Мы встретимся снова

– Тор! Тоор! Тор, мать твою!!! Он только что удобно разместился на диване, поставив перед собой запотевший бокал с пивом и миску соленых орешков, и вот, на тебе. – Дорогая, что ты хочешь? – Тор недовольно покосился в сторону двери. – Ты ведь знаешь, через пару минут начнется! – Что начнется? – Джейн уже нарисовалась в проеме двери и буравила мужа гневным взглядом. – Как мне все это надоело! Я же просила тебя прибраться в гараже! Выкинуть весь этот хлам! – Джейн, – Тор просительно посмотрел на благоверную и кивнул в сторону экрана. – Давай после матча? Наши играют. Ведь хлам никуда не убежит. – Вечно так! Как мне осточертели твои матчи, твои посиделки на этом диване! Ты как будто не помнишь, не знаешь, не хочешь знать, что в этом месяце нам уже нечем платить по кредиту. Мы окажемся на улице, понимаешь?! – Ну, ладно, успокойся, – Тор все же покинул насиженное место и подошел к жене. Притянул к себе, чмокнул в щеку. – Не сердись, я договорился с Джеком, что возьму еще несколько клиентов. Да и Говард звонил, может быть, я смогу вернуться… – Вернуться? – Джейн слегка оттолкнула его и прищурилась. – Куда вернуться? Тебя дисквалифицировали, о тебе уже забыли, а ты все еще надеешься? – Прошу, не начинай, - мягко сказал Тор и пошел обратно к дивану. – Я посмотрю матч, и мы все обсудим. Договорились? Джейн поджала губы и, ничего не сказав, ушла прочь. Тор опять расселся на диване, закинул ноги на маленький столик и уставился на экран. Но настроение было окончательно испорчено: изображение в телевизоре поплыло радужными пятнами и в голову полезли неприятные мысли. А ведь он так хотел от них хоть немного отдохнуть. * * * Если говорить откровенно – все происходило в жизни Тора Одинсона как-то не так, не по-человечески. Начать хотя бы с того, что он не помнил ни своего настоящего имени, ни кто были его родители, ни где проживал до того самого момента, когда очнулся в больнице с травмой головы, парой сломанных ребер и кучей ссадин. Ему рассказали, что его сбила машина на одной из улиц Чикаго. После выздоровления оказалось, что ему просто некуда идти. При пострадавшем не было обнаружено никаких документов, водитель автомобиля скрылся с места происшествия, а свидетелей так и не нашли – все случилось глубокой ночью. Больничный психолог, доктор Селвиг, пытался всеми силами вернуть хоть какие-то воспоминания своему пациенту. Его фото неоднократно показывали по телевизору, но безуспешно – ни родственников, ни знакомых, ни единой зацепки. На вид парню было лет двадцать, что и записали в его медицинской карте, а доктор Селвиг, норвежец и большой поклонник древнескандинавской мифологии, дал своему подопечному странное, но весьма звучное имя – Тор Одинсон. – Это самое сильное божество, – улыбнулся доктор своему пациенту, понуро сидящему напротив. – Могу тебе точно сказать лишь одно – с таким именем не пропадешь. Он пытался еще как-то приободрить парня, рассказывал обнадеживающие истории о том, как люди и через несколько лет вспоминали, находили свои семьи, в результате были счастливы и довольны жизнью. И Тор старался. Он так отчаянно заставлял себя вспомнить хоть что-то из прошлой жизни, что у него начались головные боли. И тогда врач объяснил – так ничего не получится. Все должно произойти само собой. «Когда-нибудь так и случится», – уверял Селвиг. Но Тору от его речей легче не становилось. После выписки оказалось, что Тору совершенно некуда идти. И сердобольный доктор Селвиг предложил пациенту какое-то время пожить у себя, в небольшой, но уютной квартире, расположенной в новом доме почти в центре Чикаго. Во всяком случае, пока он не придет в себя и не найдет другого пристанища. Но ни через месяц, ни через год ничего не изменилось. Память не вернулась. Лишь странные тревожные сны время от времени посещали парня. Но о них он не рассказывал даже Селвигу, боясь, что тот сочтет его ненормальным. Сны были настолько реальны, насколько и... необычны? Волшебны? Нет, об этом не стоило говорить никому, скорее всего, это последствия травмы. А может быть, рассказы доктора о северных божествах так воздействовали на больное воображение? Кто знает. Во сне Тор был богом грома, сильным и отважным. Он скакал на гнедом жеребце, сжимая в руке дивное оружие – волшебный молот. За спиной развевался пурпурный плащ, из-под копыт коня летели искры, и светящейся пылью оседали на прозрачной поверхности разноцветного моста... В конце концов Тору повезло. Его приняли на работу – да не куда-нибудь, а на легендарный стадион Soldier Field, где проходили матчи не менее легендарных Chicago Bears, «Чикагских медведей». И уж совершеннейшим чудом было то, что, работая простым разнорабочим, он попал в команду. Пусть сначала и не в основной состав, но все же... Уже третий час игроки тренировались на поле. Тор, починив несколько сидений на стадионе, решил не уходить в свою каморку, а посмотреть на игру. Парни сегодня были какие-то вялые – то ли от жары, то ли от истерических криков мистера Говарда. Тренер склонял команду на все лады, не стесняясь в выражениях и неприличных жестах. «Попробовал бы он на меня так поорать», - Тор вдруг представил, вернее, ощутил, как в руке появляется тот молот из сна, как он легонько бьет им тренера по башке, приводя в чувство. И засмеялся от глупости своих фантазий. Где он, а где Говард – тренер лучшей команды штата, на минуточку. Не говоря уж о чудо-молоте, и взбредет же такое в голову... Мяч, летящий прямо в лоб, Тор заметил в последний момент. Поймал у лица и машинально бросил в сторону тренера. Один из игроков – кажется, Маккинзи – ринулся наперерез, но не рассчитал сил, отчего был сбит мячом и пролетел вперед пару метров. Команда расхохоталась. А тренер присвистнул и с удивлением взглянул на статного светловолосого работягу, что до сего времени, словно тень, появлялся то тут то там – подметая, ремонтируя оборудование или чиня газонокосилку. – А ну, парень, подойди! – зычно крикнул мистер Говард. Тор оглянулся, пытаясь понять, кому адресованы слова, но кроме него и команды на стадионе никого не было. – Не оглядывайся, да, ты! – рассмеялся спортсмен, и Тор нерешительно ступил на зеленое поле. А потом все закружилось и понеслось, как в калейдоскопе – тренировки, матчи, переход в основной состав, сотни поклонниц... И среди них одна, единственная и неповторимая – Джейн Фостер. Необыкновенно милая и обаятельная, она работала официанткой в уютном недорогом кафе. Мечтала, по ее словам, поступить в университет. Но, как оказалось, главной ее мечтой было познакомиться с непревзойденным игроком, красой и гордостью «Чикагских медведей» с необычным именем Тор Одинсон. * * * Локи вышел на балкон и сладко потянулся. Было уже не раннее утро, и по Риволи поползли первые стайки туристов. Они беспрестанно щелкали фотоаппаратами и любовались свежим, еще не успевшим насытиться дневной пылью, городом. Париж всегда притягивал, заманивал в свои сети миллионы туристов из самых отдаленных уголков планеты. Было в этом городе какое-то волшебство, дух бунтарства, желания творить самые немыслимые вещи, что пропитывал каждую клеточку, наполнял легкие свежим воздухом свободы и безумных приключений. Локи любил Париж и эту маленькую квартирку в самом сердце прекраснейшего из городов. – Котенок, ты скоро? – раздался мелодичный женский голос из глубины комнаты. – Я покурю, – ответил Локи, немного обернувшись. – Если хочешь, присоединяйся, я кофе сварил. – Уже бегу, – услышал в ответ. Взяв сигарету, покрутил в пальцах и, поднеся к губам, прикурил. Затянулся сладковатым дымом. День обещал быть пригожим и солнечным. Можно было прогуляться с Амели по магазинам, посидеть в ресторане и пока не думать о работе. Однако благостные мысли прервала настойчивая трель мобильного телефона. Локи вздрогнул и покосился на айфон, лежащий на небольшом столике. Кому это не терпится достать его с утра пораньше? С досадой бросил в пепельницу недокуренную сигарету, провел пальцем по экрану. – Слушаю. – Я тебя не разбудил? – Нет, говори, – нахмурился Локи. – Есть работа, как раз для тебя. Ты же у нас мальчик смышленый. – Оставь свои сладкие речи для других, ближе к делу, – резко оборвал собеседника Локи. – Ладно, как скажешь, жду тебя сегодня к двенадцати, и не вздумай опоздать. – Приду, – коротко ответил месье Лафейсон. Настроение испортилось. Что на этот раз? Даже думать об этом не хочется. Послать бы все к чертям, уехать как можно дальше отсюда. Но работа есть работа, ничего с этим не поделаешь.