***
Реальность медленно влилась в голову вместе со своими звуками. Сначала появились тихие переговоры двух голосов, нараставшие, затем скрип шагов, хлопанье двери, наконец, ветер за окном и что-то ещё, наверное, шум воды в трубах. Возникло ощущение собственных рук, ног, головы, которая даже пыталась думать. К сожалению, мысли разбегались в стороны. И примерно тогда же Язу почувствовал, будто внутри не хватает доброй четвертины. Кажется, всему виной та чертовщина с неба, прожигавшая тело насквозь и превращавшая его в кораллы, совсем как в аквариуме. Язу соприкоснулся кончиками пальцев, чтобы проверить, нет ли в них дырок. Ничего подобного. Что с остальными духами и живы ли они? Лоз? Жив ли Лоз? И тут стало понятно, что присутствие братьев больше не ощущалось. Язу до сих пор не верил в это и долго ждал, что с прочими чувствами вернётся и эта связь, как будто кто-то её включит. Видимо, этот кто-то не мог найти рубильник. В голове стало очень пусто. Не то, чтобы до того там проходили праздники с трубами и фанфарами (чем бы ни были эти самые фанфары), но теперь там воцарилась какая-то особенная мертвецкая тишина. Первым, что увидел Язу, когда открыл глаза, вновь оказалась размытая фигура человека с неприлично яркой шевелюрой. Неужели люди бывали такими от рождения? Силуэт болтливого турка постепенно обрёл чёткость. Он сидел на корточках и перекладывал мусор из кучи в большую картонную коробку: бутылки, тряпки, ржавые железяки. — Это последняя? Больше хлам класть некуда, — раздался низкий, тяжёлый голос. Приятель Яркого, лысый бугай. Он отряхивал ладони, и каждая из них казалась больше головы Язу. Здесь, в комнатушке с низким потолком, он смотрелся куда внушительней. — Остальное потом разгребём тогда. А то мы уже не турки, а уборщицы, ёпт! — неприлично-яркий перебрался в кресло и подвинул к себе каменное блюдо с какой-то фигуркой. Он достал из кармана блестящую зажигалку, сигарету и закурил. Едкий дым потёк вниз, распространяя тошнотворный горелый запах. Телескопическая дубинка лежала у него на коленях и моргала кнопками, как вывеска магазина. Было ли в нём что-то, что не раздражало органы чувств? — Опа! Ну, поглядите-ка! Эй, ты проснулся, ёпта! Слышь, Руд, красавица глазки открыла! — Яркий обратился к своему товарищу, опустившемуся в соседнее кресло. — Я удивлён, что он пережил твой суп, — ответил Руд расправляя закатанные рукава. Его кожу покрывала плёнка с узорами...или, возможно, они были прямо на ней, как номера у духов. Почему у Руда их было так много? — Да нормальный суп! Иди-ка ты! Я ж тоже его ел и ничо: жив, цел, орёл! — Яркий громко смеялся, растянув на лице широченную улыбку. — Кстати, красавица, за тобой должок: мы шкуру твою спасли. Ну, чего молчишь-то? Как тебя звать? Язу смотрел то на Яркого с сигаретой, то на огромного бугая и не мог выдавить из себя ни слова. Даже двинуться с места не получалось. Когда братья были рядом, легко хоть турков дразнить, хоть самого ЕГО. Но теперь всё иначе. Как тогда, очень много лет назад: он один на один с незнакомцами, и непонятно чего от них ждать. Вдруг его ударят или сломают пополам, стоит только пискнуть что-то не то или сделать неверное движение? Ужас подкрадывался по спине и проступал на шее испариной. — Глухой что ли, ёпт? — Яркий выпустил ещё струйку неприятного, резко пахнущего дыма. Язу смотрел на него и хлопал губами, но язык предательски отяжелел и отказывался шевелиться. И сердце в груди сходило с ума. Квадратики света на полу. Позади дивана окно? Язу рванулся с места, но Яркий мгновенно вскочил и приставил кончик дубинки к его горлу. Что-то новенькое: оружие начало угрожающе гудеть, а кожу покалывали электрические разряды. — Куда же ты, красавица? Лежи смирно! Бро, давай-ка развлечём нашего гостя. Руд хрустнул костяшками своих огромных лапищ. Пробка слов в горле у Язу встала намертво, и тревога стремительно начала подменять все разумные мысли паникой. Здоровые, будто выточенные из куска гранита, руки вжали его в диван. Одна упёрлась прямо под челюсть, вторая стиснула предплечье с такой силой, что кости должны были вот-вот сломаться. Яркий турк стряхнул с сигареты пепел на бледную кожу Язу, но глотка всё равно отказывалась издавать звуки. Предательница. Тварь. — Ну, сам напросился. Уголёк коснулся руки. Боль была такой внезапной и сильной, будто клок кожи выдрали вместе с мясом. Запахло палёным волосом. Язу широко раскрыл рот, закричал и попытался вывернуться, впился в твёрдую, как скала, руку Руда, но все попытки вырваться даже не причиняли громиле неудобства. — Вот! Значит голосок у тебя есть. Эт хорошо, ёпт. Что с тобой, красавица? Мне казалось, у тебя костей в языке поменьше. Ну, да ладно. Слушай сюда: времени у нас — вагон и маленькая тележка, ёпт. Сделать с тобой сейчас можно что угодно, и никто не прибежит помогать. Так что не упрямься, давай поговорим по душам, а потом мы отвезём тебя в больничку, заодно повидаешься со своим братиком. А то он без тебя плачет не переставая, ёпт. «Братиком!» Конечно, Яркий говорил о Лозе. Плакса-вакса. Можно было бы всё отдать, чтобы увидеть его живым. И Язу бы рад изложить всё, как есть, но слова скомкались и встали поперёк горла. Неужели это происходило в реальности? Неужели что-то подобное могло с ними случиться? Уголёк прижали второй раз. Истошный вопль вырвался из глотки, но дальше этого дело не шло. Язу сжал кулаки и напряг все мышцы, пытаясь высвободиться из захвата. И снова ожог. Ощущение, будто иглы впивались в мозг. — Хватит! — наконец-то слово вылетело изо рта. — Пожалуйста, хватит! Яркий хищно ухмыльнулся и сощурил глаза. Он смотрел на тлеющий кончик сигареты, и уголёк на ней по цвету был почти как эти ужасные волосы. — Сколько раз Елена кричала вам это, когда вы пытали шефа, а? А что вы сделали потом? Скажи-ка, ёпт. Язу помнил эту блондинку по имени Елена. Громко вопившая женщина, чей голос резал уши до звона. А шеф — это, должно быть, мужчина по имени Тсенг. Что они сделали с ними? Ничего особенного. Вспоминалась только разноцветная пыль в воздухе и внезапная пропажа этих двоих. И ещё ожог. И не успел он опомниться, как сигарета снова коснулась кожи. — Не порти его, — заметил Руд. Язу еле услышал эту реплику за своим криком. — Дружище, портить — это если бы мы ему пальцы отрубали, ёпт. Я бы с удовольствием. Он разбил мою любимую вертушку, чёрт возьми! Надо ж быть таким козлом! Пока Руд отвлёкся на разговоры, Язу извернулся и вцепился в его предплечье зубами до крови. Тот от внезапности дёрнулся в сторону и дал возможность вырваться. Однако, как только ноги двадцать седьмого опустились на пол и попытались шагнуть, он обо что-то запнулся и шлёпнулся на пол. Язу глухо заскулил, слыша едкое хихиканье за спиной. Яркий затянулся той самой сигаретой, которой прижигал кожу и пустил облако вонючего дыма. От этого запаха голова заныла ещё больше. Руд недовольно фыркнул, наклонился, поднял Язу за ворот футболки и отвесил ему удар в челюсть. От резкой боли потемнело в глазах. В рот хлынула тёплая, солёная жидкость, и что-то твёрдое болталось туда-сюда. Язу плюнул в сторону. Он больше ничего не мог расслышать сквозь звон в ушах. Будто провалился куда-то и потерял всякую связь с реальностью.***
Шум камней, цельной плиты, которую кто-то отвалил в сторону. Яркий свет даже слепил глаза. — Язу! Очнись! Кто-то распихивал его. Тело побито камнями и падением с мотоцикла, впрочем, это наименьшее из зол. Рядом с ним, на коленях стоял Лоз, хныкал и при этом тряс его, шлёпая по щекам, за что тут же получил в нос. Байк завалило окончательно, не видно ни единой железяки поблизости. Этот шикарный байк, буквально позавчера тщательно натёртый полиролью... — Ты сильно упал? Похоже, придётся дальше пешим ходом. Ты меня напугал! У тебя всё лицо в крови! — Это не кровь, а масло. — Где нам его искать? Он же может быть где угодно! С ним Мать! А вдруг… а вдруг старший брат его уже убил!? — Ты забыл носовой платочек — опять заляпаешь всю одежду! — Мне просто пыль попала в глаза. — Пла-а-акса! — Не правда! И не пучь губки — ты так похож на девчонку! — брат подал ему руку. — Идём, надо найти Кадажа, — Язу кивнул в ответ. Хромая, вися друг на друге, запинаясь, они оба медленно шагали по исковерканному асфальту в сторону, куда успел улизнуть их брат. Небо хмурилось, чернело. Может быть, от этого в голове слышалось странное потрескивание. — Смотри! — в небе возвысился, размахивая огромным чёрным крылом, Он. — А где второе? Гы-гы! Кто-то свистнул! «Лоз!» — одна эта мысль заставила широко открыть глаза. Язу снова лежал на диване, губа онемела и раздулась так, что рот не закрывался. Голова болела от каждого резкого движения, будто внутри плескался свинцовый шар. Язу оглянулся по сторонам и приметил телефон, торчащий из кармана турочьего пиджака на кресле. Его хозяин шумно сморкался в соседней комнате. Вокруг разбросаны тряпки и газеты. Наверху кто-то ходил и бормотал, в трубах шумела вода. Что это могло быть за место? Был ли это тот самый Хилин Лодж? Наручники сцепили запястья, и пальцы начинали затекать. На предплечье с внутренней стороны надулись свежие ожоги: казалось, что от такой боли должны остаться раны посерьёзней, чем маленькие круглые пузыри. Из каменного блюда фигурка бородатого мужчины с посохом сурово смотрела на Язу глазами-дырами. У её ног валялась та самая зажигалка, которой громко лязгал Яркий. Снять наручники, взять придурка в плен, пойти к мужчине на инвалидной коляске и потребовать брата обратно. А если не получится? Если Лоза убьют раньше? Искалечат. Искалечили. Никогда в жизни не приходилось так переживать за Плаксу. Хватало представить его растянутым за руки-ноги, и кружащих вокруг турков с шокерами и сигаретами. Почему Мать забрала только Кадажа? Может быть, от того, что только он в неё по-настоящему верил. Что если Яркий лгал, и Лоз тоже превратился в искры и туман? Нет, так не должно быть. Лоз обязан остаться жив. — Жив же, так? — спросил Язу у перемешивавшего душный воздух вентилятора. Большие грязные лопасти молча продолжали вращаться под потолком. Яркий ответит, куда дели Лоза, или ему вывернут все суставы. Язу попытался просунуть ладони в кольца, но у него не вышло. Он подёргал наручниками — подлокотник очень медленно поддавался, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Отлично. Щёлкнула дверь комнаты, оттуда вразвалку вышел Яркий с полотенцем наброшенным на плечи. Очки на лбу отсутствовали, влажная чёлка спадала на лицо. В руке он сжимал стакан воды и поставил его на столик перед диваном. Вид капелек, скатывающихся по стеклу пробудил в Язу зверскую жажду. — С пробуждением, ёпт! — Яркий невозмутимо хлопнул по подлокотнику кулаком, тот встал обратно в паз. Язу беззвучно вздохнул. Надоедливый турк взял со столика блистер с белыми таблетками и выдавил одну себе на ладонь. Он опустился перед Язу на корточки. — Не кусайся больше, лады? И не жуй эту штуку, просто потерпи, пока рассосётся, — Яркий слегка оттянул губу и сунул таблетку за щёку. — Думаю, ты уже понял, что играть в молчанку — не вариант. Не упрямься! Давай поболтаем, а то мне скучно. Так как тебя зовут-то, ёпт? Слова слиплись в глотке, нижняя губа распухла и болела, и это всё начинало походить на цирк. Время тикало, нужно было что хоть что-то сказать. А вдруг получится только ляпнуть какую-то тупость? И снова будут прижигать руку. Глупо бояться боли. Как маленький... К лицу Язу поднесли руку. Он зажмурился, ожидая удара. — Значит, будешь Бледной поганкой, — Яркий потрепал волосы. — А я — Рено, ёпт. Он посмотрел вниз, поднял с пола что-то белое и принялся вертеть в руках. — О! Он молочный! Кажись, бро твоё детство прикончил! — зуб водрузили на одеяло так, чтобы его было удобно разглядывать. — Сам виноват: нечего было кусаться, ёпт. У Руда и так кулаки чесались, а тут ты его совсем расстроил. Рено уселся на полу по-турецки, достал очередную сигарету из пачки и закурил. Сколько он умудрялся спалить этих штук за день? Опять вонючий, тошнотворный дым расползался во все стороны. Назло? — Н...Н... — Язу сделал ещё глубокий вздох. — Н-н-не дыми! Он фыркнул и уткнулся в подушку от стыда. Форменный идиотизм: не так давно он мог отпинать яркого придурка, обзывающего его бледной поганкой (сам-то Мухомор какой-то), а теперь заикался, как последняя мямля. Рено оторвал голову Язу от подушки, выдохнул ему прямо в лицо сизое облако и мерзко захихикал. — Не в том ты положении, чтобы права качать, ёпт. Будешь выкобениваться — и твоего братца шлёпнут. Или ты забыл, что он у нас в плену? — Я-я-язу, — он сжал руки в кулаках и зажмурился. Не видеть язвительную рожу здорово помогало. — Чего? — М-моё имя. Я-язу. — Не, ты уже Бледная поганка: так мне больше нравится. Пить хочешь? Капли, скатывающиеся по прозрачному стеклу возникли в воображении перед закрытыми веками. Это всё предательские глаза подбрасывали образы, и во рту тут же всё пересохло. Язу глянул на стакан: живьём он казался ещё более соблазнительным. Ничего не оставалось кроме как кивнуть. Голову слегка приподняли и поднесли стакан к губам. Язу жадно глотал воду большими глотками и старался не пролить мимо. — А ты долго лихорадил. Мы уж думали, где тебя хоронить, если откинешься, ёпт. Ан-нет, живой. Давай, будь хорошим мальчиком и расскажи про себя. А как закончишь, мы перекусим и поедем твоего братика навестить, ёпт. Переживает о тебе — просто кошмар! Рено потянулся к столику, стащил вниз каменное блюдо с фигуркой по центру. Он стряхнул длинный хобот пепла с сигареты. Жаль. Красивая вещь явно не заслуживала быть ёмкостью для мусора такого мерзкого человека, как этот Мухомор. — Откуда вы взялись вообще? И кто вас надоумил Дженову искать? Если бы Язу сам знал, откуда они взялись. Они возникли — и всё тут, но сейчас надо было что-то придумать. От этого зависела жизнь Лоза, хотя как-то не верилось, что турки оставят их в живых. Куда их денут потом? Язу глубоко вздохнул и собрался с силами. Должно становиться легче. Всегда становилось. — Нас с-создала Шин-ра, чтобы с-служить Шин-ра. Т-так мне сказали. — Он сглотнул. — Д-д-дженова? М-мы искали М-мать. — Получилось перевести дыхание. — Д-должны были освободить её. И т-тогда бы стали п-п-полноценными, — он сглотнул ещё раз. — М-мы бы отправились в п-п-путешествие по в-вселенной. Так ОН с-с-сказал. — Кто такой этот «он»? Глупый человек не понимал с полуслова. Всё ему объяснять, всё рассказывать. — С-сефирот. Он т-тоже искал М-мать. Кадаж с-сказал, он б-был очень сильным в-воином. П-почти богом. И л-люди помешали ему освободить М-мать. Убили. П-потому ему нужна была наша помощь, — сердце в груди сходило с ума, но Язу был рад тому, что в глотке больше не застревали слова. Он вновь тяжело вздохнул. По лбу скатилась капелька пота. Рено выпустил струйку дыма и почему-то сипло рассмеялся. Он пристально посмотрел на сигарету в вытянутой руке, а потом повернулся к говорившему. — Ну ты же понимаешь, что он вас наебал, да? Язу замялся. Он потупил взгляд и вспомнил бледное лицо Кадажа в том лесу со светящимися деревьями. Когда брат зашёл в озерцо, и от него разошлись чёрные щупальца грязи. Когда он разговаривал с детьми, едва сдерживая истеричный смешок. «Всё это ради Матери — так он говорил. — Она появится и окупит наши старания и страдания, она сделает нас полноценными». — Т-ты лжёшь. К-кадаж видел её во снах. Это точно. ОН сказал, что отведёт нас к ней. — Ну да, ну да. А ещё там будет домик пряничный, реки молочные и кисельные берега, ёпт. Сефирот — мастер петь в уши. А та «мать» — это синюшный трупак в банке. «Трупаки в банках» не разговаривают, а Язу определённо слышал голос с неба. Лжец, такой же, как все люди. Раздался визгливый рингтон, иного у этого турка и быть не могло. Рено ответил со своей хищной ухмылкой, но голос, раздавшийся на другом конце, заставил его подавиться дымом. — Мелкий? — Мухомор переменился в лице и, бросив сигарету под ноги фигурки в блюде, соскочил с кресла. Он принялся ходить туда-сюда. — Да, конечно. Подъезжай. Да хоть с пивом, хоть с чёртом лысым! Это серьёзно ты? — усмехнулся ответу и остановился около подоконника. — Не очень-то ты похож на неё. Давай, я тебе кину адресок в СМС, а то у меня тут гость, — пальцы барабанили по дереву. — Да ничо страшного. Будет мешать — спать уложу, ёпт. Жду тебя, Мелкий! Громкое возмущение с того конца трубки услышал даже Язу, хотя не мог разобрать слов. — Был им и всегда будешь, ёпт! — Рено довольно отключил собеседника и быстро защёлкал пальцем по кнопкам. Он захлопнул телефон и вприпрыжку вернулся к пленнику на диване. — «Я тут звоню, чтобы сказать, что я на хрен живой!» — передразнил Мухомор, сунув телефон в карман. — Юморист! Ну вот, не будь дерьмом, давай по-быстренькому расскажи мне про персонал лабораторий, и я тебя развяжу. У меня тут резко настроение повысилось, ёпт! Может, тебе чего вкусного перепадёт. — Ничего не знаю. Люди заперли нас под землёй, разделили с Матерью. И теперь она ждёт нас всех. — Мамка вас тут бросила, как ненужный мусор, а забрала только того, коротышку, ёпт. Ты свои глазки-то видал? Язу перестал гипнотизировать вентилятор на потолке и повернулся к ухмылявшемуся Рено. Тот дыхнул на зажигалку, натёр её об рубашку и поднёс к лицу пленника. В отражении было что-то не так. Зрачки стали в точности, как у людей, и яркая радужка поблёкла до оттенка, как пепел сигареты в блюде. Это какое-то другое отражение. — Верни те глаза! Зачем они тебе? — Чего? Думаешь, мне больше делать нечего, как в твоей черепушке ковыряться, ёпт? Они такими и были, когда мы тебя нашли. Плевать. Пусть врёт, что хочет. Те глаза были не его тоже. Родные глаза Язу не видели ничего и никогда, они оказались неисправными с самого начала, и их заменили. Чем особенны эти? Могут ли они смотреть сквозь стены или передвигать предметы? Цвета уже казались ярче, чем должны были быть. Наверное, они тоже работали на Шин-ра: неудивительно, что заставляли просить пить. — Эй! — Рено громко пощёлкал пальцами перед его носом. — Слышь, чо говорю-то? — Мне плевать. — Если вас мамка так звала, то чего ж ты до сих пор не с ней, ёпт? Мы тебя нашли лежащим в грязной луже и помирающим от вымывания вирусных клеток, Поганка. Коралловые руки. Он говорил про коралловые руки. — Она вас выбросила, как котят на мороз, ёпт. Как ты не подох — это вопрос на миллион. Лжец! Мать не могла так поступить, она просто... просто... — Но дело-то в другом: Шин-ра притаскивает марионеток Сефирота к себе, кормит, выхаживает, а они даже поговорить по душам не хотят, ёпт, — Рено наигранно вздохнул. — Ладно, тогда снова по-плохому. Турк выудил телефон из кармана и начал набирать номер. Мать же заберёт их, если они умрут, так? Ведь так? Язу задавал себе этот вопрос и всё больше начинал сомневаться. Коралловые руки, головная боль, мерзкие глаза и тот факт, что они не отправились вместе с Кадажем. Почему? Может, они просто исчезнут оба? Насовсем? — Постой. Что ты хочешь от меня? Я скажу всё, что знаю, если ты мне дашь поговорить с братом. Рено, наконец, затушил свою вонючую сигарету в блюде и фыркнул. — Выдвигать требования тут будем мы, дружок. Или у тебя язык экстренно развязывается или братику твоему каюк, ёпт. Рено глянул на часы. У Язу отпало всякое желание отвечать: вдруг, ему врут, и нет никакого брата? Вдруг, Лоз уже там, с Кадажем? И оставили только его одного. Почему? За что? Язу весь взмок от попыток говорить. Турк нахально играл зажигалкой в руке: открывал и захлопывал крышку с громким лязгом. Что он пристал? — Задавай вопросы. — Имена работников, кого запомнил. Название проекта, что с вами делали — да что знаешь — то и говори, ёпт. — Знаю доктора Старфилд. Она... доктор. Очевидно. Лечила, если что. И были всякие женщины в халатах с планшетами. И мужчины. Один раз приходил какой-то важный человек. Не знаю имени... — Поконкретней, ёпта! Чего ты мне пургу гонишь? Или ты читать не умеешь? — Я ничего не знаю. Нам не говорили. Духам знать не положено. Третьей серии — особенно. — Что ещё за третья серия, ёпт? — Забавно что Шин-ра ничего не знает. Создали нас и забыли. Чем вы лучше НЕГО? — Никто и не говорил, что лучше, ёпт. Но лично я вас у конвейера не штамповал и понятия не имею, о чём ты говоришь. Так что за третья серия-то? — Было три серии. Первая главная. Я из третьей. Больше ничего не знаю. — Подробней, ёпт! Язу задумался. Что ещё он должен был рассказывать? Он посмотрел в окно, и заметил на подоконнике кактус с длинной очень неприличной тенью. Раздался звук кнопок телефона и длинные гудки. — Стой! — Алё, бро, ну, давай второго обрабатывать? А я этого шлёпну. Толку-то с него? Ну, да, нафига он нам, ёпт? Когда на том конце раздался звук выстрела и крик, Язу наконец смог высвободить руку из наручника.***
Возможно, это они зря сделали. Возможно, Поганка не врал и не скрывал ничего. О том, что он, возможно, был ещё и сильней, чем кажется, времени рассуждать уже не осталось. Рено сам не поверил своим глазам, но наручники магическим образом слетели с рук пленника. Не успел он моргнуть, как рожа с дикими налитыми кровью глазами оказалась прямо перед ним. Только и получилось что увернуться от прыжка. Язу проехал по ковру, как хищный кот. На жилистых руках надулись мышцы. Он бросился вперёд, будто перенёсся в пространстве. Подсечка, удар в живот, Рено оказался на диване и чудом спасся от будь-она-проклята фигурки Рамуха, вонзившейся в матрац. Он ударил Язу локтем в челюсть, ударил ещё раз, схватил его за волосы и откинул в кресло, но грохнулся тощий мешок костей на кофейный столик, перекатился по нему и повалился на пол. Рено только коснулся ручки шокера, а столик уже нёсся по ковру. Чух-чух, мать твою. Врезался прямо в диван. Пыль веков поднялась из старого матраца и повисла в воздухе плотным облаком, в котором турк стоял уже с оружием в руке. И сегодня в шокере были батарейки. Язу смахнул кровь с губ. Нижнюю раздуло, как сочную сливу. Он пошатывался на ногах. И всё же. — Иди сюда, сучонок, ёпт! На «я займусь твоим воспитанием вместо мамаши» тоже не хватило сценического времени: здесь противник пересекал комнату слишком быстро. Рено наотмашь ударил шокером, но Язу увильнул от удара, будто жидкий. Он выгнулся до самого пола, оттолкнулся руками, и ноги с силой влетели турку в грудь. Шокер выскользнул из руки, взмыл вверх и вращаясь сшиб вентилятор. Искры посыпались с потолка, Рено закрылся от осколков, и охнул от тяжести конструкции, рухнувшей на него сверху. Вентилятор отвалили в сторону, совершенно белая рука впилась в воротник рубашки и рванула турка на себя. Резкий, мощный удар — и из носа Рено хлынула кровь. На озверевшее лицо Язу брызнули красные капельки. Рено саданул осколком вентилятора, еле коснувшись кожи тщедушного горла. Без поддержки он рухнул обратно на диван. Манил прям, хренов старпёр. — Эй! — донеслось из-за двери в квартиру. — Я ломаю хату твою на счет три! Язу отвлёкся, и этого хватило, чтобы выудить шокер из обломков.