Локонте: обратная сторона медали

      Выхожу из темноты, пропахшей лаком для мебели и наполненной криками десятков мужчин. Буквально чувствую, как у них в венах бьется начиненная адреналином кровь.       Боковым зрением замечаю Анри из балета, еще вчера с трепетом одевающего чешки и ругающегося с гримершей. Теперь понятно, зачем ему столько тонального крема и бесконечные бинты на пальцах.       Руки на репетиции сбил. Конечно.       Тусклый свет, на полу какие-то обрывки клеенки. Секунда – и с другой стороны, где толпа с большим почтением, чем мне, уступает дорогу, выходит мой противник.       Широко раскрытыми глазами смотрю на него, и чувствую, как больше не могу пошевелиться. Теперь понимаю, почему он никогда не снимает рубашку и вечно скрыт под мишурой кофт, пиджаков и закрывающих руки браслетов и повязок. Весь его торс усеян мириадами синяков и кровоподтеков разной степени синевы и желтизны. На правом предплечье огромный уродливый синяк.       Вчера он сморщился, когда я коснулся его руки на прогоне финала.       Вокруг стоит невероятный ор, а я чувствую себя загнанным в вакуум тишины. Что я здесь делаю? Что делает здесь он?! Мне нужно ударить его?       Быстрое рукопожатие, спокойный, убивающий своим самообладанием и достоинством взгляд густо накрашенных глаз. Bonsoir, le revers de la medaille.       Я стою, а он уже наносит первый удар. Мне сбивает дыхание, и я пытаюсь увернуться       Микеле, этот изнеженный эстет, который может расплакаться, смотря фигурное катание; Микеле, слушающий русскую попсу и знающий наизусть все итальянские песенки 50-х годов; мосье Локонте, взявший себе псевдоним в честь любимого художника и своей сестры; Микеланджело, одалживающий свою подводку для глаз Мелиссе; Мик, способный проговорить с поклонницами несколько часов, а потом вызвать им такси; Микеле, этот беззаботный повеса, не желающий становиться хоть сколько серьезным и респектабельным.       Да, это Микеле сейчас бьет меня в скулу, пока я заворожено смотрю на него.       Я пошатываюсь, чувствую, как в щеку начинает волной приходить боль. Еще один ловкий выпад с его стороны, от которого я уклоняюсь не менее неудачно и получаю скользящий удар по уху.        Делаю шаг вперед, первый раз выбрасываю руку, но он уже успел скоординироваться и, увернувшись, проскользнуть назад, и теперь, взяв меня в захват, пытается вывернуть мне руки.       Микеле, крадущий у меня пирожные и дожевывающий их на моих глазах.       Удар под колени, я падаю, ощущая себя мясным мешком, не способным что-либо сделать.       Микеле, обижающийся, когда мне аплодируют больше. Микеле… который сейчас наносит мне поразительно сильные для его комплекции удары по лицу, пока я пытаюсь скинуть его с себя.       Я страшно зол. но ничего не могу сделать. У него на руках моя кровь.       Через неделю концерт. Боже мой, зачем же в лицо. Он ведь знает, что это уже не скроешь никаким гримом.       - Хватит, - хриплю я, выплевывая пузырь крови.        Он слазит с меня, глядя на то, во что превратил мое лицо. Боюсь узнать, как это выглядит со стороны. Губы точно разбил ко всем чертям.        - С первым боем, - запыхавшись, говорит Локонте.        Мне хватает сил только на то, чтобы кивнуть. В своем первом бою я успел сделать всего три удара.       - Знаешь, почему Микеланджело? – спрашивает Мик, когда мы выходим и скрываемся в переулке у старого мебельного завода, наблюдая, как из его чрева группками выходит все еще пьяные от адреналина парни. Я затягиваюсь сигаретой и вопросительно киваю. - Пару лет назад, когда я только появился здесь, меня избили сильнее, чем тебя сегодня…       «Чем ты избил меня сегодня, смею заметить»       - На экране я тогда не светился, оперы еще и подавно не было, а то, что со мной сделали, можно было спрятать за обычным гримом. Но я страшно разозлился тогда, Фло. Стал работать, за пару месяцев пришел в норму и уже на следующем бою устроил просто обескураживающую драку! Когда мы отошли с площадки, там осталось ужасно много крови. Как ложе, застеленное пурпуром… Мне было все равно, что это сделал я. Пришло чувство, о котором все говорят здесь, ради которого приходят в клуб - чувство собственной непобедимости, чувство бесстрашия. Это пьянило. Я вышел в центр, упал на колени и вывел на этой крови свой профиль. Сначала все молчали, а потом кто-то крикнул: «уберите отсюда задницу этого Микеланджело» - Микеле передразнил грубый голос, - Так все и было, вуа-ля.       «Обескураживающую драку. Только он может выбирать для описания такие слова. А за историю с прозвищем Гюго не побрезговал бы восстать из гроба»       С тяжелым лязганьем двери завода закрылись. Последняя выходящая троица приметила нас и, улюлюкая, прокричала «Браво, Микеланджело!». Мик ответил им низким поклоном.       Не удержавшись, я презрительно хмыкнул и разбитая губа предательски отозвалась болью.       «Моцарт опять оказался сверху. Прими как должное, Сальери»       - Ты прости за губы. У меня есть номер одного парня – тебя там быстро поправят, - с искренним сожалением пропел Микеле. – И не будь таким хмурым, fleur noir.       Отняв мою сигарету, он поцеловал меня в тыльную сторону ладони, затянулся, и коснулся моих приоткрытых губ, выпуская дым прямо в рот.       - Извращенец.       - Новичок обязан принять бой. Учти восьмое правило:здесь я могу все.       - Это была последняя сигарета…        - Доброй ночи, Флоран, - удаляясь от меня, крикнул Микеле. Правильно, пусть его слышит весь кишащий бомжами и наркоманами квартал.        Дым маленьким призраком сидел на его плече. Сделав еще одну затяжку, Мальчик-Звезда выбросил сигарету и исчез в темноте.       Доброй ночи, fleur brillant. *le revers de la medaille (фр.) - обратная сторона медали