Поруганные

Они меня притягивали, не могу не признать этого. Из всего убежища только к Джулии и её сыну меня тянуло как магнитом. За последнюю неделю проводить вечера вчетвером стало для меня привычкой. А началось все с того, что Джулия не раз и не два ловила меня возле смотрового окна в детском саду. Я смотрел на сына Ликоса и думал, что беловолосый волколак был когда-то вот таким: маленьким и трогательным. И кто-то растил из него идеальную смертоносную машину… И этого человека он называл отцом. Джулия обратила внимание на мою одинокую фигуру, часто маячившую возле окна. Спросила, не в библиотеку ли я иду. Ну, да, конечная цель библиотека. Волчице стало интересно, что именно я там хочу найти. Я ответил: все! Она рассмеялась. У неё красивый смех и выглядит она при этом очень…не знаю, свободной, наверное, открытой, легкой… И я вдруг ляпнул, что хотел бы больше узнать про эвакуацию и то, что творилось на поверхности после. Джулия пригласила меня к себе. Вот так просто. Пришел я не один, а с Аделью. Девочка была непреклонна в своем желание пойти со мной, и мне ничего другого не оставалось, как подчиниться. В комнате Джулии мне понравилось, как только я вошел. Меня словно обернули во все её вязанные из лоскутов одеяла и сунули в руки охапку самодельных мягких игрушек. Маленький Лион и Адель быстро нашли точки соприкосновения: лечили какому-то плюшевому медведю лапу, предварительно её «сломав». Ни одна игрушка не осталась без внимания «доктолёв». К концу вечера они все были перебинтованы всевозможными тряпочками и шарфами. - Ты говорил, что хотел бы знать об эвакуации больше, - начала Джулия разговор спустя минуту неловкого сопения с моей стороны. - Эмм.. ну, да, - вспомнил я причину своего приглашения и заерзал в кресле. - Я думала, что Ликос все вам рассказал. - В общих чертах, - кивнул я. - Про своего отца рассказал? Я кивнул сдержанно. Я не понимал этого человека. - Значит ты знаешь, как смог сбежать Влад? - Да. - Если честно, я даже не знаю, что добавить, - задумалась Джулия. - А ты рассказывай все, что знаешь, - я улыбнулся. Скромный такой. - Нехилые у тебя запросы, - рассмеялась волчица в ответ. Из того, что она мне рассказала, я действительно почти всё уже знал. Джулия это объяснила тем, что сама все слышала от кого-то, а не была свидетельницей событий, так как родилась на десятилетия позже. Она была инфицированным волколаком. Единственное что стало для меня новостью, так это полное исчезновение стригоев и вампиров спустя год после эвакуации. - Ликос знал, где обосновался Влад со своей тридцаткой и «новобранцами», но такое глобальное исчезновение кровососов, осталось для нас непонятным, - говорила Джулия. – Скорей всего сам Влад и подчистил за собой хвосты, такое количество ртов просто так не прокормишь. - Но как это возможно? – удивился я. – Их должно быть тьма тьмущая была. - Так оно и было, - подтвердила волчица. - Тогда как? - А кто его знает? – развела она руками. Мне нравилось проводить вечера с рыжей волчицей. Я прекрасно знал, что кроме дружеской беседы мне рассчитывать не на что. А жаль… Я как-то задал вопрос, сколько Лиону лет. - Полтора, - она взглянула на увлекшегося рисованием мальчика и вздохнула. – А выглядит на четыре… Он слишком быстро растет, я не успеваю за ним… не успеваю насладиться его детством. Лион поднял от бумаги счастливое лицо и помахал перепачканной черным рукой. Дети беззаботно развалились на полу, перевернувшись на животы, и усердно что-то малевали углем. Мать смотрела на сына с нежной грустью… а сколько её было в колыбельных, которые она пела ему перед сном. У Джулии был завораживающий глубокий голос, и исполненные ей песни ввергали меня в состояние экстатического транса. Я слушал и почти не дышал и не шевелился, а только следил за ней взглядом. Наблюдал, как она склоняется к сыну, и рыжая прядь непременно соскальзывает ей на щеку, и мне безумно хотелось дотронуться до мягких волос также свободно, как и волчица прикасалась к волосам своего сына, перебирая белые прядки. - Когда зимний вечер уснет тихим сном, Сосульками ветер шумит за окном, Луна потихоньку из снега встает И желтым цыпленком по небу идет. Ах, что Вы хотите? Хорошие сны. Вы мне расскажите о тропах лесных, Где все словно в сказке, где сказка сама Красавица русская бродит зима. Но что это? Холод на землю упал, И небо погасло, как синий кристалл. Тот желтый цыпленок, что в небе гулял, Все белые звезды, как зерна склевал…* - Ты скучаешь по нему? – спросила вдруг волчица, сломав уютную тишину, которая наступала после её колыбельных. Шел конец третьей недели, как Ликос ушел за нашими людьми. И да, я скучал. Но это те чувства и желания, которые я бы не хотел выставлять на всеобщее обозрение. Только врать Джулии я не мог. - Да, - ответил я, не избегая её взгляда. В свое короткое «да» я вложил многое: все свои терзания и сомнения, которые переродились в это «да». - Я тоже, - и с её стороны это не было вызовом мне. И ревностью это тоже не было. Просто она решила не врать мне и открыться. Так же, как и я. Только я не испытал по этому поводу ни грамма радости… Мне совершенно не хотелось быть одной из сторон треугольника, потому что какой стороной меня не разверни, хоть передом, хоть задом, результат один: третий лишний. Грубо, зато правда. *** Мы уговорили Джулию подняться на поверхность. Ну, хорошо, не «мы», а Адель с Лионом. Этим маленьким лисам невозможно отказать. Малышня в течение недели ходила за волчицей и просила сводить их погулять. После долгих уговоров и двух пар «несчастных» детских глаз, броня Джулии треснула. Захватив с собой с десяток волколаков, мы отправились «гулять». Я больше месяца не поднимался на поверхность, а здесь оказывается уже осень. Безоблачное небо, еще теплое солнце, мир вокруг желто-красный и паутинки летают в воздухе, невидимой щекоткой облепляя лицо. Бабье лето. Я накачал легкие до отказа, и шумно выдохнул. Воздух хотелось не только вдыхать полной грудью, но и хватать горстями, втирать в кожу. Не то чтобы в Убежище было затхло, нет, там была мощная вентиляционная система, но со сладким лесным воздухом это не сравнишь. Мы отошли где-то метров на сто от ГУ к озеру. Адель с Лионом были в восторге и настолько бурно выражали свою радость, что Джулии периодически приходилось отгонять их от воды. Я наблюдал, как они с визгом разбегаются от неё в разные стороны, маленькие цветные мячики с развивающимися шарфами за плечами. Мне хотелось самому бегать и кричать, и я пританцовывал на месте, как гарцующий конь. Всё произошло слишком быстро. Волколаки вдруг ощерились и согнали нас вместе, взяв в кольцо. Джулия подхватила на руки сразу обоих малышей. Она хоть и была женщиной, но физически оставалась сильнее меня. Я стал оглядываться по сторонам, пытаясь рассмотреть хоть что-то за широкими спинами волколаков. Такая возможность представилась тут же: стригои посыпались как снег на голову. Блин, крупными такими снежинками, будь они не ладны. Но что-то в их атаке было не так… Они нападали при ярком свете, истекая кровавыми слезами (странно, я ведь видел, что вся жидкость в их организме прозрачная). К тому же они крались молчаливыми тенями, без обычных своих диких воплей. И еще одна странность: белые обычно нападали хаотично, ими руководил голод и желание достать жратву любой ценой, даже если эта цена – их части тела. А в этой атаке чувствовался слабенький и прозрачный, но все же стратегический план. В чем он заключается, я понял, когда стригоям удалось оттеснить меня из круга и оставить без защиты. В глазах заискрилось и побелело от крепкого удара по затылку. *** - Открой глаза, красавчик, - чья-то рука весьма ощутимо отвесила мне пощечину. Я уже достаточно пришел в себя, чтобы понять, что голос принадлежит мужчине. А вместе с возвращенным сознанием, вернулась и боль в затылке. Я даже не пытался сдерживать стоны и вести себя мужественно, терпеть стиснув зубы. - Чем ты меня приложил, придурок? – простонал я, поднимаясь в положение сидя, при этом разглядывая парня. То, что это он меня вырубил, сомнений не было. - Вот этим, - юноша помахал перед моим лицом кистями, сцепленными в замок. - Не плохо, - похвалил я, пытаясь оглядеться. А толку? Тайгу я не знал. Мы в лесу, вот все, что можно было понять. Я повернулся к своему похитителю, - чего надо? Он встал и улыбнулся счастливой улыбкой, демонстрируя свои клыки. К клыкам я привык, но сейчас передо мной был не волколак, а бледный пацан, примерно моей комплекции и возрастом чуть младше меня. У него были бы самые обычные серые глаза… Были бы, если бы не зрачки сузившиеся до едва различимой точки. Его кожа была почти белой с синеватым оттенком, вены стелились очень близко к её поверхности, а на голых от плеч руках сосуды вились толстыми шнурами до самых пальцев, кончики которых были унизаны острыми когтями. Только потом я узнаю, что вены так набухнуть могут только у голодного вампа. - Вставай, - сказал он, не прекращая улыбаться. Я медленно встал. Внутри нарастал ком страха. - Теперь беги, - парень махнул рукой в сторону. - Зачем? – напрягся я, чувствуя, что ничего хорошего меня не ждет. - Я не люблю пассивную жертву, мне нравится, когда добыча сопротивляется, боится, борется за свою жизнь до последней капли крови. Это вкусно. Ну?! Улыбка его трансформировалась в оскал, верхняя губа поднялась, оголив бледные десны. Мне было страшно. Мне было очень страшно, но бежать и петлять от хищника по-заячьи, я был не намерен. - Нет, - ответил я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Это ощущалось ледяной коркой сползающей со лба на подбородок. - Мне так не нравится, - вампир надул губы и стал накручивать на палец русую прядь из длинного конского хвоста. Выглядел он заправской кокеткой, и это меня совсем выбило из колеи. Пока я хлопал непонимающе глазами, настроение у парня резко изменилось. Я оказался поваленным на землю и оседланным. - Ладно, пойдет и так, - вздохнул и рванул меня за волосы на себя. – Боишься? Правильно, бойся, от страха кровь такая сладкая. Я на автомате уперся ему в грудь, ледяную и беззвучную, но как бы я не старался, а оттолкнуть его не смог. Вампир позволил мне потрепыхаться, а потом рассмеялся. - Ну, хватит. Кстати, если выживешь, и тебя найдут, передай Ликосу привет от Влада, он очень просил, - и дернул мою голову вбок. Я зажмурился от страха и закусил губу до крови. Помню, успел еще подумать, что врет он все – кровь все такая же соленая, а не сладкая. Клыки легко пробили кожу. Боль от укуса напомнила удар по свежей гематоме, но она стала быстро ослабевать. По мере уменьшения болезненных ощущений у меня стали неметь губы. Мое тело обмякло, и «объятия» кровососа стали крепче. Вернулась ледяная корка, только на этот раз она стекла по всему телу и застряла в кончиках пальцев. И после я уже не слышал сосущих звуков, не ощущал жадного, холодного рта на своей шее. Белый туман поглотил меня и соблазнил тяжелым сном. *** Меня ломало. Мое тело выкручивало, выворачивало наизнанку. Это была боль на грани восприятия. Я никогда не думал, что можно ТАК чувствовать каждую клетку своего организма. Я сгорал заживо, сквозь мои вены проталкивали металлические тросы, разрывая сосуды в лохмотья. И снова холод, кровь замерзала, внутри меня образовалась глыба льда, давящая на сердце. Мое тело стало трясти в ознобе, и по разорванным венам потек жидкий азот. Кажется, я кричал, но этот ад не прекращался и не давал мне уйти от реальности в небытие, заставляя корчиться в бесконечных муках. Или мне казалось, что в бесконечных… Я не знал, что было свидетелем моей агонии – солнце или луна, и сколько раз одно светило сменило другое на небе. Я был слеп. Боль отпускала долго. Затихая, она скручивала мышцы судорогами и, наконец, наступило долгожданное освобождение. Абсолютная тьма и тишина. Вакуум. И в этом вакууме меня посетило Оно. Именно – Оно. Потому что я боялся дать ЭТОМУ логическое название, тогда бы мне пришлось признать, что ЭТОГО у меня больше нет. Мало того, мне пришлось бы пережить мысль, что Оно когда-то существовало во мне. Я открыл глаза, но мир вокруг не изменился. Тьма. Но эта тьма стала рассеиваться светом, источник которого я не мог определить, пока не понял, что этим источником является моя кожа. Свечение усиливалось до тех пор, пока тьма ни стала сияющей белой. Потом свет начал мешаться с темнотой и тускнеть. Надо мной зависло эфемерное тело. Я оказался лицом к лицу с чем-то до сих пор невиданным, но в перетекающей игре светотеней я узнал себя. Оно прикоснулось к моему лицу невесомой ладонью, оставив на щеке ощущение теплого бриза, и внутри меня гулким шепотом прокатились слова: - Не теряй себя… И после этих слов свет вытолкнул тьму и сжался в маленькую точку, которая беззвучно лопнула, растворившись в темноте золотыми искрами. Не знаю, сколько я провел в таком состоянии, но из анабиоза меня вывел голос, громыхнувший поблизости. - Рин! Мышцы напряглись, в голове бухнуло: «ВРАГ!» - приводя мое тело в состояние боевой готовности. Каждый сенсор, за исключением зрения, улавливал малейший сигнал извне. На меня обрушились звуки, запахи, тактильные ощущения. Я чувствовал, с какой стороны чужой, слышал его дыхание и сердцебиение. Гулкое, размеренное. Тук-тук…тук-тук… Каждый волосок на моем теле завибрировал, поднялся дыбом, почуяв опасность. Я был погребен под слоем опавшей листвы, и справа от меня чьи-то ступни шуршали лесной подстилкой. Подпустив потенциального врага, как можно ближе, я бросился на него, выставив вперед руки, будто у меня были когти, и когда мои пальцы пробили плоть врага, я понял, что да – были. Я успел вонзить клыки прежде, чем меня пригвоздили к земле, обездвижив руки. - Рин! Рин! Успокойся! Это я – Ликос! Рин! - Ликос?! Я втянул его запах: смесь хвои, свежей дождевой горечи… Он пах лесом, но к запаху леса примешивался аромат, характерный только для белоснежного волколака: поношенной кожи, пота и меха. Это успокоило меня. Я тщетно шарил глазами в темноте, пытаясь его увидеть. - Ликос? – позвал я. - Я, - волколак скатился с меня и сел рядом. - Я не вижу тебя, - пожаловался я, садясь следом. - Бывает такое, когда вампиры берут слишком много крови. Но это пройдет… Кто это сделал? - Не знаю, - признался я, потирая место укуса. Шея болела, но никаких следов не осталось, - совсем молодой парень, сероглазый, русоволосый. Я пытался задушить в себе зарождающуюся истерику, связанную с моим изменившимся статусом. - Вряд ли он так молод, как ты думаешь, - усмешка справа от меня. - О, Господи! - я подскочил в ужасе. - Джулия с детьми! - С ними все в порядке, - поспешил меня успокоить волколак. Тяжелая горячая ладонь легла мне на плечо. – Отбились. Я расслабился и повел плечом, сбрасывая его руку. - Я теперь вампир, да? – знаю, что вопрос из ряда «тупой, еще тупее», но его необходимо было озвучить. Убить маленькую, трепыхающуюся надежду. - Да, - скупо. - Изменить ничего нельзя? - Нет. Не знаю, что в таком случае чувствуют другие, но в моей голове была сейчас гудящая пустота. - Знаешь, - произнес я после длительного молчания, - а ты отвратителен на вкус. Смех. - Знаю, так задумано, иначе мы пережрали бы друг друга. - Понятно, - я замолчал, погрузившись обратно в гудящую пустоту. Но потом вспомнил о послание и добавил, - Кстати, Влад передал тебе привет. Тишина. Если таковая может быть в лесу. Судя по пению птиц, был день. Справа от меня зашуршала листва, ломающаяся под тяжестью большого тела, потом воздух разорвался со свистом и тяжелый удар сокрушил ствол дерева. Хруст и с громким трррзыы часть дерева рухнула на землю. - Эй, - возмутился я, - не ломай деревья, они не причем! И все же он слишком быстро двигается. - Прости, это я виноват! – Ликос рухнул передо мной на колени, и я ощутил возле лица его дрожащие ладони. Мне захотелось вмазать ему, как следует, чтобы не смел больше нести подобную ахинею, но мое тело свело судорогой. Я забился в припадке. Это длилось недолго, но чувствовал я себя после побывавшим под стадом быков. - Что это было? – спросил я, когда смог отдышаться. - Первый голод, - голос Ликоса резонировал внутри меня, потому что моя спина была тесно прижата к его груди. – Потом будет хуже, если ты не напьешься сейчас. - Напьюсь чего? Крови? – меня передернуло. - Да. - Нет! – я попытался встать, но сильное головокружение бросило меня назад, в руки волколака. - Тебе не обязательно пить человеческую кровь сейчас, можешь начать с животной. - Мерзко, - пробормотал я ледяными губам, - не хочу быть кровососущей тварью. - Тебе некуда деваться, - прошептал он мне в шею, а потом потерся щекой о мои волосы. – Дверь в обычную человеческую жизнь для тебя теперь закрыта. - Знаю, но я не могу пить кровь, - ответил я упрямо, погружаясь в сон. Ликос был как печка, и моему телу очень нравилось находиться в его объятиях, греясь, оно расслаблялось. Горячие губы ткнулись мне в плечо и долгими поцелуями поднялись до уха. Это откровенное действие вызвало во мне лишь чувство комфорта, не больше, не меньше. И еще запоздалую мысль, где это мой свитер? - Не надо пользоваться моей слабостью, - промямлил я и отключился. Мое пробуждение было более чем болезненным. Новая судорога, сильнее предыдущей, скрутила меня. Я пытался выползти из собственной кожи, вонзал когти в почву, но все равно закончил в позе эмбриона. Крупная дрожь сотрясала мое тело, слезы безостановочно текли из глаз, и я мог только тихо скулить. Огромный источник жара окутал меня, тяжелые руки обвили мой торс и притянули к теплу вплотную. Дрожь стала ослабевать. - Ты понимаешь, что долго так не протянешь? Скоро судороги будут такими мощными, что мышцы начнут выворачивать суставы наизнанку. - Плевать, - хрипло прошептал я, - не буду пить….кровь. - Я прошу тебя…- его руки сильнее сжали меня. Мне пришлось собрать остатки сил, чтобы моя просьба звучала убедительно. - Это я прошу тебя, проявить уважение к остаткам моей человечности. В ответ он возмущенно засопел мне в затылок. - Ликос? – позвал я. - Да..? – выдох и жар коснулся кожи головы. - Как ты меня нашел? - Повезло. Та тварь, что укусила тебя, хорошо замела следы. Вампир тащил тебя через болота и открытую воду… я почти потерял твой запах. Шел наугад, а потом уловил твой след. - Зачем ты меня искал? Ответить Ликосу помешала новая судорога. Их было еще три и во время третьей, суставы запястий и лодыжек вывернуло с громким влажным звуком. Я потерял сознание. Соленый и горячий металл заскользил по языку и скатился в горло. Я сглотнул. Мозг взорвался криком. ЕЩЕ! Я попытался дотянуться до залога своего спасения, но не смог. Тело не слушалось. Меня стало трясти. Твердая рука приподняла меня, и я почувствовал прикосновение к губам рифленого металла. Холодный и слегка сладковатый запах крови ударил в нос. Я открыл широко рот и стал поспешно глотать соленую жидкость. Мой рот, пищевод, а за ними и желудок стали гореть, но эта была не боль, а облегчение. - Еще! – застонал я, когда поток крови в мой рот прекратился. - Нельзя, - услышал я голос Ликоса, - для первого раза достаточно, я и так переборщил. - Еще! – захныкал я умоляюще. Но в этот момент мне пришлось узнать, что такое болезненная регенерация. Я орал и выгибался дугой, пока мой организм восстанавливал искалеченное тело. Ликос взял мою руку, и сжал ладонь на своем запястье, и я вонзил в него когти. По моим пальцам заструилась горячая кровь. Когда боль прекратилась, меня охватила эйфория. Я катался по земле, тянулся всем телом, как большая кошка. Кожу стянуло и покрыло мурашками от сильного возбуждения, по позвоночнику разлилась истома, из-за которой хотелось потереться об кого-нибудь. Я хохотал как умалишенный и втирал в кожу что-то несуществующее, но от собственных прикосновений я млел и терялся в удовольствие. - Эй! – возмутился я, когда оказался метрах в двух над землей. - Хватит мне тут представление устраивать, - Ликос взвалил меня на плечо, - пошли мыться, а то от тебя воняет. - От меня?! – я снова зашелся в приступе идиотского хохота. – Прости, но я был уверен, что это от тебя! И заметь, я тактично молчааааа!!!... Смех резко оборвался, потому что мою обдолбанную кровью тушку бесцеремонно швырнули в воду. - Твою мать! – взревел я, выныривая. – Совсем охренел?! Ответа не последовало, я услышал только всплеск воды. У меня дернулись уши, как у какой-то зверушки, и тело напряглось, почувствовав под водой вибрацию и приближение постороннего существа. - Ликос? – позвал я настороженно. Будь проклята моя слепота! Волколак поднялся из воды прямо перед моим носом… И я увидел его. - Господииитыжбожежмооой! – протянул я пораженно и нечленораздельно. - Что? - Я тебя вижу! – прошептал я. А вдруг от резких, громких звуков видение пропадет? Передо мной стоял по пояс в воде сгусток света. И выглядел этот сгусток иначе, нежели Оно. Кожа Ликоса излучала неравномерное оранжево-алое сияние, которое было приглушенней по сравнению со слепящим светом, посетившим меня в «вакууме». Сосуды разветвлялись изогнутой «стеклянной сетью», наполненной бордово-красным неоном. Самой яркой точкой было сердце. Оно вспыхивало маленьким взрывом с каждым ударом, заставляя вспыхивать и «сеть». Я вытянул руку, и сжал кисть в кулак: сердце волколака оказалось больше. Мое тело было тьмой, тенью, без проблеска света…Разжав пальцы, я накрыл горячую грудь над сердцем Ликоса своей черной ладонью. Обжигающая упругая кожа, выпуклая грудная мышца… Я вздохнул и улыбнулся будоражащим ощущениям. Моя кожа пропустила часть света по краям, обрисовав контур раскрытой кисти, а потом и кости просветились тонкими узловатыми трубками. Я отнял ладонь от Ликоса, и выставил её во тьму. Рука светилась какое-то время, но потом быстро потускнела и погасла совсем. Я взглянул в лицо волколака. Он не мешал моим экспериментам, ожидая, когда я наиграюсь. - Это инфракрасное излучение, да? – спросил я. - Да, - шевельнулись губы, горящие кровью, а затем растянулись в улыбке, оголив ряд светящихся зубов. Я хохотнул. Его лицо было и забавным и устрашающим одновременно. Волосы, брови и ресницы были полупрозрачными нитями, глаза – красно-оранжевыми прожекторами, а под кожей паутина света. - А почему я не свечусь? – я надул губы и даже хныкнул. Обида в тот момент была какой-то детской, с подходящей характеристикой «до соплей зеленых». - Потому что твое тело не выделяет тепла. - Но я же чувствую жар внутри и прохладу воды ощутил, когда ты меня в неё бросил. - В твоем организме происходят реакции, которые не позволяют теплу выходить вовне, накапливая его в мышцах… твоя кожа холодная. Когда ты проголодаешься, то даже арктические воды тебе покажутся парным молоком. - Интересно.., - я снова положил ладонь ему на грудь, а потом стянул с себя майку, взял его руку и приложил уже к своей груди. Мы так и стояли до тех пор, пока моя кожа не нагрелась и не загорелась огнем тлеющих углей, высветив узоры вен. Тогда я взял вторую его руку и приложил к другой стороне своей груди. - Я хочу весь светиться, - сказал я, и поднял на волколака умоляющий взгляд. «Взрывы» в его груди участились, и дыхание слегка сбилось. - Ты не понимаешь, о чем просишь, - Ликос положил одну горячую ладонь мне на поясницу, а второй погладил лицо. Я зажмурился от яркого света возле глаз. – Завтра опьянение от первого насыщения пройдет, и ты можешь пожалеть о том, что сейчас произойдет. - Мне плевать, что будет завтра! Заставь мое тело светиться сейчас! – потребовал я, прислоняясь к нему грудью. Я с упоением ощутил бешеный стук его сердца. - Смотри, запоздалые сожаления я не приму, - хмыкнул Ликос уже возле моих губ. Я сам уничтожил расстояние между нами, приникнув к его губам своими. Моя кожа таяла везде, где волколак прикасался ко мне, и я, в нетерпении, забрался на него, скрестив ноги за спиной. Широкие ладони подхватили меня под ягодицы и моя персональная грелка вынесла меня на берег. Ликос заставил мое тело гореть… Да что уж там, некоторые части этого самого тела светились так, что глаза слепило. Этой ночью я больше не смеялся, а только стонал и мычал что-то нечленораздельное. *** Что со мной могло случиться еще более ужасного, чем уже случилось? А то, что я проснулся следующим утром и понял, что я вполне себе пышущий здоровьем кровосос. Причем не просто пышущий здоровьем, а к тому же обнаженный, хорошо оттраханный и лежу на груди голого волколака-альбиноса, который мирно посапывал и даже не подозревал, что его ждет дальше… А дальше его ждал МОРДОБОЙ!!! - Ликос, проснись, сокол мой ясный, - проворковал я. Хорошо, признаюсь, мне очень понравилось двигаться бесшумно, это позволило мне сесть на волколака, при этом не разбудив. Я устроился так, чтобы моя кожа не соприкасалась с его. - Лииикооос… - удивительно, я даже мурлыкать умею. - М-м…что?.. О, ты уже види..- он не успел договорить, потому что мой кулак врезался в его скулу. А потом еще раз и еще, пока я не выбил из него остатки сна, и Ликос не перехватил мои кулаки. - Ты что натворил, мать твою?! – проорал я, выдернув руки и соскочив с волколака. - Я был так плох, милая? – Ликос приподнялся на одном локте, ощупывая рукой пострадавшее лицо. - Ах ты!...- я занес ногу для удара, и плевать, что лежачего не бьют! Этот заслужил! Моя ступня врезалась в землю, не успев за перекатившимся альбиносом. Ликос поднялся на ноги и выпрямился во весь рост. - Не смей стебаться надо мной и увиливать от ответственности! - прорычал я, не сдерживая гнева. - Увиливать от ответственности? Что ты?! Да я прямо сейчас готов под венец! – он откровенно смеялся, нахально улыбаясь. Я зарычал, оскалив клыки. - А тебе идет, такой дикий, - волколак поиграл бровью и облизнулся. Я бросился на него, схватив за косу под затылком, и дал под дых. Он не дрался со мной, а уходил от ударов, перехватывая мои разбушевавшиеся конечности. В итоге я оказался прижат спиной к его груди, а мои руки были зафиксированы впереди крест-накрест. - Успокойся! – рявкнул он мне в ухо. – Что именно тебя привело в бешенство?! - Я тебя просил уважать мой выбор?! Просил?! – ревел я, вырываясь и зверея с новой силой. - Я думал дело в сексе… - К херам секс! За него я тебе потом башку откушу! – я подогнул ноги, надеясь, что он пошатнется под тяжестью моего веса. Да только без толку. - Все не так страшно, как ты себе представляешь. Если ты не будешь пить человеческую кровь, то сможешь избежать приступов зверства, - увещевал меня Ликос, продолжая удерживать на весу. - Я-НЕ-ХО-ЧУ-БЫТЬ КРОВОСОСОМ! – заорал я в безмятежно синее небо. Волколак разжал руки, и я успел встать на ноги, перед тем, как он оттолкнул меня. Я по инерции сделал пару шагов вперед и развернулся, оскалившись. - Ну не мог я тебя потерять! НЕ МОГ! – выкрикнул он, и взгляд его был бешеным, испепеляющим от гнева, бурлящего в них. – Ты это понимаешь?! Я встал перед ним, как та самая Сивка-Бурка, хлопая в недоумении глазами. Ликос поджал губы и ждал моих ответных действий. А что я? Я опустил взгляд, не зная, что сказать и пытаясь привести дыхание в норму. - Где моя одежда? – в этот момент я чувствовал себя не просто обнаженным, а без кожи. Ликос обвел взглядом окрестность: небольшую полянку перед озером, окруженного лесом. Отошел, пошуршал и принес мои штаны, ботинки и свитер. Майку я утопил вчера сам… Даже вспоминать не буду при каких обстоятельствах. Я забрал одежду, несколько резковато, но нервы ни к черту. - И сам оденься, - попросил я. - А что тебе не нравится? – Ликос принял позу античного дискобола, поиграл мышцами, потом повернулся спиной и показал «крылья» во всей красе. А я ошалело таращился не на красивое развитое тело, а на заживающие полосы, покрывающие его спину и ягодицы. Ликос глянул на меня из-за плеча. – Как? А улыбка то какая широкая. Все зубы напоказ. - Хватит зубы сушить, шут гороховый, - буркнул я и пошел одеваться. Все вещи пришлось отстирывать от песка, земли и муравьев. Штаны и свитер я натянул сырыми, все равно холода не чувствую, но ботинки поставил сушиться. Вампир, не вампир, а «чавкать» сырой обувью все равно неприятно. *** Он был совсем рядом, я это чувствовал всем телом: ощущал вибрацию воздуха от его сердцебиения, слышал его размеренное дыхание и удары подошв о мягкий мох. Но мне не хотелось сейчас разговаривать с Ликосом, в моей голове был сплошной кавардак из-за сходящих с ума сенсоров, которые я никак не мог обуздать. Вдобавок ко всему у меня чесались десна – росли клыки, как у новорожденного, епть. Поэтому, находясь в расстроенных чувствах, я растянулся безжизненной шкуркой на искривленном древесном стволе, прикрыв утомленные обилием зелени глаза. Уши бы еще заткнуть. - Я слышу тебя, - сказал я недовольно, когда волколак подошел слишком близко. Лесная подстилка зашуршала сильнее, потом кожу обдало потоками возмущенного воздуха, и альбинос приземлился на ноги передо мной. Древесная загогулина возмущенно скрипнула и пошатнулась, а я неохотно сел, свесив ноги и апатично взглянул на устраивающегося на дереве Ликоса. - Как ты? – спросил он. - Спасибо, хреново, - ответил я. - Это пройдет, - заверил Ликос, и замолчал, опустив голову. Я разглядывал его напряженную позу и вспоминал то, что произошло вчера. Это, на удивление, совершенно меня не шокировало и не вызывало внутреннего протеста. Было лишь ощущение, что произошло то, что должно было произойти. - Что у вас с Джулией? – спросил я напрямую. - Ничего, - волколак пожал плечами под кожаным плащом и уверено встретил мой взгляд. - А как же Лео? Еще одно пожатие плечами. - Лео – это Лео, причем тут наш с Джул сын? Она умная женщина и понимает, что на детях отношения не строятся. Но от сына я никогда не отказывался. Он мой. - Понятно, - кивнул я и отвел взгляд. Лес гудел жизнью: птицы то перекрикивали друг друга, то замолкали; ветер путался в кронах деревьев и с шорохом освобождал оттуда свои призрачные космы; в родниках бежала вода, перекатывая мелкие камушки и размывая почву. Наше молчание затянулось. - Почему они напали днем, и почему именно на меня? – задал я наболевшие вопросы, по-прежнему рассматривая зеленые патлы мхов свисающих со стволов. Тяжелый вздох пошевелил волосы возле моего лица, пощекотав щеку и нос. Я поморщился и почесался. - Я думаю, что Влад или кто-то из вампиров все же смог взять их под контроль. - Как? Белые - неорганизованные твари, - я заинтересованно посмотрел на Ликоса. Волколак скептически скривил лицо. - Отец считал, что вампиры способны ментально подчинять своих жертв и птенцов. Книжек начитался, ага, - согласился он, увидев на моем лице недоверие. – Ни у кого из тридцати первых не было подобных способностей. Но я не вижу другого объяснения тому, что стригои вышли по доброй воле на солнечный свет и вели себя, как подготовленный отряд. - Все чудесатее и чудесатее, - пробормотал я. - Чудесатей некуда, - подтвердил Ликос, хищно оскалившись и нервозно дернув щекой. - Ликос, а вот … - я замялся, пытаясь справиться со смущением. А потом мне стало стыдно, что я тут как девственница теряюсь и решил говорить в лоб, засунув неловкость в место, где обитает первичная темнота. – То, что я вчера на тебя набросился…я не про драку говорю… почему? - Первая кровь подействовала на тебя как общее тонизирующее, все функции организма стали работать в полную силу, в том числе и половые. - А то, что ты мужчина, это что, не играет никакой роли? – спросил я с подозрением. - Ну-у, может ты тайно хотел меня все это время, - волколак развел руками, показывая в жизнерадостной улыбке свои клыки. - Не смешно, - смерил я его скептическим взглядом. Улыбка сошла с лица альбиноса, глаза стрельнули в сторону, потом в другую, избегая моего взгляда. Ликос почесал нос, бровь, кашлянул, потом стал рассматривать ногти… - Говори, - надавил я, когда мне надоела эта несвойственная для волколака возня. Он кинул на меня мимолетный взгляд и снова сделал вид, что важнее заусенцев на пальцах для него сейчас ничего нет. - Ликос! – зарычал я угрожающе. - Ну что? – рыкнул он в ответ. – Что ты хочешь услышать? - Правду! - Правду?! А правда в том, что отец сделал нас бисексуальными, чтобы мы друг другу горло не перегрызли. Женщины для нас не предполагались в полевых условиях, делать боевое орудие бесполым – несподручно, потому что мужская агрессивность обуславливается избытком тестостерона. Но мы же не простые мужики, мы – монстры, и чтобы монстры были управляемы, иногда необходимо сбрасывать излишек энергии! - Прекрасно, - вздохнул я, чувствуя тоскливую обреченность, - я теперь еще и мальчиков люблю. Я спрыгнул с дерева и побрел, куда глаза глядят. - Рин, ты куда? – Ликос спустился на землю за мной. - Дай мне побыть одному, Ликос, мне сейчас это очень нужно. *** - Ты по-прежнему не изменил своего решения? - Нет, я не буду пить кровь, - ответил я решительно, продолжая пускать камушки по воде. - Ты умрешь. - Мне плевать! – я огрызнулся и развернулся к нему лицом. – Как ты не понимаешь, что я не могу заставить себя пить чужую кровь! Я не могу убивать! - Убивать не придется, ты не сможешь выпить столько крови, чтобы лишить кого-то жизни, желудок не позволит. Я недоверчиво нахмурился и нервно заходил вдоль берега маленького озерца. Даже если мое кормление на ком-то не означает для живого существа смерть, все равно мысль об этом вызывает у меня рвотный спазм. - Это отвратительно, - сказал я сам себе тихо и передернулся. - Что именно? – у этого волколака слишком длинные уши. - Пить чью-то кровь, - буркнул я, остановившись напротив камышей. - Это ты сейчас думаешь, как человек, но стоит тебе учуять её, и все сомнения в её привлекательности и аппетитности отпадут. Я сорвал камыш и растрепал его так, что пух разлетелся по сторонам, осел на воде, почве, моей одежде и ухитрился залезть в нос. Я чихнул. - А животную можно? – может я смогу пить нечеловеческую кровь. - Что? Пить? – я вздрогнул, оказывается Ликос подошел очень близко. Так, сделать себе пометку не уходить в себя, когда в тылах недружественные формы жизни. - Нет, обмазываться, чтобы кожа упругой и гладкой была, - съязвил я. - Она у тебя и так гладкая и упругая, - горячие ладони легли мне на плечи, и я невольно откинулся назад, ощутив расслабляющий эффект тепла. И тут же выпрямился, хватит с меня и знания, что я теперь могу работать на два фронта, точнее – двумя фронтами, подтверждение сейчас будет лишним для неокрепшей психики молодого упыря. - Так я могу пить кровь какой-нибудь несчастной тварюшки, за исключением гомо сапиенс? – пришлось передернуть плечами, чтобы избавиться от отвлекающего меня жара. - Теоретически – можешь, - Ликос убрал руки, а я развернулся к нему лицом. - Теоретически? А практически? - А вот здесь история умалчивает, потому что ни один известный мне вампир не питался от животных. - Надо попробовать, - предложил я, - только кого вот пробовать то? - Кого-то крупного, - ответил Ликос. Я скептически фыркнул. - Точно, слона, например. Пойду в камышах пороюсь, глядишь, спугну стайку другую. - Слоны, конечно, хорошо, но зубров найти легче, первый раз я тебе влил именно их кровь, - усмехнулся волколак и поиграл белыми бровями. В льдистых глазах затаилось облегчение. - Зубры?! – я представил себе огромного, вонючего и покрытого длиннющей шерстью бычару. – Боюсь, я не смогу себя пересилить. - Сможешь, иначе ты труп, - отрезал альбинос и, развернувшись, замелькал между деревьев. – Догоняй, а то зубров разберут! Я кинулся следом, с удовольствием ощущая, как разогреваются застывшие мышцы. Мы бежали быстро, ветер хлестал по ушам, глаза слезились, но усталости я так и не ощутил. Минут через двадцать Ликос остановился, и мне пришлось последовать его примеру. - Дальше пойдем пешком, иначе спугнем их, - сказал он мне. Мы максимально тихо пробрались сквозь заросли ельника и вышли на широкое поле, где паслось стадо зубров. Они спокойно стояли в колыхающемся и все еще зеленом море, и мне показалось, что само время вокруг них движется лениво и с неохотой. Я бросил взгляд на застывшего волколака: высокий, плечистый, с мощным торсом, выставленным напоказ между распахнутыми полами потертого плаща. Белые как снег волосы, заплетенные в небрежную косу, пургой вились и дыбились вокруг мужественного лица с нахмуренными бровями и поджатыми губами, и льнули к сильной колонне шеи. - Что дальше? – спросил я, сморгнув видение. - Дальше ты подберешься к нему, набросишься, найдешь яремную вену, вонзишь клыки и накормишься. Меня скривило от отвращения. - А может ты нацедишь его кровушки в свою флягу и принесешь мне? - я посмотрел в его холодные глаза с надеждой и мольбой. - Обойдешься, - ответил он, при этом скривив губы в усмешке. - Жестокий ты человек, - вздохнул я. - Я не человек. - Не придирайся к словам, - буркнул я и направился на охоту. Облюбованный мною самый большой зубр оказался не дурак. Когда я подобрался к нему почти вплотную, зверюга развернулся ко мне своей лобастой головой с немаленькими рогами. Бодание взглядами я вынес стоически и не сдрейфил, но что делать дальше, представлял очень слабо. - Ну, что смотришь на меня бешеным глазом, мне всего лишь надо у тебя пол-литра крови отсосать. Зубр фыркнул и опустил угрожающе голову, выставив вперед рога. Я стал обходить его по дуге, животина за мной. - Нет, брат, так не пойдет. Мне пришлось бросить это гиблое дело. Я подобрался, почувствовав, как мои мышцы превращаются в тетиву натянутого лука и на выдохе бросился зубру на шею. Тело легко послушалось, ноги, будто сами одним легким движением оседлали мохнатый загривок. Бык мотнул головой назад и я, не задумываясь, на одном инстинкте самосохранения, вцепился руками в его рога. Потом перехватил левый рог правой рукой и свесился вниз, к шее, нащупал под курчавым мехом толстую вену, и все, чувство бегущей под пальцами горячей крови сделало за меня остальную работу. - Ну как? – поинтересовался Ликос. - Фу, гадость то какая, - промычал я, отплевываясь от шерсти. – В следующий раз вначале придется его побрить. Ликос тихо рассмеялся. - Хорошо, что этот следующий раз будет. Мы соорудили на одной полянке маленький домишко, потому что спать на открытом снегу я категорически отказывался. Так и повелось. Я пил кровь зубров, жил в лесу, а Ликос приходил ко мне чуть ли не каждый день. Так прошел месяц. Снега навалило чуть ли не под крышу и я вылез на улицу, чтобы расчистить дорожку перед входом. - Ну, здравствуй, упырь. Я, было, сжался в оборонительную стойку, но тут рассмотрел широко ухмыляющегося Анубиса. Волколак мирно сидел на крыше моей избушки и излучал лишь дружелюбный интерес. - И тебе не хворать, заместитель главного монстроида, - ответил я, отвесив низкий поклон. – Заходи, мил человек, в дом, гостем будешь, коль не боишься страшного вурдалака. Улыбка Анубиса стала еще шире, и он спрыгнул вниз, чтобы протянуть мне руку. Я хлопнул по ней и потом крепко сжал. Я не смог скрыть облегчения от его расположения ко мне. - А у тебя тут уютно, - заявил Анубис. Я скептически фыркнул, бегло пробежавшись взглядом по спартанской обстановке: наскоро сколоченная кровать, две табуретки, стол с парой чашек и кувшином, навесная полка с кое-какими продуктами (вы же не думаете, что я буду жить на одной крови насущной?) и одно окошко, с настоящим, между прочим, стеклом, фиг знает откуда принесенным Ликосом. - Присаживайся, - милостиво кивнул я на одну из табуреток, а сам оседлал другую. - Как ты здесь? Никто не осаждает твой могучий форт? – Анубис сел и сложил руки на стол, сцепив их в замок. - Все тихо, - ответил я. - Как ты узнал, где я и что со мной? Ликос рассказал? - Ему пришлось объяснить мне, где он пропадает днями, и почему от него так несет вампиром, - черноволосый волколак многозначительно поиграл смоляными бровями. Я смущенно заерзал на своей табуретке, старательно отводя взгляд. Между мной и Ликосом за этот месяц ничего настолько личного не происходило, я пресекал все попытки, потому что… Потому! Но сам факт того, что мы занимались с ним сексом, после того, как меня торкнуло от крови, и того, что я могу рассматривать его, как потенциальный сексуальный объект, смущал нещадно. - Да ладно, не смущайся, а то ты истратишь на это весь запас выпитой крови, - поддел Анубис. - Как там наши? – перевел я тему. - Замечательно! Ассимилировались, адаптировались и теперь свои в доску, - улыбка его стала несколько вымученной, и тогда он добавил: - горюют по тебе. Я уставился слепыми глазами в окно, пытаясь проглотить ком в горле. - Как Валерия и Адель? - Ну-у, эти две красотки вьют из меня веревки, а Адель умудряется еще и Кувалду затискать, - хохотнул волколак. – О! Я еще никому не говорил, ты узнаешь первым! Мы с Валерией в скором будущем счастливые родители. - Вот это новость! – воскликнул я, когда смог подобрать челюсть с пола. - Да, я мега монстр! – Анубис гордо расправил широкие плечи и вздернул подбородок, а потом счастливо рассмеялся. - Поздравляю, - я с энтузиазмом пожал ему руку. – Черт, у меня даже отметить нечем. - Да не рефлексируй, нас все равно спиртом не возьмешь, - махнул он рукой. Мы еще с полчаса разговаривали об Убежище и знакомых людях. Анубис жизнерадостно вещал, шутил и всячески пытался меня взбодрить. И у него почти получалось, если бы не настойчивая мысль о том, что для меня вход в тот уютный, теплый мир закрыт. Отсечен бронированной дверью. Потом веселость Анубиса пошла на убыль, я понял, что его что-то мучает, что-то для него неприятное. - Рин, - начал он, - то, что я тебе сейчас скажу, Ликос знать не должен. Я кивнул. - Я хочу, чтобы ты понял меня правильно, это решение далось мне нелегко, но выхода у нас нет. - Я постараюсь, - ответил я максимально честно. - Нам необходим лазутчик, а ты подходишь как никто лучше. Я опустил голову, пытаясь обдумать сказанное. - Дело в том, что мы знаем, где они обитают, но сколько их там и как они живут мы не в курсе. Да уж. Я теперь никто и ничто, всего лишь тварь, не достойная жизни, неправильный, уродливый. Я был полностью согласен с Анубисом, я – идеальный вариант. - Я согласен. *** Мы, наконец-то, достигли цели, осталось переплыть реку. На том берегу, в сумерках возвышались руины старой Столицы, лес за сто с лишним лет разросся и теперь потихоньку поглощал разрушенные временем дома. Только небоскребы все еще торчали инородными телами то там, то здесь. - Дальше ты сам, иначе они учуют наш запах, - услышал я слева от себя Ликоса. Когда он узнал о моем решении изобразить бравого партизана, то разозлился зверски. И это не каламбур, он действительно рычал на меня, тряс за плечи, больно впиваясь в кожу отросшими когтями. Но в итоге мы здесь, преодолев неделю пути. Что-то защекотало мне кожу, я растеряно взглянул вверх и увидел медленно парящие вниз хлопья снега. Я не чувствовал разницы в температуре, снег был для меня сейчас тополиным пухом. Я стал ненавидеть это состояние, означающее, что я голоден. - Ах, что это? Холод На землю упал, И небо погасло, Как синий кристалл…, - пропел я тихо. - Что это? – спросил Ликос. Я взглянул в его нахмуренное лицо и озвучил то, что давно не давало мне покоя: - Тебе стоит чаще бывать со своей семьей, - и не дожидаясь ответа, хлопнул Анубиса по плечу: - ну, до встречи, будущий отец огромного семейства. Черный волколак ощерил на прощанье клыки в улыбке, и я нырнул в теплую воду, проигнорировав тихое «Рин» за спиной.