***
Ульрих Нотт и Арманд Малфой пришли на землю Британии вместе с войсками Вильгельма Завоевателя. Безземельные рыцари без кната за душой за неполный десяток лет превратились в богатых лендлордов – Бастард был щедр на милости своим рыцарям-магам, выжившим после кровопролитных схваток с местными колдунами. Оба боевых мага сражались отважно, судя по семейным преданиям, приятельствовали и даже лены получили почти по соседству: в Уилтшире и Сомерсете. На месте разорённых саксонских поселений выросли грозные нормандские замки, чьи хозяева сталью и магией наводили новый порядок. Огненный дар стал проявляться у Ноттов примерно с четырнадцатого века. Стихийники и в старые времена были редкостью, ныне же в Англии устойчивый наследственный дар имелся только у Ноттов да у слабеньких магов воды Бэддоков. Прочие стихийные маги рождались редко и непредсказуемо: иногда по дюжине за поколение, а иногда всего по паре за целую сотню лет. Малфои заполучили другой наследственный стихийный дар – магию воздуха. «Огневики» с «воздушниками» ценились особо, и боевые ковены, каких до введения Статута о секретности было множество, платили стихийникам, не скупясь. В конце концов, набравшись опыта и скопив достаточно галлеонов, Нотты учредили собственный ковен. С тех пор в Британии не было содружества боевых магов сильнее, многочисленнее и могущественнее. Безалаберное же семейство Малфоев предпочитало наниматься бойцами к Ноттам или ещё к кому. Сейчас об этом мало кто помнил, но в пьянках, бесчинствах и мотовстве Малфои успешно соперничали с Блэками. Численностью белобрысые «воздушники» тоже не уступали ни Блэкам, ни Прюэттам, ни, Мордред их сношай, Мраксам. Пол-Уитлшира числилось в малфоевских бастардах, и иногда в Малфой-мэноре обреталось до десятка боевых магов с жёнами, детьми, вассалами, наложниками, наложницами и всяким сбродом, собранным по окрестным тавернам. Но уже тогда Малфои были со странностями. О них Нотту напомнил учитель покойного отца, гостивший в Нотт-мэноре прошлым летом. Старому Джагсону, деду азкабанского сидельца Айвора Джагсона, было уже за сто пятьдесят лет. Нотт, не слушая, вежливо поддакивал старенькому магу, похожему на сушёный мухомор, пока беседа не зашла о маглах. – Ежели Дамблдор, сожри его мантикора, добьётся отмены Статута о секретности, то я хотел бы до этого дожить, – дребезжащий тенорок деда наполнился непонятным Нотту злорадством. – Гляну на его рожу и помру спокойно. – Как так, мистер Джагсон? – равнодушно спросил Нотт, больше для поддержания беседы, чем из желания выслушать дедовы объяснения. – Он, вонючий маглолюб, квакнуть не успеет, как очутится на побегушках у Люци Малфоя, – удовлетворённо сказал Джагсон. – Когда Дамблдор поймёт, что он всю жизнь пиздел, о чём понятия не имеет, будет поздно. Хорошо, что Эйби Малфой помер, а то Статут бы уже отменили. Нотт вытаращился на деда. Наверно, вид у него был дурацкий, потому что Джагсон снизошёл до объяснений: – Малфои всегда были с маглами не разлей вода, ещё со времен Ублюдка. Побойся Мерлина, внучок, ты тоже веришь в их россказни о – фу-фу-фу! – грязной крови магловских животных? Нотт кивнул. Не он один, вся Британия верила. – Вот же бляди белобрысые! – дед хлопнул себя по колену. – Никогда не говорят того, что думают. И как-то так говорят, суки, что все верят их словам, а не поступкам. Из всех магических семейств только Малфои всегда были по уши в магловской политике, магловских войнах и магловских деньгах. Правда, в отличие от тех же Борджиа или Медичи, у них доставало мозгов не лезть на глаза. И на Статут они чихать хотели, только, опять-таки, их никто никогда не ловил. Пока Дамблдор верещит о мире и счастье в совместном житье, молодой Малфой делает на маглах деньги и кормит их власть предержащих. Теперь угадай, кто будет доверенным посредником между двумя мирами? Нотт успокоился. Это просто досужие домыслы старого деда. К несчастью, того понесло в другую сторону, и свою мысль он не закончил. Зато огорошил Нотта ещё одной историей о Малфоях: – Из-за Абраксаса твой дед совсем голову потерял. Ему уже за сорок было, когда он в Эйби втрескался. Тот в молодости чисто Адонис был – белый, гладкий. Нос задирал до небес и ничем его было не взять, уж такой переборчивый. А вот поди ж ты, спутался с безродным русским. Долохов тоже у Лорда в фаворе был, теперь с внучком моим, небось, через стену перестукиваются. Старый Джагсон уже вдохновенно сплетничал о ком-то другом, а Нотт всё ещё пытался переварить новость о собственном деде, безответно влюблённом в надменного белокурого мальчишку. За этими размышлениями Магнус напрочь позабыл о предполагаемом маглолюбии Малфоев. Вторая беседа, которая должна была бы насторожить Нотта, состоялась на тренировочных занятиях Ковена. Младшие Нотт, Ургхарт, Флинт, Бэддок и оба Причарда увлеченно наблюдали за тем, как их отцы перебрасываются заклятиями. Некоторые парни уже учились в Хогвартсе, но к тренировкам со взрослыми их ещё не допускали. Во время передышки Ургхарт спросил сына о заданных на лето эссе, и тот пожаловался, что «гадина Снейп» задал сверх положенного огромное сочинение о фамильных проклятиях. – Вот жук, – хохотнул Ургхарт. – Директор, что ли, научил его у детей тайны выведывать? Поищи в книжках подборки по исчезнувшим родам, там должно что-то быть. О действующих проклятиях никому не рассказывают, шутка ли, давать такое оружие в руки чужих. – Одно действующее проклятие знает вся Британия, а толку? – меланхолично сказал Причард. – Живёт, зараза, не тужит, как будто в ромашках его поваляли, а не прокляли. И на вопросительные взгляды присутствующих, с досадой пояснил: – Да Малфой же. Они когда ещё вымереть были должны, и что-то никак. Тут все оживились и стали проверять историю, и впрямь известную всей Британии, на достоверность. Мальчишки слушали, затаив дыхание. Около двухсот лет назад очередной Малфой всё-таки нарвался. Причина конфликта осталась тайной, но некий Квинтус Малфой пленил и убил молодого мага. Видно, пленник не был невинным агнцем, потому что семья погибшего тут же от него отреклась. Однако глава семьи во всеуслышание объявил суть проклятия: род Малфоев будет пресечён, и только личное прощение убитого способно прекратить вымирание рода. Из этой истории ясно было, что пленник очень надеялся выжить и проклятием пытался запугать мучителя, иначе личное прощение теряло всякий смысл. – Вот поэтому, дети, – назидательно сказал Ургхарт, – врагов нужно сразу убивать, а не разводить ненужную возню. – Или пытать под Силенцио, – хмыкнул старший Флинт, – в компании с хорошим легилиментом. Достоверно неизвестно, добил ли пленника свежепроклятый Малфой или тот умер сам. Сначала всё шло, как должно идти при сделанном от всей души предсмертном проклятии: многочисленный род хирел на глазах, его членов преследовали многочисленные и разнообразные несчастья. Однако оставшиеся Малфои подсуетились и провели несколько тёмных ритуалов, благо личной мощи им было не занимать. Снять проклятие не сняли, но изменили: у Малфоев будет рождаться всего один наследник мужского пола до тех пор, пока их опять-таки не простит убитый маг лично. Фактически, немедленную гибель рода просто отсрочили. Ни единой женщины в роду, ни бастардов, ни побочных ветвей и всего один наследник – род Малфоев вот уже двести лет ходил по грани. О новой трактовке проклятия магическую Британию известила обиженная семья – видать, боялась мести Малфоев и решила добавить шансов малфоевским врагам. – Так они же вроде отреклись от убитого? – недоуменно спросил младший Ургхарт. Парнишка рос серьёзным и вдумчивым, и Нотт надеялся, что он со временем заменит своего отца в роли своеобразного «начальника штаба» Ковена. – Могли вынужденно отречься, – пожал плечами Бэддок. – С Малфоями и сейчас бодаться опасно, в смысле, с Малфоем – он же единственный взрослый в роду. А уж тогда раскатали бы и не заметили. Представьте только, пять-шесть Люциусов идут по Косому переулку. И Боевой ковен, единственный оставшийся в магической Британии, дружно передёрнуло. Не приведи Мерлин! Проклятие покончило с Малфоями как с боевыми магами. Стихийный дар они, надо полагать, утратили тогда же. Во всяком случае, за все двести лет не было ни одного случая его применения. Горластые выпивохи, драчуны и кобели Малфои ушли в небытие, и началась эра хитрецов Малфоев, к каждому из которых рано или поздно прилипало словечко «скользкий». Эти новые Малфои были осторожны до трусости и расчётливы до подлости. Тягаться с ними не было никакой возможности, скользкие Малфои не гнушались ничем: в ход шли интриги, подкупы, яды, похищения, подлоги и наёмные убийцы. Теперь один-единственный Малфой, запершись в мэноре, мог наделать больше бед, чем весь старый добрый клан бесхитростных вояк. Ни одна грязная история в магической Британии не обошлась без какого-нибудь Малфоя, но ни одного из изворотливых мерзавцев так и не удалось поймать за руку. – Странно, – задумчиво сказал младший Флинт, – а Люциус Малфой по Лютному в одиночку ходит и ничего не боится. И с Сивым якшался, вы сами говорили. – С таким количеством зачарованных побрякушек я бы и на дракона в одиночку пошёл, – буркнул Нотт. – Малфои лет пятьсот артефакты собирали и пока ни одного на сторону не продали, паразиты. И эти драккловы артефакты увели разговор в сторону. Ковен опять сидел без денег; Нотт был вынужден продать несколько родовых амулетов и книг и оттого был зол до крайности. Поэтому Магнус рявкнул на бойцов и разогнал посиделки. А ещё он забыл расспросить обоих Флинтов, что именно в Лютном переулке делал чистюля Люциус. Следующий разговор состоялся пару месяцев спустя, но Нотт опять не понял намеков судьбы. – Абраксас оставил без штанов, считай, половину Европы. Хорошо, что это были драконы, а не, скажем, мандрагора или акромантулы, тогда без штанов сидели бы мы, – хорошо поставленный баритон Паркинсона было слышно от самого входа, и Нотт тихонько застонал. Мир определённо помешался на Малфоях – вот уже и стаканчик нельзя пропустить, чтобы не услышать о тёмных делишках белобрысого семейства. – Здорово, Паркинсон, – вяло сказал он. – Чего это ты так разошёлся? – Мерлин и его борода, вы только посмотрите, кто почтил нас своим визитом, – хохотнул Паркинсон, заключая Магнуса в свои медвежьи объятия. – Вот, объясняю Дерреку, что значит «обвалить рынок ингредиентов». – И что же это значит? – Нотт пожал руку Дерреку, которого не видел ещё с лордовых времён. Не иначе парень ударился в бега, а теперь, когда всё улеглось, вернулся. – Тебе, вояка, не понять прелестей финансовых интриг, – Паркинсон ухмыльнулся. – Но Абраксас умный был, гад, не отнять. Люциусу до него далеко, и потому я его делаю раз за разом. Паркинсон действительно стремительно богател. Он происходил из довольно зажиточной старой семьи, насчитывающей поколений десять чистокровных. Они держали несколько обувных лавок, одну даже, кажется, в Косом переулке. К Лорду молодой Паркинсон пришёл сам и без колебаний подставил руку под Метку – налоговые и прочие послабления для маглорождённых медленно, но верно вытесняли старые семьи из бизнеса. Боец он был средний, хотя и отважный. Тёмный Лорд, безошибочно распознававший во всяком человеке его главный талант, отправил Паркинсона в штаб заведовать финансированием организации. Тот справлялся очень неплохо и после войны с тем же энтузиазмом принялся за семейный бизнес. – Деррек, а что ты понимаешь в финансовых интригах? – засмеялся Нотт, вспомнивший, как лихо тот кидался боевыми заклятиями и как быстро находил спиртное – где угодно, хоть в чистом поле. – Ничего, – пожал плечами Деррек, – но нашему финансовому воротиле нужны были свободные уши. Я их обеспечил, мне нетрудно. – Эх вы, боёвка, – немного обиженно сказал Паркинсон, – одна похабщина на уме. А я, между прочим, у Малфоя паутинные фермы отжал. Это же ого-го! – За это стоит выпить, – согласился Нотт. – Угощай, штабной, я нынче на мели. Они тогда славно надрались, вспоминая весёлые деньки на службе у Лорда. Бар почти опустел, три пьяных УПСа, громко тоскующих по былым подвигам, могли отбить аппетит не только у мирных обывателей, но и у табуна фестралов. Слабые желудком горожане, впрочем, не постеснялись нагрузить работой доблестные силы правопорядка. Аврорский патруль вломился в бар с явным намерением окоротить дебоширов, но лицезрение лорда Нотта, азартно размахивающего палочкой и объясняющего, чем пульсар отличается от файерболла, заставило их заметно скиснуть. Старший патруля робко попросил не поминать вслух Сами-Знаете-Кого и его небесспорные деяния, на что Нотт нецензурно посоветовал вернуться к служебным обязанностям и не докучать порядочным магам. Авроры тоскливо прикинули небогатый выбор: ожоги от Нотта или неполное служебное соответствие от Скримджера. Скримджер победил, потому что лечение в Мунго для авроров, раненных при исполнении, было бесплатным, а за косяки по службе лишали премии. Старший обречённо застонал и обнажил палочку со словами: «Именем закона, господа маги, пройдемте в местное отделение аврората». Нотт с весёлым изумлением наблюдал за драматической борьбой служебного долга со здравым смыслом. И гореть несчастному бару жарким пламенем, если бы туда гордо не вплыл Люциус Малфой собственной скользкой персоной. – Добрый день, господа, – невозмутимо поприветствовал их Люциус и негромко позвал официанта. Авроры сникли окончательно. Драка с самим Ноттом, пусть бы она и длилась всего пять секунд, гарантировала почёт и уважение среди коллег на всю оставшуюся жизнь. Малфой же наверняка затаскал бы их всех по судам, пролети рядом с его лордством хоть одно заклятие. – На первый раз прощаю, – отрывисто сказал старший патруля и увел своих подчиненных от греха подальше. Пока самый храбрый официант заведения по стеночке обходил компанию недобитых ветеранов Второй магической, лорд Малфой решил развлечь себя светской беседой. – Давно не виделись, господа, – сказал он и чуть приподнял уголки губ, что, вероятно, должно было обозначать любезную улыбку. – Хороши ли ваши дела? – Да зашибись, – пробурчал Деррек и разлил огневиски по стаканам. – Вот, сплетничали о вашем досточтимом батюшке, – окончательно развеселился Нотт, – пусть покоится с миром. Паркинсон объяснял нам, что значит «обвалить рынок ингредиентов». А потом мы обмывали его новые паутинные фермы. – Вот как? – Люциус совершенно не изменился в лице. – Тогда мистер Паркинсон наверняка не откажется объяснить, что значит «сбросить неликвидные активы». Паркинсон побагровел и потянулся за палочкой, но Магнус примирительно поднял руки: – Простите нас, Малфой. Не зря же вы только что спасли нас от аврорских застенков? Мы вам ещё пригодимся. И спасённые лихо махнули очередную порцию. – Определённо пригодитесь, господа, – чуть усмехнулся Малфой, допил свой кофе и попрощался. Не шибко трезвому Нотту даже в голову не пришло, что Малфой не шутил.***
Магнус вздохнул и посмотрел на окаянное письмо. Его светлость лорд Малфой, рассыпаясь в комплиментах, с сожалением сетовал на нехорошие слухи о небольших денежных затруднениях Ковена и интересовался, не примет ли многоуважаемый лорд Нотт абсолютно бескорыстную помощь. «Небольшие денежные затруднения», какая деликатность! Денежные затруднения на самом деле были бездонной ямой, в которую со свистом уходили любые средства, которые они с Ургхартом исхитрялись раздобыть. Зато теперь всё сошлось. Малфой избавлялся от принадлежащих ему магических предприятий, Малфой ходил по Лютному переулку как у себя в мэноре, Малфой никогда не был против отмены Статута о секретности. Малфой затеял что-то масштабное, и ему понадобилась частная армия. Нотт знал только одно масштабное дело, для которого требуются живые деньги в огромном количестве, обширные связи в преступном мире и наёмные бойцы экстра-класса. Государственный переворот. Магнус невесело рассмеялся. Повторялась старая история, после которой он и его люди обзавелись Метками. Тогда всё тоже началось с «небольших денежных затруднений». Нет, он не жалел о прошлом. Магнус считал Лорда тем самым пресловутым меньшим злом. Уж лучше он, чем непримиримые антагонисты Дамблдор и Монтегю, которые, дай им волю, истребят магов под корень. Один отдаст их в рабство маглам, и это будет именно рабство, а никакое не сотрудничество. Другой запрёт их за Барьер, карая смертью за нарушение Статута о секретности, и примется гнобить маглорождённых. Оба варианта не оставляли магам шанса выжить. Но Малфой не Тёмный Лорд. Волдеморт был бессребреник и патриот, настоящий борец с системой. А его скользкий друг… За Малфоем никто не пойдёт. И никакие деньги не заставят Нотта поддержать узурпатора – с Британии хватит крови. Нотт тряхнул головой. С другой стороны, Ковену отчаянно нужны заработки. Уцелеть в двух магических войнах и тихо скончаться от безденежья – это было бы обидно. Магнус ещё немного подумал. Люциусу придётся объясниться, а разводить переписку Нотт не любил. Поэтому он зачерпнул горсть дымолётного пороха и сел по-турецки перед камином. – Лорд Малфой! – негромко позвал Магнус и отхлебнул глоточек огневиски. – Добрый день, лорд Нотт, – Люциус ответил так быстро, будто сидел тут же, под камином. – Что-то случилось? – Читаю ваше письмо, – хмыкнул Нотт, – и у меня возникли вопросы. Точнее, один вопрос: зачем вам Ковен, милорд? – Я затеял опасное предприятие, лорд Нотт, – вопреки ожиданиям, Люциус не стал юлить. – Боюсь не выжить в процессе. – Смена власти? – самым светским тоном поинтересовался Магнус и был вознагражден дивным зрелищем изумлённого до крайности Малфоя. – Как?! – спросил Люциус, и глаза у него сделались человеческие, а не те холодные рыбьи гляделки, от которых Нотта, честно сказать, подташнивало. Магнус растерянно пожал плечами. Салазар его знает, как. Догадался. Малфой задумчиво закусил нижнюю губу, и Нотт чуть не поперхнулся. Моргана-мать, у Люциуса есть мимика! – Я могу войти к вам? – спросил Малфой. Нотт согласно кивнул и повёл палочкой, снимая защиту. Люциус шагнул в камин, и Нотту пришлось собрать всю силу воли, чтобы не пялиться на слегка небритого лорда Малфоя в домашнем сюртуке. Вместо этого он отхлебнул ещё глоточек огневиски и предложил гостю отужинать. От ужина Малфой отказался, а вот в стакан огневиски вцепился так, будто тот последний на земле. – Я, право слово, в растерянности, – сказал Люциус. – Вы не подумайте, всё это планируется не на завтра. Но Монтегю нас погубит в конце концов. Вы, я знаю, честный человек, вы не можете остаться в стороне. – А Дамблдор? – спросил Нотт, не на шутку ошарашенный внезапным очеловечиванием ледяного истукана. – А Дамблдор, – хищно прищурился Малфой, – тоже затеял опасное предприятие, только у него не будет Ковена за спиной. Ведь не будет? Нотт мотнул головой. Только не у Дамблдора. – Вот и славно, – обрадовался Малфой, и Магнусу захотелось протереть глаза. Да что же происходит, Мордред подери? – Милорд, – осторожно спросил Нотт, – а вы не думаете, что ваша кандидатура устроит не всех? Малфой растерянно посмотрел на Магнуса и внезапно рассмеялся: – Моя кандидатура вообще никого не устроит, даже меня самого. Я имел в виду вас, милорд, за вами пойдут очень многие. Нотт растерянно икнул и пролил на себя огневиски: – Меня?! Малфой кивнул и отсалютовал Магнусу стаканом.