***
Петуния Дурсль отпустила мальчишек к приятелям и принялась наводить порядок в крохотной столовой. Слёзы отступили, но настроение всё равно было ужасным. Бог весть, когда Гарри стал их сыном, Петуния не могла вспомнить день и час. Наверное, это происходило постепенно, исподволь. Но сегодня вечером состоится разговор, после которого Гарри может возненавидеть Дурслей навсегда. Откладывать больше нельзя, Вернон прав. Петуния устало опустилась на стул и бессильно уронила руки на колени. И ничего нельзя поделать. Всё, что от них зависело, они сделали.Пролог
4 мая 2014 г. в 10:16
– И тогда я ему раз! – Дадли коротко и резко ткнул перед собой левой рукой, и Гарри вздрогнул от неожиданности. Дадли усмехнулся и придержал кузена за плечо. – Не свались, а то мама меня убьёт за своего любимчика.
Гарри фыркнул и дёрнул плечом, избавляясь от непрошеной помощи.
– И не мечтай, не свалюсь, Большой Дэ! Я по деревьям и повыше этого лазаю спокойно. А вот ты, толстушка, можешь упасть, так что не маши ручками.
– Угу, – покладисто кивнул Дадли. Ветка яблони, на которой они с Гарри устроились для разговора «не при взрослых», и впрямь выглядела ненадёжно. Для Дадли ненадёжно, разумеется, ведь гибкий и ловкий Гарри смотрелся уместно на любой ветке любого дерева. – Короче, дал я ему так, что он ногами накрылся. С левой у меня удар – будь здоров, сам знаешь.
Гарри наморщил нос:
– Не мог поговорить спокойно? Вечно дерёшься, опять тётю к директору вызовут. Не стыдно тебе?
– С уродами не договоришься, – набычился Дадли. – Их сразу гасить надо, чтобы вякнуть боялись. Такая память крепче. В твою сторону он больше не глянет. Не спорь, я лучше знаю.
– А я потом тётю отпаиваю чаем и каплями. Платочки подаю. И даже… – Гарри замялся и опустил глаза. – Ну, эти… штуки свои делаю. Незаметно, чтобы тётя не боялась.
– Получается? – заинтересовался Дадли. – На мне не хочешь попробовать?
– Откуда я знаю, получается или нет? – Гарри внезапно разозлился. – Я хочу, чтобы тётя успокоилась, и она успокаивается. Но я не знаю, отчего – из-за моих штук или она уже успела выплакаться и сама взяла себя в руки. Как бы проверить?
– Я же говорю, на мне, – прогудел Дадли. – Послезавтра у меня бой, и Маклаген обязательно мне насуёт, слабоват я ещё против него. А ты попробуешь мне синяки свести и настроение поправить. Вот и проверим.
– Думаю, синяки сведу легко, особенно если не за один раз, а постепенно. А настроение я ещё поправлять не умею. Наверное, не умею, – Гарри задумчиво поболтал ногами и повздыхал. – На мне синяки почти сразу сходят, я ничего для этого не делаю. На ожог уже пошептать пришлось. Я кипятком на днях обварился, случайно чашку с чаем на ногу опрокинул. Больно было – ужас! Сразу волдырь вылез. Я ладонью его прижал и сказал: «Не боли, не боли, не боли!». Всё получилось, и пятно от ожога сошло уже к вечеру. Обычные порезы тоже быстро заживают, а если пошептать, то и шрама не остаётся. А вот по вене себя полоснуть я боюсь, вдруг рана не залечится. Помру ещё, как дурак последний. Стыдно будет.
– Правильно боишься, – буркнул Дадли. – По вене, надо же. Ещё бы помечтал в печёнку себе ножик воткнуть. Ненормальные вы, экстрасенсы. Одно дело - всё такое безобидное, а другое…
И Дадли замолчал, помрачнев.
Кузеном-экстрасенсом Дадли гордился ничуть не меньше, чем собственными успехами в боксе. На его взгляд, Гарри был куда круче, чем те уродцы из телевизионных шоу. Для того чтобы свести синяк, залечить порез, найти пропавший перочинный нож (в канаве за два квартала от дома, между прочим), без всяких последствий взять в руки гадюку, Гарри не требовалось носить странную одёжку, обвешиваться цацками, ломаться, кривляться и нести всякую чепуху. Он делал настоящие чудеса, но ничуть не выпендривался.
Правду сказать, Гарри и в остальном классный парень – не ябеда, не зануда и не хвастун. И родители Гарри любят, он им как сын.
Хотя, конечно, никакой не сын, а племянник. Мамина сестра, тётя Лили, давным-давно пропала вместе со своим мужем без вести. Скорее всего, мистер и миссис Поттер умерли, оставив годовалого Гарри сиротой. Папа с мамой стали заботиться о Гарри – Дурсли были не из тех, кто бросит ребёнка в беде.
Вот только суперспособности Гарри старших Дурслей очень пугали, особенно маму. Каждый раз, когда Гарри делал что-нибудь прикольное, она расстраивалась и плакала.
А после дня рождения Дадли, когда питон в зоопарке выбрался на волю, мама едва не свалилась с сердечным приступом. Честно говоря, Дадли и сам порядком струхнул, уж очень здоровенная была змеюка. Но быстро успокоился, увидев, как Гарри плохо и стыдно перед родителями. Дадли утешал трясущегося в истерике кузена и убеждал того, что это просто несчастный случай. Отец тоже метался между женой и племянником, уговаривал обоих успокоиться и выбросить из головы неприятное событие.
Тогда же Гарри поклялся Дурслям, что прекратит делать свои штуки. Все, кроме лечебных, тут его кузен был непреклонен. Говорил, что дядя Вернон часто жалуется на слабость и одышку, Дадли серьёзно занимается боксом, спортом жёстким и травмоопасным, а хорошие медицинские страховки стоят очень дорого.
– Всё, слезай. Обедать пора, – Дадли решительно полез вниз. Кое-как спустившись, он задрал голову и поторопил Гарри: – Давай-давай. Или ты прирос уже к ветке, друид несчастный?
– Обжора, – Гарри ловко спрыгнул на землю. – Вот как вылетишь из своей весовой категории, будешь знать. Ты и так тяжелее всех одногодок в секции, а старшие тебя не пожалеют.
– Обжорство и режим питания – разные вещи, – назидательно сказал Дадли, схватил Гарри за руку и поволок его за собой. – Кушать нужно в одно и то же время, тогда всё правильно усваивается. А не так, как ты – на ходу или за книжкой. Вон, ветром уже носит, задохлик. А я не толстый, я коренастый.
Не обращая внимания на хихиканье кузена, младший Дурсль спросил:
– Тебе, кстати, что на день рождения подарить? Родителей не переплюну, но кое-что могу.
Дадли гордился тем, что папин знакомый мистер Уиллис взял его на подработку курьером. Конечно, в отличие от взрослых курьеров, он не ездил по Лондону, а принимал поручения между складом и конторой да бегал за кофе грузчикам. Но папа и мистер Уиллис сказали, что большие дела начинаются с маленьких. С начала летних каникул Дадли уезжал на работу вместе с папой, а возвращался домой после полудня на электричке. У него появились собственные деньги, и Дадли чувствовал себя совсем взрослым.
Гарри мама не отпустила, сказала, что не хочет оставаться дома в одиночестве, без своих мужчин. Тот смирился, помогать тётке по дому ему тоже нравилось.
Гарри задумался.
– На книжку хватит?
Дадли кивнул.
– Тогда вместе в книжный пойдем. Там такой медицинский атлас появился, загляденье просто, – Гарри вырвал руку и побежал по дорожке. – Тётя, подожди, я помогу накрыть на стол!
Дадли закатил глаза – не годится нормальному мужчине уделять столько внимания кухарничанию и сервировке стола. Папа смеялся и говорил, что все великие повара были мужчинами, и если Гарри решит открыть ресторан, то он готов помочь племяннику необременительной ссудой.
А мама мечтала, чтобы Гарри стал знаменитым киноактёром. В раннем детстве кузен был очень застенчив и даже слегка заикался, поэтому она решила записать мальчика в школьный драматический кружок. С первого же спектакля с участием Гарри мама уверилась в незаурядном таланте начинающего актёра. Она могла часами рассказывать подругам о «броской внешности» и «впечатляющей способности к перевоплощению» своего воспитанника.
Дадли же считал, что актёрский талант Гарри заключался исключительно в том, что тот был единственным парнем в кружке. На школьных спектаклях, посещать которые Петуния Дурсль считала обязательным для всех членов семьи, он едва не умирал со смеху, глядя, как Поттер объясняется в любви принцессам, каждая из которых была намного выше и крепче тощенького очкастого принца.
Девицы из кружка и учительница литературы миссис Митчелл буквально носили на руках мальчишку, единственного из всей школы решившегося разделить с ними это непристойное увлечение. Из-за неистового обожания юных актрис застенчивость Гарри прошла сама собой – вполне можно было бросить дурацкий театр. Однако Гарри не желал расстраивать свою тётю и каждую вторую субботу безропотно падал на одно колено перед очередной принцессой.
Дадли такого самопожертвования не понимал. Он же прекрасно знал, что ни ресторатора, ни актёра из его кузена не получится.
Гарри мечтал стать врачом.
Книжные полки в их игровой комнате были забиты медицинскими энциклопедиями и атласами, учебниками по анатомии и руководствами по оказанию первой помощи. Единственное, в чем Гарри колебался, так это в будущей специализации. Ему одновременно хотелось стать хирургом и терапевтом, психиатром и онкологом. Гарри понимал, что обладает неизученными наукой целительскими способностями, и никак не мог решить, где именно они принесут наибольшую пользу.
По мнению Дадли, к своей мечте следовало идти прямой дорогой, не отвлекаясь ни на что постороннее. Вот сам Дадли, например, не морочится. Он каждый день по два часа занимается в секции и точно знает, что будет чемпионом мира по боксу в тяжёлом весе среди профессионалов.
– Дадли, поторопись, – Петуния Дурсль прервала размышления сына. – Садись за стол. Бог мой, новая футболка! Где, позволь спросить, тебя носило? Опять подрался?
– Кровь не моя, – спокойно ответил Дадли, усаживаясь на своё место. – Не волнуйся.
– А чья? – мама, вопреки совету, взволновалась ещё больше. – Он жив, этот несчастный? Дадли, пойми, если тебя исключат из этой школы, мы не сможем перевести тебя в другую. Городок слишком мал, никто не захочет иметь дела с таким драчуном. В прошлый раз мне посоветовали показать тебя специалисту в Лондоне, потому что школьный психолог не может на тебя повлиять.
– Мистер Полкисс? – хмыкнул Дадли. – Он на собственного сына не может повлиять. Даже я на Пирса влияю намного больше. Не слушай Полкисса, мам. А тот, кто испортил мою новую футболку, получил за дело и жаловаться не станет.
– Дидди, – грустно сказала мама. – Всё намного сложнее, милый.
Она всхлипнула и застыла, пытаясь удержать слёзы. Гарри слез со своего стула и прижался к ней, шепча что-то утешительное и строя Дадли укоризненные гримасы.
– Дети, – мать вздохнула, вымученно улыбнулась и погладила Гарри по голове. Всё-таки Поттер умеет влиять на чужое настроение, зря он сомневается. – Мальчики, мы с папой должны будем поговорить с вами сегодня вечером. Не убегайте никуда после ужина, хорошо?
– Это по поводу дня рождения Гарри? – оживился Дадли.
Дурсли не любили сюрпризов, и все важные моменты в жизни обсуждали заранее, в кругу семьи.
– Да, – мама опять горько вздохнула и посмотрела на детей. – Кушайте, мальчики, мы всё обсудим после ужина.