Friendship

      На дворе стоял холодный зимний вечер. За окнами академии Святой Люции бушевала метель. Казалось, мелкие снежинки танцевали мазурку под мелодию приглушённого ветреного свиста.       В это время практически изо всех окон общежития академии уже не горел огненно-красный свет настольной лампы, хотя часы показывали всего "19:30". До наступления комендантского часа было ещё время. Однако ежегодный академический тест по математике выбил из сил даже самых умных студенток. Что уж говорить про остальных...       И всё же у одной студентки сна не было ни в одном глазу. В тёмной комнате, в которой тускло горел светильник. Уширомия Энджи, предполагая, что плохо написала тест, сидела за столом в окружении толстых тетрадей с конспектами и двух учебников по математике, пытаясь запомнить материал по предмету для того, чтобы в случае чего нормально его завтра пересдать... Хоть она ужасно устала, и голова уже хуже соображала, девушка всё равно не сдавалась, желая понять чёртову тригонометрию. - Что за чушь? - спросила она сама себя, стирая ластиком написанный ответ. - Ну не может получиться из sin(пи/2-α) sinα...       На минуту Энджи закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Напрягшись, она попыталась что-то вспомнить. Резко открыв глаза, Уширомия поближе пододвинулась к столу. Взяв карандаш, девушка моментально написала ответ: cosα. "Всё-таки вспомнила правила для формул приведения," - глядя на семейное фото двенадцатилетней давности, подумала Энджи.       На мгновение мягкая улыбка отразилась на красивом лице взрослой наследницы семьи Уширомия.       Потянувшись, девушка приступила к следующему заданию. Дописав ответ, Энджи почувствовала холод. Обернувшись, Уширомия увидела, что форточка закрыта. Пару секунд она косо посматривала в сторону окна, но ничего особенного не произошло. Только вот...становилось всё холоднее и холоднее.       Громко положив карандаш на стол, Энджи соскочила с места и направилась к шкафу. Достав с полки тёплую вязаную кофту кремового цвета, рыжеволосая поспешила её надеть.       Как только Уширомия Энджи села на стул, сзади неё распахнулись окна. Холодный ветер посетил вместе со снегом тёплую комнату девушки. -Какого чёрта? - недовольно пробубнила себе под нос Энджи, закрывая окно. Встав спиной к окну, она тихо сказала: - Метель разыгралась не на шутку... - Прекрасная погода, не так ли, Энджи-Беатриче?       Всего на секунду сердце младшей сестры Баттлера замерло, когда девушка услышала голос. Он был хорошо ей знаком. Этот нежный женский голос, временами в котором проскальзывали нотки иронии и насмешки. Несомненно, обладательницей этого чудесного голоса была ведьма Чудес. -Зачем ты явилась?- холодно спросила Энджи, не обращая внимания на заданный вопрос.       Ведьма Чудес вышла из тени и предстала перед младшей Уширомией. Это была прекрасная молодая леди, облачённая в готическое платье. Фарфоровая кожа, тонкие черты лица, прямые длинные волосы ультрамаринового цвета, большие фиолетовые глаза, из которых, казалось, уже давно исчез радостный лучистый блеск, - всё это придавало великой ведьме принадлежность к аристократам. Звали её Фредерика Бернкастель. - Хм, - усмехнулась ведьма, - думаю, ты догадываешься.       Уширомия Энджи, слегка приподняв бровь вверх, скептически посмотрела на собеседницу. - Неужели скука так убивает тебя, что ты решила наведаться ко мне? - Лямбда развлекается в каком-то мире. Мне не интересна такая молниеносная забава. Лямбдадельта слишком беспечна, потому что она ещё ребёнок,- еле слышно сказала ведьма Чудес, присев на кровать Энджи. - Лямбдадельта - ребёнок? - переспросила Уширомия, после чего замолчала, ожидая, что Фредерика начнёт доказывать свою точку зрения. Но этого не произошло. Бернкастель уже успела лечь на кровать, свесив ноги. Легонько подрыгивая ими, ведьма тихонько напевала мелодию из "Лунной сонаты".       Энджи, не желая больше ждать, когда её гостья что-то скажет, решила вернуться к работе. Бернкастель тем временем исподлобья посмотрела на младшую Уширомию и лукаво улыбнулась. Ведьма Чудес продолжила напевать прекрасную мелодию, только чётче. Её было хорошо слышно с противоположного конца комнаты. Уширомия, сильно надавив на бумагу грифелем карандаша, сломала его. Девушка сморщилась от недовольства, что теперь придётся искать точилку.       Порывшись в ящиках стола, девушка нашла ту несчастную точилку. Затачивая карандаш, Энджи осознала, что Берн замолчала. Осознание любимой тишины было, как бальзам на душу. Наконец-то Уширомия Энджи могла сосредоточиться и закончить работу. -Хихихи, - раздался приглушённый смех сзади. - Правда думала, что я замолчу? Я думала, что ты не настолько наивна, Энджи-Беатриче! Мне, ведьме Чудес, ужасно скучно. Развесели меня!- сказала Бернкастель. Говоря это, она нарочно растянула слово "ужасно". - Какая же ты вредная! - процедила младшая Уширомия, не поворачиваясь к Фредерике. - Развесели, знаешь ли, её...Как будто я клоун...- Оборвав фразу, Энджи будто дёрнуло током. Ей пришла гениальная идея- как заставить ведьму уйти. О чём эта "старая" ведьма не любила беседовать? Должно быть, обо всём, что хоть немного несло в себе светлый оттенок. На ум Энджи сразу пришла похожая тема, эта тема дружбы. Что может быть лучше, чем поговорить о своих друзьях?       Конечно, в реальности у Уширомии Энджи не было никаких друзей. И это - её уязвимое место. Юная ведьма это прекрасно понимала. Но она также помнила, что с ней рядом есть дорогие ей друзья, друзья, которых нормальный человек назвал бы вымышленными, но они были. Мария, Сакутаро и Маммон...Все они переживали за неё и поддерживали последнюю из влиятельного клана Уширомия.       Энджи решилась на этот разговор. Ухмыльнувшись, она повернулась к Бернкастель, сказав: -Хорошо. Может быть, поговорим о... дружбе? - Дружбе? - изобразив искреннее изумление, повторила Фредерика и залилась смехом. - Энджи, ты - удивительная находка для такой ведьмы, как я! С тобой точно не будет скучно! Я с удовольствием с тобой поговорю на эту тему, - сказала Фредерика Бернкастель и щёлкнула пальцами.       Сию секунду появился дворецкий с козлиной головой, который держал серебряный поднос. На подносе стояли две фарфоровые кружки с отменным чёрным чаем из личного сервизного набора Бернкастель и лежащее в глубокой стеклянной тарелке овсяное печенье с шоколадной крошкой.       Козлоголовый аккуратно, будто боясь сделать лишнее движение, поставил поднос на стол, отодвинув учебники младшей Уширомии. - Прошу, Энджи-Беатриче, угощайся. Я сегодня великодушна ко всем, - взяв за ручку кружку и слегка подув на горячий чай.       Энджи Уширомия молча наблюдала за Фредерикой. Это была воистину элегантная ведьма, хорошо обученная этикету. Помнится, в детстве её тоже обучали хорошим манерам, но сама Энджи противилась этому занятию, за что нередко получала нагоняй от недовольной тёти Евы.       Ведьма Воскрешения отпила немного чаю и немного откусила печенье. Прожевав печенье, она почувствовала его вкус. Это было "лёгкое" овсяное печенье с маленькими кусочками любимого девушкой молочного шоколада. На лице Энджи засияла детская довольная улыбка. "Подумать только, сколько положительных эмоций вызывает обыкновенное печенье в этот холодный зимний вечер. Сразу вспомнила, как я, Баттлер и Мария уплетали это самое печенье за обе щеки. У Генжи оно получалось особенно вкусным", - думала Энджи, глядя на своё откусанное лакомство. - О! Смотрю, тебе понравилось! - с лёгкой иронией отозвалась Бернкастель. - У Лямбды бы глаза засверкали лучистым блеском только от одного вида этого печенья! Она...такая сладкоежка. Любовь к сладостям...пф...что в них такого? - скептически спросила Ведьма Чудес у Энджи, доедая печеньку. - Это что-то вроде счастья, маленького, незначительного счастья. Вкусная печенька способна затупить печаль, когда грустно, или заставить улыбнуться шире от счастья, которое имеешь. Помню, Мария писала в своём дневнике, что однажды она и тётя Роза вместе готовили овсяное печенье по рецепту, который им любезно одолжил Генжи. Знаешь, Бернкастель, я думаю, что нет ничего такого в том, чтобы быть ребёнком. Что леди Лямбдадельта, что сестрёнка Мария...они обе до ужаса любят сладости. Но это мило. И наши "мрачные", полные отчаяния жизни они окрашивают в разноцветные тона. По-моему, это хорошо: что у нас есть такие друзья. Как думаешь, Бернкастель? - спросила Энджи. По её интонации было ясно, что она не думала шутить. Фредерика Бернкастель это почувствовала и, вздохнув, она поставила на стол фарфоровую кружку. - Да, я согласна. Ведьмы по своей натуре разные. Но мы все умираем от скуки. Она - яд для нас, поэтому все ведьмы пытаются хоть как-то развлечь себя. Лишь бы не умереть. Друзья оттягивают приближающийся конец. - Думаешь? Хм,знаешь, Бернкастель, я согласна с тобой, но не до конца. У тебя друзья служат лекарством от скуки. - А разве не так должно быть? -опрокидывая назад голову, спросила ведьма. - Нет же! Друзья - это очень важная часть в нашей жизни. Соответственно, дружба - это преданность, защита, поддержка, доверие и щедрость. Все мои друзья скажут это тебе, Фредерика Бернкастель! -Хахаххах! - громко рассмеялась ведьма. - Ну надо же! Какая речь, Уширомия Энджи! Но взгляни правде в глаза: у тебя нет друзей!       На мгновение Энджи поникла. Бернкастель попала в самую рану. У Энджи не было друзей. Это правда. В людском мире у неё никого не было. Энджи одна во всём мире. Это больно и жестоко. Бернкастель, высокомерно смотря на младшую Уширомию, казалось, уже праздновала победу в их дискуссии. Однако было одно НО - у неё были друзья из другого мира. - Да, ты права, - холодно произнесла ведьма Воскрешения, - но ты забыла о том, что у меня есть Мария, Сакутаро, Маммон и остальные сёстры Чистилища! Они - мои лучшие и единственные друзья! Я НЕ ОДИНОКА!       Этот молниеносный блеск в глазах рыжеволосой, говоривший о её полной вере в свои слова, заставил содрогнуться ведьму Чудес. Как эта девочка посмела дать отпор ей, Бернкастель? Однако Фредерика видела, что перед ней уже никакая не "девочка", а девушка, сестра Баттлера Уширомии и наследница влиятельного клана, а между тем и ведьма Воскрешения, Энджи-Беатриче. - Хех,- выдавила из себя смешок ведьма Чудес. - Что ж, видно, нам сама Судьба трактует нам быть оппонентами в таких милых детских дискуссиях, Энджи-Беатриче. Я никогда не признаю твою правоту, ты - мою, - как нечто само собой разумеющееся сказала Фредерика и вновь отпила чаю. - В таком случае можно дальше не продолжать говорить об этом,- сев рядом с Берн на кровать, сказала Энджи. - Твоя правда, - только закончила говорить Бернкастель, как заметила свернувшуюся в калачик спящую Энджи. "Ну вот, пришла поиздеваться над младшей Уширомией, а в итоге сижу в её комнате и беседую о дружбе. Мир сошёл с ума, хотя...нет, только я," - подумала Бернкастель, глядя на Энджи.       Как хорошо, что завтра воскресенье. Спи, юная ведьма. Не беспокойся ни о чём хотя бы сейчас. Пока что ты можешь спокойно жить - живи полной жизнью.

Frederika Bernkastel.