Идеал

Она не помнила, когда это чувство завладело ею. Наверное, в тот день, когда он появился в школе в идеально-сидящем на нём костюме и повязкой охранника на плече. Такой собранный, серьёзный, строгий. Взрослый, сильный, красивый… Юна отчаянно краснела, когда он смотрел в их сторону. А когда приветствовал – улыбалась смущённо и сильнее сжимала в пальцах ручку портфеля, пытаясь скрыть волнение. Казалось, что все вокруг, и он в первую очередь, видят, как она краснеет и теряется в его присутствии, как смотрит на него, как мелко дрожат её пальцы. И это действительно замечали все, за исключением самого объекта воздыханий юной школьницы. С каждым днём показавшееся вначале лишь ничего не значащей симпатией чувство становилось всё сильнее. Симпатия переросла во влюблённость, что заставляла сердце биться чаще при виде аджосси. В животе непременно начинали порхать разноцветные бабочки, мир вокруг расцветал весенними красками, и, казалось, всё наполнялось новым смыслом. Вот уже прошло почти полгода, как Юна была впервые так бесповоротно и сильно влюблена в свой идеал мужчины. Идеал, как и положено ему, казался недосягаемым. Школьница уже тысячи раз в мечтах воображала, как признаётся аджосси в своих чувствах, и густо краснела от грёз о том, что последует за её признанием… А какие ей снились сны… Каждую ночь она умирала от наслаждения в его объятиях, сходила с ума от тех вещей, что он делал с ней… Каждое утро она просыпалась с томящим желанием внизу живота и горящими от стыда щеками, ощущая, что бельё вновь влажное. И приходя каждый раз в школу, здороваясь с аджосси или только завидев его, Юна краснела, забывала родной язык и дико смущалась – казалось, что он знает, читает её мысли, видит её желания насквозь. Не просто так же он бросал чуть сощуренный, мимолётный, но пристальный взгляд в их сторону, когда они – ИкХан, Суйи, Шинву и сама Юна, - появлялись во дворе школы? Он смотрел так, будто знал её тайну. И едва заметно усмехался уголками губ. Как и любая влюблённая девушка, Юна больше всего на свете боялась быть осмеянной за свои чувства. Конечно, аджосси такой взрослый и мужественный, такой сильный и надёжный, - он не обидит её. Наверное… «Он всё поймёт, - думала Юна, в очередной раз опуская стыдливо взгляд, когда они проходили мимо охранников, и М-21 с едва различимой ухмылкой кивал им на приветствие, - он не станет смеяться надо мной… Я всё скажу ему. И он…» Сердце юной барышни забилось еще быстрее от картинок того, что должно было последовать после признания и что уже давно рисовало её воображение. Стало жарко. Конечно, она должна сама сделать первый шаг, ведь аджосси взрослый мужчина, к тому же он работает в школе охранником и, должно быть, ему просто напросто запрещены какие-либо отношения на «рабочем месте», да ещё и со школьницей… Естественно, он вынужден скрывать своё отношение к ней. Иначе как объяснить эти полу-взгляды, едва заметные полу-улыбки, то, что именно он каждое утро стоит у входа школы, первым приветствуя школьников, приветствуя ребят и её?.. - Аджосси, доброе утро! – ИкХан как всегда дружелюбен и первым привлекает внимание охранника. Юна завидует: вот бы ей также спокойно улыбаться ему и первой начинать разговор… - Доброе утро, аджосси! – Суйи кокетливо улыбается, чуть склонив голову. Юна завидует: вот бы ей хоть каплю уверенности в себе, как у подруги… - Доброе, - коротко отзывается М-21, подходя к компании школьников и переводя взгляд с одного на другого: - Юна, - кивает девушке, вынуждая оную в панике опустить взгляд и пробормотать что-то в ответ, и приветствует последнего, еле плетущегося, как обычно не выспавшегося школьника, - Шинву. Снова опаздываешь? - Тот фыркает, немного смущается, видимо, от постоянного уличения в опозданиях, перекидывает сумку с одного плеча на другое, чуть переминаясь с ноги на ногу, и недовольно бурчит в ответ: - Не моя вина. – И, зевая, спешит скрыться в школе, чтобы снова скорее уснуть на последней парте. Юна завидует: вот бы ей так не испытывать стыда и неловкости перед аджосси. И тут же становится ещё более стыдно – перед Шинву. «Не моя вина». Конечно, Шинву влюблён в неё уже давно и сильно переживает, что она отказала ему дважды… А с тех пор как появился аджосси, Шинву, должно быть, тоже заметил, понял, что Юна влюбилась в него… И теперь мучается, бедный. В последние пару месяцев, как Юна витает постоянно в своих мечтах и едва может скрывать своих к аджосси чувств, Шинву, видимо, окончательно потерял надежду, страдает, наверное, понимает, что конкурировать с М-21 ему не под силу… Звонок на первый урок разлучает их: М-21, кивнув ребятам на дверь школы, разворачивается и уходит. Юна шумно выдохнула, последовав за ИкХаном и Суйи в класс. «Должно быть, ночами не спит, - с жалостью подумала девушка, глядя на моментом вырубившегося на парте рыжего одноклассника, - совсем измученный… Бедняжка… Как он воспримет?.. Наверно, будет ещё больше мучиться…» Юна уже привычно бросила взгляд в окно. Там, во дворе школы, стоя у футбольных ворот и что-то обсуждая с Такео и Тао, был он… Её любовь. Мужчина её мечты. Во плоти. Юна облизнула пересохшие губы и наконец решила: «Сегодня. Да, точно. Я сделаю это сегодня. Я скажу аджосси, что… что люблю его…» Её вдруг охватило ужасное волнение – будто она вот только что призналась ему, и теперь её судьба в его руках. Было так страшно взять и решить для себя, что она сделает это. Сегодня. После уроков. Она подойдёт к нему. Когда никого не будет рядом. Когда никто не будет видеть. И скажет. Произнесёт эти такие давно рвущиеся наружу слова: «Я люблю Вас, аджосси…» Юной школьнице потребовалось много времени и усилий, чтобы немного успокоиться и собрать мысли воедино. Осознание того, что сегодня всё решится, заставляло её дрожать, снова и снова мысленно прокручивать сюжет предстоящего разговора. За этим волнительным занятием Юна и не заметила, как окончились все шесть уроков и наступил тот час, о котором она думала весь день. Найдя самый глупый предлог не идти с друзьями, девушка задержалась в школе. А когда она увидела выходящих охранников и М-21 с ними - сердце забилось как сумасшедшее. Всё внутри затрепетало невыносимым желанием и страхом. Теперь предстояло самое страшное – подойти и, по возможности, не заикаясь, попросить аджосси отойти с ней, чтобы поговорить наедине. Юна несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, собралась с силами, мысленно приказала себе «Ну же! Не будь трусихой!» - и практически на не слушающихся ногах, которые так и норовили подогнуться от страха и волнения, направилась к трио охранников. «Так, Юна, - повторяла про себя школьница, - просто подойди и скажи… Скажи, что нужно поговорить… Нет, скажи, что есть очень важный разговор… Нет, не так… Просто нужно попросить аджосси отойти со мной… Просто нужно…» - Вы идите домой, а мне нужно кое-куда заглянуть, - голос М-21 заставил Юну остановиться на полпути и незаметно отступить за угол школы. - Ты не идешь с нами? – удивленно спросил Тао. - Нет, идите, у меня… Есть одно дело. - Что за дело, М-21? – не унимался Тао, ехидно толкая товарища локтём в бок, - признавайся! - Тао, идём, - Такео тактично освободил М-21 от объяснений, разворачивая напарника к выходу, - М-21, если что, мы... - Спасибо, Такео, - благодарно кивнул М-21 и, проводив друзей взглядом, дождавшись пока они скроются за поворотом, пошёл в противоположную сторону. Растерявшаяся на время Юна, обрадовалась выпавшей возможности – всё складывалось как нельзя лучше! Даже не пришлось позориться перед Тао и Такео. Осталось только нагнать аджосси и поговорить… Главное не упустить его из виду! Школьница опомнилась и пошла следом за быстро удаляющимся М-21. Мысли путались, сердце громко стучало в предчувствии признания, руки тряслись и еле держали сумку. Аджосси шёл быстро, не оглядываясь. В какой-то момент Юна засомневалась – а может не сегодня? Может, подождать до завтра? «Нет, - тряхнув головой, решила девушка, - сегодня всё на моей стороне…» И она почти уже готова была окликнуть аджосси, но он вдруг свернул с улицы в сторону заброшенной давно стройки и скрылся из виду. Девушка растерялась на мгновение, не решаясь следовать за любимым мужчиной, но… «Вдруг он заметил меня и специально свернул сюда?.. Он тоже хочет остаться наедине… Конечно… Улица ведь здесь слишком людная, а на территории школы нельзя…» И Юна, стараясь быть бесшумной, несмело пошла следом. Эта заброшенная стройка всегда её пугала. Ходили слухи, что там обитает дикий зверь. И хотя никто этого зверя не видел лично, но говорили, что слышали его грозное страшное рычание… Но ведь с аджосси ей никакой зверь не страшен, так ведь? И девушка со страхом, но всё же вошла в недостроенное здание, в темноте которого несколько минут назад скрылся М-21. Крепко прижимая к груди портфель и стараясь не споткнуться о торчащие пруты и обвалившиеся бетонные балки, школьница прошла вглубь здания, силясь различить в полумраке хоть что-то. Открыв было рот, чтобы позвать аджосси выйти к ней, Юна застыла в ужасе, услышав эхом прокатившееся по помещению низкое хищное рычание. Сердце упало куда-то в пятки, страх накатил чудовищной волной, заставляя вжаться в стену, разделяющую её и источник зловещего звука. Однако, вопреки ожиданиям напуганной до полусмерти школьницы, зверь не возник перед ней и не растерзал, но и аджосси не появился, чтобы спасти и увести её. Вместо этого до охваченного паникой разума девушки стали доноситься звуки жалобно рвущейся одежды и бесстыжие стоны вперемешку с хищным рычание. Постепенно осознав недвусмысленную причину разносящихся по помещению звуков, Юна зажала рот рукою и с округлившимися глазами уставилась в темноту выхода, боясь даже собственным частым дыханием обнаружить своё присутствие для тех, кто сейчас был слишком увлечен друг другом, чтобы замечать хоть что-нибудь вокруг. В первые мгновения Юне отчаянно хотелось убежать. Сорваться с места и убежать отсюда как можно быстрее, чтобы не думать, не слышать, не знать, что её любимый аджосси… Её идеал, её возлюбленный занимается сейчас с другой тем, чем столько раз занимался с ней в её мечтах и снах. И всё же, сама не понимая зачем, Юна очень медленно и тихо выглянула из-за стены – ей вдруг до боли в груди захотелось увидеть, кто она? Кто та счастливица, которой достался её аджосси? Кто смог отнять, завоевать, забрать себе её мечту?.. И Юна, сдерживая слёзы, крепко зажимая рот ладонью, чтобы не издать ни звука, посмотрела. Они были у окна, того, кого аджосси рывком усадил на каменный подоконник, не было видно, - М-21 стоял спиной к школьнице, жадно целуя, сжимая в своих руках чужое тело, стаскивая остатки одежды, и нетерпеливо рыча: - И не стыдно тебе?.. Ответом был стон – полный наслаждения и страсти. - Скажи… - сипло, почти угрожающе, с очередным откровенным движением навстречу, - скажи мне.. В ответ – лишь изумлённый возбужденный вздох желания и очередной пошлый для слуха Юны стон. - Ну же! Скажи это! К шоку случайной свидетельницы тайного рандеву, над плечом аджосси мелькнул и устроился по желанию М-21 знакомый кроссовок, а следом за почти грубым толчком послышался изменённый наслаждением, но узнаваемый голос: - Люблю… Ещё!.. И довольным рычанием по-звериному ласково в ответ: - Бесстыжий… Юна пребывала в шоке, не понимая, как сумела выйти из здания и дойти до дома. Теперь мучиться долгими бессонными ночами предстояло ей. Но уже совсем по другой причине…