***
Я уже и забыла о падении, но войдя в гостиную, услышала фразу Сириуса и закипела от злости: - И наша заучка падает под ноги Нюниусу?! Представляете как классно?! Я не знаю, какие молнии метали мои глаза, но не без удовольствия заметила испуг в глазах Сириуса: - Да, Сириус, ты прав! Это было классно! Просто потрясающе! И спасибо тебе огромное за твою выходку, впервые принесшую пользу! И, не обращая внимание на удивленно вытянутое лицо Сириуса, я убежала в свою комнату. С тех пор, я с Северусом часто делала вместе работы, а также, пробравшись в класс зельеварения, мы экспериментировали, пытаясь улучшить зелья, готовили зелья старших курсов или вызвавшие интерес, но не входящие в программу обучения. Было интересно смотреть, как загораются у Северуса глаза, когда он объясняет мне или рассказывает о зельях. Он часто говорил, с сожалением, что не может изучать темные искусства, но запретная секция открыта лишь с третьего курса. Удивительно сколько Северус знает! Иногда мне кажется, что он учиться на курсе третьем, а не на первом. Но как–то Северус сказал, что он часто общался с портретом своего деда, который и научил многому его. А потом он нашел спрятанные учебники мамы и с помощью деда выучил многое из них.***
- Чего грустим? Впереди две недели отдыха. Надеюсь, эти дружки уедут по домам? - Северус, нельзя подкрадываться так и пугать!- сказала я с притворным негодованием. - Если стоит радоваться тому, что Сириус и Джеймс уедут, то я счастлива. Наконе–то, прекратятся падения. Я думала, им надоест быстро, но они упрямы! - Они не упрямы, а глупы! Но ты ведь грустишь не из-за этого? - Северус, все только и говорят о Рождестве дома, рождественских подарках, как соскучились по дому. А как это скучать по дому, получать подарки? Что значит праздник с семьей? И почему ты решил остаться, у тебя ведь есть дом? - Здесь мой дом, а там я лишний! Что будешь делать на каникулах, какие планы? – решил сменить тему Северус. - На, держи. - Что это? - Почитай, пометь, что тебе нравиться, и я жду тебя через полчаса на улице. Отдашь за ужином. Я спряталась, ожидая Северуса. Сейчас выйдет на улицу, а у меня готов снежок. Я не удивленна, что Северус сменил тему о доме. Он не говорит ничего, только каждый раз сжимает кулаки и замирает. Я удивляюсь его выдержке. Когда он злиться, его глаза ещё сильнее темнеют, сжимаются кулаки, а лицо становиться ещё бледнее. Но через минуту он опять спокоен, по крайней мере, внешне. Как можно так быстро успокаиваться? … Ба-бах. И мне в спину ударил снежок. Быстро обернувшись, я увидела улыбающееся лицо Северуса. - Я знал, что ты ждешь меня. - Мог бы, и поддаться?! – сказала я, запуская снежок.- Зато ты меня не догонишь. Мы бегали по двору, запускали снежки и громко смеялись. Затем, решив, что победила дружба, слепили огромного снеговика и, окончательно замерзнув, бросились наперегонки в Большой зал, к камину. - Ты хочешь поэкспериментировать на каникулах? - Слизнорт не будет так пристально следить за классом, ведь каникулы. Я нашла одну интересную методику определения состава зелья и хочу её опробовать. - Что за методика? - Пойдешь со мной, узнаешь. Только сегодня я хочу отдохнуть и я обещала, что вечером буду в спальне. У Лили сюрприз для нас. - А кто тут у нас?! Северус?! Ты изменяешь принципам? Вчера ты говорил Эйвери, что всех грязнокровок надо выгнать из школы, а сегодня общаешься с одной из них? Да ладно, если бы только с грязнокровкой, так ещё, к тому же, сбежавшей из дурдома! Я, резко обернувшись, увидела довольно ухмыляющееся лицо Джеймса. Северус смотрел на меня удивленно–вопросительно. И что делать? Плакать перед Сириусом и Джеймсом не хотелось, и я резко бросилась к дверям, сдерживая слезы. Но остановилась на полпути. Как же все надоело, сколько можно издеваться! Слишком резкий взмах палочки, заклинание шепотом и… М-да, заклинание для третьего курса явно рановато для меня! Передо мной стояли два ночных горшка с одним маленьким отличием – у них были головы, которые в шоке озирались по сторонам. Ну и пусть выгонят из школы, зато в следующий раз подумают, прежде чем обижать кого-то. И откуда узнали? Лили! Только она знала о моем прошлом! Я не знаю, куда и сколько бежала, слезы застилали глаза. Как она могла им рассказать, ведь теперь все будут издеваться надо мной. Она же сумасшедшая, над ней можно! Я затормозила возле перил, окружающих площадку на самом верху Астрономической башни. Я нашла это место месяц назад. Вход скрыт в стене от посторонних глаз. Отсюда открывается потрясающий вид на Хогвартс. А учитывая, что сюда крайне редко заходят, я часто здесь прячусь. Интересно сколько я уже стою. Руки и ноги совсем окоченели, боюсь, завтра придется идти в гости к мадам Помфри. Нужно срочно спускаться, а то так и замерзнуть не долго, тем более мантия осталась в Большом зале. Но стоило двинуться, как тысячи иголок вонзились во все тело. Тихо охнув, я опустилась на пол. Вторая попытка тоже ничего не дала, только очень хотелось спать, как будто я не спала уже дня три. Дуя на руки, я на миг закрыла глаза, но быстро провалилась в темноту.***
Резко открыв глаза, я попыталась встать, но чьи-то руки удержали меня. Надо мной склонилось лицо мадам Помфри. - Проснулась? Как себя чувствуешь? Быстро осмотревшись по сторонам, спросила: - Долго я уже здесь? - Три дня. У Вас был сильный жар мисс, но сейчас температура спала. Выпейте это. Думаю, что на все ваши вопросы ответит профессор МакГонагалл, которая скоро придет, - сказала мадам Помфри, увидев мой. Ну да, ответ будет один: за применение заклинания трансфигурации на ученике вы исключены из школы Хогвартс, прошу отдать свою палочку. Палочка! Её ведь сломают. Нужно попробовать уговорить профессора не ломать палочку, пусть лучше достанется другому ученику, она очень сильная, хотя строптивая. Я постоянно чувствую силу своей палочки, и часто она сопротивляется мне, заклинания либо не выходят, а чаще очень слабые. Она как будто не хочет признавать меня своей хозяйкой. Хотя, удастся ли уговорить? Наша декан всегда строгая, но её губы сейчас поджаты сильнее, чем обычно, а это плохой признак. - Мисс Сух, я рада, что Вам лучше, но потрудитесь объяснить, что это было три дня назад? - А Вам удалось расколдовать Поттера и Блэка? - Волнуетесь за судьбу однокурсников? Похвально. Но я хотела услышать другой ответ. Набрав в легкие воздуха, я всё же решилась: - Профессор МакГонагалл, а можно не ломать мою палочку, а отдать другому ученику, ведь есть же такие как я, кому школа покупает все необходимое? – и, выдохнув, я быстро продолжила. - Только она сильная, палочка, я это чувствую. - Не понимаю, о чем Вы, мисс Сух? - Меня ведь исключат? Нельзя применять такие заклинания на учениках. А я читала, что палочку ломают при исключении, как знак того, что ты больше не волшебник и не можешь пользоваться магией. - Несомненно, это так, но Вас никто не собирается исключать. И я всё ещё жду объяснений. Мистер Поттер и Блэк были расколдованы, учитывая, что заклинание не сработало во всю силу, это было несложно. - А если бы сработало во всю силу? - Мисс Сух! – профессор начинала злиться. Я молчала. Ну как объяснить, почему я применила это заклинание, не вгоняя Джеймса и Сириуса в рабство к Филчу на месяц. Профессор терпеть не может когда кто- то издевается над другими учениками и строго наказывает за это. Будь что будет. А может прикинуться, что мне плохо? Нет, не пройдет, да я ведь и не слизеринка, чтобы прикидываться. - Профессор, я не могу ответить на Ваш вопрос. Я готова нести наказание за это. - Наказаны, Вы, несомненно, будете, когда поправитесь полностью. Тогда, возможно, расскажите, что Вы делали на Астрономической башне, на которую ученикам первого курса строго запрещено заходить, без теплой мантии тем более. - Думала о предстоящем исключении. Куда меня отправят после исключения. - Настолько, что решили замерзнуть насмерть? - Я не заметила, что замерзла… А когда заметила, было поздно… Я на секунду закрыла глаза (даже страшно представить какое наказание ждет), - медленно и очень тихо сказала я, опустив глаза. От повисшего молчания становилось совсем жутко. Наверное, профессор думает, что исключение – это самое безобидное наказание за два, хотя нет, три серьезных проступка. - Мисс Сух, я подумаю о вашем наказании. Мадам Помфри, - сказала профессор, обернувшись к приближающемуся колдомедику, - сколько дней займет лечение мисс Сух? - Дня два или три. - Хорошо. Поправляйтесь, мисс Сух. Поговорим после вашего выздоровления. И, резко развернувшись, профессор вышла из больничного крыла.***
Вечером пришел Северус. И что ему говорить, как все объяснить? - Привет. Как ты? – сказал Северус тихо. – Лили просила передать, что она все объяснит после каникул, она извиняется. - Значит, извиняется?! А кому легче от её извинений! Ну, ладно, я с ней потом поговорю. А как ты мог, Северус? Значит, ты считаешь, что, такие как я не достойны, учиться в Хогвартсе, только потому, что у нас родители маглы! А как же то, что у тебя классно выходят заклинания и зелья, ты станешь великой волшебницей! Я рад, что мы друзья! А я ведь тоже считала тебя другом, обрадовалась. Иди к своему Эйвери, не позорься больше, общаясь с грязнокровкой, может с ним тебе будет интереснее. - Марго, послушай! - Не смей называть меня Марго! Я больше тебе не друг! Уходи к своим чистокровным слизеринцам! Уходи! Я кричала, пытаясь скрыть душившие слезы. Ну что на меня нашло! Поздравляю тебя Марго, теперь у тебя нет друга. Северус никогда не простит тебя, он для этого слишком гордый.***
Через три дня мадам Помфри отпустила меня и сразу сказала, что меня ждет профессор МакГонагалл в своем классе. Интересно, что за наказание она придумала? Войдя в класс трансфигурации, я замерла: ну всё, прощайте каникулы, теперь придется сидеть в комнате. Напротив стола стояли Сириус и Джеймс. - Здравствуйте, мисс Сух. Как ваше здоровье? Проходите и присоединяйтесь. Я подошла как–то боком и встала с другого конца стола, подальше, на всякий случай, держа руку на палочке под мантией. Хотя она мне явно понадобится после выхода из кабинета. - Я готова понести наказание за совершенные поступки. - Подождите, мисс Сух. Джеймс и Сириус утверждают, что вашей вины нет в случившемся в Большом зале, что они последнее время часто применяли к вам заклинание подножки и называли грязнокровкой. Так было и в тот день, но Вы решили ответить заклинанием из трансфигурации. Где Вы нашли это заклинание? – профессор медленно переводила взгляд от меня на мальчишек, и он ничего хорошего не обещал. - В учебнике за 3 курс. Одна девочка забыла на столе в общей гостиной, а я выписала интересные заклинания. - А, Вам, не показалось, что ещё рано изучать трансфигурацию третьего курса, Вы еще не сдали экзамен за первый? Но я лишь стояла, опустив глаза. Интересно, с чего это Джеймс меня защищает? Совесть проснулась? Вряд ли. Они хоть понимают, что им будет? - Не показалось, - я сказала очень тихо, чтобы профессор не услышала. - Мисс Сух, эти гриффиндорцы действительно вас так называли и применяли заклинание подножки? - Они назвали меня грязнокровкой лишь один раз, нечаянно. И они не применяли ко мне это заклинание. Я очень неуклюжая и постоянно падаю, зацепившись за что-нибудь, что-то роняю. Я не знаю, почему они так говорят. - Вы уверенны? - Да. - И объяснить произошедшее событие в Большом зале не можете? Я лишь отрицательно помотала головой. Профессор несколько минут молчала, ожидая, что мы ещё скажем, но поняв, что продолжения не будет, вздохнув, сказала: - Мисс Сух, жду вас сегодня в шесть здесь, я объясню вам, где и как вы будете отрабатывать наказание. Что до Вас молодые люди, то вы пока свободны. И минус десять баллов с Гриффиндора. Все свободны. Я постояла немного на выходе из кабинета, надеясь, что Джеймс и Сириус ушли, но профессор кашлянула, привлекая внимание, и пришлось уходить. Они дожидались меня, и я на всякий случай вынула палочку. - Спасибо, что заступилась. - А вы умеете говорить спасибо? Я думала только пакости делать. Я, надеюсь, в знак благодарности, вы не тронете меня на каникулах? Как понимаю, ваше наказание – отмена поездки домой? - А ты поможешь с домашними заданиями? - С чего это вдруг? - Но мы же пытались тебя защитить? Совсем немного, по два слова на задание. - Ладно, но до первой шалости. Пусть это одна подножка или что–то в этом роде и больше никогда не помогу. Если договорились, встречаемся в восемь в нашей гостиной. Жду пять минут и ухожу. А сейчас мне надо идти. И, быстро развернувшись, я пошла в гриффиндорскую башню. ***** - Лили, отстань! Мне некому делать валентинки! Сколько раз говорить?! - Ну, хоть одну, по старой дружбе одному слизеринцу. - Ты, кажется, ему сделала по старой дружбе, а со мной он не разговаривает. Я несколько раз пыталась поговорить, но Северус только молчал и уходил, не желая говорить. Только подошел ко мне, сунул мне листок, где я писала план улучшений зелий на каникулах, и быстро пошел к себе за стол. А при встречах сворачивал и шел другим путем. Зато стало намного легче с Джеймсом и Сириусом. Они не трогали меня, а у меня отпала необходимость постоянно сидеть в библиотеке. Даже дали несколько не плохих советов по полетам на метле и обещали поучить, когда погода улучшится, не будет такой ветреной. А может день Святого Валентина хороший повод, чтобы помириться? Все-таки скучно без Северуса. Я поняла, что мне нравилось даже его молчаливое присутствие. А уж дельные комментарии по ходу эксперимента и вовсе бесценны. Тем более, что результат более чем плачевный. Катастрофой не закончился лишь один эксперимент из шести. - Ладно, Лили, учи меня, как с помощью магии сделать валентинку. Но учти, текста будет много. - Я знала. Знала, что ты хочешь помириться, но не знаешь как. День Святого Валентина лучший повод для этого. Текст уже готов? Я приготовила Валентинку для тебя заранее. - Я ещё не решила, стоит ли прощать тебя за то, что ты сделала. Хотя книга в качестве примирения за ошибку потрясающая. Скажи честно, это ты поговорила с Джеймсом перед отъездом домой на счет случившегося. Лили лишь лукаво улыбалась, а её пронзительные зеленые глаза испускали веселых чертиков. Это верный признак того, что без её участия здесь не обошлось. Приехав с каникул, Лили лишь спросила: "Все в порядке? Отлично!" Я успела соскучиться по её болтовне и с радостью слушала кучу ненужной, но такой интересной информации. Она говорила про потрясающее Рождество, подарки, семейный ужин, совместные прогулки, о том, что даже сестра не дразнила её, а они вполне, насколько это, возможно, мирно провели время. Было интересно наблюдать, как меняются эмоции на лице у Лили, когда она, наконец, поняла, кому рассказывает все это, и почему девчонки уже несколько минут отдергивают её и пытаются остановить. Я не знаю почему, но мне пока тяжело слышать о семье, обо всем, что с ней связано. Возможно потому, что у меня этого не будет. Или до сих пор тяжело переживаю предательство родителей, а ещё мне страшно, что будет летом, когда мы обязаны уехать на каникулы из Хогвартса. Возвращаться в приют совсем не хочется. …Валентинки были готовы, отданы совам, и все с нетерпением ждали завтра и гадали, кому придет больше сердечек с поздравлениями. Зал поражал своей красотой, а стол количеством блюд. Эльфы постарались на славу! Но все ждали другого. Того, когда появятся совы. Общее нетерпение передалось и мне. Хотя я знала, что валентинка придет мне лишь от Лили, но я все равно ждала. Прилет сов был подхвачен криками и общим ликованием. Зал наполнился смехом, пением от музыкальных валентинок, блеском тысяч счастливых глаз и удивленным возгласом сэра Николаса, которому тоже пришла открытка. Сова осторожно присела на край стола, где якобы сидело приведение и, положив валентинку, сразу же взмыла вверх. Как я не надеялась, но от Северуса ничего не пришло. Хорошо хоть свою открытку я не подписала. Быстро вскочив, я, несмотря на строгий запрет, убежала наверх Астрономической башни. Хорошо, что сегодня выходной и не надо идти на занятия. На этот раз я не забыла о теплой мантии. - Давно уже здесь стоишь? Не замерзла? - Северус подошел как всегда тихо. Я промолчала. А что мне сказать? Я часто думаю о том, почему мне кажется, что мы (я и Северус) старше остальных ребят, не по годам, нет, а внутренне. Почему мы не можем также беззаботно бегать, шалить, также легко воспринимать все, что с нами происходит. Почему мы это все принимаем глубже, пытаемся анализировать и делать выводы? Джеймс никогда не задумывается о своих шалостях и последствиях, он их просто делает, а Лили забывает очень быстро обо всем и часто удивляется, если через час ты продолжаешь на неё дуться. И что такое гордость, и совместима ли она с дружбой? В приюте я часто мечтала о верной дружбе, говорила, что ради друга пойду на все, прощу всё и приму в любом случае. Так почему проявила гордость и не стала мириться, мы ведь дети и не знаем ещё цену словам или знаем? У меня нет ничего: ни дома, ни семьи. Некуда вернуться и прийти, а у тебя есть все, и я тебе немного завидую, Северус. Хотя я не понимаю, почему ты не захотел поехать домой. Ты единственный, кому я доверяю и верю, но я не стану мешать, не хочешь, не будем общаться. Этот смешной, но такой умный, не по годам, мальчишка смотрел на меня удивлено, как будто видел в первый раз. Я, кажется, говорила вслух? Вслух?! - Марго, когда ты успела вырасти? Ты права, гордости нет места в настоящей дружбе. Я хотел помириться, но боялся. Я ведь действительно так говорил, ну ты знаешь о чем. И мне не стоит завидовать. У меня действительно есть семья, но мой дом здесь. Когда-нибудь я тебе расскажу, а сейчас держи, это тебе, я просто не хотел посылать с совой. - Северус протянул мне красивую валентинку. – И спасибо. За все. Особенно за дружбу. Давай не будем ссориться больше, а то мне скучно варить зелья одному, некому их портить, случайно опрокинув, ну или … - Друзья навсегда – сказала я, протягивая руку. – Только пообещай больше так не говорить. Нельзя быть хорошим или плохим только потому, что твои родители маглы или маги. Это неправильно, Северус. Только поступки могут сказать, какой ты. Ты согласен? Северус лишь кивнул, положив свою руку на мою. А с неба сыпал снег, создавая причудливые узоры. И все-таки гордости нет места в настоящей дружбе. А нужно уметь прощать и, самое главное, принимать друга таким, какой он есть.