Стерва, нервы и 5 сигарет.

Утро по ту сторону моста начиналось не столь бурно. Тихий район, потребности просыпаться рано утром нет. Родители еще спали, когда Милана поднялась и принялась собираться обратно в дорогу. - Ты не продержалась и суток, Мила, - с укором послышался голос отца. - Прости, но теперь я понимаю, что мне нужно кое-что поменять. - Не себя ли? - Конец февраля, все люди ждут последнего зимнего чуда, - улыбнулась Милана. - Ты же не веришь в чудеса! - Я и не верю, но почему бы не почудить самой. - Надеюсь, это не очередная твоя идея-фикс, когда после страдает половина населения Китая. - Обязуюсь, что ни один азиат или модель в этой операции не пострадает, - скрестила и произнесла как молитву девушка. - Мне остается только пожелать тебе удачи и ждать, что на следующий раз ты привезешь нам мужа или внуков, - Милана коварно улыбнулась. - А почему бы не пару для поющего окуня, - пошутила Милана. - Маме он не нравится, хочешь, подарю тебе? - Нет. Я позвоню, как доеду, и обещаю, что скоро вернусь, - по пути к выходу обещала Милана. Такси было на месте, дело оставалось за малым. Наверное, в этом была уверенна Милана. Просить прощение она никогда не умела, потому что это никогда не делала. - Куда едем, мисс? - В аэропорт. Ожидать нужного рейса пришлось не меньше четырех часов. Если верить информации Грегори, Бенедикт улетел в тот же день, что прилетел. Все еще переживая эмоциональное потрясение, которое обычные люди называют – мука совести, Милана занимала место в самолете и вспоминала последнее «неудачное путешествие» с Бенедиктом. Упрямство – ее главный враг. - Вам что-то принести? – знакомая стюардесса приветливо ей улыбнулась. - Да, если можно другой фильм, наушники и бутылку минеральной воды. Перелет без спора и всеобщего внимания куда лучше. Никто с интересом не смотрит на тебя, томно не вздыхает. Скука. Фильм оказался не настолько романтичным как ей казалось. «Сладкий ноябрь» - любовь, рак, трансвеститы – соседи. В этом весь Нью-Йорк и еще конечно прекрасная осень. Сейчас конец зимы, а она покидает любимый город, чтобы жить по другую сторону океана с любимым человеком. Джекки бы смеялась, если бы услышала эти мысли. Вместо того, чтобы думать о выставке, она как героиня женского романа мчится на крыльях любви к мужчине. За этими мыслями, рассматриванием буклетов безопасности в самолете, просмотром фильма и пролетел полет. Лондон как всегда был то ли недоволен, то ли в депрессии. Изливая на город свои слезы, пытаясь словно вызвать жалость у жителей, но они привыкли, спрятались за свои огромные зонты и куда-то спешили. Нужно было поселится в гостинице, не с чемоданами же заявляться и с речью о извинениях. Хотя она смутно представляла, как именно это будет делать. - Приехали, мисс, - водитель указал на огромное здание гостиницы, а швейцар уже открывал дверь такси. Расплатившись, Милана вошла внутрь здания. Ночь спустилась на хмурый Лондон. Милана успела распаковать один чемодан и переодеться после перелета. Она представляла, что он сейчас сидит в пабе или за книгой. Возможно, он снимался в очередном сериале или фильме, раздавал автографы или смотрел спектакль. Так много мест, где он может быть и где же его искать. За этими мыслями, Милана уснула. Завтра ее ждет тяжелый день. *** Двадцать восьмое февраля заполнится и Бенедикту и Милане надолго. Если верить фильму «Високосный Год», девушки могут просить руки у мужчины, и те должны согласиться. «Нужно завязывать с фильмами о любви», - подумала Милана, собираясь уходить. Это была ранняя весна. Было тепло, значительно теплее, чем бывает в Нью-Йорке. Прокручивая в голове первую фразу при встрече, она подошла к дому Бенедикта и нажала на звонок. Никто не ответил, она упорно нажимала снова и снова. Решение второе – звонить. Но и здесь она потерпела неудачу – телефон не отвечал. «Не уж-то он настолько обиделся!» - подумала Милана, медленно спускаясь по сходам. «Детский сад». Идти в гостиницу не хотелось, поэтому она решила прогуляться по городу. Людей было много, и все куда-то спешили. Хорошо, что она захватила фотоаппарат и снимала эту суету, но не была частью ее. Нагулявшись вдоволь, она решила присесть на одну из свободных лавочек, чтобы дать отдых ногам. Снова день уступал ночи. Так быстро. А она еще не сделала то, зачем приехала. Поэтому раздумывать дальше о тяжести бытия не имело смысла. Она снова поднялась на ноги и направилась в противоположную от привычного маршрута сторону. И вдруг, она замирает. До боли знакомая фигура. Курит и вздрагивает от холода. И это напротив странного бара. Просто подходить – так не интересно, она достает практически разряженный фотоаппарат и делает несколько снимков. Его телефонный номер она знает наизусть, попытка не пытка. Первый гудок – он зажигает очередную сигарету. Второй гудок – он достает телефон и смотрит на экран. - Да, - говорит он. - Ты обещал не курить! – он молчит и мотает головой в поисках ее среди толпы. – И пиджак можно было надеть! – продолжает Милана и подходит к мужчине. - Я здесь! – она отключает телефон и предстает перед ним. - Ты ли это! – произносит он, и делает шаг в ее сторону. - От холода бывают галлюцинации? - Не знаю, может? - Куришь? – она указывает на дымящуюся сигарету. - Должна ведь быть хоть какая-то разрядка. - Пошли, не хочу, чтобы ты заболел. Я не сильно умею обращаться с больными. - Ты в Лондоне по делам? – интересуется Бенедикт. - Да, приехала менять свой социальный статус. - О, у тебя всегда все слишком серьезно, - Милана улыбается. - А ты как? - Коротаю ночи напролет. - Некому греть свои холодные ноги о твою горячую спину? – шутит Милана. - Так это ты делала? - смеется мужчина. - Да, должна же у меня быть хоть какая-то разрядка, - передразнивает голос Бенедикта Милана. - Ты остановилась в гостинице? - Да, милое уютное пристанище для странствующего фотографа. - Ты меня пугаешь, - заявляет Бенедикт. - Это все из-за тех ужасных мелодрам и комедий, которые я смотрела. Запомни – они зло! - Нужно где-то это записать. У вас есть ручка? – спрашивает Бенедикт у водителя, тот отрицательно машет головой. - А почему мы едем ко мне? – интересуется Бенедикт. - Извини, у меня нет мужских пиджаков! – разводит руками девушка. – И ты сам назвал свой адрес! - О, я стал рассеянным. Когда Бенедикт закрывает дверь, Милана отчетливо понимает, что далее вести светские беседы не имеет смысла. - Бенедикт, я приехала, чтобы поговорить с тобой на очень важную тему, - в голове Миланы эта фраза звучала не так глупо. - Тогда нам стоит присесть, - едва сдерживая смех, предлагает Бенедикт. - Бенедикт, - начала девушка, - ты меня ужасно бесишь. - Ты ведь не убить меня прилетела? - Заманчивое предложение, но я продолжу. Ты опаздываешь, что меня откровенно раздражает. У тебя странная привычка врываться в ванную без стука. - После просмотра «Пираний» я опасаюсь за твою жизнь, - Милане пришлось собрать всю силу воли, чтобы не ударить мужчину лежащим перед ней журналом. - Еще ты пьешь виски, куришь сигареты по углам, как маленький мальчик и заставляешь меня пересматривать пьесы. - А можно уже к оправдательной части? – Бенедикт сложил руки в молитвенном жесте. - Хорошо. Но ты разрешаешь мне есть в постели сырные палочки, а ты знаешь, как я их люблю, - Бенедикт улыбнулся. - И ты разрешаешь мне надевать свои носки, поддерживаешь меня во всех моих, - Милана замялась. - Мелких кознях. - Нет. Да, я еще вспомнила, что ты постоянно делаешь. - Договариваю твои предложения? - Да, именно это, - иронично заявила Милана. - Так мы будем целоваться или меня ждет что-то другое? – Бенедикт заерзал в кресле. - Ты точно не смотрел «Доктора Хауса»? - Нет, только несколько серий. - Может, ты женишься на мне? – спросила Милана, Бенедикт открыл рот. – Ты сейчас напоминаешь рыбу, - произнесла Милана. - При сердечном приступе, какая рука начинает болеть? - Левая. Так что? - Ты ведь у родителей не просила моей руки? – шутливым тоном заявил Бенедикт, Милана запустила в него журналом. – Ты угрожаешь мне своими же работами, - продолжал мужчина. - Я купила тебе кое-что. - Люблю подарки, - потирал руки актер. - Держи, - Милана протянула ему маленькую коробочку. - Если это кольцо, то ты поставишь меня в неудобное положение! – предупредил Бенедикт. - Это не кольцо! – Милана снова начинала раздражаться. Одно движение, и одной тайной меньше. - Это ключ? - Да, от моей квартиры. Если ты принимаешь мое предложение, то я разрешу тебе бросать свои вещи по всей квартире в Нью-Йорке. - Как я могу отказаться от такого предложения? – шутливо заметил Бенедикт.