Судьбы

       Спартак лежит на песке и глубоко дышит, чувствуя, как холод копий расходится по телу обжигающими волнами. Кажется, это называется смертью.       Рот наполняет соленая кровь, руки тяжелеют и отказываются подчиняться. Сколько раз он был на грани? Сейчас ближе всего…       Лишь бы схватить меч. Поднять клинок и распороть кожу Марка Красса. Пока еще не поздно. Главное – не сдаваться. Не признавать поражения… до самого конца… до самого…       Сура…       Он работает топ-менеджером в одной из самых престижных транснациональных компаний. Большая зарплата, дорогостоящий личный ассистент и тренировки в тренажерном зале три раза в неделю.       Ему нравится предугадывать ходы конкурентов, сводить вместе никак, казалось бы, не связанные факты, делать верные прогнозы, удачно лавировать между препонами законодательства и вести свою компанию к успеху. Его настольная книга – «Искусство войны» Сунь Цзы. Спартак любит публичные выступления, когда тысячи глаз смотрят только на него, и он должен говорить так, чтобы задеть их за самое живое. Когда он замечает блеск в глазах зрителя и слышит искренние аплодисменты, он чувствует себя живым, по-настоящему. А еще он боится проигрывать.       У него прекрасная жена – русская модель по имени Саша. Вопреки распространенному мнению, она совсем не дура, даже напротив, на удивление умна и красива и уже имеет от него двоих детей. Обе девочки: одна кучерявая - Мэгги, вторую зовут Николь, и ее волосы прямые длинные и иссиня-черные.       Его жизнь успешна и полна гармонии, но иногда в мыслях появляется странное чувство. Будто чего-то не хватает. Иногда хочется оказаться лицом к лицу с самой смертью, ощутить собственный предел, глубоко дышать как собака, умирать, но не сдаваться. Никогда не сдаваться.       Он любит свою жену, но во сне к нему приходит другая. Она только смотрит на него и сжимает в руках ленту. Спартак тянется за лентой, а потом просыпается. В такие дни он, несмотря ни на что, идет в спортивный зал, включает беговую дорожку и бежит со всей силы, до тех пор, пока ноги не подкосятся, и он не рухнет на пол. Окружающие считают его странным и даже немного чокнутым, все время подшучивают над его именем, а он просто продолжает бежать. То ли пытаясь скрыться от чего-то, то ли, наоборот, желая что-то найти.        Он открывает глаза. Озноба в тех местах, куда ранили, больше нет, копий внутри тела тоже. Все-таки спасли… перетащили через Альпы. Он все-таки добился своего. Теперь можно и поспать.

***

       Ганник ощущает лишь легкое покалывание там, куда несколько секунд назад впивались острые гвозди. Должно быть, это шок, или смерть подобралась уже настолько близко, что сама боль, испугавшись ее, отступила. Он висит на кресте и смотрит на арену, в последний раз.       Вся жизнь сводится к одному простому слову – бар. Бар – всего три буквы и бесконечное количество смыслов. Б – бренность, А – агрессия, Р – реализм. Бар – это место, где он проводит ночи, прерываясь только на сон, хороший секс и зловонный ад, который другие окрестили работой. Ганник ничего не ищет...       Жизнь одна, и нужно наслаждаться ей, пока не отбросил копыта. Водка и текила, текила и ром, потом, если повезет и в кармане останутся деньги, хорошая шлюха с большой грудью. Если денег не будет – придется повозиться и поиграть в Казанову на одну ночь. Затем сбежать. Незаметно. Под утро… Честнее заплатить без ложных обязательств.       В его душе еще теплится надежда на то, что когда-нибудь появится человек, способный изменить его жизнь и вытащить из проклятого Бара. Но пока он запрещает себе даже думать об этом. Вероятнее всего, его ждет только смерть от СПИДа через несколько лет. Ему даже не страшно.        Он видит Эномая и вспоминает все. Правду говорят, что перед смертью жизнь проносится перед глазами. И реакция на то, что он видит, может быть только одна. Крик.

***

       Агрон никогда не плакал. Когда его били и пытали, он только смеялся и выплевывал с кровью ругательства – весь свой словарный запас варвара. Когда его руки прибивали гвоздями к дереву, он закусывал губы и сдавливал крик, но даже не думал плакать. А сейчас слезы сами наворачиваются на глаза. Не от отчаянья, а от скорби по погибшим братьям… и от облегчения. Альпы позади, римская машина, состоящая из плохо смазанных шестеренок, тоже.       Агрон глубоко дышит и стирает с лица пот.       - Отличная работа, - говорит ему тренер.       Агрон кивает, машинально, не слушая. Усталость бьет по вискам все сильнее с каждым ударом пульса. Сегодня на ринге он превзошел самого себя, но должен стать еще лучше. Его и так называют чемпионом, но этого мало. Нужно больше, намного больше! Нужно драть врагов на части, как трусливых котят… если бы только можно было убивать на ринге…       - Эй ты, пошевеливайся!       Голос тренера выдирает его из собственных мыслей. Агрон поворачивает голову к тому, кого только что отчитывали, и вздрагивает. В висках продолжает стучать, но теперь не от усталости. Это новое чувство, которое просыпается только рядом с ним.       Мальчик-уборщик - судя по разговорам, сириец - работает здесь уже третий месяц. Агрон видит его каждый день, и каждый день это проклятое чувство ударяет его с новой силой – такого противника не победить на ринге. Он чувствует, как при одном взгляде на пацаненка колени дрожат, а кровь начинает кипеть и разливаться по телу терпким ядом.       Он старается отвести глаза и сосредоточиться на стене, но те упрямо отказываются подчиняться. Горло сводит судорогой. По-другому не назовешь.       Сириец – откровенный педик. У него есть парень – черномазый олух с хитрым и до ужаса заботливым взглядом. Иногда он приходит в этот спортивный зал и начинает обнимать сирийца - Надира. В эти минуты Агрон превращается в зверя. И тогда не дай бог кому-нибудь оказаться в его клетке.       Сириец смотрит на него и слегка улыбается. Агрон вздрагивает еще сильнее. В последнее время эти взгляды стали почти откровенными. Даже, когда к сирийцу приходит его дружок, тот часто косится на Агрона. Тренер и другие боксеры уже начинают подшучивать. Скоро они посоветуют ему набить голубому уборщику морду, чтобы знал: нельзя безнаказанно пялиться на чемпиона. И что тогда делать?       Он ведь не гей! Он не чертов педик! У него есть девушка – шикарная блондинка с длинными ногами, которая заводит мужиков, дефилируя на ринге между матчами. Она идеально ему подходит, и они встречаются почти год. Агрон каждый день повторяет себе все это. Но по ночам, когда они занимаются сексом, он ничего не может поделать с тем, что закрывает глаза и представляет на ее месте сирийца. Он крепче сжимает руку Надира и бросает прощальный взгляд на могилу Спартака.

***

       Больше всего на свете Крикс жалеет о том, что Нэвия видит это, и о том, что ему не дали погибнуть в честном бою. Он закрывает глаза и молится, чтобы Спартаку повезло больше.       У него рецидив. Второй раз в тюрьме. На этот раз срок немного больший, чем прежде. Но делать нечего.       Второй раз он угодил сюда из-за слишком взбалмошного характера и чертовой доверчивости. Когда они пытались ограбить магазин, он повелся на россказни «брат за брата». А теперь отдувается. Один.       Дерьмово.       Правда, все не так плохо. Совсем недавно охранник в тюрьме уволился, и на смену ему пришла молодая темнокожая девушка. Приносила завтрак по вторникам и четвергам.       Он все время говорил ей, что она красивая. Она игнорировала. Потом начала улыбаться и отвечать короткими фразами. Затем их разговоры стали немного длиннее.       Через два с половиной месяца его срок истекает. Он выйдет на свободу и попробует начать новую жизнь. Придет к ней и выскажет все, что у него на сердце. Станет лучше, ради нее. Он улыбается и ждет, когда к нему в очередной раз придет Нэвия.