Торвальд. Эра войны

      Материк Птиц встретил небольшой корабль легким бризом и теплыми лучами осеннего солнца. Листья деревьев постепенно желтели, окрашивая Торвальд в золотые краски. Едва родной пейзаж предстал у Алека перед глазами – даже едва ли, на горизонте, – он, ни минуты не медля, схватил свои вещи и, наспех попрощавшись с капитаном, обернулся орлом и рванул в сторону земли. На такой скорости ему потребовались какие-то двадцать минут, чтобы долететь до берега. Едва под его лапами появилась суша, орел чуть ли не камнем спикировал вниз и приземлился, перекидываясь обратно в человека.       Он находился недалеко от портового города, куда судно, на котором он плыл, должно было зайти через час-другой. Место, где Алек оказался, было окружено водой с одной стороны и лесом – с другой. Решив не медлить, наемник уверенно углубился в лес. На данный момент его не интересовало направление – надо было двигаться. Нос вдыхал знакомые ароматы, так разнившиеся с постоянным запахом соленой воды, что сопровождал его последний месяц. Наконец-то можно было не волноваться быть пойманным, наконец-то можно свободно перемещаться в любое время суток…       Алек брел, куда глаза глядят. С тех пор, как они покинули Остров, оборотень был не в себе. Внешне это проявлялось в некой прострации, отстраненности от всего происходящего – некоторые могли бы сказать, что он тронулся умом. Моряки видели, как Венадио вертел в руках кольцо с матовым камнем, как он шептал что-то себе, глядя на горизонт, или наоборот, уставившись в морскую гладь, рассекаемую их судном. И никто не мог точно сказать, что такого произошло.       Однако сам он мог. И объяснялось все весьма просто – он думал. И в кои-то веки думал он не о каких-то делах, связанных с его работой, или же с ее отсутствием. Он размышлял над делами мировой – действительно мировой – важности. То, что наставник Мерния рассказал ему про Феникса и Суматранского Волка, равно как и осознание того, что ему предстояло сделать, дают немало пищи для размышлений. Вот и сейчас, когда Алек шел в неизвестном направлении, он не мог думать о чем-либо еще. Кольцо с огненным сапфиром, которое обычно лежало у него в кармане, было крепко сжато в кулаке наемника. Он то и дело глядел на него, всматриваясь в кристалл огненно-красного цвета, словно ожидая увидеть ответ на мучавший его вопрос.       Войну нужно было закончить. Так, во всяком случае, считал Мерния. И так же, очевидно, считала Алатриэль. Это было правильно с точки зрения морали. Это спасет жизни, восстановит семьи. Может дать начало новому этапу развития всего человечества.       С другой стороны, война должна была продолжаться. С этим согласились бы такие люди, как Латинда и Ренгольд – ювелир, работающий на черном рынке города Перьев. Война – это все, чему обучены многие люди. Они – воины, это их жизнь. Значительная часть подпольной экономики и товарооборота построена на этом конфликте. Прекратить его значило бы оставить некий вакуум во всех без исключения структурах, образованных людьми – от тех же черных рынков до верхних слоев общества. Люди, более не имеющие работы, могут сильно навредить установившемуся строю.       Он не знал. Не мог знать. Еще не решил. Сущность настаивала на том, чтобы пока ничего не решать. Вернуться домой, выспаться, а уж потом принимать решение. Алек был согласен с ним, но мысли не давали ему покоя.       Откуда-то слева послышалось глухое рычание. Венадио мгновенно напрягся, засунул кольцо в карман и прислушался. Вскоре рычание повторилось, но теперь наемник отчетливо смог определить источник.       «Волки. Голодные. Злые», – пронеслось у него в голове. – «Стая».       Повернув голову, Алек смог разглядеть несколько морд, затаившихся в кустах. Не оборотни. Обычные животные. Однако это не упрощало ситуацию – если Венадио останется на том же месте, то будет съеден. Если пойдет тем же темпом, то будет съеден. А забрел он в такие дебри, что перекинуться в орла не представлялось возможным – судя по всему, он находился в самой чаще, где деревья росли очень плотно, а кустарники еще больше осложняли дело.       А потому остался единственный способ, который Алеку был известен, – бежать.       Бегать он умел, но не любил. Было бы гораздо проще зарубить волка, однако целую стаю – ни за что на свете. Он слышал, как за ним бегут, как минимум, десять пар волчьих лап; как они рычат, пытаясь нагнать незадачливого путника, который так удачно забрел к ним. Или же они выслеживали свою добычу, выбирая подходящий момент для атаки?       Волки нагоняли. На мгновение оглянувшись, Алек заметил, что стая уже была и слева, и справа – один зверь прыгнул, пытаясь сцапать Венадио. Волчья морда приблизилась на очень опасное расстояние, но наемник успешно избежал неприятного контакта, оттолкнув животное в воздухе. Алек отчаянно выискивал способы отделаться от них, и вскоре представился случай. Он выбежал на небольшую – метров пять в диаметре – полянку. Не медля ни секунды, он прыгнул в воздух так высоко, как мог, начиная превращение как только ноги оторвались от земли. Таким образом он не потерял много скорости, смог перекинуться до того, как упал на землю, и взлетел. Поднявшись над деревьями, птица глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз, после чего решила, что лучше поскорее вернуться домой.       Однако даже это «поскорее» заняло три дня лету. Все это время Алек разрывался, так как не мог решить, что же делать. На ночлег он останавливался в тавернах, расплачиваясь из того мешочка с монетами материка Птиц, которые он решил взять с собой на всякий случай. Пригодились.       И вот она – столица. Первое, что появилось на горизонте – это шпиль Башни Королей, куда Алеку в конце концов придется отправиться. Сейчас же наемник не мог не провести несколько параллелей в структурах столиц материков. Оба города имели круговую симметрию, главные здания находились в центре, а на окраинах строились небольшие дачи.       Про себя наемник усмехнулся. Не знай он, что Феникс и Суматран – это одно и то же существо, такое вполне логичное сходство не вызывало такого удивления.       Говорят, что в гостях хорошо, а дома – лучше. Так вот, «в гостях» Алеку не понравилось совсем, а потому, когда он открыл дверь своего дома, он вздохнул с неким облегчением. Однако не тут-то было – за время его отсутствия накопилась почта – три письма были просунуты под дверью. Нахмурившись, Алек поднял их, отнес наверх, вместе со всеми вещами бросил на пол и, повалившись на кровать, уснул. Он устал от полета. Устал от постоянных мыслей. Просто устал.       Следующее утро Алек проспал. Проснувшись часа в три дня, Алек потянулся и сел. Оказалось, уснул он прямо в одежде. Так не годилось. Он отправился в другое крыло дома, где у него была кладовая. Достав оттуда чистые рубашку и штаны, которые он сам же и стирал, он отправился принять душ.       Водоснабжение в городе Перьев было налажено на ура. Холодная вода, горячая, нагреваемая неведомыми Алеку магическими методами, вода – все работало как надо. А потому, когда теплые струи коснулись его тела, оборотень улыбнулся. Это на мгновение унесло его прочь от темных мыслей в его голове.       Вытеревшись и переодевшись, наемник вернулся в спальню и вновь обратил свое внимание на письма. Первые два из них были от его мамы, третье – от верховного командования армии Птиц. С нехорошим предчувствием Алек развернул первое. Судя по всему, он пропустил возвращение отца с фронта. Мама писала о том, что она (не без помощи повара, естественно) приготовила знатный ужин, и хотела бы видеть на нем Алека. Наемник улыбнулся, откладывая письмо в сторону и мысленно извиняясь за то, что не явился.       Второе письмо было испачкано чем-то. Как будто кто-то размазал чернила по бумаге. Читать было очень трудно, но от того, что Алеку удалось извлечь, у него побежали мурашки по коже.        – Я не хочу открывать третье, – вслух произнес Венадио, держа в дрожащей руке письмо от командования армии. Он чувствовал, как орел внимательно наблюдал за действиями Алека.       Вдохнув, он сломал печать с гербом Птиц и пробежал глазами по тексту.        – Бла-бла-бла, сообщаем с прискорбием, что…       Следующие пару минут – часов? – он провел, лежа на своей кровати, глядя в пустоту. Он не очень знал своего отца – они виделись нечасто. Но точно знал, что он очень его любил. И это было взаимно.       « – Мне жаль», – послышалось в голове.       « – Он был и твоим отцом тоже», – ответил Алек.       Его отец погиб вместе со своим полком, защищая отступление целой армии. «Пал геройской смертью» – такой оборот употребили при написании письма. Заляпанное письмо, как Алек и опасался, было не чем иным, как приглашением на похороны, которое он пропустил.       Неизвестно, сколько еще Венадио пролежал бы на кровати, если бы его не прервал стук. Стерев слезы с лица, которые все же навернулись на глаза, Алек прошел вниз и открыл дверь. Там стояла городская стража. Нет, не городская – королевская.        – Королева желает вас видеть.        – Сначала мне нужно кое-что сделать. После этого – непременно, – ответил Алек безразличным голосом. Он хотел посетить могилу отца – проститься с ним по-настоящему.        – Идем, – приказал стражник, но Алек стоял, как вкопанный. – Приказ королевы!       Наемник предполагал, что, едва кто-либо из стражи заметит орла в небе, то об этом немедленно будет доложено королеве. И она немедленно захочет его видеть.        – Но это дело очень важно для меня, – ответил Алек, делая шаг назад.        – Нет ничего важнее служения Ее Величеству! – отчеканил оборотень в броне.       Алек глянул на него взглядом, полным ненависти.        – Хорошо, – сухо ответил он. – Только возьму то, что нужно.       Стража настояла на том, чтобы Алек делал все на их глазах. Поэтому Алек, вдохнув, успокоился, и кивнул. Они проследовали наверх, где Алек взял с сумку и достал из старых штанов кольцо.       Он принял решение.       Когда они покинули дом, Алека усадили в экипаж, запряженный тройкой лошадей, и они двинулись. Слева от наемника сидел стражник. Справа от наемника сидел стражник. Напротив наемника сидел стражник. На пальце Алека сверкало кольцо.        – Тебе не идет, – бросил тот, что был напротив.        – Я знаю, – ответил Алек. – Мне все равно.       Смерть отца на войне сильно склонила чашу весов в сторону прекращения войны. А невозможность немедленно посетить его могилу – тем более. Теперь Алек был уверен в том, что делает.       « – Я считаю, ты поступаешь правильно», – пролетело у него в голове. Алек мгновенно заметил – голос его Сущности изменился. Это был все тот же орел, которого Алек знал чуть ли не всю жизнь, но теперь он звучал, равно как и представлялся, более… взрослым? Его голос теперь был более низким и спокойным. В голове Алека стало намного тише. Как будто раньше буйная птица остепенилась, и теперь лишь сидела и чистила перья. Интересное чувство.       Экипаж въехал во внутренний двор замка, после чего стража проводила Алека теми же коридорами в тот же самый кабинет, где он был два месяца назад. Когда за ним закрыли дверь, Венадио обратил внимание на королеву. Теперь внимание Латинды было полностью приковано к Алеку. Она ждала отчета.        – Ты рано, – сказала она. Алек почувствовал, как кольцо на его руке нагрелось. Но теперь, в отличие от первого раза, он мог смело смотреть королеве в глаза. Он не чувствовал нужды кланяться или соглашаться со всем, что она скажет. Хотя поклон наемник все же отвесил – как-никак, правила приличия.        – Знаю. У меня есть сведения невероятной важности, которые требуют Вашего немедленного внимания, – отчеканил тот, роясь в сумке и извлекая помятую бумагу, которую он добыл в Фальгкане. Латинда развернула ее, пробежала глазами, после чего заинтересованно посмотрела на Венадио.        – Если у тебя есть сведения об этом «оружии» и почему Звери считают его настолько сильным, что так дерзко рисуют стрелу через все наши крепости, я жду объяснений.        – Потому что «оружие» – это королева Алатриэль. Если то, что я узнал, правда, – то она может превращать в лед все, что предстает перед ее взором.        – Я знаю, – чуть ли не прошипела Латинда. Алек смог различить нотку отчаяния в этом полном злости шипении. – Ты уверен?        – Уверен.       Королева кивнула, развернувшись к окну.        – И никто тебя не заметил?        – Пропажу документа заметили, но я не думаю, что они догадываются о том, что сущность «оружия» похитителям известна, – оттараторил Алек. – Более того, я знаю, что свою атаку они отменять не будут.        – И откуда ты это знаешь?       Алек не был готов к такому каверзному вопросу. Однако он быстро взял себя в руки.        – Когда я рылся в их архивах в Клыке, я наткнулся на приказ королевы Алатриэль. Этот план должен быть исполнен во что бы то ни стало. К сожалению, сам приказ я потерял по дороге назад.       Он слышал, как дыхание Латинды то и дело прерывалось.        – Что ж… – проговорила она. – Если Волк хочет сразиться, будет ему сражение.       Есть.        – От тебя больше ничего не требуется. Я распоряжусь, чтобы тебе выдали награду. Ты свободен.        – Ваше Величество! – выпалил Алек, заставляя Латинду удивленно обернуться.        – Что?        – Мой отец погиб на войне, – начал Алек.        – Сочувствую.        – Я хотел бы лично присутствовать в этой битве.       Латинда хмыкнула.        – Отомстить хочешь?       Алек кивнул. Он не хотел отомстить, но на поле битвы он должен был быть.        – Да будет так, – сказала она после минутной паузы. – Собирай все, что тебе понадобится. Я соберу людей в этом месте.       Она указала на небольшой форт на крайнем севере материка Птиц.        – Будь там в течение трех недель.       Когда Алек покинул замок, он первым делом отправился на кладбище.       Перед тем, как отправиться на поле брани, нужно было проститься с отцом.