«…Мана.»
— Если ты из-за долгов, то это был не я! — начал тут же оправдываться Мариан. — Может впустишь меня? — ночной пришелец наконец-таки подал голос, который звучал как-то отрешенно, и поднял голову. - Да, конечно… — Кросс отступил в сторону, пропуская внутрь гостя, и затворил за ним дверь. Мана, кем оказался вошедший, был братом-близнецом Неа, и он единственный, кто знал об этом тайном жилище Кросса помимо брата. Даже войдя внутрь, он не снял с себя плаща, и вода тяжелыми струями продолжала литься с него. — Все в порядке? Дать тебе сухой одежды? Ты и так дохлик, заболеешь еще. И Неа меня убьет, скажет, что я не позаботился. — Мариан принес из ванной полотенце и подал его второму юноше. — Неа так и не вернулся домой… Его уже два месяца нет дома… — с грустью и волнением ответил близнец. Мариан подошел к нему и принялся расстегивать пуговицы на его плаще. — Ты весь вымок… Неужели ты шел от Лондона пешком? — Удивился Мариан, обнаружив, что даже рубашка была мокра насквозь и прилипала к телу парня. — Так и есть. — Снимай с себя все это и иди в ванну. Погрейся. Ты дрожишь… А я пока чайку заварю. — с этими словами Мариан направился на кухню, чтобы поискать среди пыли и засохших крошек, хотя бы малюсенькую коробочку с черным чаем. Он услышал, как дверь в ванную захлопнулась и зажурчала в вода. Мариан тут же с облегчением вздохнул. Мана часто навещал его. Часто, когда его раздирало одиночество и беспокойство за брата. Он приходил к Кроссу за советом, даже не обращая внимания на то, что Мариан… Не очень ровно дышал к нему. Рыжий юноша и сам страшился этих чувств, и часто стыдился фантазий, что посещали его вечерами. Но, когда Мана появлялся рядом, ему было спокойно и тепло. Одно ощущение, что старший Кэмпбелл подле него, делало его счастливым. А уж тем более помогать Мане советами, утешать его, и, даже если и осознавать, что он недосягаем, все равно любить. Мана уже вышел из ванной комнаты, одетый в сухую одежду, любезно предоставленной Марианом, и сел за старый небольшой стол, на котором стояла кружка с горячим чаем. Кросс же сел напротив юноши и взглянул на заколоченное окно, за которым буря все не унималась. Мана смотрел на свою кружку и практически не двигался, вода стекала с его длинных вьющихся волос прямо на плоскость стола. — Ты пришел, потому что тебе одиноко? — наконец прервал молчание Мариан и взглянул на Ману, который замер в первоначальном положении. — Я боюсь… Боюсь, что он больше не вернется. Раньше он всегда присылал хоть какую-нибудь весточку о себе. — Кэмпбелл прикрыл лицо обеими руками, и Кроссу показалось, что тот вот-вот разразится рыданиями. — Может, он боится, что ты можешь оказаться в опасности? Мана. Ну ты же знаешь, что Неа боится, если с тобой что-то случится. — Мариан отставил кружку в сторону, явно не желая больше пить. — Так же, как и я боюсь за него! — Юноша резко привстал, опираясь обеими ладонями о стол. Его грозный взгляд мгновенно наполнился влагой. — Ну хоть ты должен меня понять… Мариан опешил и сам не заметил, как постепенно залился алой краской. Поэтому он поспешил взять кружку и отправиться на кухню, чтобы оставить ее там. Однако, Мана, некогда стоявший в том же положении, в котором поднялся, опустил голову и произнес: — Пожалуйста, возьми меня… Кружка, бывшая в руках рыжеволосого парня, выскользнула из дрогнувшей руки и разбилась, разлив свое содержимое прямо на босую ногу Кросса. - Ай! — крикнул тот, отскакивая назад и падая на пол. Испугавшись, Мана кинулся со своего места к Мариану, падая на колени. — Прости меня, пожалуйста! Я правда не хотел, чтобы так получилось! З-забудь о том, что я сказал. Я-я. Я не знаю, что на меня нашло… Мне стыдно за такие слова. — Он опустил виноватый взгляд на пол и принялся подбирать осколки, пока не вздрогнул, когда теплая рука друга коснулась его бледной щеки. — Ты правда хочешь этого? — неуверенно спросил Мариан, внутри которого разгорелся такой неистовый пожар, что он еле сдерживал в себе все накопившиеся эмоции. — Просто мне надоело вечно быть несчастным, Мариан! А отдавшись тебе. Позволив себе сгореть в твоем огне. Если этим я сделаю тебя счастливым, то я буду счастлив сам. Да, я знаю, что моя любовь к собственному брату выходит за все рамки дозволенного. Она запретна, порочна, грязна… Он возненавидит меня за такое! Поэтому пожалуйста, Мариан… — Мана сжал рубашку на плече рыжеволосого юноши и глазами, полными печали, взглянул на него. — Но, Мана… Это не правильно. Зачем быть со мной, если любишь другого? Ведь мои чувства к тебе так же порочны… Так же грязны и запретны! — Если мужеложство, еще кто-нибудь может простить, то инцест презирали всегда… Мариан знал, что Мана, сидящий рядом, сжавшись в клубок, был прав. Тем более, если бы об этом узнало высшее общество, в котором Кэмпбелл постоянно вращался. Мариан нахмурил брови и приподнял лицо юноши, заставляя того взглянуть в карие глаза. — Ты жесток… Предлагать мне такое, зная, что я… — Кросс провел ладонью по волосам своего предмета воздыхания, а затем опустил ее ниже, зарываясь пальцами в густые темные волосы, еще не до конца просохшие. Мана же, стыдливо приподняв взгляд, прижался к груди рыжеволосого юноши. — Прости… — Промолвил он, смотря куда-то в пол, а затем, внезапным резким движением впился в губы Мариана. Тот сначала хотел оторваться от губ Кэмпбелла, но, почувствовав, что его самые безумные желания, наконец-то, начинают сбываться, оставил всякие попытки на сопротивление. У Маны были очень горячие губы, а Мариану показалось, что они придавали поцелую какой-то пряно-сладковатый вкус. Вкус лесного меда. Он обхватил лицо старшего Кэмпбелла, большими пальцами очерчивая точеные скулы. На бледной коже юноши наконец-то появился румянец, и Мариан захотел распалить своего новоявленного любовника еще жарче. Резкими движениями непослушных рук он вытянул заправленную часть рубашки из-под брюк Маны и забрался под нее руками, ощущая подушечками пальцев юношескую спину. Мана был стройным юношей, но Мариан, коснувшись выпирающих ребер, понял, что эта стройность граничила с худобой. Даже в момент, когда он должен был получать удовольствие от достигнутого, он не прекращал волноваться за Кэмпбелла. Уж слишком много он значил для него. — Давай… Продолжим в спальне?.. — неуверенно предложил Мариан, гладя Ману по щеке. Тот неуверенно, но быстро закивал. Они оба поднялись с пола, так и оставив осколки лежать на полу. Кросс потянул Кэмпбелла за собой, беря подсвечник и ставя его на тумбочку возле большой кровати. Затем он прижал парня к стенке, не позволяя никуда сбежать, и вновь впился в столь желанные годами губы. Как же он был счастлив от происходящих событий! Дрожавшие пальцы судорожно выталкивали маленькие пуговицы из тугих петель. Наконец, освободив тело Кэмпбелла от хлопковых объятий рубашки, Мариану открылся тот самый запретный плод, который он так давно желал вкусить. Бледное, почти белого цвета тело, выдавало в его хозяине истинного аристократа. Даже утонченные и удлиненные конечности явно говорили об этом. Мариан смотрел на этот необычный цвет кожи, как завороженный, не решаясь действовать дальше. — Что-то случилось? — тихо спросил Мана, настороженно глядя на своего друга. — Ты такой… чудесный… — с придыханием произнес Мариан и подошел ближе, накрывая губы Маны своими. Он прикоснулся пальцами к животу Маны, отчего тот инстинктивно поспешил его втянуть. Мариан решил, что раз уж ему предоставили тело, то необходимо его тщательно исследовать, чем он и стал заниматься, поглаживая парня по груди и торсу. Мана же в этот момент думал, правильно ли поступил, не совершает ли он ошибку? Ему было страшно. Он не представлял, в какие глубины он скатывается, и как на это отреагирует брат, если он вернется. Если он узнает. Неа. Неа… Мана ни на секунду не переставал думать о своем близнеце. Он мучил себя ожиданием и бессонными ночами. Это истощило и высушило его. А может быть он правильно сделал, что пришел к Мариану? Все мысли мгновенно прервались, когда Мариан коснулся губами розового соска на груди Маны, что вызвало у последнего внезапный вздох. Юноша и сам от себя не ожидал такой реакции. Мариан же, улыбнувшись, продолжил покрывать тело горячими поцелуями, руками пробираясь за талию и нагло опускаясь ниже, лаская другие, более аппетитные места. Разум старшего Кэмпбелла мгновенно заволокло туманом, и теперь он не мог ни на чем сконцентрироваться, кроме как на собственных ощущениях и чувствах. Казалось, Мариан и сам был не уверен. Вдруг это сломает жизнь им обоим? И оба будут мучиться, пока, в конце концов, это не приведет к какой-нибудь трагедии. Юноша прекрасно понимал, что Мана решился на это не потому что чувствовал что-то к своему другу. Его толкнуло на это отчаяние и одиночество. Но, только почувствовав на своих волосах чужие теплые ладони, Кросс отбросил прочь эти мысли и просто решил отдаться волне страсти. Слишком сильно Мана желал чужого тепла, и Мариан с удовольствием стремился поделиться им. Еще одно чувствительное место обнаружилось на шее Маны. Именно, когда поцелуи с груди поднялись к ключицам и шее, тот начал сильнее краснеть и очень шумно дышать. Он очень соблазнителен, а его голос просто кружил Мариану голову и заставлял предпринимать более смелые решения. Он резко повернул Кэмпбелла и толкнул назад, на старую, но мягкую кровать, и навис над ним, становясь коленом на простынь. Мана же испуганно смотрел на Мариана. Он сомневался, и рыжеволосый юноша это заметил. — Если ты боишься, то давай прекратим… — немножко отстранился Мариан, садясь в кровати. — Нет, я не боюсь. — Кэмпбелл поднялся и подобрался ближе, пока не прижался и обвил руками шею Кросса. Он неуверенно коснулся своими губами горячих губ друга, пока тот снова не перехватил инициативу на себя. Кросс аккуратно упал вместе с юношей на постель. Развязно терзая губы Маны, Мариан не переставал жадно изучать соблазнительное тело под ним и касаться каждого сантиметра. Кэмпбелл нежно поглаживал волосы, изредка целовал лоб и все время часто и шумно дышал. — Да… Я точно хочу, чтобы мы сделали это… — прошептал на выдохе Мана.***
Свеча, стоявшая на тумбе возле кровати, уже давно потухла от сквозняка, проникшего в спальню. Теперь помещение окружал мрак, а его пространство заполнял скрип старых пружин и сладкие стоны любовников. Их тела изредка освещали сверкающие молнии неунимающейся бури. Движения бедер Мариана были плавными и, в какой-то мере. нежными. Он боялся причинить боль тому, кого любил. Хоть это было и очень волнительно, но страсть и нежные чувства брали верх над разумом. Мана протянул руку к щеке Мариана и своими дрожащими пальцами коснулся ее. Тот медленно прикрыл глаза и слегла повернул лицо, чтобы поцеловать ладонь юноши. От этого жеста им обоим стало так неловко, но одновременно так уютно и тепло. Кросс слегка ускорился, что вызвало новую волну сдавленных стонов. Кэмпбелл иногда и сам толкался навстречу, правда неумело и очень неуверенно. Он иногда прикрывал рот, чтобы стоны не были слишком громкими и смущающими, а его волосы местами прилипали ко лбу от пота. Мариан поглаживал влажные бедра Маны, иногда сжимая свои ладони. «Я хочу его поцеловать…» — подумал Мариан, наклоняясь ниже к зажмурившемуся лицу Маны, пока тот не распахнул медовые глаза, в цвете которых Кросс готов был увязнуть. Он прильнул к губам своего любовника, сладко причмокивая и получая удовольствие от ощущений. Пока он ласкал язык и губы Маны, тот очень аккуратно обеими руками обхватил лицо Мариана, а затем и вовсе обвил свои руки вокруг его шеи. — Сильнее… — пыхтя, прошептал Мана, едва оторвавшись от губ рыжего парня. Мариан взглянул на это красное и запыхавшееся лицо юноши и поцеловал его в висок. Еще раз зарывшись пальцами в густые распущенные волосы юноши и чмокнув в макушку, перевернул его на живот, предварительно выйдя из него, и попросил чутка приподнять бедра и таз. Мана покраснел еще сильнее от такого, как ему показалось, пошлого положения. Не менее пошлым и развратным ему показался и хриплый крик, вырвавшийся из его горла, когда Мариан снова вошел в него, но теперь несколько глубже, чем в прошлый раз. Тонкие пальцы рвали под собой влажные от слез и пота простыни, а ноги в судорогах тряслись от перенапряжения, хоть Кросс и придерживал его. На этот раз Мариан не сдерживался и, быстро двигаясь, вжимал любимого в кровать своим весом. Наклонившись ниже, он ласково целовал выпирающий хребет и лопатки юноши, подрагивающего и всхлипающего под ним. Мариан заметил, что Мана сдерживал себя в чувствах. Для него оставалось загадкой, по какой же причине? Из-за того, что все это время представлял своего брата на месте Мариана или просто из-за того, что все происходящее ему в новинку и что он просто стесняется кричать и стонать во весь голос — истинной причины Кросс не знал, да и не хотел особо отвлекаться. Упершись одной ладонью в постель, второй рукой Мариан ласкал Ману, касаясь нежной кожи на животе и талии. Пока рука исследовала пышащее жаром тело, губы и зубы прикусывали загривок и тут же зацеловывали место укуса, вынуждая Кэмпбелла вскрикивать и постанывать. Голос его был достаточно жалобным, но одновременно в нем отчетливо слышались нотки наслаждения. Этот голос еще показал себя, когда Мариан, толкаясь, обхватил ладонью сочившийся спермой член своего любовника. Он наклонился ближе к ушку Маны и прошептал:«Я люблю тебя. Я хочу, чтобы эта прекрасная ночь никогда не заканчивалась.»
***
Абсолютно вымотавшийся, Мана проспал до самого полудня на той самой скрипучей кровати. На следующий день все так же было пасмурно и сыро, поэтому выбираться из-под одеяла не хотелось. Хотелось только теплого питья и объятий. Жалел ли он произошедшем? Он и сам не знал. Ночью он, наконец-таки, ощутил, что не одинок, что кто-то может подарить ему свое тепло, что он кем-то любим. А где же сам Мариан? Эта мысль не выходила из головы юноши. Судя по холодной простыне, он встал уже достаточно давно. Но и в доме совсем тихо. Неужели он снова остался один?«Давненько ты сюда не заглядывал.»
Услышав это, Мана понял, что Мариан здесь, но не один. Ему было дико интересно, кому еще было известно тайное укрытие Мариана Кросса. Очень осторожно юноша сполз с кровати, стараясь не скрипеть пружинами, и подобрал одеяло, так как был полностью обнажен. Ноющая боль в пояснице не давала покоя, и именно она доказывала тот факт, что сегодняшняя ночь была реальностью. Достаточно приятной реальностью.«Тебе удалось оторваться? Тебя же все-таки три недели не было.»
«Что? С кем это он разговаривает? Три недели?» — подумал Мана, подходя ближе к двери. Так громко и отчетливо было слышно только Мариана, а вот его собеседник либо слишком тихо говорил, либо просто молчал. Мана тихонько подкрался к щелке в дверном проёме и заглянул туда. Увиденное его потрясло, он остановился около двери, как вкопанный, не в силах поверить своим глазам. Сердце предательски пропустило удар, а в горле сжался тугой комок, то ли от счастья, то ли от горечи совершенной ошибки. В соседней комнате, на скамье, сидел весь в бинтах и ушибах, с серьезным лицом и холодным взглядом тот, кого он ждал. За кого он волновался и надеялся, что он вернется. Вернется живым и скажет, улыбаясь своей теплой улыбкой:«Наконец-то я дома!». Мана сполз по стене, плотно зарываясь в одеяло и пряча в нем свое лицо.«Глупый, глупый младший брат…»