***
Проходят дни, а воспоминания все также живы. Маленькая девочка, на глазах которой Эрик убил ее отца, преследует Кристину. Она не может есть, буквально заставляет себя поглощать еду кусочек за кусочком. Не может спать, потому что во сне к ней приходит юная Эрудитка. Девочка стоит на дорожке у своего дома и смотрит на Кристину. В ее глазах застыл немой вопрос: «Почему?» Кристина помнит слова Макса: этот человек враг. Его деятельность направлена против всех пяти фракций. Он должен умереть. Это Кристина осознает. Ей непонятно другое. Пятилетняя девочка не в ответе за грехи своего отца. Друзья видят, что с Кристиной происходит что-то неладное. Трис и Юрай то донимают ее расспросами, то, наоборот, оставляют в покое, понимая, что упрямая Кристина будет молчать. Уилл ничего не спрашивает — ждет, что расскажет сама. Целует и обнимает ее, как раньше, но Кристине его ласки не приносят облегчения. Чувство вины, жалости к девочке, отвращения к самой себе растет в ней и крепнет с каждым днем. Лидеры словно забыли про ее существование, и Кристине немного легче. Ночь за ночью ей снится, что ее руки перепачканы в крови. Мысли о случившемся невидимым обручем стягивают ее горло и душат, душат, не давая дышать. Кошмарные картинки в ее снах меняются, но суть у них одна. Кристина понимает, что не смогла бы остановить Эрика, что не могла никак помешать этой трагедии. Понимает умом, но все чаще и чаще ей кажется, что выбрать Бесстрашие было ошибкой, несмотря на результаты теста. Кристина должна уйти. У нее все равно нет выбора. Она провалила задание, и вылет к афракционерам — всего лишь вопрос времени. Макс молчит об этом, но однажды он поднимет вопрос о ее деятельности. Кристина знает, что откажется. И тогда ей придется уйти. Лучше сделать это самой сейчас. Жизнь среди афракционеров — самое страшное, что только может с ней произойти. Так всегда казалось Кристине, это даже было в одном из ее пейзажей страха. Теперь Кристина знает, что есть вещи страшнее. Например, увидеть смерть отца. Или стать убийцей.***
Поздняя ночь. В лагере Бесстрашия все уже давно спят. Кристина крадется по коридорам мягкой поступью дикой пантеры. Она ни с кем не попрощалась, не взяла ничего из вещей — не хочет, чтобы друзья знали об этом. Может, это и есть трусость, но тогда Кристина готова признать себя трусихой. Что угодно. Только не стать убийцей. Кристина понимает, что уйти не получится, когда видит в конце коридора силуэт и красный огонек сигареты. — Далеко собралась? — раздается в темноте голос Эрика. Едкий, пугающе холодный, от которого хочется скрыться, от которого скрыться невозможно. Ублюдок. Жестокий убийца. Монстр. Он нажимал на курок, наверное, сотни раз, и ему точно не снятся кошмары об этом. Кристина не хочет становиться такой. Лучше умереть, чем превратиться в Эрика. — Хочешь уйти? Он смотрит на нее так, будто видит насквозь. В слабом синем свете от питьевого фонтанчика его грубое лицо с пирсингом в брови кажется еще более пугающим. — Если собралась к афракционерам, — Эрик выплевывает это слово с презрением, — тебя не станут удерживать, но вначале я хочу тебе кое-что показать. Не знаю, почему Макс выбрал тебя, но он никогда и ни в чем не ошибается. Даже в людях. О старшем лидере Эрик говорит с уважением, для Кристины это в новинку. Для нее кажется неестественной сама мысль, что Эрик может кого-то уважать. Оказывается, может. Кристина понятия не имеет, что он может показать ей. Но что-то мешает, язык не поворачивается ответить отказом. И Кристина соглашается. Эрик жестом велит идти за ним, и она идет, не задавая никаких вопросов. Тишина кажется гнетущей и зловещей, но Кристина не решается нарушить ее. Эрик ведет ее на верхний уровень, где расположены помещения лидеров. Дальше кабинета Макса Кристина здесь не была, но вокруг слишком темно, чтобы что-то разглядеть, да ей и не интересно. Эрик толкает железную дверь и пропускает Кристину внутрь. Когда загорается слабый свет, она видит компьютер и множество стендов и полок с дисками. Перед ней архивы Бесстрашия. Эрик что-то ищет на стендах, перебирая упаковки. Наконец, находит, приказывает ей сесть за стол перед компьютером. Эрик включает его и загружает диск. Его движения напряженные и резкие, и Кристина вдруг понимает, что он раздражен. Убийца. Безжалостный киллер. Ему все равно, кого и как убивать. Наверное, это доставляет ему огромное удовольствие. Кристине больше не хочется ничего знать, хочется встать и уйти из комнаты, но Эрик словно читает ее мысли. Тяжелой хваткой мужские руки опускаются на хрупкие девичьи плечи, а пальцы впиваются в кожу. Они кажутся Кристине железными оковами. — Смотри. Эрик на мгновение убирает руку, чтобы запустить воспроизведение, и тут же возвращает на место. Экран становится синим, а через минуту появляются кадры, в которых Кристина узнает одну из ферм Дружелюбия. Люди в яркой одежде собрались во дворе дома, накрыт стол, они поют и танцуют — Дружелюбие так отмечает праздник сбора урожая, припоминает Кристина курс Истории фракций. Несколько минут она смотрит на веселящихся молодых людей и детей и не понимает, для чего Эрик показывает ей это. Кристина замечает в верхнем углу экрана приближающийся грузовик. Вначале принимает его за патруль Бесстрашия, но когда грузовик оказывается еще ближе, узнает афракционеров. Они останавливаются у въезда на ферму и спрыгивают на землю. Машинально Кристина пересчитывает их. Десять. Дружелюбных на празднике раза в три больше, а афракционеры вооружены винтовками. Что последует дальше — уже слишком очевидно. Афракционеры ведут стрельбу, пока в живых не остается никого. Камера переходит от трупа к трупу, повсюду кровь, лужи крови. Людей просто изрешетили. Несмотря на ужас, охвативший Кристину, она замечает одну странную неувязку: камера. Оборачивается к командиру. — Камера? Запись выглядит так, будто тот, кто ее делал, находился там. Это же не видеонаблюдение? — Правильно. — Эрик отмечает, что девочка быстро сообразила. — Запись вел один из Дружелюбия. — Но как? Почему? Ответ Эрика кажется диким и неправдоподобным. Разве может кто-то из фракции, ненавидящей агрессию, просто стоять и смотреть, как убивают его товарищей? — Афракционеры — мерзкие твари, — голос командира звенит холодной ненавистью. А лицо исказила страшная гримаса. Никогда еще Кристина не видела Эрика таким. — Они запустили свои гнилые щупальца во все фракции. Многие не хотят жить в разделении и помогают им. Тот Эрудит один из таких. Останься он в живых, кто знает, сколько мирных жителей могли бы погибнуть. — Я поняла, — тихо произносит Кристина. Она снова порывается встать и уйти, но холодные пальцы Эрика вжимают ее в кресло. — Смотри, — приказывает он, и Кристина смотрит. Запись за записью. Разбойные нападения, покушения на правительство. Убийства. Кристина не знает, сколько уже она сидит в этом кабинете, но в ее глазах все картинки слились в одну огромную лужу крови. — Такого на Истории фракций не показывают, да? — насмешка в голосе Эрика сквозит ледяной ненавистью. — Хватит! — нервы не выдерживают, и Кристина кричит. — Хватит! Я поняла! — Надеюсь, что это так. Эрик убирает руки, и она оглядывается. В нем столько ненависти, что она невольно отшатывается и бросается к двери. Кристине хочется только одного: забыть увиденную мясорубку, но вряд ли она когда-нибудь сможет сделать это. Сейчас ей кажется, что никогда.***
Второе задание оказывается сложнее первого. Информаторы Бесстрашия узнают, что Эвелин Джонсон готовит покушение на одного из лидеров какой-то из пяти фракций. Информация совсем скудна. Известно только, что это будет лидер, а еще дата — Праздник пяти фракций. В этот день век назад было подписано соглашение, образующее фракции. Для Чикаго это важный праздник. Кристина в толпе одна. Она знает, что Эрик где-то поблизости, но не видит его. Да и не старается отыскать. Она пытается понять себя, свои мотивы, отчего она все-таки на это согласилась. У нее не было иллюзий об афракционерах и до просмотра тех страшных видео, что показал Эрик. И кровавые картины, как это ни странно, не преследуют ее во снах. Мысли о видео тут же вылетают из головы, когда Кристина случайно замечает в толпе знакомый силуэт. За секунду до того, как светловолосый парень оборачивается, Кристина уже знает, кого увидит. Черты лица, которые она хорошо помнит. Повязка, закрывающая один глаз. Здоровым глазом Эдвард смотрит на нее. Узнает моментально. И тут же разворачивается и уходит. Кристина идет за ним. На какое-то время теряет несостоявшегося Бесстрашного в толпе, но отыскивает снова. Эдвард уходит с площади и поворачивает в маленький закоулок общего сектора. Кристина следует за ним. Как только площадь и люди остаются позади, она достает из-за пояса небольшой пистолет. Он привычно ложится в руку, а прохлада стали придает уверенности. — Вот уж не ожидал увидеть именно тебя. — Эдвард возникает за ее спиной неожиданно. Кристина в один прыжок оказывается за углом. Ровно за секунду до того, как звучит выстрел. Вскидывает пистолет и выглядывает. Не теряя времени, нажимает на курок. Эдвард тоже скрывается за углом дома — Кристина промахивается. Их перестрелка кажется бесконечной, и, в конце концов, это надоедает Эдварду. Он выходит прямо к Кристине, и нацеленное на него дуло пистолета, кажется, совсем его не пугает. Сейчас она нажмет на курок и покончит с афракционером. Вытянутая рука напряжена, как струна. Эдвард приближается к ней, а она будто окаменела. Кристина запоздало понимает, что просто не может нажать на курок. Она сидела с Эдвардом за одним столом. Слушала его шутки и смеялась над ними. Она помнит его крик и нож в глазном яблоке — от этой картины до сих пор выворачивает наизнанку. Эдвард тоже не нажимает на курок, внезапно понимает Кристина. Он мог бы сделать это уже раз десять, но выстрел так и не прозвучал. В конце переулка останавливается пикап, Эдвард бежит к нему. Эрик появляется, когда тот запрыгивает в кузов. — Что это было? — Эрик подбегает к Кристине. Он не просто разозлен — он в бешенстве. — Пожалела, да? — Он грубо хватает ее за плечо и встряхивает, как тряпичную куклу. — Ты просто идиотка! — Кристине кажется, что Эрик сейчас ударит ее, но он разжимает пальцы. — Я сам напишу Максу рапорт о твоем отстранении. Можешь попрощаться с Бесстрашием. Слабакам тут не место! — в каждом слове Эрика тихая ярость, презрение. Все кончено. В этот раз все действительно кончено.***
Кристина призраком бродит по коридорам. Еще две недели назад она готова была сама сбежать к афракционерам. Сейчас все изменилось. Эрик прав. Она слабачка. Но она не готова отказаться от фракции огня и уйти в никуда. Слова Макса, сказанные после финала инициации, так и звучат у нее в голове. «Ты показала лучший результат, Кристина. Ты можешь выбрать разведку или патрули сектора афракционеров, но то, что я хочу предложить, гораздо важнее и гораздо сложнее». Макс считал, что она готова. В симуляции Кристина преодолела этот страх. Так почему же в жизни не выходит? Потому что тот Эрудит был отцом маленькой девочки. Потому что Эдвард не убил ее. Срочно найти Макса. Поговорить. Попросить еще один шанс. Эта мысль отрезвляет Кристину и заставляет бегом пуститься по лабиринтам коридоров к кабинету лидера. Настойчиво постучать и не дождаться ответа. Ворваться, открыв нараспашку дверь. И замереть на пороге, ошеломленной увиденным, когда кресло лидера медленно разворачивается к ней, и серые глаза Эрика впиваются сотней колющих иголок. В его руках бутылка виски, почти пустая. — Что ты здесь делаешь? — голос командира звучит трезво, но лихорадочно блестящие глаза выдают его — пьян. — Мне нужен Макс. — Его не будет два дня. Подойти, — жестко приказывает Эрик, и Кристина невольно слушается его. Переступает порог и закрывает за собой дверь. Нерешительно замирает посреди кабинета, интерьер которого уже успела изучить, но Эрик снова приказывает: — Ближе. Иди сюда. Он поднимает со стола Макса какой-то документ на белой бумаге и протягивает его ей. Кристине совсем не хочется приближаться к нему, но приходится. Когда документ оказывается в ее руках, Кристина подавляет в себе желание отойти. Сделать это — показать ему свой страх. Хотя Эрик и так прекрасно знает, что второй ее страх — это он сам. Он ведь видел ее пейзаж. Достаточно окинуть бумагу беглым взглядом, чтобы понять — в руках рапорт об ее отстранении. Это приговор на вылет из фракции. Кристина не успевает дочитать рапорт до конца, потому что Эрик вырывает бумагу из ее рук и рвет на мелкие кусочки, а потом выпускает обрывки из ладоней. Они медленно падают на пол, кружась в воздухе. — Что ты делаешь? Кристина пытается понять поступок Эрика, но не может. С того момента, как Макс назначил его ее наставником, Эрик делал вид, что ее не существует, лишь изредка обдавая ее холодным презрением или пугающей ненавистью. Его выражение лица меняется. В нем появляется что-то опасное. Словно он раздевает Кристину глазами. Она невольно отступает, но Эрик хватает ее за руку. — Уже уходишь? В его усмешке Кристина ощущает угрозу и пытается вырваться, но у него стальная хватка. Эрик дергает ее за руку, и Кристина падает на него, не сумев удержаться на ногах. Холодные пальцы тут же смыкаются на ее талии крепкими оковами. — Боишься, — Эрик не спрашивает. Лишь утверждает очевидное. Он видит страх в ее глазах. Мужская рука под футболкой скользит по нежной коже Кристины. — Кажется, это было в одном из твоих страхов? — Нет, Эрик, пожалуйста, нет! — Кристина отчаянно бьется в его руках, осознав, что он задумал. Она проходила через это в собственном страхе. Сама не понимала, почему именно так, именно в такой форме, но знала, что появился страх после того, как Эрик заставил ее провисеть над пропастью, прощаясь со своей жизнью. В симуляции Кристине помогало только одно: осознание, что все это нереально. Сейчас руки Эрика на ее спине абсолютно реальны, и это не закончится с прекращением действия сыворотки. — Молчи, — приказывает Эрик. Широкая ладонь накрывает девичью грудь, и Кристина невольно замолкает. Слезы блестят в испуганных глазах, паника охватывает ее. — Я не сделаю с тобой ничего такого. — Рука больше не касается ее кожи. Кристина поднимает на Эрика глаза и понимает, что он смеется над ней. Издевается и смеется. — Только если сама не попросишь. Она вдруг осознает, что он больше не удерживает ее и опрометью бросается из кабинета.***
Кристина понимает, что на третьем задании осечки быть не должно. Это ее последний шанс доказать не только Максу или Эрику — в первую очередь доказать самой себе, что она не слабачка. Что не ошиблась фракцией. Они с Эриком — два киллера Бесстрашия, лучший стрелок и девчонка-слабачка — вновь на крыше одного из домов, в этот раз на территории афракционеров. Руки Кристины крепко сжимают винтовку, чтобы не дрожать. Она до сих пор не знает, кто ее цель. По пути сюда Эрик ни слова не сказал об этом. Он наблюдает за улицей в бинокль и легонько толкает Кристину под локоть. Она через оптический прицел следит за зданием. Афракционеров внизу много, и Бесстрашная не может понять, кто из них — ее цель. Взгляд вылавливает из толпы знакомое лицо с повязкой на глазу. Эдвард. Отстранившись от винтовки, Кристина поворачивается к Эрику. Тот молча кивает. Она все поняла правильно. Это слишком. Она не может убить Эдварда. Он же не выстрелил в нее тогда, на празднике, а просто ушел. — Нет. Этого я делать не буду. — Кристина ненавидит Эрика и свою фракцию в этот момент. — Тебе придется. В следующий раз он может не проявить такого милосердия. И ты умрешь. — Я не буду, — твердо повторяет Кристина. Она полна уверенности, что не выполнит этот приказ. Эдвард ничего не сделал ей, а сейчас даже не честный бой. Отнять его жизнь вот так — это подло. — Если ты не выстрелишь в него, — Эрик говорит тихо, но его голос проникает в каждый уголок ее души и окутывает холодом, — то я убью тебя. — Он быстрым движением достает из-за пояса пистолет и направляет на нее. В его глазах нет никаких эмоций, только раздражение и презрение. Кристина хорошо помнит этот взгляд. Точно так же Эрик смотрел на нее, когда она висела на краю пропасти. Кристина знает: он сделает это без раздумий и сожалений. Как всегда легко. Он ведь киллер. Жестокий убийца. — Выбирай, — продолжает Эрик, — твоя жизнь или его. Он враг. У него нет ни имени, ни лица, Кристина. И он убьет тебя без раздумий, как только это понадобится. Выбирай. Кристина заставляет себя отвести глаза от дула пистолета, нацеленного на нее. Возвращает руки на оружие. Снова находит Эдварда и держит его под прицелом. Тонкий палец, скользнувший на курок, не дрожит. Раз. Два. Три. Кристина ведет отсчет и ровно через три секунды спускает курок. Мгновение ничего не происходит. А потом Эдвард падает замертво. Они с Эриком бросают оружие, сжигают перчатки, которыми касались его, а потом стремительно покидают сектор. Для Кристины все происходит, как тумане. Она едва помнит, как оказывается в поезде. Теперь она такая же, как Эрик. Она убийца. От этих мыслей сердце готово разорваться на части. Кристина не верит, что действительно сделала это. Ее руки теперь тоже в крови. Она ненавидит Эрика еще больше. Кристина вынимает из-за пояса свое оружие и направляет на командира. Он несколько секунд смотрит на нее, переводя взгляд от ее рук к ее лицу. А потом так быстро оказывается рядом и выбивает пистолет из ее хватки, что Кристина не успевает ничего понять. Еще секунда, и она прижата к стене поезда. Совсем рядом открытая дверь. Она слышит свист ветра. В зеленых глазах ненависть, в серых только холод. А в следующее мгновение губы Эрика жадно накрывают ее рот. Он увлекает Кристину за собой вниз, и они падают на пол. Он холодный и железный, но Кристина не замечает этого. Руки у Эрика горячие, стаскивают с нее майку. Губы касаются шеи, быстрой дорожкой спускаются ниже. Он жарко целует девичью грудь, языком ласкает соски, пока они не твердеют. Снова возвращается к губам Кристины. Поцелуй неистовый. Горячий. Кристина избавляет Эрика от футболки. Ее нежные руки исследуют его тело, касаются бугристых мышц, гладят спину. Он отрывается от нее только для того, чтобы избавиться от остатков одежды, ее и своей. Он входит в нее стремительно, но не грубо. Их губы встречаются вновь, а ноги Кристины крепко обвивают мужские бедра. В неистовом порыве страсти два тела переплетены. Движения Эрика быстрые и сильные. С каждым толчком он срывает с губ Кристины стон. Безумие, горячее взрывное безумие, охватившее их обоих. Кристина впивается ногтями в спину Эрика, оставляя следы, а он увеличивает темп, заставляя ее стонать еще сильнее. Когда все заканчивается, Эрик больше не смотрит на нее. Молча подбирает свою одежду, и Кристина делает то же самое. Ей тяжело поверить в то, что только что произошло, но ее тело все еще охвачено эйфорией. Поезд стремительно приближается к фракции огня. — Теперь на моих руках тоже кровь, — вдруг произносит Кристина. Эрик, стоящий у двери, оборачивается к ней. — Фракция выше крови, — отвечает он. Фракция выше крови. Теперь эти слова приобретают для Кристины совсем другой смысл.