Играть. Пока не надоест

Вдох. Еще один. По всему телу пробежала дрожь, и Катерина медленно открыла глаза, ощущая, как ее горло обжигает морозный воздух. Ничего не видя и не до конца понимая, что произошло и где она, Катерина потянулась к шее — но рука оказалась слишком тяжелой, чтобы ее поднять. Попытка дернуться результатов тоже не принесла — тело сковала слабость, плавно переходящая теперь в ломоту. — Ява... — шепнула Катерина, силясь приподнять голову. Горло жгло огнем, рассыпая искры по телу и заставляя зубы скрипеть. Кто-то дохнул на лицо теплым воздухом, и она снова выдала неразборчивое мычание, глядя прямо перед собой, но ничего не видя. — Яваду? — язык, будто сделанный из сена, еще не слушался, а губы и вовсе ей не принадлежали. Томительно медленно зрение возвращалось к Ее Величеству, все четче прорисовывая черты нависшего над ее лицом. Баш. Мысль колоколом отозвалась в висках Катерины, заставляя что есть сил дернуться в сторону — крепкие руки бастарда ухватили ее за плечи, не позволяя пошевелиться. Он что-то говорил, лицо его выражало озабоченность, но Катерина не слышала. Шум в ушах заглушал даже ее собственное сердцебиение. — Вы в безопасности, — пробилось через пелену паники, и Катерина на мгновение перестала бороться. Глубоко вдыхая, она чувствовала, как ее легкие режет ножом ледяной воздух, но успокоиться не получалось. — Я положил вам на шею компресс из снега, чтобы не проступили синяки, — продолжил Баш так, будто это не он едва не задушил Ее Величество. Наконец, Катерина рывком выпутала руку из-под одеяла и попыталась сбросить со своего плеча хватку бастарда. Тот мотнул головой и отстранился, наблюдая, как неуклюже женщина старается встать. Ее голова еще кружилась, тело билось в ознобе, а в сознании пульсировала одна мысль: — Ты пытался меня убить, — просипела Ее Величество, кое-как усевшись на подстилке и озираясь вокруг. Грязная материя шатра, в который уложил ее бастард, выглядела так, будто ею тушили пожар, а затем использовали в качестве половой тряпки в хлеву. Катерина поморщилась, ощупывая шею и чувствуя, как в горле начинает першить от переохлаждения. Баш пожал плечами и, выйдя на несколько мгновений, снова вернулся, держа обернутую в кусок ткани горячую кружку. — Выпейте. Вам нужно согреться... На улице снова начинается снегопад, и нам скоро придется ехать дальше. — Что там, яд? — сплюнула Катерина, презрительно глядя на кружку в руках бастарда и ощупывая свою шею. — Франциск никогда тебе этого не простит. Он не поверит... — она медленно подтянула под себя ноги и уперлась в них локтями, уткнув пульсирующий лоб в ладони. Раздраженно закатив глаза, Баш выдохнул: — Да, там яд. И вы умрете мучительной смертью. Но только после того, как перестанете дрожать от холода, — он дернул Катерину за руку и вложил кружку в ее ладонь, силой заставляя сжать пальцы вокруг завернутого в тряпку горячего металла. В ответ Ее Величество выплеснула жидкость в лицо бастарда, зловеще хмыкнув и неуклюже пытаясь выпутаться из одеяла. Самодовольного мерзавца нужно было убить еще в утробе матери, когда эта шлюха Диана расхаживала по дворцу, выпятив свой безразмерный живот, как знамя. Теперь же оставалось лишь бежать, чтобы спасти свою жизнь от этого отродья — Катерина, путаясь в подоле платья, на четвереньках двинулась к выходу, одновременно стараясь уцепиться пальцами за грязную материю шатра, чтобы подняться на ноги. Уже почувствовав на лице холодящий снег, она обернулась взглянуть на своего похитителя — все произошло за считанные мгновения, и тот по-прежнему выл недобитым медведем, пытаясь выдавить обжигающую жидкость из глаз и содрать ее с кожи. Катерина снова завалилась на землю, зацепившись за едва виднеющийся из-под снега корень прямо у выхода из шатра — выругавшись и закусив губу, Ее Величество потерла ушибленную ногу, отрешенно отмечая, что Баш не потрудился сменить ее туфли на уличные. Уже после первых шагов обувь стала промокать, а ноги — замерзать, несмотря на уверенность Катерины, что сильнее замерзнуть было невозможно. Еще в полусознательном состоянии, слыша в ушах собственное сердцебиение, она устремилась прочь от шатра и почти затихшего бастарда. Мысль о том, что мерзавец теперь не посмеет показать своего обожженного лица при дворе сменилась другой, менее приятной, но куда более опустошающей: бежать Катерине некуда. Ей не поверили, когда она сказала, что не убивала своего мужа-короля. Ей не поверили, даже когда она повторила это под пытками... Поверят ли ей, будто виной всему был, пусть и не законнорожденный, но тем не менее любимый сын усопшего короля, для Катерины казалось решенным вопросом. Не поверят. Едва чувствуя замерзающие и поднывающие от холода ноги, она продолжала движение вперед — от дерева к дереву, опираясь уже порядком расцарапанными руками о стволы и стараясь не оглядываться, будто боясь увидеть, что Баш ее настиг. Или что она так и не смогла уйти от шатра достаточно далеко. Снегопад становился все гуще. Белые хлопья оглаживали разгоряченное бегом лицо, постепенно переставая на нем таять. Сколько она вот так бежала, Катерина не знала — туфли, давно промокнув, теперь замерзли, прямо на ногах превратившись в лед. Теплое платье, в котором Ее Величество оказалась похищена из башни, почти не спасало. Согласись она идти с Башем добровольно, на ней была бы соответствующая погоде одежда. Катерина тряхнула головой, отгоняя странную, не прошенную и почти досадную мысль о том, что, возможно, стоило послушаться ненавистного бастарда. В конце концов, она ведь до сих пор была жива: не висела где-то в Кровавом лесу с перерезанным горлом, не была сброшена с обрыва и не... Катерина так увлеклась вспыхивающими в голове образами, что не заметила, как добралась до реки — одеревеневшие ноги не удержали равновесия, и тело покатилось под уклон берега прямо на лед. Раздался крик, хруст ломающихся веток и треск ткани платья. Больно ударившись лбом о заледеневшую реку, Катерина не сразу смогла встать — несколько мгновений она лежала ничком, глубоко дыша и решая, чего ей сейчас хочется больше: обругать весь белый свет или снова разрыдаться. Такие перепады настроения, почти забытые и, как она надеялась, надежно оставленные в прошлом, раздражали Ее Величество — но последние недели стали слишком выматывающими. Наконец, прокашлявшись и тихо поскуливая, Катерина попыталась подняться: уперлась расцарапанными ладонями в гладкую ледяную поверхность и оттолкнулась, приводя себя в вертикальное положение. Ноги решительно отказывались слушаться — и почти мгновенно проскользнули в сторону, укладывая Катерину на бок. Она раздраженно рыкнула, лицо обдало паром ее же дыхания. Она рывком перевернулась на спину и снова на бок, приближаясь к берегу — там в снегу виднелся слетевший во время падения башмак, порядком перепачканный и сверкающий даже в тусклом свете смесью льда и парчи. Там в снегу мелькнула пара глаз — что за животное уважило ее своим вниманием, Катерина понять не успела, но изо всех сил ринулась к середине реки, надеясь, что зверь не станет ее преследовать. Уже на почтительном расстоянии от берега Ее Величество крепко зажмурилась и взглянула туда, откуда так стремительно спасалась бегством — безобидное животное размером с кролика вильнуло хвостом и скрылось из виду. — Лед очень тонкий! — послышалось откуда-то с другого берега, и Катерина облилась холодным потом. — Если провалитесь, течение унесет быстро, — продолжил громкий мужской голос, заставляя Ее Величество опустить взгляд на лед под собой — он покрылся паутиной мелких трещин. — Что вы делаете в лесу одна, мадам? — говоривший спустился к кромке льда, и Катерина впилась в него глазами — его лицо казалось незнакомым. — Я... — начала было Катерина, и вдруг ее ударило: кто бы ни обращался сейчас к ней, он не назвал ее титула... она уже и не помнила, когда к ней обращались таким образом. Мадам... — Я бы на вашем месте не шевелился. Предприняв попытку отползти в сторону и увидев, как при этом паутина трещин на льду расползается еще сильнее, Катерина замерла и умоляюще посмотрела на неожиданного спасителя, что-то сооружающего на берегу. — Трескается, — прохрипела Ее Величество, разом перестав чувствовать холод и волноваться о личности так внезапно подоспевшего на помощь незнакомца. — Постарайтесь лечь плашмя и откатиться в сторону, — послышалось в ответ. Катерина повиновалась. Утонуть в ледяной воде, да так, что и тела никто не сможет найти для захоронения — мысль казалась ужасающей. Не будет ни пышной процессии, ни склепа... не будет места, куда ее дети могли бы прийти почтить память матери. Она останется женоубийцей, сбежавшей от ответственности, и... — Так что же делает женщина в подобной одежде в такую пору в лесной чаще? — простецки повторил уже забытый вопрос незнакомец, едва ухватил Катерину за руку и дернул к берегу. — Вы не одеты для прогулок, — добавил он, видя замешательство, с которым вопрос оказался встречен. Катерина обернулась на другой берег, со смесью надежды увидеть и не увидеть там Баша. На чьей милости она оказалась теперь, у нее не было ни малейшего представления, но призрачная мысль о том, что возвращаться в замок не стоит, лишь стала более осязаемой. — Я упала, — коротко отозвалась Катерина, чувствуя, что если незнакомец отпустит ее, она рухнет на землю в тот же миг. Незнакомец хмыкнул и попытался отстраниться — Катерина насколько могла, вцепилась в его плечи, не позволяя последней опоре покинуть ее. На несколько мгновений оба они замерли. — Вы не похожи на лесного головореза, - коротко добавила Ее Величество, приглашая незнакомца объяснить, каким чудом он оказался в такую погоду в лесу и почему пришел на выручку, сам рискуя оказаться погребенным под толщей льда. — Вы замерзли. Где ваша карета? — он бросил взгляд на другой берег, что-то высматривая, и снова опустил глаза на все заметнее дрожащую Катерину. — Ушла под воду ниже по течению, — соврала та, мгновенно понимая, насколько глупо звучала эта ложь. Желание вернуться на другой берег и найти Баша бурлило в переохлажденном сознании, но Катерина не могла пошевелиться: все тело сковало ознобом и паникой. Спасший ее сейчас оказался в нужном месте в нужное время, и это не могло быть совпадением. Только не теперь. В такие подарки судьбы Катерина перестала верить много лет назад. — Мы выехали на охоту, но потеряли одного из... своих, — будто бы слыша ее немые вопросы, пояснил незнакомец, взмахом руки указывая куда-то в глубь леса. — Ищем, — добавил он, пытаясь стянуть с себя плащ, не отпуская при этом ослабевшее женское тело, так и норовящее соскользнуть на землю; а затем все так же неуклюже стараясь набросить плащ на плечи Катерины. Она благодарно кивнула и протянула только что стащенный с пальца перстень: — Если вы поможете мне, я могу вас отблагодарить, — как можно сдержаннее, из последних сил подавляя дрожь, прошептала она. Незнакомец принял подарок и, выгнув бровь, но так и не взглянув на врученный ему предмет, засунул за пазуху. Катерина почти незаметно улыбнулась: ей вдруг показалось, что вместе с осознанием плачевности ситуации она нашла выход. И пока незнакомец, обхватив Катерину за талию, старательно помогал Ее Величеству подняться по крутому склону берега, сама она обдумывала, что делать дальше. На босую ногу намотали оторванный от плаща кусок материи — идти по заледеневшей, покрытой снегом и ветками земле стало не так больно. Уже выбравшись наверх, незнакомец, не останавливаясь и почти волоча за собой едва поспевающую переставлять ноги Катерину, обернулся к ней: — Так чего же вы от меня хотите, мадам? — он снова подчеркнуто сделал ударение на последнем слове, и у Катерины не осталось сомнений: ее подозрения оправдались. — Чтобы вы не доставляли меня в замок, — победно выдохнула она, и незнакомец остановился. — У меня есть золото, надежно спрятанное золото, которым я с вами поделюсь, если вы нарушите приказ короля, — продолжила она и тут же почувствовала, что движение возобновилось. Они снова шли вперед, а ответ так и не прозвучал. Катерина неожиданно для себя растеряла мгновение назад переполнявшую ее уверенность: что, если она ошиблась? У короля были наемники: служили у Генриха и по наследству перешли сыну Катерины, Франциску. Они не носили форму, не числились в рядах стражи и солдат, но выполняли тайные поручения монархов, как выполняли грязную работу девушки из Летучего Эскадрона самой Катерины. Неожиданный, возникший из ниоткуда спаситель был слишком... Ее Величество запнулась, пытаясь подобрать слово. Она чуяла фальшь издалека, и хотя ей до невозможности хотелось поверить в рассказанную незнакомцем сказку о заблудившихся охотниках, куда более реалистично в ее голове звучала совсем другая версия: они искали не одного из своих. Они искали ее. И, пожалуй, нашли из-за ее недальновидности — не кричи она так громко, падая с берега реки... Катерина закашлялась: если бы ей не помогли убраться с растрескавшегося льда, она стала бы к весне кормом для оголодавших рыб. Вдали послышались голоса, окрики. Между деревьями мелькнули силуэты. Катерина попыталась вырваться из крепких объятий спутника: если король поручил Башу выкрасть Катерину из замка, зачем стал бы он посылать своих тайных агентов, чтобы вернуть ее обратно? Она ошиблась. Где-то. В чем-то. Баш не причинил ей вреда, по крайней мере, пока. Но и тот, кого она по ошибке посчитала посланником короля, не сделал ничего плохого. Только крепче сжал ее дрожащее тело, не позволяя отстраниться, не давая вырваться и пуститься наутек. Голоса и силуэты приблизились. — Не вырывайтесь, вам все равно бежать некуда, — беззлобно отозвался незнакомец после очередной неудачной попытки Катерины освободиться. — Мы прослышали, что убившая мужа королева сбежала из замка, но не думали, что сможем ее перехватить. Удача! — на последнем слове он повысил голос так, чтобы его услышали застывшие вдалеке люди. — Король не станет платить за мое возвращение, — прошипела Катерина, — он приговорил меня к смерти, — по телу снова пробежала дрожь, а глаза вспыхнули подступившими слезами отчаяния. Дьявол бы побрал лекарства Нострадамуса с их побочными эффектами: Катерина миллион раз за прошедшие недели просила провидца придумать какой-нибудь другой рецепт нужных для ее выздоровления средств, и он миллион раз обещал позаботиться об этом, но так ничего и не изменил. А теперь она готова была вот-вот разрыдаться, лишь потому что... — Я видела вас в замке! — выдохнула она ошеломленно в лицо только подошедшему к ним подельнику своего лжеспасителя. — Вы служите королю, вы... — широкая ладонь зажала ей рот, превращая крики в смесь бульканья и змеиного шипения. Подошедший кивнул куда-то в сторону. Маячившие вдалеке силуэты приблизились почти вплотную. — Солдаты уже близко, он нас обманул, — проговорил один из них, другие кивнули и в полном молчании стали седлать лошадей. Катерину подтолкнули к одной из кобыл, но ладонь со рта так и не убрали. Над ухом послышалось угрожающее шипение, не сулящее ничего хорошего, если она издаст хотя бы звук. Сглотнув, Катерина кивнула. Ей помогли сесть в седло. Посиневшими от холода пальцами она вцепилась в поводья, силясь не упасть вниз. Надежда сбежать растаяла, когда позади нее на лошадь уселся тот, кого еще недавно она старалась считать своим возможным спасителем. Какое-то время они ехали молча — крепкая рука удерживала Катерину за талию, не позволяя выскользнуть из седла. О ком говорили незнакомцы, Ее Величество не знала, но всякий раз, когда решалась спросить и открывала рот, не могла издать ни звука. Зубы стучали друг о друга, и несколько раз Катерина даже прикусила язык, почувствовав затем привкус теплой крови во рту. Откуда-то со стороны на их пути возник всадник, и на мгновение процессия замедлилась — ровно пока вновь прибывший не подал голоса: — Они взяли другой след. Катерина попыталась обернуться на сидящего за ней незнакомца, чтобы увидеть его реакцию на новости: показались ли они радостными или же наоборот озлобили ее похитителей? Однако выражение лица мужчины нисколько не изменилось. — Мое предложение все еще в силе, — проговорила она тихо, глядя прямо перед собой и чувствуя затылком его дыхание. Частично согревшись теплом накрепко прижавшегося к ней всадника, Катерина почти перестала дрожать, но больная нога все сильнее напоминала, почему Ее Величество предпочитала избегать лишних нагрузок. Ей было неприятно ходить, а уж бежать по лесу и ехать верхом совсем недавно показалось бы просто невозможным. По мере того, как тело согревалось, его все крепче сжимала боль. Вонзаясь прямо под кожу где-то на пояснице, она проходила по позвоночнику до самой шеи и горела огнем в немеющих ногах. — Золота хватит на всех, — добавила Катерина громче, чтобы и другие смогли ее расслышать. Ее не везли в замок, это было ясно, как Божий день. Но здесь и сейчас такой поворот скорее стал проклятием, чем благословением. — Кем бы вы ни были!.. — она повысила голос, надеясь привлечь внимание остальных всадников, но мгновенно почувствовала, как удерживавшая ее в седле рука исчезла, едва не позволив рухнуть на землю. Больше Катерина не говорила. Вспыльчивый нрав покорился усталости, и Ее Величество не проронила ни слова, даже когда процессия замедлилась, а затем и вовсе остановилась у подножия горы. Спешившись, несколько всадников привязали лошадей, через мгновение остальные последовали их примеру. Поддерживая под руку, прихрамывающую Катерину проводили вдоль отвесной скалы, и на несколько жутких мгновений ей вдруг показалось, что ее ведут на смерть. Бесславную казнь. Здесь ее тело найдут лишь к весне, если к тому времени от него еще что-то останется. Возможно, перстни. Или клок королевского платья, истерзанного оголодавшими хищниками, разом набросившимися на лакомый кусок мяса. При мысли о том, как чьи-то клыки будут разрывать ее на части, Катерина задрожала — споткнулась, упираясь руками в поверхность скалы и стараясь нащупать хоть что-то, чем можно было бы ударить накрепко впившегося в рукав незнакомца. Ничего не нашлось. Впереди показался едва различимый за снегопадом вход в пещеру, и Катерина дернулась в сторону еще сильнее. Хватаясь за каменные выступы и упираясь ногами. — Что бы вы ни задумали, вам это с рук не сойдет! — выкрикнула она гораздо тише, чем ей хотелось бы. — Я королева Франции! Я... — она умолкла, оглушенная звуками собственного эха: Франции... Франции... Франции... Своды узкого туннеля в скале нарочито громко повторили за Катериной ее слова, и она продолжила уже намного тише, почти шепотом: — Чего вы добиваетесь? Внутри пещеры, там, где узкий коридор превращался в широкий зал с высоким потолком, уже полыхал костер, отсвечивая языками пламени влажные каменные стены. В углу, будто бы не замечая пришедших, копошилась женская фигура. Катерина впилась в нее взглядом, не зная, радоваться или бояться еще больше. Послышался грубый оклик, и женщина в углу вздрогнула, оглядываясь и оживленно кивая. Катерина попыталась было вслушаться, но в ушах стоял шум. Женщина же метнулась куда-то в темноту и вернулась оттуда, неся в руках кубок и протягивая его Катерине. — Пейте, — почти вкрадчиво проговорил держащий Ее Величество мужчина, и она послушно взяла в руки неизвестный напиток, разглядывая, как от него поднимается пар. — Это вас согреет. — Что это? — спросила она скорее у женщины, чем у своего похитителя, но та молча развернулась и направилась в угол раньше, чем Катерина закончила фразу. — Она немая, — послышался смех откуда-то со стороны, и Катерина бросила взгляд на источник звука: несколько из ее нежеланных спутников расположились теперь в пещере, с интересом наблюдая за гостьей. Куда делись остальные, она не заметила. — Это горячее вино, Ваше Величество, — отозвался держащий Катерину, и она презрительно скривила губы. — Вы согреетесь. Жажда и сводящее болью горло сделали свое — Катерина коротко кивнула и пригубила кубок, делая сначала совсем маленький глоток, опасаясь обжечься, а затем допивая все до дна. Если ее хотели убить, яд был самым безобидным способом умереть. Чувствуя, как тепло растекается по телу, Ее Величество пошатнулась. В голову ударил хмель, и она тотчас вспомнила, что ничего не ела уже слишком давно. Впрочем, еду ей предлагать никто не спешил. Напротив, усадив ее у костра, мужчины стали громко обсуждать что-то свое, будто бы позабыв о своей пленнице. Катерина медленно встала, внимательно наблюдая за реакцией. Ничего не случилось, и она неуклюже направилась к копошащейся в углу служанке. По крайней мере, для себя Катерина окрестила ее именно так. — Я голодна, — прошептала Катерина, слегка наклоняясь, и женщина вздрогнула, старясь отпрянуть от неожиданного вторжения. — Она ничем вам не поможет! — донеслось из-за спины Катерины человеческое ржание, и по позвоночнику пробежал мороз. Ее Величество присела, поравнявшись глазами с той, в ком видела возможного союзника, но ничего не изменилось. Ответом было молчание. Улучив момент, Катерина скользнула пальцами по рукояти тонкого ножа, небрежно брошенного на невысокий стол, и, спрятав его в рукаве, поднялась на ноги, направляясь обратно к костру. Без боя она сдаваться не собиралась. — Я голодна, — громко повторила Катерина, не торопясь усаживаться на постеленные шкуры и крепче сжимая рукоять скрытого одеждой оружия. — Мы тоже, — со смехом и издевкой отозвался кто-то, передавая соседу свиток и перо. Действие повторилось, пока бумага не оказалась у Катерины под носом. — Я уверен, что вы устали и очень хотите домой, Ваше Величество, — с иронией заговорил тот, которого Катерина видела раньше в замке. Впрочем, вспомнить, по какому случаю он там был, она так и не смогла. — Но нам кое-что нужно. Карта потайных ходов замка, — свиток насильно сунули ей в руку. — Что? — искренне растерялась королева-мать, нахмурила брови и отшатнулась назад от неожиданности. — Зачем? — выдала она первое, что пришло на ум. — Настолько ли это важно? — снова подал голос ее спаситель, и лицо Катерины вспыхнуло гневом. — Все знают, что потайные ходы в замке — не более, чем легенда нерадивой прислуги, — зло протараторила Ее Величество, протягивая свиток обратно. Даже если бы она знала, куда вели дьявольские коридоры, не стала бы об этом рассказывать. От золота ее похитители уже отказались, а значит, и в замок им нужно было не ради того, чтобы что-то оттуда выкрасть. Незнакомец встал, нависая над Катериной, и она вызывающе подняла подбородок, глядя ему в лицо. Вопреки ее ожиданиям его тон смягчился: — Ваше Величество, — он указал рукой куда-то вдаль, предлагая Катерине туда проследовать. — Как видите, я не желаю вам зла. Не вам, — он хохотнул и мгновенно вернул своему голосу кошачью мягкость. — Сыграем! — послышался дружный гогот вокруг костра. — Рано еще! — рявкнул знакомый Катерине мужчина, и пещера наполнилась недовольным ворчанием. — Да что же вам нужно? Денег вы не хотите, тогда чего? — затарахтела Катерина, хватая его за рукав и всем своим видом демонстрируя, что обязательно получит ответ. Слишком много в ее голове возникало вопросов, на которые не находилось хотя бы мало-мальски приемлемого объяснения. Человек, чье лицо она узнала, явно был вхож в замок, ему не нужны были ходы, и он мог бы, если бы захотел, провести кого-то еще. — Видите вон тот выступ в скале? — тихо прозвучал голос у королевы над ухом, и она вздрогнула. Кивнула, разглядывая некое подобие колонны, будто бы высеченной из цельного камня. Голос продолжил: — Вы можете нарисовать нам план. Или можете стать живой мишенью. Некоторые здесь хороши с луком, другие... Не настолько. Голос звучал тихо, но его все равно услышали остальные. Катерина бросила непонимающий взгляд туда, где еще мгновение назад была немая женщина, смысл сказанного вторгся в воображение, и на присутствующих посыпались угрозы и проклятия. Сопротивление не помогло, и через минуту руки Катерины оказались надежно связаны веревкой и заведены за колонну, резко ограничивая Ее Величество в движениях. Как при этом кинжал не вывалился из своего ненадежного укрытия, Ее Величество не понимала — но уже старалась придумать ему применение… Будто читая мысли похитителей, так и не проронивших ни слова, служанка присела у ног Катерины, приподнимая подол платья и скользя веревкой по щиколоткам. Катерина зажмурилась — ужасное, забытое ощущение уязвимости и беззащитности вспыхнуло на лице алым цветом. Откуда-то издалека донесся легкий свист, и Катерина вздрогнула, когда острый наконечник стрелы ударился о каменную поверхность совсем близко к шее. Оставленные в детстве воспоминания окатили Катерину холодным потом, наглухо забивая подозрения, казавшиеся разумными еще мгновение назад. — Один из туннелей ведет прямо в гостевые покои королевского крыла, — послышалось из темноты. — Не старайтесь уклониться, — прозвучало в ответ на очередную ее попытку дернуться. Он был прав. Уворачиваясь от стрел в таком положении, она лишь приблизит тот момент, когда одна из них ранит или убьет ее. Прерывистое дыхание перешло в тихие всхлипы, попытки вдохнуть поглубже не увенчались успехом. Катерина коротко дышала и постоянно сглатывала подступающую тошноту. Вторая стрела щелкнула тише — где-то у плеча. Третья звякнула далеко позади Катерины — стрелявший не попал даже в колонну. — Там нет туннелей! — взвизгнула Ее Величество, когда острый наконечник вонзился в толстую материю рукава, слегка оцарапывая кожу. — Богом клянусь, нет! — она вжалась в каменную поверхность, концентрируя все свое внимание на маленьком кинжале в рукаве. Представляя, как вскроет горло каждому здесь присутствующему. Она королева, королева Франции, она уже не маленькая девочка, она может за себя постоять и не позволит издеваться над собой... По запястью и ладони тонкой струйкой потекла теплая кровь — Катерина поранилась, пытаясь перерезать кинжалом веревку. Тот звякнул об пол — мысли оказались слишком далеко отсюда, и вместе с ними Катерина снова попала во Флоренцию. Снова смотрела на только что растерзавших ее тело солдат. Затравленный взгляд до невозможности широко распахнутых детских глаз. Мокрые ресницы. Летящие в живую мишень ножи. Кто-то не выдержит первым и прикончит ее, не позволив папским войскам спасти единственную наследницу семьи. Катерина тряхнула головой — перед глазами застыла кровавая картина: застрявший в горле нож и бордовые потеки на коже. Она уже не была уверена, случилось ли все это на самом деле, или же ее воспаленная детская фантазия сама придумала для нее такой реалистичный кошмар, стараясь перекрыть им то, что с ней произошло на самом деле. Звякнула очередная стрела. Кто-то приблизился подобрать выпавший из рук кинжал. Раздался снисходительный смех. — Мы не причиним вреда вашим детям, если вы беспокоитесь об этом, — обратился к Катерине ее спаситель. — План ходов нам нужен не для этого. Катерина замотала головой, борясь с подступившей слишком близко тошнотой. Дьявол бы побрал вино — хмель выбивал из-под ног и без того зыбкую почву. Еще одна стрела — и снова крики королевы-матери. Проклятия и угрозы. — У меня есть нечто получше... — прорвалось сквозь нечеловеческий визг Катерины и ругань мужских голосов. Все разом уставились на узкий туннель, ведущий к выходу из пещеры — там, сжимая в одной руке сверток, а другой удерживая горящий факел, замерла мужская фигура, расцарапанное и отекшее лицо которой было бы трудно распознать даже при ярком свете дня. — В этом свитке указаны дни и время на ближайшие несколько недель, когда в замок будут доставляться продукты, — зазвучало продолжение, заставляя уже порядком опьяневших от вина и исходящего от королевы страха вояк снова стать серьезными. — Имена тех, кто продает их двору. Зная их, вы сможете обойтись без тайных ходов. Кому нужны полузасыпанные лазы, где только то и случается, что пропадает прислуга? — Будь ты проклят! — выдохнула Катерина, мгновенно прекращая истерику и сжимая руки в кулаки. Баш не отрываясь смотрел на солдат, будто и не услышал Ее Величество. — Не сметь! Не... — ей снова зажали рот, не позволив осыпать бастарда бранью и угрозами. Катерина дернулась, стараясь укусить и высвободиться. Безрезультатно. Баша обступили со всех сторон, отрезая ему выход из пещеры, но он так и не сдвинулся с места. Кто-то рассмеялся. Смех перешел в рычащий пещерным эхом хохот и затих — так же резко, как возник. — А тебе что с этого? — обратился к нему тот единственный, которого из похитивших ее Катерина видела ранее в замке. — Если на мгновение мы поверим, будто такой документ и правда существует, какова твоя выгода? Неужто надеешься, что мы в пылу лишим жизни нашего любимого короля, и трон освободится для его брата-ублюдка? Какое-то время Баш молча наблюдал за замершими вокруг него немыми изваяниями, а потом расхохотался, поднося факел критически близко к свертку и опаляя край бумаги огнем: — Вы можете потратить дни или даже недели на то, чтобы вытащить из королевы план ходов... Возможно, к тому моменту вас найдут. Или она не знает того, что вас интересует, или отправит ровно туда, где особенно опасно, — бумага стала медленно темнеть, обугливаясь и тлея. — Но, в конечном итоге, мне нет до этого дела, — он убрал факел на почтительное расстояние, и в пещере раздался облегченный вздох единственного узнанного Катериной мужчины. — Трон я уже испробовал, — ухмыльнулся Баш, с видимым усилием подавляя рвущийся изнутри горький смех. — Меня интересует золото, которое Медичи спрятала для своих личных нужд. Не имеет значения, как я его получу — от нее или от вас, — Баш сделал шаг вперед, и по тому, как быстро перед ним расступились, освобождая путь, стало понятно, что отказаться они не решились. Впрочем, соглашаться пока тоже не торопились. Катерина неистово пыталась отстраниться от зажавшей ее рот руки, будто бы позабыв о веревках на запястьях и щиколотках. — Хорошо, — послышалось у нее над ухом, и в то же мгновение она смогла излить всю свою ненависть на треклятого бастарда. Ее Величество вдруг разом осознала происходящее: и от алчности бастарда, собственной наивности и глупости молодого короля эмоции забурлили сильнее прежнего. Как могла она поставить сына в такое положение, подвергнуть его жизнь такой угрозе! Как мог он, король Франции, довериться своего незаконнорожденному брату! Еще там, на реке, едва завидев непрошеного спасителя, она как настоящая заботливая мать должна была почуять подвох и с чистой совестью уйти под воду. Не заботиться о своем имени и наследии — лишь о сыне. О детях, поправила Катерина сама себя, в агонии раскаяния не замечая, как ее отвязывают и на немеющих ногах ведут к бастарду... Она должна была умертвить его еще в детстве. Или когда он позарился на трон ее старшего сына. Или очнувшись в шатре с его омерзительным лицом, застывшим так к ней близко. Должна была, но всякий раз откладывала, опасаясь совершить ошибку. Теперь же он в погоне за богатством подверг опасности все, что имело для Катерины ценность — одному Богу было известно, зачем лесным незнакомцам понадобилось тайно пробраться в замок, но ничего хорошего подобное желание не предвещало. Катерина дрожала. Дотронувшись до ее плеча, Баш что-то прошептал, но она и не собиралась его слушать. Она шипела змеей, потирая растертые веревками запястья и силясь удержать равновесие на будто бы не принадлежащих ей ногах. Обгоревший с одного края свиток, так и не развернутый для просмотра, пошел по рукам, пока не достиг низкого, хлипкого на вид стола в самом углу пещеры, расположившись по соседству с тремя ножами и почти догоревшей свечой. — Нам нужно идти, Катерина, — в третий раз повторил Баш, вцепившись в ворот наброшенного на нее плаща и едва не волоком уводя из пещеры в густой снегопад. Раздражение и неприкрытая ярость исходили от бастарда, как жар от уже порядком разгоревшегося костра. Катерина дважды попыталась ударить наотмашь или хотя бы убрать все сильнее сжимающуюся у своей шеи руку, но Баш лишь толкнул ее на отвесную скальную стену снаружи пещеры, после чего, все так же продолжая молчать, снова ухватил за плечо, заставляя идти вперед. Она едва не упала, путаясь в подоле платья и потирая ушибленный о каменную поверхность бок. Позади них послышались крики. Шум. Топот ног. Баш, не оборачиваясь, прибавил ход, практически волоча спотыкающуюся о выступающие из-под земли корни деревьев Катерину. Продолжая осыпать бастарда руганью, она на ходу обернулась посмотреть, насколько далеки от них преследователи, и, заметив, что те так и не появились в поле зрения, в миг умолкла, опасаясь, что ее голос подскажет им, где искать беглянку. «Он нас обманул!» — донеслось откуда-то издалека сквозь густо осыпающий землю снег, и Катерина наскоро отогнала от себя мысли о том, что это значит. В воображении она нарисовала момент, когда и без того затянувшуюся жизнь ублюдка можно будет прервать. При первой же возможности. Как только она сама спасется. «Где лошади?» — снова раздались проклятия со стороны пещеры, и Баш наконец замедлился, перехватывая рукой женскую талию, прижимая ближе к себе, но не останавливаясь до конца. Следы вели похитителей к беглецам ничуть не хуже охотничьих псов. О том, что Баш еще до того, как войти в пещеру, отвязал всех кобыл, никто не догадывался, пока пропажа не обнаружилась самым неподходящим образом: догонять скрывшихся между деревьями королевских родственников оказалось не на чем. Мужчины вынуждены были бежать, петляя, спотыкаясь под плотным снегопадом, иногда задевая заранее оголенными мечами друг друга. Когда погоня близилась к своему завершению, всего через пару сотен мгновений после начала, Катерина уже не чувствовала ни ног, ни остального тела — все болело, в груди кололо от вдыхаемого на бегу ледяного воздуха. — Вот, — шепнул Баш и резко остановился. В нескольких шагах показалась привязанная к дереву лошадь. — Залезайте, — он подтолкнул Катерину, чтобы она взобралась в седло, и Ее Величество, отмахнувшись от непрошеной помощи, тотчас едва не соскользнула вниз, наскоро ухватившись руками за поводья. — Стреляй! — послышалось где-то рядом, и Баш рывком запрыгнул на спину лошади, удерживая Катерину и пришпоривая бока кобылы. Совсем близко пролетела и с глухим хлопком угодила в ствол дерева стрела. Все происходило слишком быстро, и Катерина мысленно металась между пожеланиями бастарду смерти и собственной жаждой выбраться из столь плачевной ситуации. Изнывая от боли в суставах, плавно разлившейся по всему телу, Ее Величество крепче вцепилась пальцами в седло, позволяя бастарду почти беспрепятственно управлять лошадью. Документ уже оказался у похитителей, назад отступать было поздно — в смутном ощущении кипящего в крови адреналина Катерина выхватила мысль о том, что нужно обязательно предупредить Франциска о грозящей ему опасности. Еще одна стрела пролетела чуть поодаль, угодив в сугроб. Лошадь громко заржала, вставая на дыбы и норовя сбросить наездников, прокрутилась вокруг своей оси и рванула в бок. Баш потянул поводья в обратную сторону, пытаясь вернуться на тропу — убравшись уже достаточно далеко от пещеры, он чрезмерно расслабился, полагая, что преследователи отстали, но в этот момент еще одна стрела со свистом рассекла воздух. Катастрофически близко. Послышался сдавленный стон и нарастающая брань. Катерина сжалась в комок, подаваясь вперед и стараясь как можно дальше отпрянуть от сидящего позади нее бастарда. Он завывал, нервно дергая поводья в разные стороны и почти выскальзывая из седла на землю. Лошадь свернула под низкие ветки, прошлась боком по стволу дерева, замедлилась, чихнула, а затем снова поменяла направление движения. — Если бы только вы двигались быстрее, Ваше, — зашипел Баш, но не закончил фразу, хватая ртом воздух и стискивая зубы от боли, — Величество, — сплюнул он, отмахиваясь от очередной низкой ветки дерева, под которыми теперь пробиралась их кобыла. Наконец, она замерла как вкопанная. Баш едва не рухнул на землю, в последний момент ухватившись за бок Катерины, чем вывел ее из транса — она вдруг стала колотить ладонями по его руке, изо всех стараясь избавиться от неожиданно возникшей хватки. Бастард спешился, сделал несколько шагов и опустился на колени, хватая воздух открытым ртом и прижимая ладони к тому месту, где из груди виднелся наконечник стрелы. Катерина продолжала наблюдать за ним, сидя на лошади — ее сердце громыхало в ушах, а тело отказывалось слушаться, будто она только-только проснулась после ночного кошмара и еще не полностью успела вернуться в реальный мир. — Ты ранен, — проговорила Катерина, удивляясь, каким хрипящим показался ее голос. Почти неслышным. Не чувствуя ног, она так и не решилась спрыгнуть на землю — тишина нарушалась только шелестом снега и тремя сбивчивыми дыханиями. Преследователи остались далеко позади. — Я истеку кровью, — прерывисто отозвался Баш, корчась от боли, но не двигаясь. Его пальцы окрасились пурпурно-красным, покрытое ожогами и ссадинами лицо побледнело. — Ты алчный предатель, — коротко выдохнула Катерина, старясь успеть выговорить слова между бьющими ее тело судорогами и силясь вспомнить, как заставить лошадь двигаться — слишком много времени прошло с тех пор, как Катерина последний раз каталась верхом. Голос получился скорее надрывным, чем угрожающим. — Неужели? — огрызнулся бастард, из последних сил поднимаясь на ноги и двигаясь куда-то вперед. Катерина замерла, выгнула бровь и сцепила зубы, пытаясь подавить дрожь — зачем ее мучители пытались преследовать их, если уже получили желаемое? Получили даты привоза зерна и мяса в замок... — А с чего им тогда... Дьявол... — он задел толстую ветку плечом и рухнул на живот, задевая стрелу рукой и разбавляя воздух животным рыком, полным агонии. — В пяти часах на запад есть деревня, вас там встретят. До замка дальше, — выплюнул Баш, обхватывая торчащий наконечник стрелы обеими руками и пытаясь отломать его. Снова воя и снова падая ничком. — И это твой план? Так далеко нам не добраться, это безумие! — сильно зажмурившись, Катерина вздохнула. Только умалишенный мог бы подумать, будто королева сможет сама преодолеть столь длинное расстояние через зимний лес. Она обернулась посмотреть туда, откуда они сбежали — преследователи остались далеко позади, ни звуками, ни летящими стрелами более не напоминая о своем существовании. Почему они отчаялись догнать беглецов так быстро, Катерина не понимала, но решила списать это на удачу и густой снегопад, как следует припорошивший следы. Ей должно было посчастливиться хотя бы в чем-то, убеждала она себя, медленно и неуклюже спускаясь с лошади на землю. Нездоровая нога мгновенно отозвалась резкой болью в бедре, и колени подогнулись, заставляя Ее Величество крепче вцепиться руками в седло, чтобы не упасть. Выждав, пока пульс перестал оглушительно грохотать в ушах и плясать перед глазами разноцветными пятнами, она смахнула с волос уже порядком присыпавший ее снег. Тот сполз по лицу, раздражая Катерину даже сильнее, и она потерла лицо рукавом, слегка морщась и не переставая бросать взгляды на бастарда. Тот все так же безрезультатно сражался со стрелой, застрявшей совсем рядом с сердцем. Снегопад стал гуще. Катерина обреченно всмотрелась вдаль — бежать было по-прежнему некуда, да и измученное тело не выдержало бы еще одной попытки, даже если бы та имела шансы на успех. — Говоришь, спас меня от костра? — зло проговорила она, аккуратно приближаясь к бастарду и стараясь при каждом шаге перекладывать вес тела на здоровую ногу. — Теперь твоими стараниями я умру от холода. Без суда и, — она опустилась на колени рядом с Башем, крепко сжимая стрелу и вырывая из его груди вопль, — следствия. — О нет, Ваше Величество, старания были исключительно ваши! — послышался полный презрения ответ.