Семейные традиции

Нет ничего тоскливей длинных, зимних вечеров, наполненных сожалений о былом и тревог о будущем. Вальбурга Блэк ненавидела такие вечера. Не зная, чем себя занять, она металась из угла в угол, позволяя грустным мыслям проникать в её разум, отравляя всё её существование. Это была самая ужасная зима в её жизни, ведь ей предстояло то, что уже который месяц являлось ей во снах, заставляя проснуться среди ночи в холодном поту. - Не волнуйся, это не так уж и страшно, - участливо поделилась свекровь. – Орион, помню, родился так быстро, я и почувствовать ничего толком не успела. Конечно, будет больно, но это стоит того. Вальбурга день ото дня слушала подобные уверения, но страх не отпускал. Просыпаясь каждую ночь и прислушиваясь к резким толчкам изнутри, она молила Мерлина о скором избавлении, одновременно и страшась его. Чувства мешались в ней, и порой она не могла и понять толком, действительно ли она хочет этого ребёнка. Каждый день она внимательно разглядывала себя в зеркале. Живот был просто огромен, и в этом не было ничего соблазнительного. Он сразу привлекал к себе внимание, он, этот захватчик, этот паразит, теперь он был центром вселенной холодного мирка под названием древнейшее и благороднейшее семейство Блэк. Семья, не обращавшая на Вальбургу, не блиставшую красотой и не подававшую больших надежд, ранее никакого внимания, теперь исторгала из себя поток ласки и заботы, на который только была способна. За чаем только и было разговоров, что о будущем наследнике, носителе славной фамилии, о том, кто, по передаваемому в семейных легендах пророчеству, станет наиболее прославленным из Блэков. В том же пророчестве, к слову, говорилось и о том, что он станет последним из них, но об этом предпочитали не вспоминать, уповая на то, что «может быть, как-нибудь обойдётся». Стоит ли говорить, что всё семейство, словно сговорившись, не отходило от будущей матери величайшего из Блэков ни на шаг. Каждый день Вальбургу спрашивали о её самочувствии, делились с ней советами, и лишь внимание её мужа, Ориона Блэка, не увеличилось ни на йоту. Он по-прежнему был с ней предельно учтив и вежлив, целомудренно целовал её в лоб, ложась с ней в постель вечером и вставая из постели утром, называл её милой Вальбургой и хотя бы раз в день считал своим долгом прикоснуться к находящемуся под оболочкой кожи наследнику. - Тебе безумно идёт беременность, милая, - хлопотала вокруг тётушка Кассиопея Блэк, иссохшая старая дева, с детства служившая Вальбурге чем-то наподобие воспитательницы. – Что ты приготовила на День Рождения Ориону? Жаль, что малыш ещё не родился – вот был бы настоящий подарок от любящей жены любимому мужу… Большой дорогой перстень с выгравированными на камне переплетёнными буквами «В» и «О» лежал неподалёку, и, несмотря на то, что подарок был хорош и вполне в духе их семейных традиций, сердце Вальбурги сжимала тоска от страшной догадки, что вряд ли он понравится Ориону. Вальбурга Блэк действительно любила своего мужа. Временами ей казалось, что ни одна из смертных женщин не могла никого любить так, как она. Совместно проведённое детство, бурная юность, наполненная жаркими свиданиями и плотскими утехами, которые происходили не с ней, и, наконец, долгие годы мучительного ожидания, прежде чем Орион, покорившись воле семьи, назвал её своею женой… И вот этот день настал, и ей казалось, что все страдания и муки ревности в прошлом, но он не принёс с собой ничего кроме разочарования и осознания, что вся её любовь, которую она с таким рвением была готова дарить, вызывала в муже только раздражение. - Как же давно мы не устраивали приёмов! – голос Кассиопеи доносился откуда-то издалека. – Приедет весь цвет общества. Говорят, к нам заглянет сам министр. Неизвестно почему, но свой тридцать первый День Рожденья Орион Блэк решил отпраздновать с небывалым размахом. То ли виной тому была солидная министерская должность, которую не так давно ему удалось занять, то ли приближение рождения будущего наследника. - Я не хочу никаких приёмов, - устало воскликнула Вальбурга, принимая из рук эльфа шикарное вечернее платье. – На фоне всех этих блестяще разодетых дам я буду выглядеть ужасно со своим животом… - Нет, милая, нет ничего прекраснее, чем женщина, которая вот-вот подарит миру новую жизнь, - умилённо воскликнула тётушка. Своих детей у неё не было, и, возможно, потому она испытывала такой восторг перед чужими. Миссис Блэк что-то проворчала в ответ, продолжая разглядывать себя в зеркало. Исхудалое лицо, жидкие волосы… От её красоты, на которую не столь щедра была матушка-природа, не осталось ни малейшего следа, словно существо, жившее и растущее в ней, забирало все её жизненные соки, всё лучшее, что было в ней, не отдавая взамен ничего. Дом на улице Гриммо, напротив, в короткий срок приобрёл праздничный вид. Вычищенный до блеска, сверкавший богатством, он на какое-то время наполнился уютом, которого так не хватало порой его обитателям. В доме жила практически вся ближайшая родня Ориона (родители и двое дядек). Вскоре после их с Вальбургой свадьбы сюда переехала и её родная тётка Кассиопея, вконец разругавшаяся со своим братом и отцом Вальбурги Поллюксом и потому вынужденная оставить принадлежавшее ему по праву старшинства поместье Блэквуд. И всё же большой дом всегда казался Вальбурге ужасно пустым. Теперь же он ожил, наполнился новыми красками. На столах блестела лучшая посуда, прямо в гостиной был разбит небольшой сад с экзотическими растениями, среди которых мотыльками сновали лесные феи величиной с мизинец, а в тёмном углу, где красовался огромной величины гобелен с фамильным древом Блэков, заливалась жалобною песней одинокая скрипка. - Роскошно, дитя моё, - Ирма Блэк, мать Вальбурги, высокая статная женщина с некрасивыми грубыми чертами лица, легонько коснулась губами её высокого лба. – Я так полагаю, Орион вывалил немало золота за эту красоту? Тянет на целое состояние. - Блэки не привыкли считать деньги, - Поллюкс Блэк по примеру супруги обнял дочь. – Да и нет нужды. Представляю, какой праздник будет, когда родится мой внук. - Надеюсь, что лучше, чем в честь рождения девочек Цигнуса и Друэллы, - Ирма неодобрительно покосилась в сторону приближающейся невестки. – Никогда не забуду ту изжогу от жаркого, что подавали на приёме в честь Нарциссы… - Очевидно, вы просто слишком много съели, миледи, - язвительно проворковала Друэлла, своим тонким слухом уловив последнюю фразу свекрови. – Вальбурга, милая, рада тебя видеть. Твой брат чуть-чуть опоздает. А вот и мои девочки: Беллатриса, Андромеда, Нарцисса, поздоровайтесь с тётушкой Вальбургой… Пока Вальбурга, наклоняясь, подставляла щёку для поцелуев своим юным племянницам, Друэлла изящным движением оправила платье, пригладила выпавший из причёски золотой локон, не забыв с превосходством взглянуть на Ирму. Та буквально полыхала от злости, видя не потухшую даже после трёх тяжёлых родов красоту невестки и её обаяние, вырвавшее из рук старой Ирмы влияние и на сына, и на собственного мужа. - Вальбурга, ты помнишь мою сестру? – пропела Друэлла. – Она была на вашей свадьбе… Диана Розье, молодая и прелестная, легкой поступью порхнула навстречу, прижавшись пухлыми раскрасневшимися губами к впалым щекам Вальбурги. - Отлично выглядите, миссис Блэк, - широко улыбнулась она. Вальбурга учтиво улыбнулась в ответ, внимательно оглядывая девушку. Диана и фигурой, и чертами лица напоминала Друэллу, только все её черты и формы были более мягки и соблазнительны. Золотые волнистые волосы, бархатная кожа, пушистые ресницы, обрамляющие голубые влажные глаза… Словно созданная для похоти и плотских наслаждений, она прекрасно осознавала силу того эффекта, который оказывала на мужчин. - Вы очень красивы, мисс Розье. – озвучила очевидное Вальбурга. - Ах, что Вы, право! – Диана жеманно рассмеялась. С завистью глядя вслед её соблазнительной чуть полноватой фигуре, Вальбурга не без злобы отметила, что женская красота, что цветок: каким бы ярким цветом не цвёл, всё равно когда-нибудь да завянет. - Тебе нравится, милая? – рядом вновь оказалась тётушка Кассиопея. «Когда-то и она была молодой, - внезапно подумала миссис Блэк. – Возможно, она кого-то любила и мечтала быть любимой. Ей восхищались, её красоте завидовали… А сейчас она лишь одна из тех старых дев, которые так и не связав себя священными узами брака, находят единственное для себя удовольствие в том, что беспрестанно вмешиваются в чужой». - Ах, эти светские приёмы, - щебетала Кассиопея. – Они напоминают мне мою молодость. В этом доме собирался весь цвет высшего общества. Сколько здесь было галантных мужчин, готовых сразиться за право получить мою руку и сердце… - Почему же Вы так и не вышли замуж, тётушка? – машинально спросила Вальбурга, не отрывая глаз от Ориона, приблизившегося к сёстрам Розье, и теперь о чём-то оживлённо беседующего с младшей. - Это грустная история, - замялась Кассиопея, неожиданно вновь приняв обычный для неё меланхоличный вид. – Не сегодня, милая. – И горько улыбнувшись, поспешила к гостям. Негромкая музыка обволакивала гостиную, полную оживлённых возгласов и учтивых смешков. То там, то тут сновали эльфы-домовики с подносами, страшась, что малейшая оплошность делает их на шаг ближе к неминуемой судьбе их предшественников, отрубленные головы которых красовались в коридоре. Вальбурга выслушивала комплименты, принимала поздравления, отвечала на вопросы бесчисленной родни, но в голове её крутилась лишь одна мысль: к чёрту все эти приёмы, разве все эти люди не видят, как она устала, как тяжело даётся ей каждый шаг, каждый вздох. Вконец обессиленная она опустилась на кресло. - Ты не видел моего мужа? – окликнула она проходившего мимо Цигнуса. - Он только что был здесь, - холодно отозвался тот. – С тобой всё в порядке, дорогая? - Я устала и хочу лечь. Надеюсь, общество извинит меня, если я удалюсь? - Конечно, конечно, - Цигнус захлопотал вокруг сестры. – Тебя проводить? - Нет, спасибо, - Вальбурга тяжело поднялась со своего кресла. – Прошу тебя, передай Ориону, чтобы зашёл ко мне. – И не дожидаясь ответа, она медленно поплелась прочь из душной гостиной. На лестнице кто-то был, она поняла это сразу, как только вышла в коридор. Прислушавшись, Вальбурга с лёгкостью различила знакомые нотки голоса своего мужа. Мгновенье, и в темноте сверкнуло золотом богатое платье Дианы Розье, мягко скрипнула дверь, скрывая за собой притаившуюся во тьме парочку. Сердце остановилось, время замедлило свой бег. Как во сне Вальбурга приблизилась к одной из незаселённых обычно спален. Из-за стены послышался приглушённый голос Ориона. Диана бархатно рассмеялась. - О, сэр, боюсь, вы слишком спешите…. Орион так же тихо проговорил что-то в ответ, вызвав новый прилив жеманного смеха, оборвавшегося столь внезапно, что Вальбурга было подумала, что что-то случилось. Но прислушавшись, она различила звук отяжелённого дыхания и тихого стона, вырвавшегося из груди Дианы. Сердце ухнуло куда-то вниз, оборвав все тонкие ниточки иллюзий, на которых держалась её вера в верность мужа. Как во сне она различала звук возни расстегиваемой и сбрасываемой одежды, учащённое дыхание, сопровождаемое набиравшими силу стонами. Воображение рисовало ей саму картину супружеской измены, невольным свидетелем которой она стала. Войти, обнаружить себя, накричать, зарыдать – вот что хотелось ей сделать, но она не могла даже пошевелиться. Беременная и беспомощная, она так и осталась стоять около двери, вслушиваясь в каждый звук, раздираемая тысячью противоречий. - Может быть, тебе показалось, - взволнованная не на шутку Кассиопея, беспомощно оглянулась на метавшуюся вне себя племянницу. – Мне эта мисс Розье показалась очень даже… - Шлюхой! – прокричала Вальбурга. – Не зря ходят слухи, что у их с Друэллой мамаши был грязнокровный любовник. Возможно, они обе вовсе не от Розье… - Что ты такое говоришь? – в ужасе прошептала Кассиопея, и в глазах её красивых зелёных глазах промелькнуло что-то неизвестное. – Это всё злые языки. Мы, Блэки, просто не могли породниться с грязнокровными… - Чистокровная она или нет, она шлюха! – девушка забилась в рыданиях. – Всё из-за него, - она с отвращением глянула на свой живот. – Я стала уродиной из-за него… - Нет, милая, ты прекрасна, - бросилась к ней тётушка, обнимая и усаживая подле себя. – Ты теперь такая круглая, такая правильная… Этот ребёнок поможет тебе. Посмотри на Друэллу. Она родила Цигнусу троих дочерей и теперь может вертеть им словно игрушкой. А у тебя будет сын. Ты носишь в себе бесценное богатство, несравнимое со всем золотом, что хранится в подземельях Гринготса. Он будет любить тебя, милая. Стоит ему только увидеть то чудо, которое ты ему подаришь, он станет твоим. Только твоим. Вальбурга тихо всхлипнула в ответ. Размеренный голос тётушки, из уст которой она слышала в детстве так много сказок, убаюкивал и заставлял поверить в ещё одну. *** Утро принесло новую надежду на то, что всё произошедшее было лишь сном. Гости разъехались всего пару часов назад, но в гостиной уже был наведён идеальный порядок, словно и не было никакого приёма. Только вялые и сонные домовики словно бы подтверждали реальность всего происходившего. - Где все? – спросила Вальбурга, усаживаясь одна за большим полным яств столом. - Ещё не спускались, моя госпожа, - пропищало мелкое ушастое отвратительное создание. - С кем этой ночью был мой муж? – напрямую спросила Вальбурга, выпрямляясь в кресле. - Но госпожа… - Ты хочешь занять своё место в коридоре рядом со своими предками? Не ври мне, Кикимер! - Он был вместе с мисс Розье, госпожа, - испуганно пропищал ещё совсем молоденький эльф. – Не отрубайте мне голову, миледи, прошу Вас! - Тебе ничего не грозит, если ты будешь верен мне, - произнесла Вальбурга, чувствуя, как всё внутри закипает от гнева. – Эта особа всё ещё в моём доме? - Нет, госпожа. - Если она вновь появится в моём доме, влей ей в вино какой-нибудь яд. - Но, госпожа, она же сестра… - Довольно! – Вальбурга властно подняла руку вверх. – Я твоя хозяйка, делай, что тебе говорят. - Да, госпожа, - опустил голову Кикимер. - Доброе утро, милая Вальбурга, - Орион Блэк, как ни в чём не бывало, спустился к завтраку и, чмокнув жену в лоб, без лишних предисловий принялся за еду. - Ты не пришёл ко мне вчера ночью, - голос Вальбурги дрожал. Она ещё даже не притронулась к завтраку, не вызывавшему в ней ничего кроме тошноты. - Я был с гостями, - не поднимая головы, ответил Орион. – Не хотел тебя будить, потому прилёг спать в одной из гостевых комнат. - Ты был с Дианой, - Вальбурга старалась, чтобы эта фраза прозвучала как можно более твёрдо, но получилось лишь как-то жалобно и обиженно. Орион медленно поднял глаза. На миг в них промелькнуло что-то похожее на сочувствие, но он лишь ровным голосом ответил: - Да, я помню, – и, видя её изумление, вызванное тем, что он не собирается отпираться, продолжил: - А чего ты хотела? Чистой любви до гроба и безупречной верности? – он горько усмехнулся. – Пожалуй, это не в наших семейных традициях. Кровь ударила прямо в голову, и Вальбурга в ярости подскочила, не заметив, что сделанная из лучшего китайского фарфора чашка с молочным чаем полетела вниз. - Я ношу в себе твоего ребёнка! – её голос сорвался на крик. – Ты должен любить меня! ТЫ ДОЛЖЕН ЛЮБИТЬ МЕНЯ! Орион равнодушно поднял левую бровь. - Никто никому ничего не должен, Вальдебурга, - выплюнул он, тоже поднявшись и приближаясь к ней почти вплотную. – Я всю жизнь кому-то что-то был должен: быть первым в учёбе, стать министерским чиновником, жениться на тебе … Только потому что я Блэк. Что толку, если я не более свободен удовлетворять свои желания, чем какая-нибудь грязнокровка… Мы все так часто ругаем предателей крови, а я иногда завидую им – они, по крайней мере, могут делать, что хотят… - Что ты говоришь? – Вальбуга с ужасом попятилась от супруга. Его слова были святотатством, и на какой-то миг она подумала, что он лишился рассудка. Орион отрывисто рассмеялся в ответ. - Я принёс достаточно жертв. Я женился на тебе. Не требуй от меня большего. И вообще тебе следует быть спокойнее, - он вполне спокойно, почти нежно заправил ей за ухо выбившуюся прядь. – Тебе вредно волноваться… Это было последней каплей. Вне себя от ярости, раздираемая неистовой болью откуда-то изнутри, Вальбурга легко пошатнулась, медленно опустившись в его руках. - Вальбурга! – крикнул Орион, легонько встряхнув жену. – Валь… - Руки прочь! – в истерике забилась она. – Пусти меня! Я ненавижу тебя! И этого ребёнка я ненавижу. Слышишь? Я ВАС НЕНАВИЖУ!!!! - Вальбурга, о Мерлин! - воскликнула, прибежавшая на крики Кассиопея. Вдвоём им удалось отвести брыкающуюся девушку в спальню и уложить на кровать. – Что случилось? Вальбурга, дорогая, что с тобой? - Моя жена переутомилась, - громко, заглушая лепетание заботливой тётушки, произнёс уже пришедший в себя Орион. – Проследите, пожалуйста, чтобы больше с ней такого не случалось. Лучше ей вообще не выходить из комнаты до родов… Кассиопея жалобно оглянулась на племянника, явно намереваясь что-то сказать, но он жестом оборвал её. - Я буду признателен, если Вы позаботитесь о ней, тётушка. Как видите, она не в себе. - Да, я сделаю всё, что в моих силах, - сдавленно проговорила Кассиопея, подчиняясь стальной воле серых равнодушных глаз. Орион поклонился и вышел. Кассиопея с жалостью оглянулась на разметавшуюся на постели племянницу. - Я не позволю ему вытирать об меня ноги, - твёрдо произнесла та. - Нет, конечно нет, милая, - тётка ласково погладила девушку по голове. - Этот ребёнок отобрал у меня мужа, но он и поможет его вернуть. Слышишь, - она почти с нежностью погладила свой огромный живот. – Мы отомстим твоему папочке… - Тебе нужно поспать, милая, ты ведь не спала всю ночь - Кассиопея, накинула на девушку большое белое одеяло. - Пока я буду спать, мой муж будет «спать» кого-то другого, - прошептала Вальбурга. – Но я отомщу, обязательно отомщу. - Конечно, милая, - Кассиопея погасила свет. Заснуть ей так и не удалось. Два часа спустя дом оглушил истошный животный крик. А ещё несколько часов спустя на свет появился Сириус Орион Блэк.