собирается сманить Лисбон в Вашингтон. Не знаю, что там между вами, но, уверен, это не в твоих интересах и ты сможешь ее остановить. Действуй! Патрик Джейн понурил голову и печально вздохнул. Едва он добрел до дивана и устроился на нем, заговорил Чо. – Вот уж не думал, что ты так просто отдашь другому любимую женщину, – ровным тоном сказал кореец. Джейн молчал. Вайли, робко глянув на него, тоже попытался что-то сказать: «Это неправильно… Вы же вместе так долго… То есть не вместе, но все-таки…» – однако запутался, покраснел и умолк. Джейн, чье лицо выражало всю мировую скорбь, отвернулся к стене. Ближе к обеду в отдел зашел Маркус Пайк. Нерешительно подойдя к дивану, на котором лежал Джейн, он сказал: – Послушай, Патрик… Есть разговор. – Мне очень нравится Тереза, – говорил он чуть позже в кафетерии. – Но я чувствую, что между вами есть какая-то недосказанность. Мне бы не хотелось, чтобы она стала несчастной из-за меня. Поверь, это совсем не в моих интересах, но, может, вы с ней все-таки поговорите по душам? Джейн мрачно кивнул, оставил на столе свернутую из салфетки фигурку оригами и молча удалился. Весь день он набирался смелости. Вспоминал проведенные бок о бок двенадцать лет, представлял пустоту, которая образуется, если ее не будет рядом… И, наконец, решился. Тереза подошла к нему ближе к вечеру. – Джейн? Ты ничего не хочешь мне сказать? Джейн взглянул на ее лицо, на оторвавшегося от компьютера Вайли, на ухо Эббота, высунувшееся из кабинета, на Фишер, застывшую в на редкость неудобной позе… – Тереза, – начал он. Никогда еще в этой комнате не было такой тишины. – Тереза, иди скорее, твой кофе остывает. Занавес.