Персона 4: Сердце всего. Часть первая

             Обменявшись номерами телефонов, они распрощались, с договорённостью встретиться завтра, возле Джюнса, ближе к открытию, дабы отправиться в телемир без лишних и ненужных свидетелей.       Остаток вечера Юу провёл вместе со своей кузиной, которая была печальна и безутешна, поскольку дядя умудрился работать сверхурочно даже на такие праздники. Хотя её лицо казалось отстранённым, каменным и безучастным… что, впрочем, таки и выдавало ея грусть и тоску с головой. Кузена невольно посетила мысль о том, что «телезависимость» девочки может объясняться вполне этим. Оставался другой вопрос: а чем занимается в этот момент её родная мать? Почему она доверила своё чадо в руки настолько безответственного отца? Поразмышляв над этим, он аккуратно решил вызнать это у самого ребёнка.       — Сестрёнка Нанако, а где твоя мама? Почему я её никогда не видел? — серебряновласый сознавал, что заходит на опасную территорию, поскольку это было абсолютно не его дело… в любом случае, шаг сделан.       Двоюродная сестра сидела в этот момент перед телевизором, смотря какую-то интеллектуальную викторину, покуда её брат сидел, приобняв её. Она ответила, не сводя глаз с экрана:       — Папа сказал, что мама отправилась куда-то далеко-далеко, где ей будет хорошо… в рай… — все внутренности Наруками объяло холодом, а на лице выступил пот… и даже не пойми, отчего: то ли от столь спокойного тона, которым ребёнок это озвучивал, то ли от осознания самого факта произошедшего, то ли от всего сразу. Он пожалел не только о своём неуместном любопытстве, но и о своих мыслях, которые у него успели сложиться касательно этой ситуации. Однако, саму Нанако, погружённую в гладь кинескопа, и не особо волновало всё это…       Следующий день прошёл, в общем-то, как и планировалось: они успешно встретились, пробрались в телевизор, после чего у них состоялось мероприятие, которое отдалённо и с натяжкой можно чем-то навроде «тренировки».       Как сказала в своё время Ханамуре Маргарет, «Персона» — сила, которая незримо сопровождает человека на протяжении всей его жизни… но заставить принять её полутелесную оболочку, почти что осязаемую форму, что и называется призывом — достаточно проблематично, в особенности в мире «человеческом», поскольку там грань между измерениями достаточно плотная, посему переход затруднён и требует неимоверной платы. То ли дело ТВ-план, в котором практически нет барьеров и преград… Именно поэтому, как тренировочную площадку и избрали одну из пустынных улочек той, разрушенной Инабы.       На счёт Амаги новостей пока не поступало, однако, Игорь уверил их в том, что она сейчас «в безопасности, пусть и шаткой», что давало надежду на лучшее, пусть и не столь сильную. Прогноз погоды, как уже было сказано ранее, предвещал очередной туман в ночь с пятого на шестого, который отпустит город из своих объятий лишь вечером седьмого мая.       Что им оставалось? Верить и стараться, поскольку, как выяснилось, с использованием силы «другого Я», имелись и свои хитрости и трудности.       Так, первое, что выяснилось, защитник не появляется абы когда, по мановению руки, поскольку для его активации требуется… как не странно, но воля. Что навело на Ёске полное уныние, ведь из этого следует, что вся его «прыть» в прошлом бою оказалась не больше, чем совпадением, случайностью или… желанием его сердца. Получалось, что персоны завязаны на сферу чувств и эмоций: чем сильнее проявление, тем сильнее появление.       Единственный, у кого с этим не возникло особых трудностей, по иронии, оказался сам Наруками, который мог с лёгкостью переходить в «боевое состояние», что характеризовалось превращением любого подручного предмета в самые различные клинки и лезвия, частично наследующие форму от оригинала. Ну и конечно, позади него мелькал силуэт статного Изанаги, которым порой хотелось залюбоваться.       Для Чие всё оказалось очень трудно и тяжко, однако, как выяснилось, для того, чтобы ей призвать свою защитницу, Томое, достаточно лишь взбесить девушку и вот она уже несётся на всех порах, с появившейся из ниоткуда полутораметровой нагинатой, готовая разнести на части всех и вся. Можно сказать, что это была её слабость… или наоборот, сильная сторона… но, в любом случае, её физические показатели неиллюзорно возрастали под воздействием персоны, посему в этом мире старинная школьная шутка про то, что «если эта бестия ударит ногой по бетонной многоэтажке, то та сложится сама в себя», становилась пугающе правдоподобной. Чересчур.       Ну, отдельным пунктом шло то, что у неё просыпались неведомо откуда отличные навыки и рефлексы владения оружием, которое, по её собственному признанию, ей никогда не доводилось даже видеть вживую, не то что держать в руках.       Кроме того, это истощало энергию, причём достаточно весомо, и оказалось, что наименьшие запасы ея по иронии именно у серебряновласого, который, пусть и мог хоть каждые пять секунд проявлять своё воплощение, но стоило это ему дорого. А восстанавливалась она до крайности тяжело, неохотно, поэтому его мозг уже прикинул для себя, что ему лучше будет экономить силы до встречи с Амаги, так как Будда только знает, с чем им предстояло столкнуться на пути своём.       Наибольший запас, кстати, между собой делили Ханамура с Сатонакой, причём было не совсем понятно, у кого же из них больше, что вызывало массу споров. Во время одного из них Ёске случайно залепил Чие гаечным ключом по голове, после чего она не успокоилась, пока не избила до того полусмерти, покуда тот пытался улизнуть от неё, пускаясь в полёт чрез полмира…       Время измерять становилось сложно в этом странном пространстве… словно бы оно и не имело тут значения, веса. Карлик на этот вопрос как-то слишком коварно улыбнулся, но ничего не ответил, сохранив безмолвие. Так что, этот момент предстояло прояснить экспериментальным путём.       Следующим днём Наруками проснулся достаточно рано, сел на кровать после чего посмотрел в окно: жуткий ливень, начавшийся ещё вчера, абсолютно не собирался заканчиваться, поэтому предсказание о предстоящем дне во мгле вполне себе обретало плоть. «Сегодня, или никогда» — решил юноша сам себе. Хотя его тело оказалось с этим не совсем согласно, поскольку его поламывало и бил некоторый озноб. Вероятно сказывалась «плата» за призыв Изанаги, карта которого лежала там, где ей и полагалось — на письменном столе.       Там же находился странный кулон-амулет, с солнцем на одной стороне, а с луной на другом, который юноша предпочитал надевать в исключительных случаях. То есть, практически никогда. Потому что он был слишком дорог и памятен, чтобы его носить вот так просто, каждый день…       Вот и сегодня, кинув на него беглый взгляд, затем взяв в руку и аккуратно покрутив его, он вздохнул, отложил его в сторону, после чего начал одеваться, после чего спустился вниз, откуда уже пахло очень и очень приятно…       Завтрак прошёл в обычном режиме, разве что нарушаемый телевизором:       «На данный момент все силы полиции Инабы брошены на то, чтобы отыскать пропавшую ночью в понедельник школьницу — Амаги Юкико, которая является единственной наследницей гостиницы в Инабе. И, хотя случай и не связан с прошлыми убийствами, как заверил нас глава полицейского департамента, её отец сделал официальное заявление, в котором он говорил о том, что согласен заплатить сто миллионов иен тому человеку, который даст информацию о местоположении его дочери. Так же, он обращался в этом сообщении к преступнику, с просьбой об сохранении жизни Юкико, слёзно говоря о том, что «согласен отдать любую сумму, лишь бы вновь увидеть её целой и невредимой», конец цитаты. А теперь к другим новостям…»       — Завтра ещё кого-то обнаружат в странной позе на проводах? — посмотрела на Юу его кузина, которая говорила о подобном ужасе как-то уж слишком легко и просто. Но… ничего не поделать с тем. Дети в её возрасте редко способны осознать подлинный ужас и значение смерти…       — Нет, не обнаружат, — его голос чересчур резко отдал сталью, что девочка аж несколько вздрогнула. Взгляд юноши был крайне серьёзен и собран, однако, вовремя сообразив, что тем самым напугал её, Наруками попытался исправить положение тем, что улыбнулся очень по-доброму и погладил ту по голове. Нанако не поняла смысла происходящего, но обрадовалась, будучи довольной таким отношением. — Никто больше не пострадает, Нанако, обещаю.       — Да! — радостно закивала она головой, после чего вновь погрузилась в телеэкран своими большими детскими глазками…       — Народ, вы знаете, я с вами разорюсь просто… — вздохнул Ханамура, когда они уже всей дружной компанией шагали в сторону дворца Амаги.       — Это ещё почему, Ханамура? — повернулась на него Сатонака, которая словно бы выжидала момента, чтобы того подколоть, уязвить. Парень вывернул свой карман, который театрально оказался абсолютно пуст.       — Да потому… что я с вами только и отпрашиваюсь у своего напарника! Потом ведь придётся отрабатывать долги, а это неприятно, знаете ли! — белобрысый вздохнул, затем покосился впереди идущего «лидера», — Чувак, ты вообще слушаешь, о чём я говорю? — последнее предложение явно предназначалась для Юу, который шёл, будучи погружённым глубоко-глубоко в себя.       — Хм? Да, верно, — Ёске дал себе по лицу ладонью, наблюдая за неизменным выражением серебряновласого, который, стоит ему отдать должное, попытался поддержать разговор, тем, что хотя бы повернул голову на собеседника. Правда, это не отменяло той подробности… что он полностью пропустил мимо ушей всё сказанное ранее. Или… он сделал таковой вид?..       — Ты меня убиваешь, чувак…       — Ничего, переживёшь, Ромео! — хлопнула его по спине девушка, которая-таки дождалась своего «звёздного часа».       — Не стоит, Сатонака… стоп! Что ты сказала?!       Пока эти двое пререкались, юноша незаметно и тихо расплылся в улыбке… которою так же неприметно сменила привычная маска.       — Ну что, погнали? — поинтересовалась Чие, от переполнявшей её энергии немного прыгая на месте, окинув взглядом своих товарищей. Ханамура сжал в руках два неизменных куска металла и кивнул.       Серебряновласый переложил заветную биту в левую руку и зажал её в ней. Он посмотрел назад и вновь подивился особенности этого телевизионного мира: ещё позавчера здесь всё напоминало жертву бомбардировок тяжёлым оружием, а сегодня уже чисто, будто ничего и не было. Вновь жеребцы стояли на своих местах, готовые сорваться с постамента, снова привлекали собой цветы… которые почему-то стали зелёными и цветущими. Сколь же иллюзорно это измерение, если задуматься…       — Да, пора. В бой, — глас Наруками пусть и был тих, но, будучи усиленным тишиной, казался почти что громоподобным.       Подростки ещё раз переглянулись, последний раз набрали полную грудь воздуха, собрались с силами и направились внутрь в самый центр этой тьмы. Вход в замок чем-то напоминал собою портал: проём в нём некая спираль, которая медленно собою утягивала внутрь, даря ощущение странное, словно бы войдя внутрь, ты уже не найдёшь выхода наружу…       Их встретил роскошный коридор с ковровой красной дорожкой, прошитый золотом, потолки и стены, представлявшие собою гармонию из трёх цветов: красного и его оттенков, золота и ярчайшего белого. Дерево, камень, картон, золото, свечи и кувшины… бесчисленно и бесконечно богато это место. Местами подались и другие комбинации, включающие в себя чёрный и розовый, к примеру. Но главное: везде и всюду встречались рисунки, изображения и даже постаменты, представляющие собой мужскую обнажённую натуру с особым акцентом на месте сосредоточия любовной силы. Словно бы всё здесь говорило о некоем потаённом желании его владелицы…       Единственная девушка в их компании же постоянно краснела от такового… «непотребства» и постаралась не придавать значения всему этому… поторапливая парней, которым тоже ощущалось неуютно, некомфортно, но скорее от того жгучего холода, вероятно сообщавшему о том, что здесь скоплено экстремальное количество негативной материи, которая из каждого угла и тени невидимо скалила зубы. Шаг за шагом, проём за проёмом, но они начали свой путь в этом лабиринте тени.       — Народ! Развилка! — Наруками остановился, после чего окинул взглядом местность: путь разделялся надвое, левый и правый маршрут.       Посередине находилось витражное изображение ангела с парою шести крыльев, всего в цепях, что чем-то напоминало готический стиль. Правда, вот… глаза у него были до странности красные, в то время, как в самой картине доминировал небесно-синий цвет, изображая заоблачные дали. И самое главное: он светился сам по себе, а ежели попытаться заглянуть по ту сторону него, то становится видна лишь бесконечная пустота.       Ханамура попытался оценить, куда им лучше будет податься, однако это оказалось сложным, ибо оба прохода сразу же поворачивали, скрывая что-то за тем поворотом. Чие начала о чём-то спорить с белобрысым, достаточно пылко и жарко, правда, в отличии от них Юу не разделял подобного энтузиазма, поскольку его не покидало параноидальное ощущение опасности, смешанное с некоей дезориентацией; ему зачастую становилось сложно определить, откуда идёт тот или иной источник звука, или же пространственное ощущение путалось. И ведь он не страдал подобным ранее… пожалуй, юноша в очередной раз оценил прозорливость карлика, который острожил их тогда от похождения сюда.       — Наруками, скажи ему! Я говорю, что нам НАЛЕВО! А он всё талдычит о том, что нужно идти направо! — «А велика ли разница?» — серебряновласый вздохнул, после чего прислушался к окружающей обстановке. Резко, его дыхание перехватило.       — Вы это слышите? — все замерли на месте и начали прислушиваться. Слабо, и немножко искажённо, но в округе отдавалось нечто, подобное тяжёлому шагу или топоту. Вероятно, оно шло откуда-то сзади. Пацанка сжала кулаки и приготовилась к битве, в то время как весельчак лишний раз перестраховался и призвал позади себя Сузано. Правда, он почему-то побледнел, когда воздух вокруг него стал гулять и закручиваться… и причина состояла в том, что его нутро смогло в полной мере оценить и ощутить противника…       — Мне кажется… нужно бежать. ЖИВО! — недолго думая, он припустил в правый проход, даже не спрашивая мнения своих товарищей, которым… просто пришлось поступить так же, дабы не отстать от него. Наруками успел заметить где-то позади, в самой темени, достаточно большой силуэт в чём-то багряном.       — Ханамура, мать твою! С какого перепугу мы валим как кучка трусливых цыплят?! — выругалась девчушка, которой пришлось поднапрячься, чтобы не отставать от Ёске, который плыл по воздуху. Когда тот повернул голову, желая что-то ответить, он совершенно неожиданно вмазался в огромные двери, после чего неспешно сполз по ним. От оказанного на них воздействия они раскрылись и…       И перед очами предстала просторная зала, с одним единственным входом, просторная и светлая, но тупиковая. Середину комнаты украшала статуя огромной птицы из белого металла, навроде китайского феникса, сидящего в огромной золотой клетке. Только, птица почему-то наполовину казалась чудовищной, поскольку у неё перья сидели прямо поверх кости, без кожи, да и сама она смотрелась жутко.       Не думая дважды… Сатонака схватила Ханамуру и заскочила внутрь вместе с ним. И объяснить её поведение в то мгновение не предоставлялось возможным… предчувствие беды? Опасности? Или что-то ещё?       В этот момент пространство начало странным образом раскачиваться, словно бы при землетрясении, свет начал меркнуть. По полу и потолкам начали появляться многочисленные тени, от которых в комнате стало находиться неуютно…       Юу только успел подбежать поближе, как случилось непредвиденное: двери, подле которых остановились его друзья, сами собой захлопнулись, тем самым заперев их внутри. Серебряновласый мгновенно приблизился к створкам, после чего попытался постучать об них, затем позвать товарищей: ответом ему стала полнейшая тишина. Когда он хотел попытаться выломать препятствие при помощи грубой силы то… дверь растворилась, подобно иллюзии, оставив за собой стену.       — Хана… мура? — медленно вымолвил юноша, прощупывая ладонью тупик, — Сатонака? Есть тут кто-нибудь?! — однако, осознание произошедшего пришло достаточно быстро, что вызывало даже большую панику и страх.       Он остался один. Один, в этом лабиринте.       Сзади послышался топот копыт, который, вероятно, становился всё ближе. Юноша обернулся, после чего заметил странного рыцаря в доспехах, верхом на цельнометаллическом коне. В руках у него была самая настоящая пика, а из-под забрала виднелись два красных глаза. Казалось, что и он сам был просто набором железок, которые некая сила заставила двигаться. В нём преобладал красный цвет, причём именно в багрянец, хотя забрало для шлема, почему-то оказалось ярко фиолетовым. Наруками изменился в лице. Теперь оно представляло собой обитель ярости, ибо если не злиться, то ужас возьмёт верх первее…       — Готов, Ханамура? — в то мгновение, как их лидер оказался один, Чие и Ёске попали в окружение самых различных тварей, которые, как только двери закрылись, мгновенно наводнили всё окружающее пространство.       Удивляться или бояться просто не хватало времени, хотя, стоит отдать должное, там имелось чему: самой разной формы и размера комья и сгустки, которые щурились на них чем-то, отдалённо напоминающим очи, множество самого различного воронья и птиц, которые все имели перья, однако мясо торчало на них кусками. А главное: статуя посреди комнаты ожила и теперь кровожадно пронзала их своим взором и щёлкала остатками клюва и высунулась из своей блестящей клетки, сверкая всеми цветами радуги. Но все они отличались тем, что с них капала чёрная и вязкая слизь, из которой они, собственно, и родились.       Блеск лезвия — и началась бойня, кровавая и жестокая, повсюду летели куски плоти и черноты, которые оказались раздавлены, разрезаны и развеяны одновременно. Девушка носилась по маленькой комнатушке подобно демону, зачастую игнорируя законы гравитации и притяжения, не давая не единого шанса ударить или задеть себя, постоянно вращая своей нагинатой подобно пропеллеру, в то мгновение как белобрысый воскинул руки к «небу» и поднял ветер столь огромадной силы… что ж, если бы эти существа были бы хоть каплю живыми, то всё оказалось бы усеяно кровью и мясом, по самое основание.       Центральное чудовище, феникс, согнул своё подобие шеи, вдруг выгнул её и схватил девчушку клювом, но немного промазал, всего лишь оставив рану в районе ключицы. Ханамура, сделав несколько пассов руками и призвав своего неуловимого хранителя, успел взорвать эту нечто, при помощи воздуха, разметав остатки повсюду и тут же очутился подле пострадавшей.       — Эй, жива там?! — она же промолчала, но по её сжатым скулам виделось, что боль оказалась достаточной. Девушка окинула взглядом поле боя: куча слизи и жижи, и больше ничего.       Серебряновласый приземлился позади этого рыцаря, несколько раз перекатился и вновь оказался на ногах, предварительно воткнув в противника свой палаш, который, засветившись, разрушил, буквально испарил это существо, оставив от него лишь пустоту, да запах гари. Наруками присел на одно колено и попытался перевести дух: неудивительно, что его товарищ так припустил, почувствовав присутствие этого рыцаря, ибо у его персоны, за счёт управления потоками воздуха, имелась возможность и чувствовать их передвижение, становясь своеобразным радаром. Вот только сейчас они все разделились, почти что неведомым способом, а это явно не увеличивало шансы на выживание, и уж тем более — на спасение Амаги, которая пребывала где-то здесь. Вот только этот сверкающий и сияющий дворец мрака свои секреты так просто не раскроет, это уж верно.       Его боковое зрение заметило ещё небольшую кучку монстров, нарисовавшихся из-за поворота. Они чем-то напоминали существо, с которым он пересёкся при первой встрече. Та же бездушная маска на лице, те же подобные в своей остроте лезвию бритвы когти.       «Ещё гости?» — ухмыльнулся юноша, который ногой к себе подтянул меч и поднялся, приготовившись к битве. Конечно, ему досталось от прошлого противника, но это далеко не значит, что он собирался уступать кому-либо… ибо такова суть императора: идти вперёд, не сомневаясь ни в чём. Вспышка света, которая за этим последовала, это только подтверждала.       Парень с наушниками и девушка с нагинатой выскочили из комнаты, предварительно, что вполне благоразумно, не забыв захлопнуть за собой врата, после чего с той стороны раздался звук глухого удара, и всё так же резко стихло. Они переглянулись между собой, будучи оба бледными и напуганными, тяжело дышащими.       — Как думаешь… это всё? — Сатонака, в качестве меры предосторожности продолжила держать створки, а то вдруг…       — Дохлый номер, Сатонака. Кстати, а ты Наруками не видела? А то в пылу схватки я его как-то потерял… — Чие поморщила лоб, затем так же хлопнула по нему же рукой, словно бы в порыве осенения и озарения, чем тут же воспользовалось «нечто», оказавшееся по ту сторону, поскольку появилась небольшая щель, откуда высунулся огромный клюв, а за ним и омерзительная голова той птицы, которую несколько минут назад разбросали по всей комнате. Однако, она не только собралась обратно, но и стала ощутимо больше и злее…       Издав вопль, им пришлось припустить с максимально возможной скоростью, ибо этот противник пришёлся для них чересчур серьёзным и опасным. И поскольку путь вперёд преграждали самые различные порождения тёмного мира, подростки начали сметать их, подобно колосьям травы под верными ударами и взмахами остро заточенной косы…       — Наруками же остался с той стороны! — на ходу обратилась к Ханамуре пацанка, которой приходилось держать темп, стиснув зубы, поскольку боль в плече абсолютно не собиралась униматься, хотя ране и было оказано внимание, для чего юноша оторвал у себя кусок рукав от пиджака, использовав его заместо медицинского жгута.       — Вот чёрт! Его надо срочно найти! — парень попытался сконцентрироваться и почувствовать Наруками в этом огромном сплетении коридоров и комнат, пролётов и лестниц, но вот что странно: его будто и след простыл… но то можно списать на слабую концентрацию внимания, ибо для более глубокого поиска требовалось взять хоть какую-то передышку, а во время погони это сделать почти что невозможно…       Юу прорубал себе дорогу через полчища и легионы чудищ, которые, пусть и оказались ничтожны слабы по сравнению с ним и Изанаги, да только их оказалось много, и потому чаща весов неспешно, секунда за секундой, но склонялась в противоположную сторону.       Сейчас серебряновласый забрёл в огромную залу, которая имела посередине себя великолепную лестницу, уводившую на другой этаж. Под потолком повисли твари, которых юноша успел мысленно обозвать «светильниками»: улыбающаяся белая маска, укутанная в плащ с длинными рукавами, которая держит в руках масляный фонарь, однако, подобно и рыцарю, они были абсолютно пусты изнутри, не имея ни костей, ни плоти, ничего, за исключением этого куска скалящегося воска. Стоит отметить, правда, что уничтожение «лица» приводило, как правило, и к уничтожению самой конструкции.       Смущало только одно: многовато тут оппонентов, да и они скопились вокруг одного места, закрывая его обзор. Когда Наруками подошёл к центру комнаты, то он оказался спасён от неминуемой гибели чистой случайностью: его нога спотыкнулась об край ковра, что заставило его слегка присесть на колени. В тот же момент над его головой пронеслась самая настоящая люстра, спикировавшая с потолка.       Подняв очи вверх, подросток заметил, что ряд светильников расступился, явив перед ним огромную подвешенную конструкцию, с платиновым блеском и оттенком, с декоративными кольями сапфировой расцветки, напоминавшими острые шипы, направленные книзу, а так же бесчисленную кучу ячеек-подсвечников, но без самих свечей, в которых теплился леденящий синий огонь, чем-то напоминавший чьи-то горящие и алчущие глаза. Всё это крепилось к потолку длиннющей цепью, которой, однако не хватило длины совсем на чуть-чуть, чтобы пронзить насквозь.       Юноша молчал, однако его наполнила безмолвная ненависть и ярость, породившиеся от страха и осознания близости прошедшей рядом костлявой, с дополнительными вкраплениями того безумного драйва и наслаждения, которые гонят по венам адреналин, даря ощущение свободы и жизни. Лазурная энергия начала вращаться вокруг него с бешеной скоростью, напоминая пылающую горящую реку… Он ведь зол. И не оставит безнаказанными тех, кто посмел на разинуть пасть… или его имя не Наруками Юу…       Лицо оставалось неподвижным, но теперь оно дышало некоей опасностью, которую выражали глаза. Конечно, его прерогативой сейчас было отыскать своих товарищей и направиться на спасение черновласой принцессы… однако, когда куча этих наглых созданий, злобно ухмыляясь, приготовились к новому наскоку, его разум перестал рассуждать в здравых категориях, перейдя на понятия «месть» и «раздавить».       Вновь горящая тёмно-синим пламенем люстра начала подниматься вверх с явленным желанием убить серебряновласого воина, который спокойно начал восхождение по лестнице, сжимая в руке светящийся палаш, расстёгивая давящий его пиджак и взирая на мир двумя белыми зеркалами…       Чие становилось с каждой секундой всё хуже и хуже, ибо обработать рану как то должно времени абсолютно не хватало, а красная струйка всё продолжала и продолжала литься, уже наплевав на ткань её сдерживавшую, хотя, всё какие-то признаки рубцевания и заживления намечались, но всё же…       Сатонака совершила очередной прыжок, который до этого, возможно, видела лишь в тех самых кунг-фу фильмах и голливудских блокбастерах, пролетев в кувырке метров пять, вращая своим грозным оружием и рассекая множество висевших в воздухе тёмных сгустков, которые тянули к ним свои противные языки. Однако, это оказалось последнее, поскольку её следующей реакцией стало рухнуть на пол, немного смягчив падение рукой.       — Эй-эй-эй! Не думай мне умирать тут! — Ёске очутился рядом и взвалил ту на себя, действуя на неведомом импульсе. Девчушка не ответила, поскольку, вероятно, сознание покинуло её.       Сзади раздался визг, от которого невольно заболели уши, а сердце ёкнуло, после чего оттуда показалось нечто, уже скорее напоминающее змеиную али драконью пасть, нежели клюв, поскольку феникс продолжал поглощать в себя кусочки темноты, которые попадались ему на пути, становясь всё извращённей и чудовищней. Сейчас он напоминал бесформенное и уродливое нечто, крайне цветастое, на длинной шее. Оно не сбавляло темп, а только всё более и более прибавляло в скорости, продолжая, как алчущая адская гончая, гнаться по кровавому следу…       «Сатонака… держись там, чтоб тебя!» — парень обернулся назад и, возможно впервые, принял вид по-настоящему злой, яростный и немного грозный. Да, его бесила эта тварь, из-за которой они пробежали неведомое расстояние, параллельно пробиваясь через орды нечестивых, которые так и хотели их сожрать… да уж, воистину феникс бессмертный, но нечестивый, тёмный и сутью своей лишь насмешка над прекрасным существом.       Белобрысый прижал девушку к себе сильнее. Нет-нет, он не отдаст её, поскольку они оба обязательно спасутся, отыщут Наруками, а затем вытащат отсюда и Амаги. И какая-то тупая курица им не помеха…       Атмосфера вокруг накалилась. Ветер стал тяжёлым и сдавленным, в то время как владыка всех ветров вновь явил себя миру, сложив руки вместе. Аура, возникшая при этом, из нежно-лазурного цвета перевоплотилась в изумрудно-зелёную, таковыми же стали и глаза парубка. Она начала своё вращение, напоминая бушующий вихрь. Власы Сусано, поднятые кверху, стали неведомым науки образом вращаться вокруг своей оси.       Гигантская птица в едином порыве дёрнулась шеей, раскрыв свой смердящий гнилью и разложением клюв, после чего сомкнула его. С долю секунды всё замерло, но вскорости раздался грохот, подобному которому и не описать: окружающее пространство испытало на себе искажение, будто бы его пытаются разорвать на части, развоплотив самую ткань бытия. За звуковым проявлением последовало ударное: ткань и плоть этого существа начала разрываться и уничтожаться, растворяться, словно бы уходя в никуда. Черная жижа взрывалась, оседала на стенах и потолке, а после исчезала, таяла в воздухе, как подобно талому снегу или сжижённому азоту, оказавшемуся на свободе…       Спустя несколько перемещений секундой стрелки от огромного нечестивого комка не осталось ровным счётом ничего, за исключением, пожалуй, Ханамуры, которые спокойно взирал происходящее, находясь под странным куполом, которым его окружил Сусано-о.       Потухло сияние, проявленная сила канула в небытие, а Ёске уложил девушку, после чего занялся её раной, которая, когда он немного стянул с нея побагровевшую ткань, выглядела ужасно, если не сказать боле.       Парень побледнел, его руки задрожали, но воля и разум смогли заставить даже эти непослушные конечности двигаться, заставили их оказать ей медицинскую помощь. И да, стоит отметить, что прошлый опыт заставил пересмотреть своё отношение к этому делу, посему, за две с лишним недели, юноша худо-бедно восполнил пробел в врачевании, решив для себя, что не позволит никому более умереть на своих руках.       Ибо в его памяти оставила неизгладимое впечатление смерть Юу… несмотря на то, что тот потом возвратился обратно силою волшебства…       Пусть повреждение и небольшое, но поражала глубина его, да и более того: Сатонака ведь не дала себе после того не одной возможности для перерыва, продолжая использовать больную конечность подобно здоровой. Но, к несчастью, ничего из того, что помогло бы для данного случая, даже той же перекиси водорода, хотя его с утра посещала какая-то смутная мысль, ибо прямо перед самым выходом из дома его взгляд упал на аптечку оказания медицинской первой помощи. А сейчас она пришлась бы более, чем кстати…       Серебряновласый юноша выдавил себя тяжёлый вздох, а затем медленно сполз по стене, оставляя кровавый отпечаток от десницы. Неподалёку от него валялась разбитая, разрезанная на множество частей и местами оплавленная люстра, на которой повисла куча разорванных в клочья накидок чёрного цвета.       У подростка проткнута насквозь правая рука, которой он пожертвовал, чтобы прикрыть себя от удара, чуть ниже огромный ожог — постарались фонарики, которые использовали огонь в неимоверных количествах, заставляя его появляться и исчезать в самые неприятные и неожиданные моменты. Но он был жив и победил, а всё остальное, поверьте, не суть столь важно. Лишь только цена за этот триумф — Пиррова…       Воин кое-как заставил себя подняться, после чего продолжить путь, переваливаясь и покачиваясь. Разум в таком положении оставался единственным звеном, связывавшим всё вместе, подгоняя вперёд истощённую оболочку. Он подошёл к огромным воротам, которыми заканчивалась эта круговая лестница.       Они достаточно легко поддались лёгкому нажатию, открыв путь дальше, в следующий коридор, наполненный тёмными порождениями этого дворца…       Ёске тащил Чие на себе, изредка оглядываясь по сторонам. Чёрт, а она может быть очень тяжёлой, несмотря на свои миниатюрные размеры и рост. Он вздохнул, затем положил её на пол, аккуратно прислонив к стене, и вытер рукавом пот с лица.       — Так, теперь поищем-ка Наруками… — он сложил руки вместе и закрыл глаза, покуда воздух отвечал его зову. Весь этот лабиринт имел какую-то причудливую структуру… причём Ханамура был готов поклясться, что он ещё и менялся, прямо на глазах, поскольку порой он проходил места, казавшиеся до боли знакомыми и вызывая дежавю. Единственное, что спасало от паники, как не странно, была ответственность. Ибо на твоих руках находилась не только твоя, но и чужая жизнь…       Девчушка поморщилась, затем медленно раскрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Первым она заметила этого белобрысого, этого смешного паренька, который замер на одном месте, вслушиваясь в каждый шелест и звук. Чие ощутила знакомую боль в плече, которая, правда, стала немного тише, нежели раньше. Вероятно, ветер сообщил ему о её пробуждении, поскольку он вздрогнул, затем обернулся и устало натянул улыбку на лицо, желая приободрить её.       — Как себя чувствуешь? — Сатонака сморщила нос, затем покашляла и помотала головой.       — Вроде… нормально, — у неё возник в мозгу лёгкий диссонанс, ибо сейчас её соратник являл собою то, чего от него обыденно и не дождёшься: взрослость, зрелость и собранность. А если быть точнее, того поведения, которое всё это обычно сопровождает. И это человек, который только и умел, что устраивать клоунаду в классе да ныть по каждому поводу?..       — Идти можешь? — юноша присел подле неё и аккуратно помог приподняться, та же снова помотала головой и оттолкнула его.       — Всё… в порядке, — почему-то Ёске вздохнул с облегчением, затем легонько хлопнул ту по плечу.       — Пошли, я обнаружил Юу неподалёку отсюда, — пацанка смутилась и прислонилась к стене. Видимо, что-то её беспокоило. Ханамура посмотрел на неё вопросительно.       — Иди один, — парень вздрогнул и ошарашенно уставился на девчушку, которая выглядела подавленной и раздражённой.       — Ты хоть соображаешь, что с тобой здесь будет, если я тебя тут брошу в таком состоянии?! — Сатонака хмыкнула, чтобы выразить насмешку и скрыть тем самым свои страх и боль.       — Я не боец в таком состоянии и с такой рукой… Ханамура. Отыщи нашего Наруками, уж ему-то сейчас хлеще, вероятно, чем нам приходится… — белобрысик уже не сомневался в своих действиях и отвесил пацанке настолько крепкую пощёчину, насколько мог. Та оскалилась и хотела возмутиться в ответ… но её остановил гневный взор юноши, который самым настоящим образом пылал. Странно, но вокруг него начало собираться лазурное сияние…       — Ты не понимаешь что ли, Сатанатка?! Мы вернёмся обратно ВСЕ! Я, ты, Наруками, Амаги… и даже не смей нести мне тут всякую чушь!       — Ты… — хотела что-то возразить Чие, но её слова застряли в горле, ибо позади разгорячённого подростка возник его хранитель, что навеивало смутные подозрения, — Ёске, успокойся, плиз… — Ханамура же разгорячился более и схватил ту за щёки, после чего начал яростно тянуть за них.       — Ты что думаешь, здесь тебе кино или аниме какое-нибудь?! Если ты умрёшь… ты ведь умрёшь на самом деле, чёрт возьми! Ты хоть о наших чувствах подумала?! — девушка оказалась полностью подавлена и раздавлена таким напором, который она могла ожидать от кого угодно, но только не от него. Её глаз мельком заметил, как Сусано вскинул вверх свои руки, и они начали светиться золотым светом.       — Обер… нись… — только и смогла та вымолвить, покуда её тряс юноша. Он замер на секунду и обернулся вслед за тем. Их обоих объяло золотое сияние, которое ослепило своим великолепием…       «Странно» — подумала Чие. «Плечо перестаёт гореть…»       К Наруками вернулся разум, после чего он всё-таки перетянул рану на руке лёгкой тканью, которую оторвал от подола рубашки, затем вновь перевёл взгляд в центр той комнаты, куда он пришёл в конечном счёте: в огромном зале, декорированным множеством ковров и гобеленов находилась в самоей середине огромная золотая клетка с изящными, но узкими прутьями, в которой мирно дремала Амаги, собственной персоной. Сон её был мирен и спокоен, покуда она лежала на травяной подстилке из сухих трав. Одета Юкико оказалась в то самое, роскошное розовое кимоно с зелёным пояском, в котором она давала интервью в своё время. Юу подошёл поближе, периодически оглядываясь: его не покидало чувство того, что чьи-то ярко-жёлтые глаза следили за ним.       Клеть, на проверку, выдалась крайне мощная, несмотря на всё её роскошество, скорее своей крепостью напоминая алмаз, нежели злато. В ней имелась одна единственная дверка, судя по всему являвшаяся входом, однако она оказалась заперта на небольшой, но увесистый и мощный замочек. Таковой не взломаешь грубой силой, а искусством вскрытия замков юноша не владел. Он поморщился, после чего начал искать глазами ключ или нечто подобное.       Голова гудела, а тело слушалось очень и очень слабо, однако воля заставляла идти вперёд, двигаться дальше… в конце концов, обойдя каждый угол и сантиметр комнаты и окончив свой путь возле клетки, он решил, что лучше попытаться разбудить саму черновласую красавицу. Может, на пару они смогут сообразить выход, хотя на этот счёт у Наруками имелось смутное ощущение, что всё не будет так просто.       — Эй, Амаги! Проснись! Проснись! — конечно, его голос звучал достаточно устало и хрипло, но всё же достаточно громко, однако она не проснулась, хотя и немножко скривила носик, после чего чихнула. Юу сощурился, затем приложил ладонь ко лбу, дабы чуть-чуть унять боль, которая не желала делаться тише не на мгновение. Возможно, стоило попытаться использовать Изанаги, конечно…       — Она не проснётся, — раздался голос откуда-то сзади. Юноша вздрогнул, затем по его лицу пробежало нечто подобное страху, которое, правда, быстро сменилось спокойствием и хладнокровием.       «Ну конечно», — осенило его, хотя ему сейчас меньше всего хотелось бы встретиться именно с ней. Но, когда судьба была к нему милосердна? Он слегка обернулся, после чего заметил девушку в пышном и роскошном розовом платье, которая мило улыбалась, держа в своей нежной ручке микрофон-розу. Она кокетливо поправила свой подол юбы, после чего устремила на него свои горящие и блестящие златые очи, в которых желание смешивалось с угрозой…       Наруками Юу переложил биту на плечо, после чего направился прямо к ней, ибо… «Опасность же надо встречать лицом к лицу, не так ли?»